AFTG drabbles

В первый раз Эндрю застают врасплох. Еще раннее утро. Он дрейфует где-то между сферой сознания и сна. Нил - это теплая полоса, прижатая к его боку, рука перекинута через мягкий живот Эндрю. Нил слегка ерзает во сне. — Дрю… — сонно бормочет он Эндрю в плечо. Эндрю приоткрывает глаз и смотрит на своего партнера. — Спи дальше. — он шепчет. Нил не отвечает. Должно быть, он снова заговорил во сне. — Дрю... — снова бормочет он через двадцать минут, — Да ладно... детка... Глаза Эндрю широко распахиваются. Его уши горят от смущения и недоверия. Нил только что назвал его... так? Он говорит себе, что неправильно расслышал. Он и Нил не придумывают прозвища. Ну, по крайней мере, не прозвища, как детка. Такие, как «наркоман», «кролик» и «Дрю» настолько близки, насколько это возможно, и Эндрю это устраивает. Прозвища - это глупо, спорит он сам с собой. Кроме того, Нил спит. Не то чтобы он когда-нибудь пытался назвать Эндрю деткой, пока тот не спал. Эндрю очень хорош в самоотречении, но даже он не может полностью подавить ту маленькую часть себя, которая хочет услышать, как Нил повторяет это снова. Проходит почти месяц, прежде чем это повторится снова. На этот раз Нил не спит. Они сидят на крыше и передают сигареты туда-сюда. У Эндрю кончается упаковка, так что скоро им нужно будет купить еще. В Южной Каролине необычно холодно для марта, и Эндрю одет не по такой погоде, только в свитер с высоким воротом. Последние несколько минут он боролся с дрожью, но Нила, похоже, это не коснулось. Конечно, Нил думал надеть свое черное зимнее пальто, но он также привык приспосабливаться к любому климату. Эндрю же вырос в Калифорнии и всю свою сознательную жизнь провел на юге. Он и холодная погода не разговаривают и никогда не разговаривали. — Здесь чертовски холодно, — ворчливо жалуется он, обнимая себя и хмуро глядя на пасмурное небо. Нил весело фыркает. — Малыш, — он шутливо дразнит. — Все не так уж плохо. Сердце Эндрю заикается, и это все, что он может сделать, чтобы уловить выражение лица. Нил даже не означает это как прозвище, он просто дразнит Эндрю за его чувствительность к холоду. — Замолчи. — ворчит он, стараясь не думать о том, как сильно он хотел бы, чтобы Нил на самом деле выразил это нежностью. Нил фыркает от его ворчания, не обращая внимания на внутренний кризис Эндрю. Эндрю решает игнорировать его в обозримом будущем как наказание за такой смертный грех. Его партнер ерзает рядом и внезапно на плечи Эндрю падает вес толстого шерстяного пальто Нила. — Лучше? — спрашивает он, и на его покрытом шрамами лице уже расплывается дерзкая ухмылка. — Да или нет? — спрашивает Эндрю вместо ответа. Острая ухмылка Нила немного смягчается, и он наклоняется. — Да. Эндрю решает поднять этот вопрос во время следующего сеанса с Би. — Это глупо, — утверждает он, — мне не нужно, чтобы он называл меня каким-нибудь тупым прозвищем. — Возможно, тебе это не нужно. — Би ласково говорит, глядя на него поверх очков. — Но нет ничего плохого в том, чтобы этого захотеть, Эндрю. Если это заставляет тебя чувствовать заботу, я предлагаю обсудить это с Нилом. Эндрю смеется над ней. — Мы не делаем это, Би. Мы не такие. — Поправь меня, если я ошибаюсь, — мягко говорит она, — Но у вас обоих уже есть прозвища, не так ли? Я слышала, что ты и раньше называл его «кроликом» и «наркоманом», это ты создал специально для него. И ты ранее упоминал, что он иногда называет тебя «Дрю», и что ты не возражаешь. Сказать, что он не возражал, когда Нил назвал его Дрю, было большим преуменьшением. Ему нравится, как Нил говорит это, как он складывает привязанность и фамильярность вокруг букв, как оберточную бумагу, как кажется, что голос Нила тает и вытягивает слоги, как если бы он хотел, чтобы имя длилось вечно. Эндрю нравится, что его прозвище звучит почти мелодично, когда сходит с языка Нила. Конечно, он никогда не признается в этом вслух. — Это другое, — упорно возражает он, — Это произошло органически. Мы не говорили о том, чтобы давать друг другу прозвища заранее, это просто произошло. — Тогда, возможно, — спокойно говорит Би, — Когда это произойдет в следующий раз, тогда ты сможешь обсудить это с ним. Не исключено, что он действительно хочет давать тебе прозвища, но не уверен, что ты чувствуешь. Возможно, это его способ прощупать почву. Эндрю хмурится и скрещивает руки. Нил тайно хочет использовать прозвища? Хотел бы он, чтобы Эндрю тоже как-нибудь называл его? Это тревожная мысль, с которой он не знает, как справиться. Он не думает, что готов к этому. Выражать