Французский — язык любви

      Антон не знал, как признаться Люсе, что он не смог рассказать обо всём Кате. Ведь он обещал. Оля не могла больше ждать. Конечно, она и сама могла рассказать, но она была не в том состоянии, чтобы делать такие серьёзные шаги. Теперь их предпринимать должен был именно Антон. Он и так долго прятался за спину сестры, пользовался тем, что придумывала и делала она. С этими мыслями мальчик покинул дом, не позавтракав (в том числе, чтобы не нужно было мыть посуду), и направился в школу.       Катя с Полиной пришли раньше Антона. Смирнова тут же поделилась с подругой всеми новостями. Морозова поразмышляла над услышанным и спустя несколько минут ответила:       — Он явно что-то скрывает… Что-то у него происходит. Это точно. Олю колоть не пыталась?       — Да что ты! — замахала руками Катя. — Как можно!       — Ну да… — согласилась Полина и вновь задумалась. Катя же вдруг печально вздохнула и, смотря на подругу совершенно беззащитным взглядом, тихо произнесла:       — Может, я ему нужна только для поцелуев?       — Катя, — нахмурилась Морозова, — ну что за глупости ты говоришь. — Он просто не хочет нагружать тебя своими заботами. Может, хочет сильным казаться. Ты давай лучше не раскисай, а покажи очки.       Катя кивнула, достала из портфеля чёрный футляр, достала из него свои очки и надела их. Девочка стала со страхом ожидать реакцию подруги. Но Полина тепло улыбнулась и сказала:       — Катюша, как они тебе идут. Правда.       — Ты действительно так считаешь? — засуетилась Катя и стала рассматривать своё отражение в карманном зеркальце. — Не портят они ничего?       — Не портят, — заверила Полина, — а, наоборот, подчёркивают твою красоту.       Катя радостно засмеялась и крепко обняла подругу. У девочек сложились замечательные отношения за столь короткий срок. Они друг другу доверяли, у них была поддержка и взаимовыручка, и, пусть Полина всё ещё любила Антона, она была искренне рада, что Катя и он вместе. Такой была настоящая Полина Морозова: доброй, отзывчивой, честной, порядочной, словом, такой же, как и подлинная Катя Смирнова, и ещё их объединяло то, что обе они были теми ещё шутницами и хулиганками. