На перепутье

Кирилл напрягся, нервно поведя бровью. Он даже не подозревал о том, что Кира отныне крутится в подобных кругах. Впрочем, до поры до времени он не слышал и о том, что она основала собственную компанию и активно занимается тем, что полюбила — созданием прекрасного в лице архитектурных творений и одежды. Молчание затягивалось. Томительное ожидание прерывалось разве что тиканьем часов на стене и тяжёлым дыханием Киры. Она медленно качнула головой, отбросив ненужные мысли, и сложила чек, неряшливым жестом сунув в карман. — Ох, точно! — опомнился Гречкин, стукнув себя по лбу. — Этот… ну, ментяра, просил о встрече с тобой, как очнёшься. — Замечательно, но позже, — сухо ответила сестра, не сразу поднимая глаза к собеседнику. В ней что-то изменилось, но Кирилл никак не мог разгадать, что именно. — Постой, думаю, это правда важно. — Кирилл закусил нижнюю губу и, слегка замешкавшись, достал из заднего кармана мобильный, что-то вбил в поисковик, пролистал новостную ленту вниз и включил запись новостей, протянув телефон сестре. — Общественность взбудоражена: Линчеватель в маске, называющий себя Чумным Доктором, пропал также неожиданно, как и появился. Канал Чумного Доктора в социальной сети «Вместе» набрал около миллиона подписчиков ещё до прибытия полиции на место покушения на Кирилла Гречкина. Люди удивляются силе нового злодея и негодуют от его трусости. Оправданный на суде Гречкин выжил, а сам Чумной Доктор после неудачного покушения, пропал без вести. Находятся, однако, и те, кто его активно поддерживают и требуют завершить задум… Кирилл выключил запись эфира, убрав телефон обратно. — Говорят, было совершено ещё два покушения. Только удачных. И их уже приписали Чумному Доктору, хотя сам он об этом не заявлял. Его целью в ту ночь был я, — юноша выдохнул устало, — а ты случайно попала под удар. Это старались скрыть, и я просил того мента не афишировать твоё присутствие, но на уровне слухов всё равно нет-нет да и мелькает твоё имя в новостных сводках... Кира склонила голову на бок, нахмурившись в меру своих возможностей. – Продолжай. – Я не думаю, что тебе стоит... – Всё в порядке. Что пишут? Кирилл вздохнул, приложив ладонь ко лбу. – В основном упоминают, как жертву, не причастную ранее ни к каким событиям, невиновную. Хотя кто-то, кто уже зажёгся идеями этого психа, пытается очернить твоё имя. Мол, как так быстро можно честным путём стать владелицей столь крупного предприятия? Тем более в таком молодом возрасте, не закончив толком университет. Поговаривают о том же, о чём обычно говорил отец. – Забей на них. Сам же понимаешь, что всё сказанное – ложь. – Это-то меня и злит! – В глазах Кирилла отразилось тоскливое выражение на лице сестры, и юноша замер, приоткрыв рот в недоумении. Он не хотел повышать тон, это произошло случайно – просто поддался эмоциями. Однако даже за это он уже готов был себя попрекать, ведь боялся – стоит хоть раз ошибиться, и она исчезнет. Опять. – Я... – Кира нерешительно приобняла его за талию, прильнув лбом к ключицам брата. – Теперь всё будет хорошо. Я буду рядом, как ты и хотел. Сменим обстановку. Пока на Москву, а дальше – как пожелаешь. Хоть в Казань, хоть на Байкал, хоть за границу. Кирилл молчал, не в силах ответить даже прикосновением. Его руки мелко дрожали, а пальцы впивались в ладони, будто юноша боролся с самим собой. Он мог лишь безмолвно ткнуться носом в светлую макушку и прикрыть глаза, надеясь, что делает всё правильно, позволяя сестре бежать повторно. Только вот в прошлый раз это ни к чему хорошему не привело.

***

Весь день девушка просидела в телефоне, постоянно что-то листала, ненадолго задерживаясь взглядом на экране, иногда цокала языком, но когда Кирилл попытался посмотреть, что же она там такое искала, столкнулся с удалённой подчистую историей её запросов. На все вопросы она отказывалась отвечать, ссылаясь на то, что нуждается в отдыхе, который сможет получить, лишь покинув Питер. Когда же Кирилл пытался узнать, что её так беспокоит, отчётливо видя её пошатнувшееся самообладание, сестра лишь мягко улыбалась и обнимала его со словами: «Всё в порядке, не волнуйся». Но всё было совсем не в порядке. И ночью все маски спали. Кирилл убедил Киру остаться спать на кровати, в то время как сам устроился в кресле, стащив плед и пару небольших подушек. Около двух часов ночи он проснулся от странных звуков, приоткрыл глаза и увидел, как сестра ворочается на кровати с болезненными стонами. По лбу скатывались капли пота, брови сводились к переносице, губы складывались в немом шёпоте: «Остановись!». Когда же Кирилл, поднялся на ноги, подбежал к ней и прикоснулся к плечу, осторожно, почти невесомо, она вдруг подскочила с душераздирающим криком, в слезах, с застывшим ужасом на лице. И всё бормотала: «Ты погиб, погиб… Я не успела…». Кирилл не знал, что нужно делать. Принёс стакан холодной воды, который та осушила залпом, и намочил полотенце, начав осторожно обтирать её дрожащие плечи, шею, руки. Он просидел с ней всю ночь, так и не сомкнув глаз, даже когда она успокоилась и вновь погрузилась в сон, такой чуткий, что стоило Кириллу хоть немного пошевелиться, просыпалась, жалобно прося остаться, обнять её, не уходить. Он был ей нужен. А она нужна ему. И всё же что-то было не так. Что-то изменилось. На следующее утро, приняв душ, переодевшись и перекусив приготовленными Лёшей и Кириллом блюдами, съев максимум своих возможностей – примерно треть от заготовленного, Кира, словно ничего и не было ночью, одолжила немного денег на такси и сделала вызов. На все вопросы брата она отказывалась отвечать, прося просто подождать. Ни телефона, ни даже паспорта с собой брать она не стала, в надежде разобраться со всем по-быстрому. Таксист оказался очень спокойным и тихим, что было только на руку, подвёз точно к главному входу конечной точки – офиса «Вместе» и, приняв оплату, уехал прочь. Окинув заинтересованным взглядом огромное стеклянное здание, девушка резко выдохнула, собираясь с мыслями. Ей нужно было настроиться на дальнейший разговор. Это место ей было незнакомо, но его владельца Кира знала достаточно хорошо. Уняв дрожь в коленях, Гречкина направилась к зданию, подмечая про себя обилие камер вокруг. Словно кто-то наблюдал за каждым её шагом. За стеклянной дверью скрывался широкий холл, у дальней стены которого расположилась лифтовая шахта. Свет в помещении был ослепительно ярким, и это не могло не напрягать непривыкшие к подобному глаза. Пришлось пожмуриться и пройти к подъёмнику, ладонью начав ощупывать холодную стену в поисках кнопки вызова. – Здравствуйте, – раздался приятный женский голос сверху. Кира отступила на пару шагов назад и подняла взгляд на небольшую панель над лифтом, изображающую виртуального голосового помощника — девушку с белыми волосами и голубыми глазами. Мягкие черты лица придавали ее облику какой-то детской невинности, легкости, мультяшности. – Кира Гречкина, – механический голос непривычно отдавал теплом, – добро пожаловать. Вас уже ожидают. Стеклянные двери лифта разъехались, пропуская гостью, и, стоило ей зайти внутрь, кабина тронулась, устремившись, по-видимому, на один из последних этажей. Девушка робко коснулась панели с изображением виртуальной помощницы над кнопками, считывая что-то знакомое в её образе. – У тебя есть имя? Аватар призадумался над ответом. – Моё имя – Марго. Можете обращаться ко мне так, если потребуется помощь. – Виртуальные губы сошлись в ласковой улыбке. – Вам разрешен доступ к системе безопасности и внутренним протоколам. Хотите узнать больше о доступных возможностях? Кира нахмурилась, глядя на свою собеседницу с искренним непониманием в глазах. Однако прежде, чем она успела задать вопрос, лифт остановился с лёгким толчком. Звонкая трель заполнила собой коридор, сообщая о прибытии