Однажды в Вестеросе

      Лианна всегда любила лежать головой на груди Рейгара, потому что могла слышать его спокойное сердцебиение. Это мерное «тук-тук-тук» всегда её успокаивало, дарило уверенность в завтрашнем дне. В такие моменты ей было не так страшно, как обычно. Сколько дней уже они были в Звездопаде? Что-то точно было не так, что-то беспокоило рыцарей и принца. Они словно что-то выжидали. Только Лианна никак не могла узнать, что именно. Но когда она вслушивалась в это размеренное биение, ей казалось, что всё хорошо, что все эти её подозрения были беспочвенны.       Жизнь казалась ей неимоверно прекрасной. Словно бы это сон. Девушка не могла до конца поверить, что это правда. Теперь даже сожаления о семье ушли на второй план. С каждым днём она любила Рейгара только сильнее. Чувство, которое поначалу было каким-то неуклюжим и несмелым, теперь обуяло её целиком. Иногда Лианна смотрела на Рейгара, и у неё прямо перехватывало дыхание от нахлынувших чувств. Иногда у неё отнималась речь. Принц что-нибудь у неё спрашивал, а она лишь глупо улыбалась, не способная что-либо ответить. — Рейгар, есть что-нибудь о чём ты жалеешь? – спросила как-то Лианна тихо, глядя невидящим взглядом на всплески солнечного света на воде и поглаживая живот. — Кроме того, что я родился принцем? – усмехнулся тот и покачал головой: — Нет, я ни о чём не жалею. А ты?       Это была одна из прогулок, которые Лианна с Рейгаром часто совершали по прибытии в Дорн. Сначала в Башне Радости, окрестности которой принц позволил девушке изучить, несмотря на её положение. А теперь в Звездопаде Рейгар часто вывозил её на побережье. Тут ощущение какой-то безопасности по сравнению с долгой дорогой сюда опьяняло, отсутствие страха быть нагнанным, застигнутым врасплох. Чувство полной защищённости стенами и людьми Звездопада. Здесь они все смогли, наконец, перевести дух. Лианна видела Дорн впервые, но он уже казался ей таким родным и безопасным. Почти как Винтерфелл. Только теплее, солнечнее, звонче.       Иногда Лианна просыпалась по ночам от криков, разлетающихся в стенах Винтерфелла, от свиста мальчишек, ржания лощадей, лязга молота молодого Миккена или его отца Волфрика о наковальню, от пронзительных криков птиц, пикирующих на мостовую, жаждущих урвать крошки хлеба или зёрна. Звуки Винтерфелла – такие родные сердцу и ушам – терзали девушку ночами, заставляя всё сильнее скучать по дому. Она всегда думала, что Винтерфелл город по-своему мелодичный. Но теперь, находясь в Звездопаде, где каждый звук, казалось, был частью какой-то неведомой журчаще-звенящей музыки, сотканной из звонких голосов дорнийцев, шелеста листьев, шума моря, брызг многочисленных фонтанов и звуков проносящегося ветра, Винтерфелл казался слишком грубым. Но как бы красиво не было в Звездопаде, временами Лианна с тоской вспоминала каждый звук родного дома. Да, сердце щемило от тоски. Но лишь до тех пор, пока Рейгар ей не улыбался. В такие моменты всё теряло смысл. Всё, кроме них двоих. «Как же я тебя люблю», — думала Лианна в такие моменты, иногда не имея возможности произнести это вслух. — Ну, а ты? – Рейгар повернулся к девушке.       Она ответила не сразу. Ей всегда нужно было время, чтобы понять, что происходит внутри. Сперва казалось, что она жалеет: слишком многое она вспоминала с тоской и стыдом. Но если задуматься, она понимала, что вряд ли хотела бы поменять хоть что-то. Даже от ребёнка, растущего в ней, она бы ни за что не отказалась. Не хотела бы, чтобы его не было. Хоть он и пугал её неизвестностью. Лианна не хотела ничего менять, кроме того, что ушла не объяснившись. — Нет, — покачала головой девушка. – Конечно, нет. Я бы только хотела иметь шанс объяснить всё отцу и братьям. Если бы они знали… — Они бы тебя отпустили? — Хотелось бы думать, что да. — Тогда так и было бы.       Лианна, до этого отвернувшаяся, вновь обратила к Рейгару свой взор, спустя пару секунд она улыбнулась. И то правда, она ведь вольна думать, что захочет. Отец и братья её очень любили. Они бы поняли. Они бы отпустили. — А тебя ничего не гложет? – спросила девушка осторожно.       