AFTG drabbles

Сегодня утром в квартире очень тихо. Нил праздно отдыхает на диване, потягивает кофе и рассеянно смотрит новости. Эндрю ушел за завтраком, судя по наспех нацарапанной записке, которую он оставил на столешнице. На этот раз он каким-то образом проснулся раньше Нила. Нил не может сказать, что возражает. Он наслаждается мирным утром в одиночестве. Обе кошки лениво дремлют в лучах раннего солнечного света, их животы уже насытились после завтрака. Нил просто слушает прогноз погоды, когда экран внезапно меняется, и на камере появляется новый репортер. Кажется, они ведут репортажи с пляжа. — Останки неопознанной женщины были обнаружены захороненными в рюкзаке на побережье Хантингтон-Бич ранее этим утром, — серьезно говорит ведущий новостей. — Федеральные следователи еще не подтвердили подробности, касающиеся личности женщины, хотя местные власти заявили, что они полагают, что останки могут принадлежать Мэри Хэтфорд, пропавшей без вести жене покойного Натана Веснински, также известного как Балтиморский мясник. Мэри исчезла из Балтимора со своим сыном Натаниэлем Веснински, ныне известным как Нил Джостен, почти двадцать лет назад… Голос диктора захлестывает его, как наводнение. В ушах у звенят отголоски океанских волн и потрескивающего огня, а нос наполняется запахом горящей плоти и винила. Нил застыл на диване, его конечности скованы льдом. Он все время осознавал, что Мэри все еще похоронена на том пляже. Не мог забыть. Он думал, что смирился с этим. После Балтимора Нил похоронил это горе рядом с именем Натаниэля Веснински и оставил его, как он сделал с костями своей матери. Так почему же печаль горит у него в горле, как кислая желчь? Нил тяжело сглатывает. Его легкие горят призраками бензинового огня, а его дыхание становится резким, как лезвие. Вдалеке Нил понимает, что у него, вероятно, паническая атака. Сердце бешено бешено колотится в груди, словно он уже начал бежать. Несмотря на панику, он чувствует себя как под водой. Конечности окоченели, разум совершенно пуст. Плюшевый ковер под пальцами ног превращается в песок, и вместо яркого света телевизора его глаза встречает ревущее пламя, которое станет импровизированной могилой его матери. В какой-то дикий, невероятный момент он представляет, как прыгнет в ад и похоронится вместе с ней под песком. Вина немедленно проникает в его кости. Теперь ему есть ради чего жить. Какое у него право желать смерти вместе с матерью? В голове мелькают образы Лисов, его друзей, Эндрю. Если бы Нил умер и на этом пляже, он бы никогда не встретил никого из них. Он никогда бы не знал доброты, дружбы и всего этого. Мэри пожертвовала всем, чтобы он мог выжить. Она бы убила его даже за то, что он думал о смерти. Кроме того, она бы убила его, конечно, за то, что Нил привязался к тому, что у него есть сейчас. Почему он не попытался забрать ее останки раньше? Нил просто оставил ее там, поспешно похоронив в безымянной могиле. Она была уверена, что никогда не получит никаких родительских премий. Но она также сделала все, что могла, чтобы сохранить ему жизнь, и он отплатил ей только своим холодным безразличием. Он часто ненавидел ее, пока она была жива, но теперь он может немного ненавидеть и после смерти. Он пытался похоронить ее призрак, но она никогда не переставала его преследовать. Дыхание все еще затруднено, когда Нил слышит, как открывается дверная ручка, смутно слышит тихие шаги Эндрю и шелест пластиковых пакетов для еды на вынос. Нил не может заставить себя повернуться или даже произнести приветствие. Может быть, это то, что предупреждает Эндрю, что что-то не так. Его партнер входит в его поле зрения, приседая перед диваном. Его лицо, как всегда, остается бесстрастным и пустым, и оно уводит мысли Нила прочь от этого пустынного пляжа. Молча, Эндрю медленно протягивает руку и обнимает его лицо, и Нил внезапно замечает, что его щеки влажные. — Эндрю, — влажно выдыхает Нил, сжимая пальцы на подушках дивана, чтобы не совершить ошибку, протянув руку. — Эндрю, можно я… — Тише, — тихо говорит Эндрю, широко раскинув руки, — иди сюда. Нил подавляет рыдания и бросается в его объятия. Эндрю легко его ловит и без усилий выдерживает его