Совпадение или закономерность?

— Кажется, я ясно выразился, мисс Хилл, — ледяной взгляд Ходжа пронзает Кэтрин насквозь, заставляя её застыть на месте и едва не выронить чистый бокал, — что не желаю вас видеть на работе в ваш законный выходной. — Но… — Кэтрин удаётся взять себя в руки, но попытка что-либо возразить начальнику с треском проваливается. Она ставит пустой бокал на барную стойку и сражается с Ходжем упрямыми взглядами.       И, кажется, выигрывает — выражение лица мистера Бейкера медленно смягчается. Кэтрин тут же пользуется этим, наливая его любимый виски — уже успела запомнить его предпочтения в напитках — в бокал. — Мне, бармен, то же самое, что и мистеру Бейкеру.       Кэтрин сталкивается с насмешливым голубым взглядом. Доминик выглядывает из-за плеча своего непосредственного начальника, и его губы растягиваются в улыбке, которую она выучила, боясь самой себе в этом признаться. Когда уголки его тонких губ ползут вверх, а на щеке появляется едва заметная ямочка, Кэтрин едва ли может владеть собой, поэтому не следит за своими руками, разливая дорогой алкоголь на барную стойку. — Именно поэтому в свой выходной нужно отдыхать, мисс Хилл. В крайнем случае, если хотите присутствовать в клубе, то делайте это, пожалуйста, как мой гость.       Кэтрин кивает, пытается что-то сказать и извиняется, на что Ходж лишь ободряюще улыбается и окончательно выбивает её из колеи, оставляя наедине с Домиником. — Всё в порядке, мисс Хилл, — он отходит от барной стойки, едва не задевая плечом Доминика, и бросает ему: — Проследи, чтобы Кэтрин сегодняшней ночью была нашей гостьей.       Ей хочется возмутиться, сказать, что её работа — не такая сложная. Хотя бы отвлекает от постоянных мыслей — о новом партнёре на льду, который помогает Кэтрин учиться доверять самой себе; о ссоре между Ходжем и Брайаном и попытках примирить двух братьев; о Лиз и Гарри, которых точно нужно отблагодарить за гостеприимство; о новой квартире, в которой находиться в одиночестве слишком неуютно.       И о Доминике, чьи голубые глаза, сверкающие в полутьме ночного клуба ярче огней, насмешливо следят за каждым её неловким движением, когда Кэтрин всё же берёт себя в руки и наливает в новый бокал виски.       Доминик делает глоток дорогого алкоголя и слизывает оставшуюся янтарную каплю с нижней губы. Предвкушающе смотрит на Кэтрин, которая яростно натирает до блеска барную стойку, лишь бы не встретиться с ним взглядом. Её сердце уже два раза пропустило удар, а после бешено забилось — когда впервые за вечер встретилась с ним взглядом и когда увидела, как он облизывает губы, смотря точно ей в глаза. — Кажется, мистер Бейкер…       Кэтрин резко перебивает Доминика, когда он заводит разговор, потому что точно знает, о чём он. — Мне плевать, что сказал мистер Бейкер.       Она выжидающе смотрит на него, гордится собой, что от её неловкости не осталось и следа. Доминик заинтересованно вскидывает бровь и очень хочет сравнить Кэтрин с выпустившей когти кошкой, но вместо этого его сердце внезапно заполняет острая нежность. — Почему ты не осталась дома? — Доминик складывает руки в замок, опускает их на барную стойку, придвигаясь к Кэтрин, выискивая на её лице ответы на все вопросы. — Тебе не нравится квартира? Без проблем, найду новую. — Дело не в квартире, Дом, — её движения становятся более резкими и суетливыми, и он ловит её руку, заставляя остановиться и выдохнуть. — Тогда в чём, Кэтрин?       Она стойко выдерживает его взгляд, считая это очередным испытанием. Чувствует, насколько тёплая его рука и как аккуратно он касается её, и сердце вновь пропускает удар. Кэтрин надеется, что её заалевшие щёки не привлекут внимание Доминика, и думает, что ведёт себя как глупая девчонка из средней школы, влюбившаяся в плохого старшеклассника. — Мне нужно работать, — Кэтрин сдерживает выдох сожаления, когда Доминик убирает свою руку, и отворачивается к полкам с бутылками алкоголя, пробегая по ним взглядом. Внезапно вспоминает его горячие поцелуи, рассыпавшиеся по её коже, и густой воздух в салоне его автомобиля, наполненный запахом влажной кожи и терпкого парфюма, от которого у Кэтрин кружилась голова. — И тебе, кстати, тоже.       Она желает, чтобы музыка стала громче и заглушила все его слова; хочет, чтобы в бар пришли новые посетители и завалили её своими заказами. И ненавидит себя за то, что пошла в клуб, а не на каток, чтобы научиться доверять самой себе. — Сегодняшней ночью у меня только одно дело, — Доминик прожигает взглядом её спину, и Кэтрин готова поклясться, что его губы вновь изогнулись в усмешке, — но я хочу совместить приятное с полезным. — Я никуда не уйду, Дом, пока не отработаю смену, — она упрямо не поворачивается, натыкаясь взглядом на бутылку его любимого виски. — Прекрати, пожалуйста, меня отвлекать. — Как скажешь, красавица, — Кэтрин спиной ощущает, что он ушёл, и выдыхает — то ли с облегчением, то ли с сожалением.       Она принимается за работу и, кажется, забывает о Доминике — на некоторое время, пока не видит его на танцполе в объятиях какой-то девушки. В груди что-то больно вспыхивает, когда он наклоняется к своей очередной спутнице и говорит глупость, на которую она реагирует опьяневшей улыбкой и лишь сильнее прижимается к нему. Кэтрин отчего-то желает быть на её месте — как это было совсем недавно. И свежие воспоминания лавиной обрушиваются на неё.       Кэтрин игнорирует несколько заказов, совсем не слышит посетителей, на что получает гневный взгляд от Юджина, и делает несколько глотков из первой попавшейся бутылки — кажется, это тот самый злосчастный виски. Алкоголь обжигающе падает в пустой желудок, а на языке остаётся привкус пряной горечи.       Она видит Ходжа, который явно недоволен её присутствием на работе в выходной, и, желая хоть как-то почувствовать толику облегчения, посылает ему воздушный поцелуй. Мысли в голове окончательно путаются, стоит Кэтрин улыбнуться новому посетителю, оставив мистера Бейкера без внимания. Со всем, что она успела и успеет натворить за смену, она будет разбираться после, поэтому принимает заказ. — И бокал любого алкоголя на ваше усмотрение, — парень, который буквально раздевает Кэтрин взглядом, уже достаточно пьян, чтобы полностью контролировать себя. — Для вас, Кэтрин. — Даже если я люблю самый дорогой виски? — она наигранно смеётся, наблюдая, как парень кивает, залпом выпивая коньяк. — Для такой красивой девушки ничего не жалко, — он кивает в ответ на её улыбку, и Кэтрин окончательно расслабляется, чувствуя в голове лёгкий туман. — Эта красавица тебе не по зубам.       Доминик возникает из ниоткуда, непринуждённо поправляет пепельные волосы и рассматривает парня, отмечая каждую мелочь — едва заметные отпечатки помады на воротнике рубашки, пуговицы, которые вот-вот оторвутся, потрескавшийся ремень и джинсы, вытянутые на коленях. Кэтрин хмурится, недовольно смотрит на Доминика и громко ставит бокал, наполненный виски, на барную стойку, привлекая к себе внимание. — Я и тебе не по зубам, Дом.       Он вскидывает бровь — наконец Кэтрин показывает свой характер, не скрывается за маской холодной вежливости. Доминик, привыкший флиртовать с каждой девушкой, слишком заинтересован в одной, что на него совершенно не похоже. И он прячет это в янтарном виски — как и Кэтрин, которая вновь начинает нервничать из-за его присутствия. — Парень, советовал бы тебе обращаться к другому бармену, — Доминик сжимает челюсти, когда видит голодный взгляд посетителя, направленный на Кэтрин. А она, кажется, даже рада этому — или возможности его позлить. — Кэтрин сегодня не работает. — А ты кто такой?.. — слова парня тонут в громкой музыке, стоит Доминику с ледяной ненавистью в глазах посмотреть на него. — Она твоя, что ли? — Моя, — Дом согласно кивает, чувствуя приятную сладость на языке. В груди разливается тепло, которое он давно похоронил вместе с умением любить. — Понял, — парень в мирном жесте приподнимает ладони и тут же уходит на танцпол, прижимаясь к незнакомому разгорячённому женскому телу.       Доминик и Кэтрин взглядами провожают его, и их мысли совпадают — желание танцевать вдвоём, когда полутьма ночного клуба скрывает страхи и неуверенность, обнажая чувства, плавится в венах. Он едва ли кого-то мог назвать своей — боялся привязанности после болезненного опыта, о котором так искренне рассказал Кэтрин, впервые показывая свою душу.       Но Доминик отчаянно желал назвать Кэтрин своей. Хотел присвоить её себе и с гордостью говорить об этом всем. Особенно Ходжу, с которым Кэтрин временами ведёт себя слишком раскрепощённо и который бросает на неё не по-отцовски заботливые взгляды. Доминик знает, что мистер Бейкер никогда не позволяет подчинённым перешагнуть границу рабочих отношений, но позволяет Кэтрин больше, чем кому-либо.       Кэтрин неуклюже роняет бокал, рассыпающийся на мелкие переливающиеся осколки, когда слышит слетевшее с губ Доминика то самое слово. Моя. Чувствует его взгляд, прожигающий кожу, и принимается собирать разбитое стекло, не замечая несколько порезов на своих тонких пальцах. Едва ощутимая боль приводит Кэтрин в себя, отвлекая от мыслей о Доминике. — Ты не поранилась? — он обходит барную стойку и садится на корточки перед Кэтрин. В его предгрозовых голубых глазах — нежная забота и яркое переживание за неё, когда он замечает капли алой крови на её руках.       Пепельные волосы падают Доминику на глаза; он обеспокоенно смотрит на застывшую с осколками в руках Кэтрин и аккуратно забирает разбитое стекло, стараясь не поранить её ещё сильнее. И целует каждый её палец, желая забрать боль — даже ту, о которой она не говорит.       Кэтрин едва ли может держать себя в руках, когда его горячие губы касаются тонкой кожи на запястье, а голубые глаза сквозь пепельные пряди смотрят настолько нежно-заботливо, что она готова рассыпаться на мелкие осколки — как разбитый бокал. Она не знает, как реагировать на эту огненную вспышку чувств в своей груди и прикосновения губ Доминика, и поэтому просто кивает. — Всё в порядке, Дом… — Кэтрин вырывает руки из его хватки, когда он прожигает её искренне переживающим взглядом, и едва слышно шипит, наконец чувствуя ноющую боль в порезанных пальцах.       Она хочет сказать, что испытывала боль ярче неглубоких порезов; отчаянно надеется казаться сильнее — потому что пережила слишком многое, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Но рядом с Домиником Кэтрин желает быть слабой, чтобы находить утешение и защиту в кольце его сильных рук. — Ничего не в порядке, Кэтрин, — он поджимает губы, сводя брови на переносице, и вновь прожигает её взглядом — уже недовольным. — Через десять минут жду тебя в своей машине. Не придёшь — закину на плечо и принесу сам.       Доминик что-то говорит про Ходжа — что он был прав насчёт её выходного — и, обдавая Кэтрин терпким ароматом парфюма, скрывается в толпе танцпола. Она смотрит ему вслед и не придумывает ничего лучше, чем выйти из клуба через чёрный ход и уехать домой на такси, чтобы избавиться от навязчивого желания поцеловать Доминика.       Кэтрин быстро убирает осколки и переодевается; форма бармена словно пропитана запахом Доминика, и, лишь сняв её, она начинает дышать полной грудью. Её одежда не давит на плечи, чувствуется защитным коконом. Кэтрин решает отправиться на каток — привести мысли в порядок и понять, что действительно чувствует к Доминику.       Она выскальзывает из ночного клуба через чёрный ход, ни с кем не прощаясь. Стук её каблуков заглушается возгласами пьяной компании: несколько человек что-то бурно обсуждают, сверкая в ночи тлеющими сигаретами. Кэтрин на ходу набирает наизусть выученный номер такси, игнорирует сообщения от Лиз и Брайана и даже не смотрит по сторонам, уже чувствуя облегчение от своего побега. — Стоять!       