Принц вздохнул и снова бросил в воду камешек. Они сидели на невысоком каменистом выступе прямо близ моря, стремительно накатывающего мелкие волны на берег. Каждому из них это напомнило день на берегу Божьего Ока, хотя у Летнего моря мало чего общего было с леденяще-холодной рекой Севера. Лианна и Рейгар тогда не сговариваясь улыбнулись. Однако с губ принца улыбка слетела быстро. Конечно, он понял, о чём спрашивала его Лианна. Не гложет ли его то, что он оставил жену и детей в Королевской Гавани? А ведь она ещё не знала о войне, пусть даже и он сам ещё не знал точно. Как бы тогда она на него взглянула? Принц посмотрел на девушку внимательно, долго изучая её своими глазами цвета аметиста, словно силясь запомнить каждую мелочь. А Лианна ждала ответа. Рейгар долго подбирал слова. — Не могу сказать, что меня совершенно ничего не гложет. Но это никоим образом не связано с нами: с тобой, мной или нашим ребёнком. Скорее меня гложет то, что я не оправдал возложенной на меня ответственности, оставил титул, своё будущее. Подвёл государство в какой-то степени. — Я чего-то не знаю? – догадалась Лианна. — Нет, — ответил Рейгар, прежде чем успел даже подумать о чём-то, и тяжело вздохнул. – Да, но я сам ещё ничего не знаю точно. Я обещал тебе, что всё расскажу. Всему своё время. Просто подожди немного.       Он словно бы не мог признаться ей сейчас. Ведь тогда пришлось бы признаться ещё и в смерти её родных. Он не мог сейчас этого сделать. Впервые, пожалуй, Рейгар ощутил себя трусом. Он понимал, что поступать так с Лианной нечестно. Она была всегда откровенна с ним, ничего не таила, а он ей платил такой монетой. — Послушай, Лианна. — Да? – ответила она, пожалуй, с излишним энтузиазмом.       Принцу показалось, что она уже знает всю правду и только и ждёт, когда же он, наконец, признается ей сам. — Мне бы очень не хотелось, чтобы призрак Элии всегда витал над нами.       Лианна отвела взгляд. Рейгар понял, что попал в яблочко. Вот что в действительности волновало девушку – Элия. Элия и его дети. — Послушай, — принц придвинулся к Лианне ближе и положил руку ей на живот, — пожалуйста, не думай о ней. Это вовсе не твоя вина. Ты тут ровным счётом не причём. У нас с Элией не клеилось с самого начала. Нам обоим всегда было слишком плевать друг на друга. Просто Элия умеет это тщательно скрыть под пеленой покладистости и покорности. Да, всё вышло вовсе не так, как я хотел, но не тебе себя в этом винить. Об Элии забудь. — И как? – слегка охрипшим голосом спросила Лианна. – Как ты предлагаешь мне забыть о ней? Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я сразу же вспоминаю её. Я помню её лучше, чем собственного отца. Настолько детально и точно. Я даже могу вспомнить, как звучит её голос.       Рейгар взял её лицо в ладони и поднял так, чтобы заглянуть ей в глаза. — Это моя ошибка. Мои действия, слышишь? Это я с ней сделал, не ты. Ты тут не причём, повторяю. Забудь о ней, Лианна, заклинаю. Ты не должна чувствовать вину. — Как же я могу не чувствовать её? — Ты меня любишь? – вдруг спросил Рейгар. — Что? – не поняла Лианна. — Ты любишь меня? — Очень, — дрогнувшим голосом отозвалась она. — А я люблю тебя. Больше жизни. Больше чего бы то ни было. Ты бы смогла что-то изменить? Отказаться от меня? Я бы никогда не смог. Даже под угрозой смертной казни я бы не смог отказаться от тебя, Лианна.       Она слабо улыбнулась. — Понимаешь о чём я? — Понимаю, — негромко отозвалась она.       И Рейгар поцеловал её, словно в подтверждение только что сказанных слов. С души словно упал камень.       Потом, сидя на том же самом берегу и припав к плечу Рейгара, Лианна думала о том, что всё просто не могло сложиться иначе. Как ни крути. Ведь у неё было сейчас всё, о чём она так горячо мечтала в детстве: всепоглощающая любовь, даже жарче, чем в глупых сказках, реальная и крепкая, свобода безусловная и полная, прекрасные перспективы, обещающие лишь самое лучшее. Да, сейчас девушка, наконец, почувствовала, что у них с Рейгаром есть какие-то перспективы. И плевать, что будущее её не связано с Винтерфеллом и Семью Королевствами вообще. Какая была ей разница, если рядом с ней был он? Всё вообще теряло свою цену рядом с ним, потому что самым ценным в её жизни теперь стал он сам. Он и их будущий ребёнок. — Ты прав, — спустя какое-то время произнесла Лианна. – Ты прав, мне нет нужды более чувствовать вину. На всё воля Богов. Старых или Новых, это не важно. Я люблю тебя. И я бы всё равно пошла за тобой. Случись бы это даже после свадьбы. Я бы не осталась, если бы ты позвал меня за собой. Мне искренне жаль леди Элию, и мне, возможно, немного стыдно. Но, в конце концов, я не могу стыдиться того, что люблю тебя. Просто жаль, что мы не встретились с тобой раньше. Всё могло бы быть проще.       Рейгар поцеловал её в макушку, не имея возможности дотянуться до губ. А девушка почувствовала, что ничего на этом свете не бывает просто так. Вина, которая была на её плечах, на самом деле никуда не ушла. Просто её принял на себя принц. Она, казалось, чувствовала, как эта вина сейчас давит на него, но могла только понадеяться, что на их будущей жизни это никак не скажется. Она могла лишь быть всегда рядом. Всегда, когда Рейгару это понадобится. Лианна была уверена, что её близость действует на принца точно так же, как его близость действовала на неё, – ничего не оставалось, кроме них. Стало быть, если она просто будет рядом, в конце концов, вина перестанет ощущаться. Потому что она растворится в их любви. Они отреклись от этого мира ради того, чтобы быть вместе. Значит, пришло время отречься окончательно.       Лианна обхватила Рейгара руками и прижалась к нему крепче. Она мечтала сейчас, чтобы это мгновение не заканчивалось. Так приятно было, когда во всём мире не было никого, кроме них. По-настоящему. Тут были только они, горы и бескрайнее море далеко впереди. Там, где заканчивался залив, в котором стоял Звездопад. Как только Лианна призналась себе в том, что любит принца без памяти, всё сразу стало легче, и вынести всё стало гораздо проще.       Веки были тяжёлыми, словно налитые сталью иль чугуном каким, и голова под стать векам. Во всём теле была боль: местами противная тянущая, местами зудящая, как укус от насекомого, только в стократ сильнее, а местами режущая, словно тысяча мечей за раз. Сейчас Лианне уже даже было сложно понять, где и что у неё болит. Границы её собственного тела в голове стёрлись, она, пожалуй, давно ощущала себя не как человека, а как нечто бескрайнее. Нечто бескрайнее и окутанное болью, словно в саван. Она, приложив неимоверное усилие, открыла глаза. Мир вокруг показался ей чужим и страшным. Даже знакомое лицо не могло убедить её в обратном. Девушке казалось, что этот мерзкий мир слишком яркий, слишком светлый. Она прямо-таки ощутила, как эта яркость выжигает ей радужку, причиняя очередную нестерпимую боль. Лианна хотела закрыть глаза рукой, но, сколько она не пыталась, рука так и не сдвинулась с места. Сил не было.       Рядом с кроватью сидел Эртур, лицо его было напряжённым, а губы плотно сомкнуты. Он не смотрел на Лианну, а вперился глазами в лист бумаги. Должно быть, важное письмо. «Письмо!»       Лианна собрала все мыслимые и немыслимые силы, чтобы заставить руку подняться и тяжело упасть Дейну на колено. Он вздрогнул и поднял на неё взгляд. Выглядел он почему-то решительно, словно она застала его на поле боя, и он вот-вот вновь ринется в атаку. Девушка рассмеялась бы, если бы ей не было так больно, и были бы силы заставить губы дрогнуть. Но всё, что она смогла, это просто смотреть на Эртура. — Леди Лианна, — подался дорниец вперёд, хватая её за руку. – Хвала Семерым, ну, и напугали же вы нас изрядно! Больше так не делайте, умоляю вас. За эти несколько дней я, вероятно, постарел лет на десять! – он глухо рассмеялся.       Лианна с удовольствием оценила бы его шутку и попытку разрядить обстановку, если бы не чувствовала себя настолько отвратительно. Она лишь продолжала смотреть на Эртура во все глаза. А в голове была какая-то странная пустота. Мысли пытались зародиться, но утопали в вязком тумане, заполонившем разум. «Письмо?» — подумала девушка. Какое письмо? Что с этим письмом? Что в нём такого важного? О каком письме она думала? Опустив взор на колени Дейна Лианна вновь увидела тот лист, что дорниец сжимал в руках. «Письмо».       Лианна с трудом открыла рот. Она собиралась спросить, не от Рейгара ли это письмо? Что он пишет? Когда вернётся? Казалось бы, так просто, но, разомкнув, наконец, потрескавшиеся губы, девушка услыхала лишь нечленораздельное мычание. — Тихо, не нужно пока разговаривать. Вы слишком слабы. Прошу вас, не тратьте силы понапрасну. — Р-р-р… — только и смогла выговорить Лианна.       Но Эртур её не понимал. Эртур не был Рейгаром, он лишь смотрел на неё, недоумевая, что она пытается сказать. И девушка бросила попытки. Она лишь оторвала сильно дрожащую руку от кровати, чтобы указать в сторону колыбельки. Дейн с минуту колебался, затем всё-таки встал и пошёл в указанном направлении. Благо тут не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чего хотела Лианна. Рыцарь и у колыбели замялся, прежде чем взять дитя на руки. Девушка во все глаза смотрела, как Эртур нёс ей маленький розовый комочек с русым пушком на голове. «Настоящий Старк», — пронеслась в голове Лианны первая более-менее внятная мысль.       