Однажды в Вестеросе

      Дорн к всадникам не был приветливым. Северяне, привыкшие к постоянным снегам и морозам, теперь обливались потом под крепкими доспехами. — Угораздило же его забраться в Дорн, — сокрушался крепко сложенный мужчина с длинными седыми волосами и лицом, исполосованным шрамами. – Я скоро сдохну от этой жары. И какого лешего на карте неправильно указано место этой башни треклятой. Сколько мы уже тут кружим? — Ничего удивительного, это же руины, — осадил его Эддард спокойным голосом. – Кто рисует руины на картах? Не кипятись, Тео. — Не кипятиться? – усмехнулся Тео из племени Вуллов, их предводитель и защитник. – Куда уж больше мне кипятиться? Это солнце и так из меня все соки выжимает, — он стянул с кистей рук кольчужные перчатки и приладил их к седлу. – Как только доберёмся дотуда, я их по стенке размозжу всех, — поклялся седоволосый, — за то, что мне пришлось сюда тащиться. — Тебя никто не тянул, — вставил лорд Дастин, даже не оборачиваясь. — Ох, Виллам, тебя спросить забыл, — Вулл сплюнул. — Роберт сказал гвардейцев помиловать, — как ни в чём ни бывало, произнёс Нед. – Значит, никто их и пальцем не тронет. — Нет, — вдруг покачал головой Этан Гловер, — мы движемся в неверном направлении, — он оторвал взгляд от карты и натянул поводья.       Это был невысокий молодой человек с болезненно бледной кожей, огненно-рыжими волосами и почти чёрными глазами. Именно он из всей семёрки читал карты лучше всего. Он не был ни лордом, ни рыцарем, но влился в эту компанию, потому что был оруженосцем покойного Брандона Старка и чудом избежал казни в Королевской Гавани. Эддард не смог отказать ему, когда тот вызвался сопровождать его в Дорн. В цене был каждый человек. — Почему это? – спросил сир Рисвелл, останавливая лошадь по примеру остальных.       Семёрка всадников на лошадях замерла среди скалистых выступов. — Дальше этой башни точно не будет, — с уверенность заявил Этан. – Согласно упоминаниям о ней, подле неё был лес. Дальше будут только скалы. Мы уже вышли на Принцев Перевал. Дальше будет только Звездопад и пролив Редвина. Нужно разворачивать коней. — Какой к чёрту лес? – резко высказался Тео. – Мы среди каменных глыб. Где ты тут лес найти хочешь? На камнях деревья не растут. — Какой же ты умный, Тео, нет слов, — усмехнулся лорд Дастин. – Иногда обширность твоих познаний меня просто завораживает. — Сейчас топор мой тебя заворожит, рожа дорнийская! – выкрикнул Вулл, хватаясь за рукоятку тесака, висящего на седле.       Да, вполне можно было подумать, что в роду Дастинов где-то затесалась дорнийская кровь: Виллам Дастин, лорд Барроутона, был смуглым, с каштановыми волосами и карими глазами. Пусть он был светлее, чем дорнийцы, но всё же слишком темнокожий для чистого уроженца севера. Это никого никогда не смущало: человеком лорд Дастин был хорошим, как и другом. Но сейчас все изнемогали от неимоверной дорнийской жары, и Тео Вулл во главе всех: привыкший жить в горах Севера, этот великан особенно с трудом переживал духоту и жар солнца. — Успокойтесь оба, — Эддарда, казалось, ничего не могло вывести из равновесия. – Нашли время препираться. Если тебе жарко, Тео, разденься. Уверен, тебя и в чём мать родила никто не одолеет. — Это ты правильно говоришь, молодой лорд, — довольно произнёс представитель горных племён, однако раздеваться он не торопился. — Так нам нужно возвращаться? – повернулся Нед к Гловеру. — Боюсь, что так.       Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в пурпурный и оранжевый цвета. — Давайте сделаем привал, а там уже и порешим, куда дальше двинем, — предложил сир Рисвелл. – Ночами в горах лучше не шляться, а то кони ещё ноги себе переломают. И это в лучшем случае, если только кони. — Должен согласиться, что продолжать идти ночью, идея не из лучших, — подтвердил лорд Хоуленд. — Тогда остановимся на ночлег, — охотно согласился Нед.       Эддард Старк был далеко не глупым человеком, несмотря на то, что был в этой семёрке один из самых молодых. Конечно, Эддард понимал, что, не зная этого Перевала, лучше туда не соваться ночью. Только, пожалуй, дорнийцы могли позволить себе такую роскошь, как путешествие по горам под звёздами: они знали эту местность, как свои пять пальцев, и могли бы пересечь её хоть с завязанными глазами. Без единой в итоге царапины. Увы, среди них дорнийцев не было. Даже больше – никто из них до этого дня в Дорне не бывал. Так что нужно было быть максимально осторожными.       Привал они устроили чуть в стороне от дороги. Особенно и не прячась. Нед посчитал, что так будет даже безопаснее для них, чем забиваться в какую-нибудь пещеру, которая может потом стать для них ловушкой. Никто из его спутников не возражал.       Ночь была не менее жаркой, чем день. Или путникам это только казалось после приятной свежести Севера. Скалы и каменистая дорога, присыпанная песком, за день нагрелись до такого состояния, что продолжали парить даже после заката. На камни невозможно было сесть. Пришлось снимать с лошадей понтики и садиться на них. Лошади, в принципе, совершенно не обиделись, вздохнув, наконец, свободнее без всей этой ездовой амуниции. Лошадей стреножили и отогнали к жалкому клочку пожухлой травы, которой удалось найти поблизости. Среди коней разразился нешуточный бой за пусть и сухую, но еду.       