гостя хозяину сих аппартаментов. Двери плавно раскрылись, позволяя девушке покинуть тесную кабину и шагнуть в небольшой коридор, ведущий к широкому хорошо освещенному помещению. Высокая зала сверкала своим сочетанием исторического с современным. Внутреннее убранство напоминало амфитеатр или художественный музей элементами декора, картинами и разнообразными скульптурами в купе с барьельефами на стенах, в то же время перекликаясь с новейшими технологиями, электрическими автоматами по продаже кофе и снеков, и технологичными системами защиты. Кира считала, что в этом сочетании было что-то притягательное. Что-то, отражающее саму натуру владельца, его многогранную душу. – Здравствуй, – тихо раздалось из-за стола. Сергей осторожно, боясь спугнуть гостью, поднялся со своего стула, бесшумно откатывая его в сторону. Длинные пальцы мелко дрожали, удерживая смартфон с открытой новостной лентой разработанного им приложения. Голубые глаза тоскливо улыбались, будто Разумовский не мог позволить себе поверить в реальность происходящего. Гречкина затаила дыхание. Ей тяжело далось решение прийти сегодня к нему. Возвращаться в Питер и то было легче. Встреча с Разумовским, в свою очередь, сулила уже возвращение к некогда оставленному прошлому. Тому, от которого Кира так яро бежала. Оно догоняло её. Всегда. Холодными вечерами. Одинокими ночами. Являясь свежими ранами на теле от впивающихся в кожу в истерике ногтей. Новыми трещинами на губах и кровоточащими по утру ранками. Прошлое раз за разом бередило незаживающую рану, без остатка разрывая наспех наложенные швы. И Серёжа был частью этого прошлого. Далеко не последней его частью. – Здравствуй, – Кира старалась сдержаться, но голос дрогнул вопреки. Она машинально сделала шаг в сторону, желая вернуться в лифт, оставить всё так, как есть сейчас, снова сбежать, но ей не позволили. Серёжа шагнул настречу, уверенно преодолевая разделяющее их расстояние в момент её сомнения. Его пальцы мягко, совсем не навязчиво, коснулись её ладони, прося дать ему шанс. И Кира поддалась, позволяя, как ей казалось, оставшемуся в прошлом другу приобнять её в попытке утешить, наладить резко оборвавшийся несколько лет назад контакт. Её тошнило от собственной слабости, удушающей подступающими слезами, но поделать с собой она ничего уже не могла. Ладони, покрытые бинтами, нерешительно обхватили мужчину под лопатками, позволяя им слиться в тёплых и одновременно с тем одиноких объятиях. – Ты как? – прошептал над ухом спокойный голос. Серёжа ткнулся носом в женское плечо. – Прости, я не мог остаться в стороне... Кира безралично пожала плечами, не в силах разобраться в собственных эмоциях. Тяжёлое чувство вины давило в груди, отвращение к собственному эгоизму драло горло, а ненависть к бессилию терзала разум, воспоминаниями ложась на душу. – Спасибо, – тихо прохрипела Гречкина, пока её пальцы с силой стянули пропахшую горьким кофе ткань Серёжиной футболки за спиной, – и за помощь, и за волнение. Я уже в порядке, – продолжала повторять Кира, надеясь, что ложь однажды станет явью, – в порядке. Сергей медленно прикрыл веки. Он знал, что Кира врала, чувствовал это каждой частичкой своего тела, и всё же не мог попрекнуть в том. Он знал настоящую причину подобного поведения. Её изменил тот день. Сломал. Разорвал на куски. И теперь она пыталась просто не потерять себя в конец, цепляясь за горящие в груди родным теплом воспоминания. Обычный четверг. Серый и непримечательный. Такой же, как и другие. По крайней мере, в глазах прохожих. Для Киры Гречкиной же этот день стал настоящим проклятием. Выстрел. Визг тормозов. Разбитое стекло. Падение. Грохот взрыва. Крики. Серёжа не застал ничего из этого. Он пришёл тогда, когда уже было слишком поздно. Когда хрупкая фигура билась в руках незнакомых людей, со слезами на глазах прося отпустить её на верную смерть – ей хотелось броситься в огонь, прямо туда, к горящей машине. Обжечь руки о металл, расцарапать их в кровь о стекло, но добраться до любимого. Он застал её искренние слёзы, глухой крик, рвущийся из самых глубин, и абсолютное бессилие перед невозможностью принятия действительности. Олега больше нет. Её Олег погиб. Они оба с трудом могли вспомнить, что было дальше. Разговоры