Она даже не заметила, с каким выражением лица Дейн принёс ей сына. Казалось, что, если бы было можно, он швырнул бы этого ребёнка, куда подальше, и никогда больше к нему не прикасался. Эртур положил сына подле Лианны и вновь сел на стул. Она медленно повернула к ребёнку голову, не сводя с него своих глаз. Когда дорниец нёс малыша, она подумала, что он спит, потому что он совершенно не дёргался и не кричал. Сейчас же девушка могла видеть, что младенец бодрствует. Но он, так же молча, как и сама Лианна, глядел на неё, однако взгляд его странным образом плавал по лицу Лианны. Боль ушла на второй план. Девушка внезапно почувствовала подступившие к глазам слёзы. В этот раз не от боли, а от исступлённого счастья. Тепло сына, лежащего у неё под боком, разлилось по телу, заставляя боль угасать, словно маковое молоко. Спустя несколько минут глаза Лианны вновь закрылись, и она провалилась в глубокий сон. — Так что насчёт имени? – Лианна отвернулась от Звездопада, раскинувшегося под её ногами, чтобы обратить свой взор к Рейгару.       Тот сидел на софе, расположенной у маленького журчащего фонтана. Принц, казалось, не услышал вопроса девушки. Он сосредоточенно перебирал бумажки, вчитываясь в каждую из них. Лианна не торопилась повторять вопрос. Она сложила руки на животе и задумчиво наблюдала за Рейгаром. Он в тот момент был словно далёк от неё. Словно совсем другой человек. «Принц», — догадалась она. Да, сейчас это был не её Рейгар, который любил её без памяти, и которого она сама полюбила. Это был Рейгар-кронпринц, наследник Железного трона, будущий правитель Семи Королевств. Девушка ощутила укол совести, что из-за неё это всё для Рейгара в прошлом. Он мог бы и должен был стать прекрасным правителем. Может быть, даже лучшим из лучших. Лианна успела даже подумать, что лишила Семь Королевств шанса на лучшую жизнь, но в этот же момент Рейгар, словно очнувшись от дрёмы, поднял голову и посмотрел на неё слегка озадаченно: — Что ты сказала? — Ничего, — отмахнулась Лианна с улыбкой. – Ничего особенного.       Принц слегка сощурил глаза, будто бы пытаясь прочесть её мысли. — Что пишут? Что-то серьёзное? – поинтересовалась девушка, присаживаясь подле него, но вовсе не пытаясь заглянуть в письма.       Рейгар улыбнулся и отложил бумаги в сторону: — Отнюдь. Просто слухи, к сожалению ничего толкового. Не думай об этом сейчас. Пока всё не точно, я не вижу смысла волновать тебя раньше времени. — А всё так плохо? – всерьёз обеспокоилась девушка. — Ну, вот видишь, — усмехнулся Рейгар, проведя пальцами по щеке Лианны, — не нужно даже, чтобы что-то произошло, а ты уже нервничаешь. Поэтому я вообще боюсь тебе что-либо говорить. Ну, не дуйся, Лиа, — он спрятал лицо в волосах девушки, однако продолжая: — Я просто пытаюсь уберечь тебя от лишних волнений. Доверься мне. Я расскажу тебе обо всём.       Лианна и не перечила. Она Рейгару доверяла всецело. В конце концов, видимо, ничего страшного не случилось, в противном случае он давно бы ей всё рассказал. — Ну, так что там на счёт имени? – усмехнулся принц, немного отстранившись. — Ты всё-таки услышал меня! – воскликнула Лианна, обведённая вокруг пальца. — Ну, конечно, я тебя услышал. Как я мог такое не услышать? — А прикинулся, будто бы нет, — надулась девушка.       Рейгар улыбнулся. — Если для тебя так уж важно подумать об имени прямо сейчас… — Это очень важно! — Мы ведь даже не знаем, мальчик это или девочка, — усмехнулся принц. — Это мальчик, — уверенно произнесла Лианна, поглаживая живот и глядя на него сверху вниз. — Откуда такая уверенность, — немного серьёзнее спросил Рейгар. — Я не знаю, — пожала плечами девушка. – Просто уверена, и всё. — Ладно, пусть будет по-твоему. Так даже проще. Выберем имя для мальчика. Но если родится дочь и останется без имени, это будет на твоей совести.       Лианна подняла на принца испуганный взор, а в следующий миг вновь надулась: он смеялся над ней. — Ну, полно уже. Я же люблю тебя. Придумаем, если что, и для девчонки имя, — Рейгар поцеловал её в щёку. – Есть у тебя уже какие-нибудь варианты?       Девушка лишь покачала головой: — Я не хотела думать об этом без тебя.       Принц вновь притянул её к себе, чтобы коснуться губами её щеки. — Мы можем назвать его Имаэрин. — Что за имя такое? – удивилась Лианна. — А это вовсе и не имя. В переводе с валирийского это значит «любимый».       