Красавица и Чудовище

      Наруто погружался в пучину отчаяния.       В потухших глазах застыли слёзы. Боль давила изнутри. Капля за каплей из глаз вытекали остывшее счастье и надежда.       Мальчик попытался встать. Кости проревели болью, выгоняя хрип из горла. Шейные позвонки и мышцы с трудом удерживали свисающую голову — вот-вот оторвётся, покатится вниз гнилым яблоком; будет растоптана чьим-нибудь тяжеленным ботинком; гниль будет вытекать, подпитывая холодную, сырую землю. Волосы Наруто запутаются в траве, пустят корни и утащат тело в недра к червям.       Узумаки начал падать лицом вниз. Ещё самую малость, и отчаяние — медленное, густое, вязкое, — поглотит его.       Не хочу.       Мысли в голове замедлялись, с трудом существуя. Всё внутри него умирало. И, кажется, уже не хотело бороться за своё существование. Всё медленно, но уверенно стремилось к концу.       Не хочу больше так жить.       Он закрыл глаза. Из-под век хлынули слёзы, окрапляя землю, которая уже разверзлась перед мальчиком и беспощадно затягивала за собой шёпотом.       Я больше... не хочу... жить.       Наруто упал. Сгорбился, лицом зарываясь в траву, губами касаясь земли. Еле шевелящейся рукой поднёс кунай к горлу, чтобы дать земле напиться не только его слезами.       Острый конец оружия был не острее внутренней, душевной боли. Тучи над головой сгущались: хотели посмотреть, чем всё кончится. Кто же ещё сегодня закончится.       Ещё один хрип, вибрирующий в горле. Будто разговаривал с кунаем — ледяным и безжизненным. Ещё хрип. Кунай не ответил, а только упрямее надавил на горло. Стемнело. Может, оно и к лучшему — совсем ни к чему видеть такое.       Кровь, шуршащая в ушах, сошла с ума. Наверное, хотела поскорей наружу. Тело нагнулось ближе к земле, чтобы меньше падать.       Кто-то — Наруто не видел — грубо и резко потянул его назад. Кусая своей рукой запястье мальчика, отшвыривая кунай.       Рухнул гром. — Дурак! — закричала Сакура.       Узумаки позвоночником чувствовал острые камни и мягкую траву. Руки девушки вцепились за ворот куртки. Наруто чувствовал злость Сакуры на кончиках её ногтей.       Как ты тут оказалась?       Узумаки с трудом держал глаза открытыми. Заморосил дождь, не давая нормально видеть. На губы упала капля.       Солёная...       Сакура разжала хватку, прикладывая светящуюся ладонь к пораненному горлу. Остывающая кровь пачкала руку. Девушка пыталась не плакать, не трястись, не бояться и не представлять Наруто мёртвым. А он лишь безжизненно смотрел на неё.       Зачем же ты пошла за мной? — С...Сакура... — хрип всё-таки выбрался наружу, зовя за собой кровь изо рта. — Заткнись! — почти с ненавистью рыкнула, усиливая свой поток чакры. — Сейчас же заткнись, ублюдок!       Кровь чуть нагрелась, возвращаясь обратно в тело. Узумаки прикрыл веки, отдаваясь тепле ладони на горле. Ками... такая тёплая.       Снова грохнул гром, а по щеке парня прошлась молния, оставляя следы от девичьих пальцев. От неожиданности Наруто распахнул глаза. — Не смей, блядь, закрывать глаза!       Он попытался сосредоточиться на лице, о котором часто думал. Особенно по ночам, пуская под веками красивую картинку, чтобы успокоиться и расслабиться. В деталях вспоминал её улыбку, мягкие на вид щёчки. И глаза — яркие-яркие. А сейчас они были тёмными, горящими ненавистью и паникой.       Ками... я сделал это с тобой?       Слёзы потекли по его лицу с большей силой, согревая виски и капая уже холодными каплями в уши.       Прости меня.       Узумаки закрыл глаза. Видеть её такой — выше его оставшихся сил; больнее той боли, что была внутри. И даже сейчас, чтобы успокоиться и расслабиться, он снова представил её улыбку...глаза.       Какая же ты красивая... И тёплая.       Отчаяние в затылке накрыло его, опускаясь к сердцу, будя истерику, вырывающуюся хрипом.       Сакура, прости меня...       Он почувствовал, как земля исчезла вместе с сознанием, оставляя после себя умиротворённое тепло.       Это тепло растекалось по лицу: со лба мёдом текло на веки; по переносице — к кончику носа. С кончика носа — на щёки и губы.       Как же тепло.       Под веками всё горело, щипая глазные яблоки. Узумаки отвернулся, вслепую ища тень. Уткнулся носом в чей-то лоб. Наконец-то открыл глаза, полные сожаления. Пару раз медленно моргнул, приходя в себя. Будил боль в теле: горле, позвоночнике, шее, руках, рёбрах, желудке. Принюхавшись, почувствовал знакомый запах, а когда окончательно привык к свету, в белых пятнах различил розовые волосы.       Сакура спала. Лицо осунулось, скулы слегка выпирали, а лоб был напряжён.       Я сделал это с тобой?       Наруто зажмурился, пытаясь прогнать из памяти её измученное лицо. Не получилось. Он попробовал пошевелиться на больничной койке, но адская боль и крепкие руки Сакуры, обнимающие его, не позволили этого сделать.       И ему не оставалось ничего, кроме как невесомо касаться кончиком носа лба девушки и отдаваться теплу объятий Харуно.       Ками, какая же ты... тёплая.       Парень прикрыл глаза, сильнее отворачиваясь от окна, полностью погружая лицо в прохладную тень палаты. Запах Сакуры тёк ему в нос и горло, согревая и рассасывая ту пучину отчаяния, что образовалась внутри.       "Сакура..." — последнее, что подумал Наруто, засыпая.