Кэтрин едва не роняет телефон на асфальт, резко останавливаясь и медленно поворачиваясь на звук до боли знакомого голоса. Она закрывает глаза, чтобы увидеть перед собой Ходжа, — как минимум, её бы устроил такой расклад. Но она видит Доминика, который недовольно шагает в её сторону, нахмурившись. Кэтрин отчего-то улыбается и прячет телефон в сумочку, уже готовая выслушивать его порицания. — Далеко собралась, красавица?       Он останавливается, осматривает Кэтрин с ног до головы прожигающим взглядом — Доминику нужно убедиться, что с ней действительно всё в порядке. Как бы он ни доверял охранникам клуба, которые были, наверное, одними из лучших в Нью-Йорке, всё же Кэтрин едва ли отличалась холодным рассудком и прозрачным прошлым. Она улыбается, сбивая его с толку своим поведением, и Доминик понимает — она использует отвлекающий маневр. — Всего лишь вышла подышать свежим воздухом.       Кэтрин врёт, глядя ему в глаза. Доминик усмехается, скользит по ней предгрозовым взглядом, вскидывая бровь. Сейчас она похожа на него — это понимает не только Кэтрин, которая с ужасом осознаёт, что начала перенимать его привычки. Как минимум, чуть кривую усмешку и сведённые к переносице брови. Как максимум, откровенный флирт с мужчинами — особенно с Ходжем, к которому Доминик неосознанно ревнует. — Помнишь, что я тебе обещал?       Глаза Доминика опасно блестят в ночной темноте, но это лишь больше раззадоривает Кэтрин, которая делает шаг навстречу, находясь слишком близко к нему. Настолько, что ей начинает казаться, будто он слышит её бешеное сердцебиение, которое она не в силах унять. Они сражаются упрямыми взглядами — никто не хочет уступать другому. — Прекрасно.       Кэтрин невольно проводит носом у самой шеи Доминика, вдыхая терпкость его парфюма и холод глубокой ночи. Ей хочется сжать руками его широкие плечи, ощутить, как под кожей перекатываются плотные мышцы, почувствовать, как его тёплые ладони жадно исследуют её тело, и она уже не против вновь заняться сексом на заднем сидении автомобиля Доминика.       И он, кажется, чувствует то же самое, поэтому выполняет своё обещание — забрасывает Кэтрин к себе на плечо, словно она ничего не весит, и несёт к своей машине, проходясь ладонями по её бёдрам и ягодицам. Доминик не может думать о чём-то или ком-то другом — лишь о Кэтрин, на секунду взвизгнувшей для приличия.       Доминик усаживает Кэтрин на пассажирское место в своём автомобиле и трясёт головой, пытаясь очистить голову от слишком ярких воспоминаний. Едва ли он мог представить себе, что именно Кэтрин станет его навязчивой идеей, что она будет сниться ему по ночам, а простое желание обладать её телом превратится в манию. Холод ночного воздуха не помогает выбросить даже одну из миллиарда мыслей о ней, и Доминик, устраиваясь на своём привычном месте за рулём любимого автомобиля, заводит двигатель и срывается с места.       Крепкие руки Доминика медленно проходят по телу Кэтрин, изучая каждый плавный изгиб. Он с силой сжимает пальцами бёдра до слетевшего с её полных губ глухого протяжного стона и следов, которые наверняка останутся на бледно-нежной коже. Кэтрин прогибается в пояснице, чувствует, насколько мало места в его машине, но от этого хочет быть ещё ближе к Доминику.       Кэтрин закусывает губу, отворачиваясь к окну и невидящим взглядом прожигая стекло. Слишком яркие воспоминания не дают ей покоя, и внизу живота приятно тянет. Её щёки вновь розовеют, что не скрывается от проницательного взгляда Доминика, который думает лишь об одном — как поцеловать Кэтрин.       Доминик проводит языком по тонкой шее Кэтрин, прикусывает нежную кожу и чувствует привлекательно пульсирующую голубоватую вену. Кэтрин откидывает голову назад, выпуская нетерпеливый стон, и скользит ладонями по его груди, скрытой тканью рубашки, едва справляясь с желанием разорвать её. Доминик целует её острые плечи, цепляясь за лямки чёрного бюстгальтера.       Кэтрин сдерживает судорожный выдох, чувствует, насколько плотным и тягучим стал воздух в салоне автомобиля. Дышать практически нечем, и Доминик это понимает, но не открывает окно — боится, что атмосфера тут же рассеется. Он едва справляется с управлением, резко затормозив на красный сигнал светофора, и, сжимая руль до побеления пальцев, поворачивается к Кэтрин.       Одним движением Кэтрин расстёгивает все пуговицы на рубашке Доминика, пока он двумя пальцами сжимает её ставшие слишком чувствительными соски. Она закусывает губу, смотрит в его потемневшие голубые глаза и жадно целует его, не узнавая саму себя. Грубые ласки Доминика по-настоящему сводят Кэтрин с ума, и она не осознает, где они находятся.       В затуманенном воспоминаниями взгляде Кэтрин Доминик видит откровенное желание всё повторить. Однако она молчит и не мигая смотрит на него, когда он заглушает двигатель автомобиля у её нового дома. Доминик едва держится — слишком явно напоминает о той ночи её закушенная губа. Кэтрин выскакивает из машины, надеясь, что ночной холод немного остудит её румяные щёки, и по напряжённому взгляду Доминика всё понимает.       Он прижимает её к стене лифта, нажимая на кнопку нужного этажа, и грубо целует. Языком дразняще скользит по нижней губе, сжимая руками тонкую талию, и Кэтрин выпускает тихий стон. Вдоль позвоночника стекает настолько горячая волна желания, которую, кажется, ни Доминик, ни Кэтрин никогда в жизни не чувствовали. Её тёплые ладони исследуют его тело сквозь рубашку, которую она давно ненавидит, — идеальные линии пресса, контуры мышц на плечах и груди, выступающие вены на предплечьях.       Лифт оповещает о прибытии на нужный этаж громким звоном. Доминик не желает разрывать поцелуй, но они выходят из кабины, глубоко дышат, и Кэтрин пытается найти ключи в сумочке, а после попасть нужным в замочную скважину. Её руки дрожат от эмоционального напряжения, но всё же ей удаётся открыть дверь.       В полной темноте ощущения обостряются в миллионы раз, и Кэтрин притягивает Доминика за воротник рубашки, жадно целуя его. Они на ощупь движутся к спальне, сплетая языки, пока Кэтрин нетерпеливо срывает ненавистную рубашку с Доминика. Она буквально запрыгивает на него, продолжая целовать, и он поддерживает её за упругие ягодицы и несёт в нужную комнату, едва не сбивая на пути неразобранные коробки с вещами.       Кэтрин оттягивает пепельные волосы на его затылке, задыхается и громко стонет, когда Доминик аккуратно кладёт её на широкую кровать, на которой прошлой ночью она чувствовала себя одинокой. В темноте, разбавленной проблесками рассвета, его глаза вспыхивают голубыми искрами — лукавыми и желающе-восхищёнными. Кэтрин на секунду теряется — влюбляться в её планы не входило, но Доминик с лёгкостью их рушит своими поцелуями. Он слишком жадно целует её, ненасытно касается плавных изгибов тела, но не хочет торопиться, чтобы заставить Кэтрин изнывать от желания и просить большего.       Доминик неторопливо расстёгивает мелкие белые пуговицы на блузке Кэтрин, покрывая влажными поцелуями каждый миллиметр кожи, — пульсирующая венка на шее, острые ключицы и ямочка между ними, россыпь мелких родинок на вздымающейся груди, скрытой бюстгальтером, плоский живот. Он намеренно медленно избавляет её от тонкого кружева, слегка прикусывает соски, и с губ Кэтрин слетает стон нетерпения. Она прогибается в пояснице, как только его руки касаются замка на джинсах.       Доминик избавляет Кэтрин от одежды — оставляет лишь кусочек чёрной ткани. Целует её тонкие щиколотки, пристально следит за её реакцией. Она до крови закусывает губу и тяжело дышит, с каждым восходящим поцелуем цепляется за простынь, всё больше распаляясь внутри. Кэтрин рвано выдыхает, когда губы Доминика касаются внутренней поверхности бёдер, а его пальцы цепляются за резинку кружева, полностью обнажая её тело. Доминик вводит в неё палец, большим массирует клитор.       Кэтрин всхлипывает от тянущего узла внизу живота и от быстрых движений умелых пальцев. Она едва ли понимает, где находится и почему он всё ещё одет, но где-то внутри рассыпаются яркие искры. Её угольные ресницы дрожат, и Доминик вводит в неё ещё один палец, ускоряя движения. Он наслаждается её реакцией и думает лишь о том, что хочет доставить ей удовольствие.       