Девушка рассмеялась, прикрывая рот рукой. — И что смешного? Очень даже подходящее для него имя. — Имаэрин Таргариен, — усмехнулась Лианна. – Звучит как-то глупо, ты не находишь? — А мы не будем Таргариенами, — как ни в чём ни бывало, отозвался Рейгар, садясь прямее. – Мы вправе выбрать любое имя не только нашему ребёнку, но и нам. Любое, какое захотим. Какое бы имя ты хотела носить до конца жизни? «Старк», — хотелось ответить девушке, но она лишь закусила губу. — Я бы твоё имя носила до конца жизни, — произнесла она через какое-то мгновение. – Но на самом деле это не важно. Какая разница, как мы будем называться? — И то правда, — согласился Рейгар. – Главное, что мы будем вместе. — Ты от темы отходишь, — шуточно нахмурилась Лианна. – Имаэрин имя странное. — Не нравится, стало быть. Ну, мы могли бы назвать его каким-нибудь именем из твоего рода. Например, Брандон, — принц слишком поздно понял, что сморозил глупость, и прикусил язык.       Лицо Лианны не дрогнуло. Она лишь медленно отвела взгляд. — Прости, — негромко произнёс Рейгар, заключая её в объятия и кладя подбородок ей на плечо. – Я просто подумал, что тебе было бы приятно… — Я и так их не забуду. Никогда. — Да, я знаю. Прости. — Может, возьмём имя кого-то с твоей стороны? Короля Джейхейриса. Он был прекрасным человеком, если сводки истории о нём были правдивы.       Рейгар на минуту словно бы окунулся в воспоминания. — Я не знал его никогда. Он ведь погиб при пожаре в Летнем Замке, — задумчиво протянул он. – Но история не врёт. Он, и правда, был прекрасным человеком. Но тебе разве нравится это имя? — Слегка вычурное, конечно, — уклончиво отозвалась Лианна с полуулыбкой. – Но если тебе нравится… — Нет, — покачал головой принц, — я бы с удовольствием, но ты права. Имя слишком вычурное. Особенно для принца в бегах. И оно как бы намекает на происхождение своего обладателя. Это было бы слишком опрометчиво, назвать своего сына этим или любым другим именем Таргариенов. Наверное, придётся назвать его как можно проще. — Карл, — усмехнулась девушка. — Рон, — подхватил с улыбкой Рейгар. — Сэм. Оливер! – Лианна рассмеялась. – Это имя у меня всегда ассоциировалось с ослами. — И ты хочешь собственного сына назвать ослом, — принц укоризненно покачал головой, а затем тоже рассмеялся. – Джон. — Торн. — Дорн! — Мы в рифмы играем? – усмехнулась Лианна. — А почему бы и нет? Может, так мы найдём идеальное имя для малыша.       Лианна улыбалась. — Послушай, — принц повернулся к девушке всем корпусом и взял её за руки, — этим мы с тобой можем заняться в любое другое время. А сейчас я бы хотел поговорить кое о чём другом. Меня это заботит гораздо больше. — Что тебя заботит? – насторожилась Лианна. — Не подумай, что я спятил, прошу тебя.       Девушка заёрзала на месте, обуреваемая переживаниями. — Я всё с самого начала сделал из рук вон плохо, — продолжил принц между тем. — Из-за меня наши отношения развивались неправильно: сначала был поцелуй, потом знакомство, потом дружба, как я смею полагать, затем близость. И лишь после этого всего была любовь. — Это ничего, — воскликнула Лианна, у которой уже отлегло от сердца: она ожидала худшего. – Ничего, Рейгар. Главное ведь, что мы любим друг друга. Какая разница, каким путём мы к этому шли? — Для меня это важно, — горячо возразил Рейгар. – Не так долго осталось нам с тобой ждать, прежде чем наш сын или дочь… — Сын, — уверенно кивнула девушка.       Принц улыбнулся: — Пускай сын. Нам осталось уже недолго его ждать. И я хочу, чтобы теперь всё было правильно. — К чему ты клонишь? – не поняла Лианна. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.       Девушка растерялась. Она только смотрела на принца, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Лианна понимала, что нужно бы что-то сказать, но в голове, как назло, образовалась полная пустота. — Но мы не можем, — только и выдавила она. – Леди Элия. — О, Лианна! Забудь ты об Элии. Умоляю. — Я не об Элии конкретно говорю, — объяснила сбивчиво она. – А о том, что ты уже женат. Мы не можем. — Послушай. Мы с тобой теперь другие люди. Забудь обо всём, что было до этого момента. Теперь мы с тобой два совершенно других человека. Вот кем ты хочешь быть? — Лианной Старк, — неуверенно ответила девушка.       Рейгар покачал головой: — Лианна – это твоё прошлое. А я говорю о новой тебе. Вот я буду… буду Джон Имрин. Обыграем так не понравившееся тебе Имаэрин. Невычурно, просто, неброско. Я теперь Джон. Никакого больше Рейгара Таргариена. А ты? Кто теперь ты?       Лианна на секунду задумалась, но решила подыграть очередной игре принца: — Фиона. — Фиона не замужем. Джон не женат. Так что, Фиона, ты будешь моей женой? Перед ликом любых богов, Фиона, — перед Старыми или Новыми. Ты вольна выбирать сама, — Рейгар встал перед ней на колено. — Я прошу твоей руки перед ликом всех Богов, Фиона. Будешь ли ты моей женой?       