Семерка всадников полукругом села у костра, словно бы по привычке грея озябшие конечности, чем они все частенько занимались на Севере. Сейчас же над огнём на пруте нежилось кроличье мясо – добыча Тео Вулла, отменного охотника, который находил добычу там, где, казалось, нет ни единой живой души. — Так что ж всё-таки с этими гвардейцами делать будем? – серьёзно спросил Хоуленд Рид, проведя рукой по коротким каштановым волосам, чтобы разогнать пот, собравшийся на коже головы. — Ничего, — отозвался Эддард.       Именно на него все глядели, ожидая ответа. — Как это ничего? – впервые за этот день заговорил Мартин Кассель. — Так, — просто ответил Старк. – Роберт сказал, что они ему не нужны. Коли Лианна возвращается домой. Он сказал, что нет нужды их тащить к нему. Они вольны делать, что захотят. Просто пусть собираются и уезжают прочь отсюда. Мы их неволить не станем. — По-моему, им самое место в темнице, — зло прошипел Этан. – За пособничество этому грязному животному, — он сплюнул на землю. — Не стоит так отзываться о мёртвых. — А кто ж он, коли не животное? — Этан, — осадил его Эддард как-то устало, — понимаю, что это твоё личное мнение, и никто не вправе тебе навязывать иного. Но будь добр, освободи меня от выслушивания подобного. — Он же сестрицу твою того, — пришёл на выручку бывшему оруженосцу Тео Вулл. – Кто ж он, если не животина сраная? — Оба прекратите, — в этот раз приказал им лорд Хоуленд. – Сказано вам помиловать, значит, помиловать. И не вашего ума дело, почему и зачем. Лорд распорядился, вы выполняете.       Хоть Эддард и не упрочнился ещё в должности Хранителя Севера, все северяне давно уже знали, что он их господин. И в основном даже слушались беспрекословно. С Тео Вуллом даже отцу его, Рикарду Старку, временами было сложно. Горные племена были так же послушны, как и своенравны. И где они послушались тебя раз, на том же месте могли и ослушаться. Этан же Гловер был снедаем злостью. Брандона и Рикарда Старков казнили у него на глазах. И теперь этот рыжий юнец, во что бы то ни стало хотел поквитаться. Даже если остались только три гвардейца Белой Гвардии, которые к этой казни не имели никакого отношения.       Злился ли Эддард? Ведь именно он в одночасье потерял брата и отца. Мать его умерла от горя, когда ей сообщили вести из Королевской Гавани. Король Эйрис сыграл злую шутку, прислав в Винтерфелл придворного шута, как глашатая, чтобы сообщить вдове эту весть. Да, Эддард был зол. Сразу, когда он узнал, он не мог поверить в произошедшее. Он чуть не двинулся умом, силясь принять это, как реальность. Затем он отдался целиком ярости, неудержимому желанию уничтожить всё, что только возможно. Он разнёс свою комнату в Винтерфелле в пух и прах, а затем сразу же перешёл к заключительной стадии переживания горя – к принятию. Всё это заняло ровно одну ночь: вечером прибыл шут, а уже рано утром Эддард вышел из своих покоев с каменным лицом. У него не было права на ярость или на депрессию – он стал лордом Винтерфелла, а значит, он должен был быть сильным. Хочет он того или нет. Комнату он попросил не убирать, переехав в покои напротив. Эта разрушенная комната стала для него напоминанием того, что если забыть, кто ты есть, ты можешь разрушить всё. А Эддард просто не мог подвести отца и брата. Мать он схоронил неделей позже. И ни один мускул на его лице уже не дрогнул.       Сейчас Нед сидел у костра с таким же каменным лицом. Откровенно говоря, своей немногословностью и сосредоточенностью он на остальных из семёрки наводил немного ужаса. На всех, кроме, пожалуй, лорда Хоуленда. Все знали поговорку о том, что в тихом омуте черти водятся. И никто не хотел увидеть чертей Эддарда Старка. — План наш прост до безумия, — продолжил тем временем Нед. – Добраться до Башни Радости и забрать Лианну домой. Судьба этих троих меня тоже особенно не волнует. Если хотят, могут остаться жить в этой башне. Дальнейшая их жизнь – это уже не моя проблема. С этим, полагаю, они сами как-нибудь разберутся. — Как пожелает лорд, — недовольно буркнул Этан, не выказывая никакого восторга от этого решения.       Повисло долгое молчание, пока Эддард не поднялся на ноги, чтобы отдать приказания: — Тео и я останемся за дозорных. Этан, просмотри ещё раз карты и все упоминания о Башне Радости. Найди её, наконец. Остальные спать, силы вам ещё понадобятся.       На доли секунды лагерем овладел одобрительный гул, а затем всё затихло. Гловер засел с бумагами у огня, а Эддард с предводителем племени Вуллов забрались на скалистый выступ, подле лагеря, чтобы иметь возможность видеть все подходы. — Видят Боги, это какое-то издевательство, — негромко выругался Тео, кладя топор себе на колени. – В этом адовом пекле даже ночью дышать невозможно. Как они вообще тут живут, дорнийцы эти? — Они как минимум не облачены в шкуры и кольчугу, — усмехнулся Старк, не оборачиваясь к собеседнику. — Предлагаешь мне нарядиться в платьишко, как местные мужики делать любят? – Вулл сплюнул себе под ноги. – Хотя какие они после этого мужики? Мудаки они, вот кто.       