У этого психиатра не всё в порядке с головой

Сегодня, завершив наш сеанс, я несомненно сделаю его своим – жадно вопьюсь в эти манящие сладкие губы, крепко сожму его в своих объятиях, сминая рубашку на его спине от переполняющих меня чувств. Закончив с этими ласками, я жарко выдохну сдавливающий мою грудную клетку воздух, уткнувшись в шею и вдыхая ненавязчивый аромат цитрусовых духов. А потом... Потом поведаю о том, как же страстно я его люблю, как манит меня к себе каждая его частичка. Мы пойдём домой и будем обниматься там, шепча друг другу на ушко слова любви. ... Ага, конечно. Как же. Чёрт, и почему всё не может быть так просто? Но мечтать не вредно. Звучит складно и красиво. Кто бы подумал, что я романтик? Хотел бы я наплевать на всё и каждый день признаваться любимому человеку в своих нежных тёплых чувствах. Любовная эйфория окутывает меня с ног до головы, временами беря контроль над разумом и телом, но я не шибко-то и против, на самом деле. Находясь рядом с этим парнем хочется весело смеяться без всякой тривиальной причины или же без причины вовсе. Хочется быть искренним и ничего не утаивать, но нужно лишь немного потерпеть. Я терпел всё это время и теперь сорвусь? Не хотелось бы предстать пред ним как какой-то непрофессионал, который спокойно может закутить роман со своим пациентом. Ведь что мне делать, если из-за этого он в дальнейшем будет считать меня ненадёжным партнёром? Когда он выпишется, мы больше не сможем проводить вместе много времени. Хината-кун будет волноваться, вдруг у меня появится кто-то другой и прочее, прочее, прочее. Он очаровывает, интригует, трогает моё сердце и мою душу, и одно лишь его присутствие является источником моего удовольствия. Никогда я не испытывал ничего подобного ранее. Кажется, что, невзирая на все недостатки, всё прекрасно в этом парне. Пожалуйста, скажите мне, что он чувствует то же самое. Сейчас Хината-кун ко мне явно неравнодушен и вообще этот парень какой-то активный в последнее время. Но что, если он успеет меня разлюбить? В праве ли я давать ему какие-то намёки на большее, когда сам отталкиваю его? —Хааа. – Тяжко взохнул я. —Чего вздыхаем? – Поинтересовалась моя подруга. – О любви думаем? Эх, молодость... —Вообще-то мы с тобой одногодки... —Кхм. Знаешь, ты какой-то замороченный и излишне принципиальный. Будь проще и действуй посмелее. Понимаю, первая любовь, волнения, сомнения и все дела. Но что будешь делать, если упустишь свой поезд? Знаешь, ты не такой уж и завидный партнёр. Паренёк знает о твоих вечных любовных похождениях, не думаешь, что он думает, что ты несколько непостоянный? —... Чёрт. А ведь и правда. Теперь всё стало в разы хуже и сложнее... Я горько усмехнулся. —Не волнуйся, я лучше чем кто-либо другой знаю, что я ничтожный, глупый человек, который ничего не может сделать правиль... —Ой, ну не начинай ты свою шарманку. Я к тому, что даже зная о твоих пристрастиях, твой обожаемый пациент всё равно тянется к тебе, а ты всё стоишь как неприступная каменная стена, которая всё никак не падёт. Что будешь делать, если ему всё это надоест? —Я... Блин. И сказать-то нечего. Какой же я жалкий. И что Хината-кун во мне нашёл? —Брось, никто не узнает о вашем романе. Да даже если и узнают... Тебя это так пугает? Да, начальство по головке явно не погладит, но это же не нарушение какого-нибудь закона, верно? —Хината-кун будет думать, что я безответственный и безрассудный... —Твой "Хината-кун" сейчас думает только о том, как бы влюбить тебя в себя, и плевать ему хотелось на то, какую этику ты там нарушаешь. —... —Ну не молчи, скажи что-нибудь. Разве я не права? —Может, и права... Я не знаю. —Господи, как с тобой сложно. Просто расслабься и делай, что хочешь. —Спасибо тебе за поддержку. Возможно... Этот разговор был мне действительно нужен. —Сония, а сделаешь мне одолжение? —Если это касается дел любовных, то с радостью. Однако если ты хочешь попросить подменить тебя на дежурстве, то я отказываюсь. —Ха-ха, чёрт. А если это взаимосвязано? —...Я подумаю.

***

Сегодня Комаэда пригласил меня прогуляться. Странно. Разве у него не рабочий день? Кстати говоря, в последнее время он какой-то странный. Более задумчивый, что ли. Вчера он вообще большую часть сеанса молчал. А кто меня лечить-то будет, алё, специалист хренов? Хотя мне кажется, что я уже вполне здоров. Сейчас, оглядываясь назад, я всё думаю, как я вообще мог быть таким жалким? Прошлый я – будто бы совершенно другой человек. Все эти мысли о своём говняном будущем, о своих одноклассниках, о всех окружающих и о мире в целом... Кто ж знал, что их можно опровергать чем-то позитивным? Я помню свои первые сеансы с Комаэдой. У него действительно поразительное терпение, раз он спокойно выслушивал моё бесконечное нытьё. Как же стыдно перед ним за это. И мои одноклассники, о которых я когда-то думал плохо, оказались действительно классными ребятами, стоило просто пообщаться с ними побольше. Все эти изменения в моём мировоззрении случились лишь благодаря вмешательству одного неравнодушного доктора. —И если б не он... – Я взглянул на надгробную плиту, находящуюся передо мной. – То давно бы уже присоединился к тебе, добровольно ступив ногой в царство Аида, так и не познав прелестей жизни. Изуру. А что бы ты сказал, узнав, что твой брат гей? Может, по-прежнему не изменившись в лице, выдал бы равнодушное "понятно"? Я бы хотел узнать. Хотел бы поделиться своими чувствами с тобой. Я правда скучаю. А что бы ты сказал, узнав о том, что я скучаю по тебе? Я горько усмехнулся. Потому что уже нет смысла размышлять об этом. Этот вопрос останется без ответа.