прохожих, полицейских, врачей, пожарных, репортеров – всё смешалось в неясном потоке. Осторожные попытки утешить, робкие слова, вскользь брошенные обещания – им обоим было не до того. Замкнувшись в себе, каждый мог только размышлять о своём в надежде, что происходящее окажется сном. Но всё было явью. Серёжа тогда потерял своего единственного друга. Частицу реальности. Частицу себя. – Я верну, – голос Киры выдернул Разумовского из потока мыслей, – деньги, все до копейки. Просто чуть позже, если можно. На переезд сейчас уйдёт немало средств... – Переезд? – Серёжа отпрянул, с непониманием уставившись в глаза своей гостьи. – Я думал, ты остаёшься здесь, на реабилитацию. С братом. Гречкина нахмурилась. Откуда бы ему это знать? Неужели, в СМИ просочилось и это? – Нет, слишком опасно. Даже если целью того психопата была не я – жизнь Кирилла всё ещё под угрозой. – Девушка качнула головой, неловко встряхнув ладони, словно не желая разрывать тактильный контакт с Сергеем, но чувствуя в том необходимость. Пальцы с искусанными от стресса ногтями ухватились за воздух, когда гостья отступила, вновь выстраивая невидимую стену между ними. – Вечером займусь делами, а через пару дней, как все документы будут подготовлены, вернёмся в Москву. Мужчина несколько раз сморгнул, закусив губу, и убрал руки в карманы растянутых штанов. Его гложило чувство вины, и всё же нечто иное было сильнее, заглушая тень сомнения, то самое рациональное в нём. Сергей медленно выдохнул через нос, не желая принимать неизбежное. Она хотела оставить его. Опять. Бросить в этом поганом одиночестве. Оставить, равно как и Олег в своё время. – Другого выхода нет? Тебе правда нужно уехать? – с надеждой спросил тихий голос. – Нет, Серёжа, это место, сам Питер – сплошное напоминание о нём, – Кира нервно сглотнула. – Пойми, мне тяжело. Каждый день он является мне... – И мне тоже, – слегка приободрился Разумовский, подняв было глаза к собеседнице. Однако, на её лице он прочёл совсем не то, что ожидал – вместо сочувствия и теплой улыбки, бледное лицо исказилось в тоске и презрении. – Это ненормально, понимаешь? Не знаю, как ты, но я это знаю. – Нет, – Серёжа шагнул вперёд, – он помогает мне. Направляет в тяжёлые моменты. С тобой то же? Да ведь? Мужчина попытался прикоснуться к гостье, однако Кира отдёрнула руку, плотно сомкнув губы. Влажные глаза устремили свой взор точно на собеседника, являя давно скрытые в сердце чувства. – Он погиб, Серёжа! Мы вместе его хоронили! Его не может быть здесь. Не должно. То, что мы видим его – проявление болезни, галлюцинации. И в Питере они проявляются ярче. Поэтому я не могу больше здесь оставаться. Мне больно, ты понимаешь? Видеть столь знакомые места и, – она замешкалась, прижав ладони к груди, – лица. Разумовский медленно кивнул, затем ещё раз, быстрее, ещё, и ещё, начав что-то нашёптывать под нос в попытках сосредоточиться. – Да, – он поднял голову спустя несколько томительных секунд, – да, я понимаю, прости. Просто надеялся, что получится поговорить подольше. Встретиться завтра и после, обсудить всё. Многое ведь изменилось. Кира горько усмехнулась. – Да, я вижу, – обвела руками помещение. – Это – только оболочка, – заметил Серёжа, приподняв уголки губ в улыбке. – Фальш. Внутри я всё тот же... как ты там говорила? – Бесстыжий интроверт, – Кира отвела взгляд, невольно поддаваясь воспоминаниям. – Прости, я правда... – Я понимаю, – оборвал тираду Разумовский, пожав плечами, – всё хорошо. Просто, если тебе вдруг понадобится помощь – обращайся без каких-либо вопросов. Можешь даже приходить без моего ведома в любое время дня и ночи. Этажом ниже есть пара свободных комнат. Остальное – рабочее пространство, серверные в основном. – Ты для этого дал мне доступ к протоколам защиты? Неужели ты боишься, что этот псих придёт и за тобой? Серёжа слабо улыбнулся, едва заметно, и всё же от Гречкиной это изменение не укрылось. – Нет, не думаю. Но перестраховка не помешает. – Он шаркнул ногой. – В любом случае, тут будет безопаснее, чем в отеле. Если захочешь укрыться до запланированного отъезда, я возражать не буду. Кира не нашлась с ответом. Поборов клокочущий в груди гнев обиды, она согласно кивнула и повернулась к выходу. – Спасибо. За всё.