Лианна улыбнулась, а затем рассмеялась. На глазах её выступили слёзы. О большем она не смела и мечтать.       Эртур какое-то время ещё сидел, просто глядя на лежащую без чувств Лианну. Видела ли она сны? Или пребывала в полном беспамятстве? Гвардейца заставил очнуться ребёнок. Он завертелся и повернул к дорнийцу своё личико. Дейн перевёл на него взгляд, прикидывая, что младенца нужно вернуть на место. Ему на выручку пришёл мейстер. Он вошёл в комнату почти беззвучно, но Эртур всё равно уловил едва слышный скрип двери. — Она очнулась на несколько минут, — приглушённо воскликнул дорниец, обращая лицо к старику. – Попросила принести сына. — Она это сказала? – обрадовался мейстер, подходя к кровати.       Эртур хотел уже было ответить: «Да», но в последний миг понял, что на самом-то деле Лианна ничего толком не сказала. Сдавленное рычание не в счёт. Дейн покачал головой. Старик вновь поджал губы, и Эртур понял, что ничего хорошего это не значит. — Ей не лучше? – спросил он осторожно.       Мейстер от ответа воздержался. Он взял ребёнка на руки и отнёс его в люльку. — Идите, вздремните, сир Дейн, — проговорил мейстер негромко. – Смените меня попозже.       Эртур кивнул и, бросив на Лианну последний взгляд, вышел вон.       Несмотря на столь поздний час Герольд и Освелл не спали. Они были внизу, на втором этаже, сидели перед горящим камином, в котором закипал котелок, и негромко разговаривали.       Эртур сел подле них, расшнуровывая ботинки. Никто больше не спрашивал, как там Лианна. День ото дня ничего не менялось. Теперь, казалось, она спала дни напролёт. Дейн каждый день боялся, что она больше не проснётся. Временами почему-то начинали кровоточить раны, о месторасположении дорниец, пожалуй, не хотел знать, но догадывался. Какие раны могут быть у женщины только лишь родившей дитя? Мейстер продолжал давать ей отвары и настои, менял повязки, делал компрессы, но гвардейцам всё равно часто приходилось видеть окровавленные простыни или тряпки.       В воздухе витала странная недосказанность, Эртур словно бы мог почувствовать все несказанные слова, облепившие его со всех сторон, только вот он совершенно не мог их понять. Это напряжение держалось в башне уже с неделю. Каждый раз, когда Дейн появлялся, Герольд и Освелл переставали разговаривать. Это дорнийца порядком достало. «Как бабы, честное слово», — в ярости подумал он, а вслух сказал: — Если вам есть, что сказать, валяйте. — Если бы нам было, что сказать, неужто ты думаешь, мы не сказали бы? – спокойно отозвался Герольд, ворочая старой кочергой угли в камине. — Коли сказать вам нечего, чего сидите с рожами такими заговорщицкими? Вечно шушукаетесь у меня за спиной. Давайте не будем заниматься ерундой. Будьте откровенными. Говорите в лицо, что думаете. Не нужно этих интриг идиотских, вам их сполна в Королевской Гавани что ли не хватило? – Эртур был раздражён. — Полегче, Дейн, — Освелл поднял руки ладонями наружу в знак примирения. – Мы ничего не замышляем, и нет у нас в мыслях что-то тебе говорить. Скорее всего, тебе кажется. Мы все устали. Все напряжены.       Эртур недовольно фыркнул, однако, не глядя в сторону друзей. — Как бы не так, — пробубнил он. – Небось обсуждаете там, за моей спиной, что ошибся я, доверив судьбу Лианны лошадям. Да только времени ещё прошло немного. Они скорее всего только в Звездопад прибыли. Нужно подождать ещё немного. — Ты опять плохо спишь ночами? – догадался Герольд.       Дейн поднял на него покрасневшие глаза, и тот понял, что не ошибся. — Взял бы отвар у мейстера. Тебе нужно спать. То, что ты не спишь, подвергает опасности не только тебя, но и нас, и леди Лианну с её младенцем, — голос Хайтауэра звучал очень серьёзно. — Никто ни в чём тебя не винит, Эртур, — поспешил добавить Освелл. – Мы все понимаем, что другого выхода у нас не было. Мы сделали всё, что могли. — Недостаточно. — Что? – переспросил Герольд, наклоняясь ближе. – Что ты сказал? — Недостаточно, — чуть громче повторил Дейн, глядя невидящим взглядом в камин. – Она умирает. А мы ничего не можем сделать. — Кто сказал, что она умирает? – взъерепенился Уэнт. – Никто этого не говорил. — Разуй глаза, Освелл, — горько воскликнул Эртур. – Она умирает!       