***

—Пикник?... – Удивлённо выдал я. —Пикник. – Подтвердил Комаэда, расстилая ткань на молодой весенней травке. – Ты против? —Нет... Вовсе нет. —Отлично. – Одарил меня своей яркой улыбкой парень. Я присел на покрывало, пока мой друг копошился в сумке, и уставился в небо. Пушистые, как волосы моего возлюбленного, облака мчались по бездонной воздушной синеве. Рядом с нами на деревьях завели свою песнь птички. Романтично. Спору нет. Красиво. Но больше я любовался не природой, а парнем, на которого я всё не мог насмотреться. В тени листвы его волосы раздувал ласковый ветер, вместе с которым доходил запах распустившихся цветов. Комаэда был прекрасен. Как, впрочем, и всегда. Но окружающая обстановка придавала парню ещё большее очарование. Был бы я художником, обязательно бы изобразил эту чарующую картину на холсте, а потом поставил бы куда-нибудь на видное место, чтобы вечно любоваться. Моё сердце стало колотиться с такой скоростью и силой, что каждый стук отдавался в ушах. Парень достал какие-то бутерброды и вместе с ними резинку для волос. Мешаются, видимо. —Да ну. Оставьте так. Вам идёт. – Сказал я, отбирая у него резинку. —Резинку. На родину. – Строго сказал обворованный и протянул мне свою ладонь. —Не-а. Он потянулся ко мне и начал пытаться забрать её, и, чтобы этого у него не вышло, я вскочил и засунул кражу себе под штаны. —... —Что теперь сделаете? – Сказал смело я, ухмыльнувшись. —Ты думаешь, меня это остановит? Без всяких стеснений, он начал отодвигать резинку моих джинс и уже хотел засунуть под неё свою руку. —К-какого чёрта?... Заливаясь краской, я попытался отскочить, но его рука легла на мою спину и удержала на месте. И с равнодушным спокойным видом он начал искать там резинку для волос, задевая всё, что задевать сейчас не стоит, а я стоял в полной растерянности, чувствуя в своих штанах его руку. Я думал, это его смутит. Но в итоге смутился я. —Люди добрые, помогите! Домогаются! – Крикнул я. —Молчи, ты вообще воришка. Ты меня переиграл, но я переиграл твоё переигрование. – Ухмыльнулся мой друг, всё-таки вернув себе пропажу, и начал завязывать волосы в хвост. —...В-вас вообще что ль ничего не смущает? И как далеко вы готовы зайти? —А ты хотел бы узнать? – Прошептал парень мне на ушко этим своим сексуальным голосом. Тело пробрала лёгкая дрожь от чужого влажного тёплого дыхания. —А вы позволите?... – Продолжил этот флирт я, приблизив своё лицо так, что расстояние между нашими носами стало меньше сантиметра. —Прекрати играть со мной, Хината-кун. Если хочешь порезвиться... – Сказал он намеренно двусмысленно, – Иди в песочницу. —... Вот почему надо было всё испортить своей насмешкой? Всё оставшееся время мы тихо-молча пожирали купленные в каком-то супермаркете сэндвичи. Никто больше ни с кем не заигрывал, и раскалённая атмосфера между нами остыла благодаря прохладному свежему воздуху. Закончив с приёмом пищи, Комаэда всё-таки распустил свои волосы. Пока я наблюдал за ним, он перевёл свой взгляд на меня. А потом на резинку. И вновь на меня. —Держи. Хотел вроде. – Вручил мне врач свой аксессуар. —... Я недоумевающе на него уставился. Но резинку всё же взял. —И что мне с этой резинкой делать? – Указал я пальцем на свои волосы. – На член натянуть? —Ты немного с другими резинками перепутал. —А у вас с собой эти немного другие резинки? —Нет. – Спокойно ответил он. – Я ими больше не пользуюсь. —О... "Больше не пользуется?... То есть, с бабами покончено? Или как?" После того, как мы собрали все вещи, мы отправились бродить по городу дальше и даже не заметили, как день начал подходить к концу, а солнце уже давно закатилось за горизонт. Подходя к своему дому, мы решили ненадолго остановиться у реки. На водной глади расстилались отблески ночных огней, а в ушах звенел гул автомобилей, спешно проезжающих по шоссе. Комаэда задумчиво смотрел куда-то в даль, а я в свою очередь смотрел на него. —Что такое? – Повернулся ко мне и спросил парень, заметив на себе мой пристальный взгляд. В его глазах красиво сверкало отражение мерцающего города, а белёсые волосы мягко обволакивал тёплый свет фонарей. —Ничего. Красивый вы просто. – Очарованно сказал я. —Вот как? Ты тоже ничего, ха-ха-ха. И опять этот парень всё сводит к шутке. Он всегда так делает, когда я намекаю ему на свои чувства. Но как Комаэда отвертится, если я скажу всё прямо? —Ладно, пойдём домой. Тут мошек полно. – Тихо сказал мой врач, потрепав волосы на моей макушке. Когда мы ехали в лифте, зародившаяся во мне мысль всё никак не покидала голову. «Как Комаэда отвертится, если я скажу всё прямо?» Моё любопытство не угасало, а всё разрасталось и разрасталось. Двери лифта открылись, но я не вышел. —Хината-кун?... —Я вас провожу. —...Ладно? Мы приехали на этаж повыше и вышли из кабины. Зазвенели ключи, и Комаэда, повернувшись ко мне спиной, начал открывать дверной замок. Я нервно взглотнул, собираюсь с духом. —...Вы мне нравитесь, Комаэда-сан. Он замер, а потом обернулся на меня с изумлённым видом. —Как же так вышло, Хината-кун?... – Беловолосый вытащил ключи из проёма и начал подходить ко мне. – Я же "жиголо". – Усмехнувшись, сказал он. "Чёрт, теперь он решил припомнить мне мои издёвки?" —Я... Тоже влюблён в тебя. —...Что? Он легонько чмокнул меня в губы, а потом, улыбнувшись, скрылся за дверью своей квартиры, оставляя меня в полном ступоре. ... Мне же это не приснилось? Он сказал, что любит меня. И поцеловал на прощание. Это как? Я ущепнул себя за щёку. Больно. Не сплю? Это что, реально? ... И что теперь?...