Однако Доминик оставляет Кэтрин неудовлетворённой — на некоторое время. Он вынимает свои пальцы, вновь целует её, покусывает и без того кровоточащие губы и усмехается. Кэтрин торопливо помогает ему избавиться от светлых брюк и белья и нажимает ладонью на его грудь, укладывая Доминика на спину. Оставляя влажные следы на ключицах и прикусывая кожу, она спускается с поцелуями на живот, очерчивает кончиками пальцев контуры мышц и скользит ладонью по эрегированному члену, ощущая мелкие венки. С губ Доминика срывается стон.       Кэтрин мысленно называет себя оголённым проводом — настолько обострены чувства в первых искрах рассвета. Она проводит языком по члену, облизывает головку, и Доминик едва держится, чтобы не кончить в тот же момент. Он отвлекает Кэтрин и уже хочет подмять её под себя, но она усмехается, и Доминик довольно выдыхает — Кэтрин в точности повторяет его улыбку.       Она медленно опускается на эрегированный член, чувствуя, как он сантиметр за сантиметром заполняет её. Кэтрин громко и довольно стонет, когда Доминик до боли сжимает её бедра, полностью насаживая её на себя. Первые плавные движения быстро сменяются резкими и нетерпеливыми, ладони Кэтрин скользят по груди Доминика, и он тянется за очередным жадно-тягучим поцелуем.       Стоны теряются в рваном дыхании и густом воздухе спальни. Кэтрин теряется в своих ощущениях, когда смотрит в широко распахнутые голубые глаза Доминика, — в них нечто большее, чем простое удовольствие. Его ладони нежно скользят по её груди, острой болью сжимая горошины сосков, очерчивают выступающие рёбра. Кэтрин не замечает, как в порыве оставляет бордовые следы на шее Доминика, прикусывая кожу. Он воспринимает это ещё ярче и всё же подминает её под себя.       Кэтрин тут же охватывает ладонями его лицо, игриво проводит языком по губам и глубоко целует, выпуская громкий стон. С каждым более жёстким движением Доминик выбивает из её лёгких воздух, и они начинают гореть. Но ощущения становятся настолько острыми, что у Кэтрин кружится голова.       Она цепляется за его плечи, чувствует, как под кожей перекатываются плотные мышцы, и теряет рассудок. Доминик ускоряет движения, закидывает ноги Кэтрин на свои плечи и входит настолько глубоко, что она широко распахивает глаза, впервые чувствуя такое. Он целует её, переплетает языки и мельком задумывается о возможном будущем рядом с ней. Кэтрин обхватывает его предплечья с выступающими венами, чувствует напряжение в каждой мышце и протяжно выдыхает его имя.       Кольцо мышц сжимает член Доминика, и Кэтрин закрывает глаза, едва заметно дрожа. Она кусает кровоточащие губы, чувствует жёсткие толчки и после — болезненную пустоту. Доминик аккуратным движением поправляет её влажные волосы, прилипшие ко лбу, и счастливо улыбается.       Кэтрин глупо смеётся, перебирая пепельные волосы. Где-то глубоко внутри, около сердца, взрывается фейерверк, посвящённый Доминику. Он наконец заключает её в свои крепкие объятия, проводит носом по шее и утыкается в ямочку над ключицей, целуя влажную кожу. — Не думаешь, что два раза заняться сексом с одной и той же девушкой — не просто совпадение?       Кэтрин нарушает гулкую тишину. Её, кажется, может устроить практически любой ответ, кроме типичного «ничего серьёзного». И мысль, что они становятся зависимыми друг от друга, совершенно не пугает её. И Доминика тоже. — Один раз — случайность, два раза — совпадение, три — закономерность, — Доминик оставляет короткие поцелуи на её острых плечах и не собирается никуда уходить. — Предлагаешь повторить, чтобы это вошло в привычку? — Кэтрин усмехается, сплетает их пальцы и чувствует себя совершенно спокойной. — Как минимум, нам нужно закрепить результат.       Доминик укутывает Кэтрин в свои крепкие объятия и понимает: впервые за долгое время у него нет желания уходить от девушки после близости. Его сердце щемит глубокая нежность — первый росток чего-то более серьёзного, чем простая интрижка.