Пощёчина от Герольда прилетела внезапно. Она обожгла щёку и отрезвила получше любого мейстерского отвара. Дейн некоторое время просидел, схватившись ладонью за щёку и глядя перед собой, а затем повернулся к друзьям. Освелл выглядел не менее шокированным, чем сам Эртур. А вот Хайтауэр выглядел теперь раздражённым: — Хватит ныть, — рявкнул он. – Ведёшь себя похуже девчонки. Никогда бы не подумал, что ты такой нежный. Видишь, недосып тебе не на руку. Ты когда высыпаешься, хоть на мужика становишься похож. А то, что это такое? Тьфу, — Герольд сплюнул дорнийцу под ноги. – Возьми себя в руки, а то ещё раз врежу. За мной не заржавеет. Чтобы выспался и начистил меч. Тот бродяга, которого вы у ручья похоронили, ничему тебя не научил?       Эртур молчал. — Мы не имеем права на ошибку, — заговорил спокойным голосом Освелл. – А теперь есть риск, что кто-то ещё может сюда прийти. Мы должны быть готовы. И ты тоже. Время ещё есть подождать. И мы будем ждать. Главное, чтобы мы не раскисали.       Дейн кивнул, не имея желания сейчас разговаривать. Они были правы — он раскис.       Однако ещё через неделю раскисать начали и сам Герольд с Освеллом на пару. Время шло, а помощи из Звездопада всё так же не было. Эртур отказывался верить, что брат не послал им помощь. В крайнем случае, он хотя бы прислал ворона с отказом. Он не оставил бы их в горах без ответа. Стало быть, что-то случилось с лошадями. Или в самом Звездопаде не удосужились посмотреть на узду лошадей и найти письмо. Вариантов было множество, но ни один из них не менял сложившегося положения: они остались без столь необходимой им помощи.       Спустя ещё несколько дней гвардейцы вновь держали совет в тех же покоях, в которых Эртур получил за своё упадническое настроение. — Герольд, в этот раз попрошу без рукоприкладства, — сухо проговорил дорниец. — Согласись, — усмехнулся великан, — в тот раз отлично помогло. По крайне мере, неделю ты был похож на человека. — Сейчас это нам вряд ли поможет, — с желчью в голосе отозвался Дейн, — можешь избить меня хоть до полусмерти. — Мне не хочется этого говорить, — подал голос Освелл, — но кажется, у нас не остаётся иного выбора. — Увы, ты прав, — согласился Эртур, ещё даже не выслушав друга до конца.       И так было понятно, о чём Уэнт завёл речь. Даже Герольд понял. Какое-то время они просидели молча. — Было бы лучше, если бы поехал ты, — вновь заговорил Освелл. – Но ты ведь… не согласишься, да?       Эртур задумался. Ведь тут было над чем задуматься. В случае чего только он один сможет уговорить брата помочь, даже если тот сразу откажется, он сможет повлиять на него. Ни Освелл, ни Герольд этого, увы, сделать не смогут. Но ведь Лианну Рейгар оставил ему, Эртуру. Под личную ответственность. А после происшествия у ручья Дейн потерял уверенность в том, что тут они в безопасности. — Не тяни кота за хвост, Эртур, — раздражился Герольд. — Я поеду, — заявил Освелл, так и не дождавшись ответа дорнийца.       Хайтауэр и Дейн разом к нему повернули свои головы. — Ты ведь не поедешь, это и так ясно, — объяснил Освелл. – Герольд гораздо тяжелее меня. — Я бы попросил, — возмутился великан. — Это отлично играет на руку в бою, но когда времени в обрез, лучше будет, если наездник будет полегче. Я понесусь во весь опор и приведу их, во что бы то ни стало, — заверил Уэнт. — Если он откажет, — произнёс Эртур, неохотно признавая, что друг прав, и спорить тут уже бесполезно. – Если он откажет, попроси у него лекарств. Во имя моей к нему любви. Это тоже будет нам полезно.       Освелл кивнул и обернулся к Герольду, по привычке ожидая подтверждения от лорда-командующего. Здоровяк лишь слегка повёл головой в знак согласия, и Уэнт тут же поднялся на ноги.       Сборы заняли совсем немного времени. Освелл взял с собой немного воды, немного еды, чтобы особенно не загружать лошадь. Простились гвардейцы быстро сухо, не желая впадать в глупые сантименты. — Присмотрите за ней, чтобы она продержалась, — попросил Уэнт искренне. – Я обернусь мигом туда и обратно. Вот увидите. — Будь осторожен, слышишь? – Эртур заключил друга в объятия. – Не делай глупостей и береги себя, во что бы то ни стало. — Если не вернёшься, я тебя на том свете найду, и ты пожалеешь, что вообще сам вызвался, — пригрозил Герольд.       Уэнт с улыбкой пожал ему руку: — Ни разу не подводил вас. И в этот раз не подведу, вот увидите, — он вскочил в седло. – Бывайте. — Удачи на дороге, — пожелал Дейн, прикрывая глаза ладонью, чтобы разглядеть Освелла, сидящего на коне.       Тот не ответил, а лишь пришпорил коня и понёсся прочь от Башни Радости по направлению к Принцеву Перевалу, чтобы двинуться дальше. В Звездопад.       