Эддард его высказывание пропустил мимо ушей, вглядываясь куда-то вдаль. Ему не давала покоя мысль о том, что Лианна где-то тут, совсем рядом. Ему нужно было найти её, во что бы то ни стало. И он вглядывался в темноту, подсвеченную мириадами звёзд и неполной луной, словно бы надеялся увидать свет в окошке башни где-то впереди. Но, увы. Его надежды не оправдались: просторы, сколько хватало глаз, были темны и безлюдны. «Я скоро приду за тобой, Лианна», — поклялся Эддард, сжимая пальцы на брошке в виде головы лютоволка. – «Скоро мы поедем домой».       Гвардейцы в Башне Радости и не догадывались, как близки от них были эти семеро. После прибытия Освелла посреди ночи в башне повисло непроходящее ощущение безысходности. Гвардейцы знали, что прибытие северян было неизбежно, только не знали, когда оно будет. Всё, что им осталось делать, это ждать. Никто из троих почти не спал. Кто-то всегда дежурил в комнате Лианны, а остальные стояли на дозоре, чтобы не упустить появления «спасителей».       Эртур вновь предложил Герольду и Освеллу покинуть башню, пока не поздно. У самого же Эртура не было выбора: он останется с Лианной, которая оказалась привязана к кровати болезнью. — Послушай, — прорычал Хайтауэр тогда, — сколько тебе можно повторять, мы никуда не пойдём? Раз уж мы застряли тут, так значит, застряли все вместе. И хватит уже об этом. Освелл, ты согласен со мной? — Без тени сомнения, — уверенно кивнул Уэнт. – Вместе сюда пришли. Уйдём тоже только вместе. — Вы понимаете, — неуверенно проговорил Дейн, — что мы можем и не уйти отсюда вовсе. Вы отдаёте себе в этом отчёт? — Когда нас это пугало, Эртур? – небрежно бросил Герольд, открывая сундук, в который были сложены белоснежные доспехи.       Они давненько к ним не прикасались. После встречи с кронпринцем в лесах Севера гвардейцы нагрузили лошадей тяжёлыми сумками с доспехами, надев те, что больше соответствовали случаю – простые, старые, потёртые. Но теперь пришло время вспомнить о долге.       Пыль толстым слоем покрыла одетую в краску сталь. Белоснежные плащи стали сероватыми. Герольд переглянулся с товарищами, те безмолвно кивнули. Что ж пришло время вспомнить, кто они на самом деле.       Гвардейцы, не теряя бдительности, начистили доспехи, вытряхнули плащи, наточили мечи. Времени оставалось всё меньше, каждый чувствовал это собственной шкурой, каждой клеточкой тела. Все чувства гвардейцев, казалось, обострились от этой тяжёлой напряжённости, нависшей над их головами.       В тот же день, но позже Эртур вновь сидел у кровати Лианны, поставив локти на колени, а руки скрепив в замок и опершись о них подбородком. Им овладели тяжёлые мысли о том, что их ждёт впереди. Мейстер, который тоже отказался покидать башню, спустился вниз по делам. Дорниец же не сводил сосредоточенного взгляда с Лианны. Она была неизменно бледна и всё так же без чувств. А гвардеец так на неё смотрел, словно до последнего надеялся, что от этого взгляда она сейчас очнётся.       Из размышлений его вырвал неуверенный крик младенца, словно он совершенно не был уверен, можно ли ему плакать. Эртур тяжело поднялся и подошёл к люльке. Мальчик на минуту замолчал, глядя на Дейна, а затем захныкал, глаза его наполнились слезами. — Тише, не плачь, малой, — дорниеец поймал пальцами маленькую ручку.       Младенец примолк, но вновь лишь на мгновение. Гвардеец с надеждой посмотрел на открытую дверь, но шагов мейстера не было слышно, и ему всё же пришлось взять ребёнка на руки. Эртур почувствовал себя немного неуютно, а младенец тем временем всё ещё плакал. — Ну, полно уже, крепыш, — заговорил Дейн, как можно более спокойно. – Успокойся.       Однако его слова не возымели на ребёнка никакого действия. И Эртуру не осталось ничего другого, как негромко запеть: «Ты знаешь песень о волках? Что в Севере живут? Их дом везде, во всех углах: И в замке, и в лесу».       Эртур с опаской посмотрел на младенца. Тот молча изучал его лицо блуждающим взглядом. Дейн продолжил уже смелее: «Их замок-дом, что Винтерфелл, На много миль вокруг Известен всем. Тот Винтерфелл Узнает враг и друг. И волки те из Винтерфелла Уж сотни лет живут, О них не раз уж песни пели, Ведь род тот приславут. И Брандон, что Строитель был, Был волк из Винтерфелла. Его никто ведь не забыл: Он мир наш сотворил. Ты знаешь песень о волках? Что в Севере живут? Их дом везде, во всех углах: И в замке, и в лесу».       