какие-либо свои чувства к Нилу сложно. Он не может представить себе, что сможет открыто называть Нила любимым или дорогим или каким-либо из этих нелепых имен. Он с трудом верит, что ему даже нравится эта идея. — Я подумаю об этом. — решает он. Проходят месяцы, а нет возможности поговорить об этом с Нилом. Эндрю пытается выбросить это из головы, но время от времени воспоминания о том, как Нил называл его деткой, вертятся в его мозгу. Он все еще не полностью отказался от идеи попробовать прозвища на Ниле. Отчасти проблема в том, что он не знает, как отреагирует Нил; он не знает, посмотрит ли Нил на него одним из тех мягких, ласковых взглядов, с которыми Эндрю до сих пор не знает, как справиться, или он от отвращения морщит нос и спросит, не чувствует ли Эндрю себя плохо. Другая часть проблемы заключается в том, что он не уверен, какое прозвище лучше всего подойдет Нилу. Он не пробовал произносить их вслух. Кажется странным даже пытаться сказать это без Нила, но мысль о том, чтобы сказать это когда Нил слушает, все еще слишком подавляет. В следующий раз, когда они разделят кровать Эндрю в доме Колумбии, он решает проверить это. Нил уже крепко спит; Эндрю чувствует его замедленное, глубокое дыхание, когда спина Нила прижимается к его передней части. Он выжидает еще немного, на всякий случай, прежде чем прижаться лбом между лопатками Нила. — Детка, — тихо шепчет Эндрю. Он хмурился. Ему понравилось, когда Нил так его называл, но использовать это для Нила… почему-то это нехорошо. — Дорогой. — вместо этого он пытается и почти сразу же морщит нос. Это тоже нехорошо. — Милый. — он пытается снова. Эндрю полагает, что это не так уж и плохо, но почему-то звучит до странности формально. Он тихо стонет, разочарованный. При такой скорости Нил мог просто застрять с кроликом и наркоманом навсегда. Нил глубоко вдыхает и ерзает. Эндрю сразу замирает, пытаясь вести себя естественно. Нил поворачивается к нему лицом и сонно моргает. — Мм... Дрю, ты в порядке? Думал, я слышал, как ты говоришь. — Ты выдумываешь разные вещи. Спи дальше. — Уверен? Могу поклясться, что слышал, как кто-то сказал дорогой… В панике Эндрю прикрывает Нилу рот рукой, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще. — Ничего подобного. Ты выдумщик. Нил, как всегда безжалостен, не упускает это. Он снова моргает и убирает руку Эндрю ото рта. Теперь он выглядит более бодрым. — Дрю? Что происходит? Ты со мной поговоришь? Эндрю колеблется. Он не планировал вести этот разговор сегодня вечером, и он надеялся поднять его гораздо более небрежно, чем это. Но Нил выглядит более обеспокоенным с каждой секундой, поэтому он решает пустить пулю и покончить с этим. — Некоторое время назад ты называл меня деткой. — говорит он, сохраняя голос как можно более ровным. Брови Нила вздымаются. — Я? Когда? Эндрю раздраженно фыркает, игнорируя тепло в ушах. Слава богу, Нилу слишком темно. — Во сне. — Он не учитывает дразнящий инцидент, чтобы сохранить последний остаток своего достоинства. Нилу не нужно знать, насколько Эндрю мучился из-за этого. — Оу, — глаза Нила широко распахнуты. — Извини. Это... тебя это беспокоило? Эндрю смотрит в сторону. — Я... не возражал. — говорит он сквозь стиснутые зубы. Нил некоторое время пристально смотрит на него. Эндрю практически слышит, как его мозг гудит, когда он читает между строк вялый ответ Эндрю. После нескольких минут молчания лицо Нила смягчается, и он улыбается. — Ты хочешь, чтобы я звал тебя так чаще? — Делай что хочешь. — усмехается он, надеясь, что Нил снова сможет читать между строк. Нил, однако, безошибочно упрям. — Мне нужно для этого да или нет, Эндрю. Да блять. — Да. — говорит он, только сопротивляясь искушению закрыть лицо руками. — Хорошо, — легко говорит Нил. — Уже поздно, — он медленно наклоняется вперед и целует Эндрю в лоб. — Поспи, детка. Если хочешь, мы можем поговорить еще утром. — Он переворачивается, не говоря ни слова, и прижимается к Эндрю. Эндрю нужно время, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Нил сказал это так небрежно, как будто это была самая естественная вещь в мире. Как будто он некоторое время про себя называл Эндрю так мысленно и просто перестал сдерживаться. К тому времени, как Эндрю полностью успокаивается, Нил уже на полпути ко сну. Он прижимается губами к задней части шеи Нила и думает, спокойной ночи, любовь моя. И ох, это то. То, что ему нравится. Он пока не может сказать это вслух, а может, никогда и не скажет. Но пока он прячет это за ребра, как секрет, и закрывает глаза.