Эртур и Герольд переглянулись. — Иди, спи, — отмахнулся великан. — Ты меня теперь до конца жизни будешь так гонять? – усмехнулся дорниец, который последнее время, не без участия снадобий мейстера, спал на удивление хорошо.       Хайтауэр усмехнулся, поглаживая изрядно разросшиеся усы: — Не исключено. Ладно, иди и правда вздремни. Я подежурю. Сменишь меня на закате. — Хорошо, — отозвался Дейн и поплёлся в покои на второй этаж.       Несколько дней всё было даже хорошо. Лианне как будто бы стало лучше. Иногда она приходила в себя и подолгу лежала, глядя на сына. Она всё так же молчала. То ли от бессилия, то ли от горя. Тут уже мейстер не брался угадывать. А затем она снова перестала просыпаться. Старик ничего не говорил, но гвардейцы не были слепыми. Они видели, как тяжело вздымалась грудь Лианны, словно каждый вдох ей давался с большим трудом. А Освелла всё так же не было. Конечно, никто не ждал, что он справится за один день. Но сейчас уже счёт пошёл не на дни, а на часы. Если не на минуты.       А затем всё стало ещё хуже. Однажды Эртур нёс дозор на верхнем этаже башни. Давно потемнело, небо было почти чёрным и усыпанным тысячей звёзд. Полумесяц луны святил неярко и осторожно. Гвардеец потушил все свечи, как они делали теперь каждую ночь, не желая выдать своего присутствия на много миль вокруг, и время от времени прохаживался от окошка к окошку, оглядывая близлежащие территории. У одного из окон он задержался: ему показалось, что он что-то увидел среди тёмных крон деревьев. Но сложно было понять – было ли это правдой. Дейн присел, вглядываясь в темноту, однако не высовываясь в окно и оставаясь под безопасным покровом полумрака. Ничего не шелохнулось. Он почувствовал облегчение, но в следующий миг среди деревьев вновь что-то задвигалось. Теперь уже не могло быть сомнений – кто-то скакал к Башне Радости. Дорниец быстро подхватил арбалет и взвёл тетиву, наложив предварительно стрелу. Послушался отдалённый звук конских копыт. Эртур на звук прицелился в темноту. Он был растерян, не знал, что делать: стрелять или нет. Пока он решал эту сложную задачу, всадник подобрался ближе. Эртур уже мог разглядеть его фигуру во мраке, он лишь вновь вскинул арбалет для выстрела. — Это я, — закричала фигура сбивчиво. – Это я…       На счастье, дорниец узнал этот голос. — Освелл? Какого хрена ты тут забыл? — У нас проблемы, — только и выкрикнул гвардеец, спрыгивая с лошади.       Дейн бросился вниз, поставив арбалет у стены. С Уэнтом они столкнулись перед покоями, в которых сейчас мирно спал Герольд. — Какого ты снова тут? – прошипел Эртур, силясь рассмотреть Освелла в темноте. – Что случилось? — Беда случилась, — рявкнул тот, толкая дверь. – Герольд, вставай. Быстро. Нет времени больше на сон. — Что за чертовщина? – проворчал великан.       Кровать под ним натужно проскрипела. — Освелл, ты это что ли? – воскликнул Хайтауэр, окончательно проснувшись. — Ты скажешь, наконец, в чём дело? – начал терять терпение Эртур. — О, я скажу вам, что дела наши более, чем просто плохи. Нужно срочно собираться и уносить отсюда ноги подобру-поздорову. Я встретил отряд в двух днях пути отсюда. По-моему, они заплутали, но я готов поспорить, что ищут они нас. — С чего такая уверенность, Освелл? – спросил Герольд. — Да с того, что среди них я видел Эддарда Старка. — Ты уверен? – переспросил великан. — Что я, по-твоему, не знаю, как младший Старк выглядит? Я видел его столько раз! Это точно он.       Эртур лихорадочно пытался сообразить, что делать. Нужно было немедленно уносить ноги отсюда. Всё вышло из-под контроля окончательно. Нужно было бежать. Больше не было времени ждать чего бы то ни было. — У нас всего три лошади осталось, — судорожно произнёс дорниец. – Два дорнийских коня, один забитый деревенский мерин. — Это не самая большая из наших проблем, Эртур, — бесцветно отозвался Хайтауэр. – Леди Лианна… — А что с ней? – напрягся Освелл. — Да ничего, — развёл руками Герольд. – Ничего не изменилось, если не сказать, что стало хуже.       Уэнт громко выругался. Эртур был согласен. Он сам бы с удовольствием ругался до потери пульса, да только сейчас это им ничем не поможет. — Что мы будем делать? – прозвучал растерянный голос Освелла.       Дейн не мог этого видеть, но он почувствовал, как оба гвардейца уставились на него в поисках ответов на свои вопросы. Только дорниец понятия не имел, что ответить. — Что делать, Эртур? – требовательнее спросил Герольд. — Я не знаю, — еле слышно отозвался Дейн. – Я не знаю…       Рейгар так её любил, а дорниец не знал, что ещё он в силах сделать.