На последнем куплете ком застрял в горле Дейна, и он допел с трудом. Ребёнок слушал внимательно, словно понимал, о чём шла речь. Дорниец почему-то почувствовал себя спокойнее, качая малыша на руках. Однако спокойствие это ненадолго нарушил мейстер, вошедший в покои: — Милорд Дейн…       Эртур словно бы очнулся ото сна. Он положил ребёнка обратно в колыбельку, опасаясь, однако, что он вновь расплачется. Но младенец молчал, неинтенсивно помахивая руками и ногами. — Не знал о вашем даре пения, — улыбнулся старик, подойдя к колыбели. — Было бы неплохо, если бы вы об этом особенно не распространялись, — нарочито резко произнёс Дейн.       На что мейстер лишь улыбнулся, словно бы почувствовав трепет, который бился у дорнийца в груди. — Я похож на болтливого человека? – усмехнулся он. — Как знать, — рассеянно отозвался Дейн. — Поверьте мне, милорд, те, кто много треплется, до моих лет обычно не доживает.       Эртур молчал. Он смотрел на то, как младенец пытается ухватить тесёмку, завязанную на деревянном каркасе люльки. — Вас тревожит что-то? – догадался старик.       Он, наконец, поставил на стол банку с козьим молоком, с которой пришёл сюда. — А вас как будто бы нет? — Тревожит, — согласился мейстер. – Но даже больше меня тревожите вы и ваши товарищи.       Дорниец поднял на старика глаза. Пошутил ли он или сказал это для красного словца? Но в глазах мейстера застыла неподдельная забота. — Что случится, то случится, мой друг. На всё воля Семерых.       Мейстер словно бы понимающе покивал, но ничего не сказал. Эртур расценил это, как конец разговора, и вышел прочь. Этажом ниже стояли Герольд и Освелл. — Ну, что слышно? – спросил дорниец, выглядывая в одно из окон. — Пока ничего, — сосредоточенно откликнулся Уэнт. – Что мы будем делать, когда они приедут? — Будем смотреть по ситуации, — лишь ответил Эртур. – Может, они придут перебить нас, а, может, придут и с миром. — Ты думал о том, Эртур, — вдруг заговорил Герольд, — что, может, было бы к лучшему отдать леди Лианну её брату? Ведь дела её совсем худы. — Думал, но это не вариант. Если младший Старк заберёт её, он просто убьёт её дорогой. Лианнина последняя надежда – это Звездопад и только. И когда мы разберёмся с этим искателями приключений, я намерен двинуться в Звездопад немедля же. Послушайте, если мы дадим увезти Лианну, в чём тогда был смысл всего этого? В чём смысл был убивать того человека в лесу? – Дейн повернулся к Освеллу.       Тот отвёл взор. — Рейгар сказал беречь её, и мы будем беречь, если понадобится. — Если понадобится? – хмыкнул Герольд. – То есть ты ещё допускаешь мысль о том, что братец её по-хорошему тут оставить может? По воле своей? Ты свихнулся, Эртур. — Я ни в чём вас не уверяю, ибо сам не знаю, чем всё это кончится. Одно я знаю точно, Лианну трогать нельзя, иначе мы с вами подведём Рейгара. — Ладно, — согласился Хайтауэр, — ты прав, будем смотреть по обстановке. Там видно будет.       Эртур кивнул. Им всем оставалось лишь надеяться на то, что всё закончится благополучно. Однако дорнийца не покидало гадкое ощущение, что с Рейгаром что-то случилось. В противном случае как северяне узнали, где их искать? Вслух он ничего не сказал, но, казалось, Герольд и Освелл тоже уже об этом задумывались. Конец был близок, только до сих пор оставалось не ясно, каким образом всё разрешится.       Странно, но северяне пришли только на четвёртый день после возвращения Освелла. Дейн не без гордости подумал, что Дорн был на их стороне, заставив их изрядно поплутать. И если бы Лианна чувствовала себя достаточно хорошо, они успели бы унести ноги. Гвардейцы заметили непрошеных гостей издалека с вершины башни и были готовы к этой встрече. Солнце клонилось к закату, но сна не было уже ни в одном глазу.       Ремни на доспехах были тщательно затянуты, плащи развевались на лёгком ветерке, мечи лежали в ножнах наточенные и готовые к бою. Когда гвардейцы вышли к подножию башни, северян ещё не было видно. Они лишь снова обменялись многозначительными взглядами, подтверждая догадку друг друга: что бы ни случилось, они пойдут до конца. Вместе. Это могло бы даже выглядеть как-то торжественно и героически, если бы не смахивало на процессию приговорённых к смерти. Слишком уж были мрачны лица гвардейцев, ибо мысли их были не менее мрачными. Это был тупик для них и, главное, для Лианны. И как из него выбраться, они не знали.       Северяне ворвались на песчаную площадку перед Башней Радости с неистовым ржанием лошадей, когда гвардейцы уже и отчаялись ждать. Процессия остановилась чуть в отдалении и немного помедлила, прежде чем спешиться. Первым на землю спрыгнул Эддард Старк. За ним уже слезли и остальные. Гвардейцы поднялись со ступеней, сидя на которых ожидали прибытия семёрки. — Этан, — бросил Нед, не оборачиваясь, — стреножь-ка наших лошадей.       Бледнолицый парень послушался не очень охотно, но распоряжение выполнил. Эддард же не сводил своего взгляда с Эртура Дейна. Тот ждал, пока новоиспечённый лорд Винтерфелла подойдёт ближе. — Приветствую вас, милорды, — произнёс Эддард очень уж спокойно, остановившись всего в нескольких шагах от гвардейцев. – Думаю, не стоит вам объяснять, зачем мы сюда прибыли. — Тогда и нам, думаю, не стоит объяснять, зачем мы тут, — парировал Дейн, проигнорировав приветствие.       Внутри него всё тряслось от напряжения, в коем он пребывал. Дурное предчувствие не оставляло его ни на секунду. — Вам нет нужды складывать здесь свои головы, — так же спокойно продолжил Эддард. – Роберт Баратеон шлёт вам своё приветствие и просит сообщить, что вы помилованы. Вы вольны делать всё, что вам угодно, и идти, куда хочется. Никто из моих людей держать вас не станет. Однако, наверное, было бы опрометчиво с вашей стороны оставаться в Семи Королевствах, вы, надеюсь, и сами это прекрасно понимаете. Давайте разойдёмся с миром. Я не хочу проливать кровь зря. Ни вашу, ни нашу.       Но ответом ему была тишина. Ни у кого из гвардейцев лица не дрогнули. Шесть пар озлобленных глаз смотрели на них, словно желая, чтобы они тот же час повалились под землю или сгорели дотла под их пристальными взглядами. Но гвардейцы совершенно не трусили, не обращая на это никакого внимания. В конце концов, слишком много людей всегда желало Белой Гвардии смерти при правлении Эйриса Безумного. — Друзья мои, вы выполнили свой долг сполна, более вам не нужно нести свою службу, — вновь заговорил Старк, понимая, чем вызвана эта заминка: гвардейцы не знали, что случилось на Трезубце. — Мне очень жаль приносить вам эту весть, вы, видимо, не получили её до сих пор. Принц Рейгар мёртв. И я пришёл забрать свою сестру домой.       Эртур резко переменился в лице. Сначала на нём отразилась растерянность, а затем гнев. — Как смеешь ты, сопляк, шутки такие шутить, — прошипел он. – Если ты думаешь, что это как-то повлияет на происходящее в твою пользу, то ты сильно заблуждаешься. Ты только злишь нас больше, а это может для вас худом обернуться. — Послушайте, — не сдавался Эддард, — это моя сестра, и я не уйду без неё. Вы для неё никто, а я её семья. Я о ней позабочусь. Вам придётся её отдать мне, хотите вы того или нет. А Его Высочество Рейгар… Не испытываю я по этому поводу бурной радости и могу лишь принести вам соболезнования. Эта утрата для вас наверняка невосполнима. Прошу простить меня, что являюсь гонцом дурных вестей, но это не шутка, сир Дейн. Не имею привычки шутить такими вещами.       Эртур непроизвольно отпрянул на шаг назад. Ошарашенный и совершенно сбитый с толку. Он даже ничего не ответил, не в силах собраться с мыслями. Рейгар мёртв? Разве он не догадывался об этом? Никаких вестей от него не было уже давно. Никаких новых сплетен о войне в близлежащих деревнях. Война просто кончилась. Рейгар мёртв. Дейн хотел уже было отступить. Эддард прав, не было больше смысла стоять на своём. Она — его сестра, и он единственный, кто у неё теперь остался. Но в это мгновение всё пошло под откос.       Молодчик с рыжими волосами и трясущейся от ярости челюстью вырвал из ножен меч и с криком кинулся на гвардейцев: — Сдохните, твари! — Этан! – запоздало крикнул Эддард. – Стой! Спрячь меч!       Но было уже слишком поздно. Движения Герольда были скорее механическими, привычными для рыцаря, привыкшего защищать жизни, чем осмысленными. Звякнул метал, и в воздухе сверкнул длинный меч. Великан закрыл собой Эртура, на которого был нацелен Этан, парировал удар неумелого оруженосца, а следующим же ударом сбил его с ног, вскрыв глотку от уха до уха. Хайтауэр тяжело дышал, прикрывая собой растерянного Дейна. Гловер водил окровавленными руками по песку, загребая его, хватая воздух ртом и источая ручьи крови из раны. — Никто ни с места, — дрожащим, но жёстким голосом скомандовал Эддард.       Он был ошарашен и в ярости. Всё не должно было этим закончится. Всё должно было быть совершенно иначе. Но это было уже не остановить. Тео Вулл, глядя, как его товарищ по походу истекает кровью, замахнулся топором над головой: — За Север! – заорал он по привычке и ринулся на гвардейцев.       Эртур словно очнулся от дрёмы. Они с Освеллом выхватили свои мечи практически одновременно. Это заставило обнажить мечи Дастина, Касселя и Рисвелла и броситься вслед за предводителем горных племен. Эддард в ужасе смотрел на разворачивающуюся перед ним картину. — Прекратите! – крикнул он властно, однако ничего не изменилось.       Его бы послушались, если бы его крик не утонул в боевых воплях и звоне мечей.       С Тео Вуллом схлестнулся Герольд, как самый близкий к нему по силе и размерам. Он мастерски парировал удары боевого топора, оставаясь предельно спокойным. Белоснежные латы с крапинками крови блестели в лучах заходящего солнца.       Освелл и Эртур сражались спина к спине, окруженные Вилламом, Мартином и Марком. Дейн был бледен, как мел, но действовал он чётко, без ошибок. Совсем скоро наземь рухнул лорд Дастин с глубокой раной в боку. Это заставило Эддарда вынуть свой меч. Он больше не мог стоять в стороне. Лорд Хоуленд, тоже не спешивший ввязывать в эту бойню, последовал его примеру. Оба они накинулись на Хайтауэра, который уже почти одолел Вулла. Силы распределились неравно, и великан сразу же пропустил удар топора, по касательной прошедшего по голове, содрав частицу скальпа. Но Герольд словно бы и не заметил этого досадного недоразумения.       