вес. Он осторожно ведет их обоих на мягкий ковер и позволяет Нилу полностью погрузиться в его объятия. Нил уткнулся лицом в хлопок толстовки Эндрю и в отчаянии цепляется за ткань. Он пытается сдержать слезы, но они не проходят. Одна из рук Эндрю широко раскинута на его спине. Другая его мозолистая ладонь достигает затылка Нила и давит вниз со всем обычным успокаивающим весом. — Дыши. — приказывает он твердо и безжалостно. Нил не мог не растаять от этой простой команды и начать согласовывать свое дыхание с взлетами и падениями широкой груди Эндрю. Эндрю очень надежный. Эндрю молча держит его, в то время как плач Нила постепенно стихает. Он чувствует себя опустошенным, измученным. Как будто все бездонное горе, которое он держал так плотно запечатанным, соскоблило его изнутри. — Что случилось? — спокойно спрашивает Эндрю. Нил цепляется за ровный, ровный монотонный голос, пытаясь избавиться от комка в горле, прежде чем ответить. — Они нашли тело мамы, — слабо отвечает он. Эндрю ничего не говорит, но рука на шее Нила слегка напрягается. Нил принимает приглашение продолжить. — Я не знаю почему, просто... Я этого не ожидал. — Он пытается подобрать слова, но Эндрю не перебивает. — Я увидел это в новостях, и внезапно я оказался прямо там, на этом пляже. И это было похоже на то, что она только что умерла снова. Я думал, что оставил это позади, я думал… — глубоко, прерывисто дышит он. — Я думал, что пережил это. — Ты скучаешь по ней. — Его голос кажется таким пустым. — Нет. Да? Я не знаю. Я, наверное, должен. Но я не знаю. Может, я просто чувствую себя виноватым. — жалобно шепчет Нил. — Не надо. Это не было и никогда не будет твоей виной. — яростно говорит Эндрю. — Но, Эндрю, я просто оставил ее там, — протестует он. Эндрю сжимает его сильнее, и он заставляет Нила поднять подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом. — И, что? Ты должен был таскать ее тело с собой, пока ты в бегах? Не смеши. Она умерла, а тебе пришлось выжить. — Ты сердишься. — Она причиняла тебе боль. Она не заслуживает твоих слез или твоего горя. Эндрю яростно бормочет, аккуратно вытирая влажные полосы, медленно высыхающие на лице Нила. — Она не всегда была такой уж плохой, — говорит он, слегка шмыгая носом. Эндрю скептически смотрит на него, но Нил игнорирует это. — Она не была. Она всегда была холодной, но она не причиняла мне вреда, пока мы не оказались в бегах. Когда я был маленьким, она иногда читала мне. Английские стихи. Это была книга, подарок Стюарта. — Она также позволила твоему отцу годами причинять тебе боль, Абрам. — сердито говорит Эндрю. — Она и пальцем не пошевелила, чтобы остановить это, пока Мориямы не собирались забрать тебя. Возможно, ты простил ей это, но я никогда. Нил не спорит. Эндрю прав. — Я не простил ей ничего из этого, — признается он, — я даже не думаю, что смогу. Я просто… — он вытирает глаза и пытается прочистить горло, — Надеюсь, я смогу простить себя, за то, что оставил ее там. За то, что не вернулся за ней. — Абрам, — настойчиво говорит Эндрю. Его глаза пристально смотрят на Нила, напряженные и ищущие. Нил понимает, что в этот момент Эндрю присутствует настолько, насколько это возможно. — Никогда не извиняйся за то, что жив. Ты выжил и нашел свой путь к свободе. К лучшей жизни. Для меня. Тебе не нужно прощение ни за что из этого. Ты ничего ей не должен. Нил ошеломленно кивает, позволяя словам Эндрю проникнуть в его мозг. Может быть, если он прислушается достаточно внимательно, он действительно когда-нибудь начнет им верить. Может быть, если он сможет отпустить свою вину, призрак Мэри, наконец, будет похоронен. — Давай. — Эндрю успокаивающе поглаживает волосы. — Пошли поедим. Я купил буррито на завтрак. — То, что с жирным беконом и сыром? — с некоторой надеждой спрашивает он. — Очевидно. Нил слегка неуверенно фыркает и отодвигается. — Мы можем отправить их фотографии Кевину? — Вот почему я их купил. — мягко говорит Эндрю, вставая, но Нил не упускает озорного блеска в глазах. Нил знает, что делает Эндрю, и благодарен за это. — Мне нравится, как работает твой разум, — хрипло хихикает он, следуя за своим партнером на кухню и позволяя Эндрю отвлечь его от горя.