Уэнт и Дейн тем временем на пару столкнули в сторону сира Марка Рисвелла, оставив его в попытках встать снова, и двинулись в сторону Герольда, чтобы оказать ему поддержку. Дорниец, зазевавшись, пропустил удар от Хоуленда, пошатнулся, но стоять остался. Рядом вскрикнул Освелл, но Эртур не обернулся, понимая, чем это может кончиться. Он лишь снова одним ударом отвёл от себя меч Рида и извернулся так, чтобы нанести ему сильный удар сверху. Мужчина мастерски увернулся. Рядом с Эртуром рухнул, как подкошенный Освелл, дорниец в последний момент успел отпрянуть, чтобы не быть погребённым под его бездыханным телом. Бледное лицо друга с широко распахнутыми глазами заставило в груди Дейна подняться такую неистовую ярость, что ей срочно было нужно выйти наружу. Эртур с новыми силами бросился на Марка Рисвелла, рыча, как дикий зверь, и мастерски замахиваясь мечом. Серверный рыцарь смог парировать два удара, но третий рассёк ему шею, почти наполовину отделив голову от шеи. Дейн почувствовал удар сзади, от которого, казалось, внутри всё зазвенело. Быстро обернувшись, он увидал Тео Вулла с топором в руках. «Герольд!» — вспыхнуло в голове дорнийца, однако терять время и осматриваться он не стал. — Со спины значит бьёшь, — выкрикнул Эртур, бросаясь на седовласого мужчину. – Я научу тебя хорошим манерам, выродок!       Вулл, видимо измотанный изрядно Хайтауэром, сопротивлялся не так рьяно, как дорниец на него наступал, и через какое-то время слёг под его натиском поверженный. Дейн резко обернулся, ожидая очередного удара в спину, но оказалось, что он был немного в стороне от общей кучи, в которой до сих пор доблестно сражался Герольд, окруженный Старком, Касселем и Ридом. Удары сыпались на него подобно граду, но рыжий великан до сих пор был на ногах, хоть лицо его уже и заливала кровь. Дорниец поспешил другу на помощь. Был ещё шанс на выживание: врагов осталось только трое, а их двое. Шансы почти равны. Но все надежды рухнули вместе с Хайтауэром, который зарылся лицом в песок и больше не двигался. Эртур прибавил шагу и налетел на ближайшего к нему Мартина, повалив на землю своим весом. Оказавшись сверху, он всадил меч ему в горло и, казалось, с упоением долю секунды наблюдал, как рыцарь захлёбывается собственной кровью. Затем, немедля, вновь оказался на ногах и ринулся на Эддарда Старка, с такой ненавистью в глазах, словно бы тот лично убил Рейгара. Из-за ярости он потерял бдительность. Хоуленд Рид вырос на его пути неожиданно. Дорниец успел парировать удар меча, но удар в лицо кольчужной перчаткой пропустил. Резкая боль заставила его отшатнуться на несколько шагов назад. Но Рид снова был тут, как тут. Эртур замахнулся мечом, но лишь ударил по воздуху. Северный лорд в мгновение ока оказался позади. Кровь застилала Дейну правый глаз, а тело носило из стороны в сторону из-за звона в голове, но он держался из последних сил. Дорниец как можно скорее развернулся. И как раз вовремя, чтобы выставить меч и заслониться от очередного удара. Оттолкнув Хоуленда от себя, он с криком замахнулся. Меч со звоном ударил в латы на правом плече и соскользнул вниз. Ноги, казалось, заплетались. Эртур мотнул головой и вновь обратил своё лицо к врагу. «Ну же, не время сдаваться, идиот!» — выругался Дейн про себя, вновь высоко поднимая меч. Всю следующую минуту Хоуленд Рид осыпал Эртура быстрой чередой точных и сильных ударов. Дорниец, сжав зубы, защищался, откидывая смертельное остриё от себя своим мечом. Но в следующее мгновение эфес меча Рида прилетел ему прямо в челюсть. Искры снова посыпались из глаз, и гвардеец упал на колени. Последнее, что услышал Эртур, — это крик Эддарда: — Нет! Хоуленд! Нет!       Но было уже слишком поздно, меч уже нёсся в ударе к шее дорнийца. Лорд Рид попытался остановить начатый удар, но вместо того, чтобы отрубить Дейну голову, как северянин сразу намеревался, он просто вскрыл ему горло. Дорниец завалился на бок и остался лежать без движения, заливая кровью и без того почерневший песок.       Долго Эддард и Хоуленд стояли, глядя друг на друга. Рид ничего не сказал, он тяжело дышал, так и оставшись стоять с мечом. Эддард на ватных ногах развернулся и, бросив свой меч в песок, зашагал к башне. Он подумает обо всём этом потом. Потом. Сейчас главным было найти Лианну. Старк бежал по лестницам, казавшимся ему бесконечными, заглядывал во все двери, но не находя её, пока, наконец, не оказался на самом верху. Распахнув дверь, он замер на пороге. Лианна лежала на кровати, глаза её были закрыты. У окна стоял старик, прижимая руки к груди. Наверняка он всё видел, ибо глаза его были в ужасе расширены, а губы плотно сжаты. На шее его виднелась мейстерская цепь. — Я не трону вас, — почему-то устало произнёс Эддард, быстро теряя интерес к мейстеру. – Можете уходить. — Я не могу, — покачал головой старик. — Уйдите, — тон Старка прозвучал холодно и, быть может, немного отчаянно.       Старик перечить не стал и с опаской протиснулся мимо молодого лорда. Эддард ещё какое-то время простоял, прежде чем неуверенными шагами двинуться к постели. Его сестра не очнулась и не подняла на него своих серых глаз, не улыбнулась лучезарно, не пошутила, как обычно делала. Губы Старка задрожали. Он сел на край кровати и коснулся лба Лианны. Она была холодной, как лёд, но ещё дышала. — Что он сделал с тобой? – в отчаянии прошептал Эддард, сев подле подушки и подняв Лианну к себе на руки. – Что он наделал? Лианна, — позвал он, неизвестно чего ожидая. – Лианна!       Её губы дрогнули. Глаза оставались закрытыми, но Эддард уловил какой-то клокочущий звук. Она пыталась заговорить. Он нагнулся, повернув к её губам ухо. — Джон… — еле слышно вырвалось из её уст. – Джон… — Какой Джон? Кого ты зовёшь? — Эддард выпрямился, непонимающе глядя на сестру.       Он гладил её лицо, находясь в смятении. Молодой Старк не знал, что делать. Он зажмурил глаза и опустил голову, коснувшись лбом ледяного лба Лианны. Не это он ожидал найти здесь. Ему и в голову не могло прийти, что Рейгар довёл её до такого состояния. Если бы он только знал! — Брандон, — голос Лианны был практически не различимым.       Эддард быстро поднял голову, с надеждой разглядывая лицо сестры. Глаза она открыла, но оставалась до ужаса бледной и говорила, казалось, из последних сил. — Нет, Лиа, это я, Нед, — горячо зашептал Эддард, крепче прижимая её к себе, словно это могло как-то помочь. — Нед… — эхом отозвалась она. – Я так рада… — судя по всему она попыталась улыбнуться, но это мало было похоже на привычную улыбку Лианны Старк. — Я приехал за тобой. Я приехал, чтобы забрать тебя домой, Лиа. — Нед, скажи папе и Брану… скажи, что мне жаль. Как я рада, что ты здесь. Я так люблю вас, простите, что уехала не попрощавшись. Скажи Брану, что мне жаль.       Слова Лианны больно ударили, разбередив скрытые глубоко внутри раны. Она не знала, о том что их больше нет. Но Эддард не мог себя заставить добить её этой вестью. Это было бы слишком жестоко. Он хотел было порадовать её известием о том, что Рейгар теперь мёртв. Это похотливое животное, похитившее её, державшее в неволе, сотворившее с его сестрой такое. Но что-то заставило Старка остановиться в последний момент, когда он уже открыл рот. — Никто не винит тебя, Лиа, — вместо этого произнёс он горько. – Мы слишком любим тебя, чтобы винить. Лиа, моя Лианна, — Эддард, не в силах что-то ещё сказать, коснулся губами её лба.       Он почувствовал, как она по мере своих сил ухватила его за плечо: — Нед, пообещай мне.       Он вновь отстранился: — Всё, что хочешь, Лианна. Проси меня, о чём хочешь. — Пообещай, что ты расскажешь ему, как я его любила. Пообещай мне. — Кому Лианна? Кому рассказать? – Эддард всматривался в родное лицо, словно бы мог прочитать ответ по нему.       Прошло какое-то время, прежде чем он понял, что она не дышит. Стекляшки глаз невидящим взглядом всё так же смотрели на него, но уже ничего не видели. — Лиа… — несмело позвал Эддард. – Лиа! – он затряс её.       Но он уже ничего не мог сделать. Тело её как-то обмякло в его руках, став тяжёлым в то же мгновение. — Лианна! – закричал обессилено Нед, прижимая её к себе.       Его сердце сжалось до чудовищной боли. Это было уже слишком. В одночасье Эддард Старк остался круглым сиротой. Никого у него не осталось, кроме маленького Бенджена. Но и это сейчас казалось ему вовсе не утешением, а злой насмешкой судьбы. Словно напоминание, что ему ещё есть кого терять. Всё внутри Эддарда сейчас разрывалось от такой боли, что сложно было представить. Пальцы его побелели от той силы, с которой он прижимал тело сестры к груди. Лицо обожгло жаром слёз, словно бы Нед разом оплакивал всех: отца, мать, брата и сестру. Продержавшись так долго, он больше не смог противиться горю, охватившему его. Боль захлестнула его, разрушая все старательно выстроенные барьеры.       Чья-то рука легла Неду на плечо, но тот лишь отмахнулся, не глядя. — Оставь, Нед, — прозвучал мягкий голос Хоуленда. – Давай.       Старк лишь вновь молча отбросил его руку, крепче прижав Лианну к себе. — Нед, — Рид сел на кровать напротив него.       Но тот лишь зарылся лицом в каштановые волосы, тяжело дыша, не в силах бороться с потоком слёз и не стесняясь своего знаменосца, которому не пристало видеть сюзерена в таком виде.       Что-то привлекло внимание Хоуленда, и он оставил Старка в его горе, встав с кровати. Подойдя к колыбельке, он не смог сдержать удивлённого восклицания: — Боги милостливые!       Но Эддард на это никак не отреагировал, не шелохнувшись. — Милорд, вам надо это увидеть.       Старк не двинулся с места, пока, словно по воле случая, из колыбельки не послышался тихий плач. Младенец, видимо, испугался вида Хоуленда Рида: незнакомое лицо, голос, доспехи и лицо залитые кровью. Эддард словно вышел из оцепенения. Он поднял голову и обернулся к лорду Риду. Тот уже достал ребёнка из колыбели и тщательно его разглядывал. В голове же Эддарда сейчас никак не могло уложиться, откуда он вообще тут взялся. — Это ребёнок леди Лианны, — решил за него эту загадку мейстер, стоящий в дверном проёме, его ноги подрагивали то ли в силу возраста, то ли от ужаса, который эти двое ему внушали. — Лианны? – переспросил Эддард, всё ещё не выпуская сестру из рук. — Леди Лианны и милорда Рейгара, — подтвердил мейстер, голос его звучал подавленно. — Милорд? – Хоуленд обернулся к Эддарду.       Но тот лишь снова обратил взор к Лианне. В глазах его всё ещё стояли слёзы. — Как же это, Лианна? – прошептал он, как будто она ещё могла ему ответить. – Как так?       Он глядел в её потухшие серые глаза. Всё начало выстраиваться в одну картину. Рейгар вовсе её не похищал. Служанка Сара не лгала, когда говорила, что Лианну никто не принуждал бежать. Стало быть, это действительно была любовь, которую, однако, никто не мог бы понять. Эддард ощутил обиду. Если бы Лианна сказала ему или хотя бы Брандону, они бы помогли ей. Всего этого можно было бы избежать. Хотя кого он обманывает... Нед вспомнил свой разговор с сестрой в столице по пути в септу Бейлора. Конечно, после подобного она не хотела с ним чем-то делиться. Может, она и была права. Сложно было судить теперь. Боль снова защемила сердце. Ненависть к Рейгару, тщательно скрываемая Старком, куда-то ушла. Осталась только неуёмная боль. Терзающая и сильная. Всё должно было быть иначе. У этих двоих был шанс стать самыми счастливыми людьми в мире.       Рид вновь оказался рядом. — Хватит, — произнёс он просто, как-то по-отечески. – Полно. Это всё, Нед. Ты уже всё равно ничего не сделаешь.       Но тот не шелохнулся. Хоуленд аккуратно, но с трудом разжал его пальцы и уложил тело Лианны на кровать, закрыв правой рукой ей глаза. Эддард сидел с безвольно опущенными на колени руками, не сводя с неё взгляда. — Мы заберём ребёнка?       Эддард поднял потерянный взгляд на Рида. — Мы заберём его с собой? – повторил тот вопрос.       Нед вновь посмотрел на сестру и кивнул. Как будто у него был выбор. Если этот ребёнок плоть от плоти Лианны, он просто не мог его здесь оставить. — Она любила его, — вдруг вновь заговорил мейстер.       Оба лорда подняли на него глаза. — Она любила его, как и он её. Это была самая настоящая любовь, милорды. Так не должно было всё закончится. Такая любовь встречается один раз на миллион. — Замолчи, — прошептал Эддард.       И мейстер повиновался. Старк склонился над сестрой, чтобы коснуться губами её лба и провести пальцами по лицу. В следующее мгновение он поднялся и выпрямился. Лицо молодого лорда снова было спокойным. Лишь покрасневшие глаза и дорожки от слёз на лице, запачканном песком и кровью, выдавали его совсем недавнее горе, которому он отдался с головой. Эддард твёрдым шагом подошёл с тазу с водой и умыл лицо, тщательно стирая все эти следы. Мейстер и лорд Рид стояли, словно бы чего-то ожидая. — Ребёнка я заберу с собой, — произнёс, наконец, Старк. – В Винтерфелл. Лианну тоже. — Я всё сделаю, — склонил голову мейстер, поняв бессловесный приказ. — Хоуленд, пойдёмте, нужно ещё кое-что решить.       Оба лорда покинули покои, чтобы вновь выйти к подножию башни. Площадка перед ней была усыпана телами. Эддард с какой-то неясной тоской осмотрел их. Песок был перемешан с кровью, кругом лежали мечи и куски слетевших в бою лат. — Это была моя ошибка, — твёрдо произнёс Эддард. — Никто бы не обвинил вас ни в чём, милорд, — спокойно ответил лорд Рид. – Тут любой бы не совладал. Увы, половина наших ребят, несмотря на приказ, шла сюда, чтобы перерезать гвардию Рейгара. А кто-то просто поддался поднявшейся суматохе. — Тем не менее меня это не оправдывает. — Как вы, милорд? — Никогда не задавайте мне подобных вопросов, — спокойно отозвался Эддард. – Нужно найти людей. Башню сжечь, тела захоронить. Тут не должно ничего остаться. — А что прикажете делать с белогвардейцами? — Я сказал, тела захоронить. Все тут были лишь жертвами обстоятельств. Не было нашей или чужой стороны.       Хоуленд спорить не стал. Во исполнение приказа своего лорда он двинулся в Ночную Песнь, чтобы нанять людей для этого по подсказке старого мейстера. Несмотря на поздний вечер, золото позволило довольно быстро найти с десяток крепких мужчин, готовых поработать на молодого северного лорда.       Эддард дождался, пока тела скрылись под курганами из камней, а Башню Радости обуяло пламя. Он какое-то время простоял, глядя на этот огромный факел, а затем повернулся к ней спиной и двинулся к своей лошади. Повозка, тоже привезённая из Песни, была уже запряжена, тело Лианны угадывалось под полотняным покрывалом. Эддард запрыгнул в седло и принял из рук мейстера ребёнка. Тот спал. — Вы уверены, что хотите двинуться в путь ночью? – с сомнением спросил старик.       Эддард кивнул, ничего не сказав на прощание. Ему больше не хотелось ни на секунду задерживаться в этом проклятом месте. Звёздное небо было подёрнуто облаками, но света было достаточно, чтобы разглядеть дорогу. Хоуленд Рид подстегнул лошадь с повозкой, и та неспешно побрела по дороге прочь от Башни Радости.       Эддард опустил глаза к ребёнку и вздохнул. — Джон… — произнёс он негромко. – Что ж, Джон, поехали домой.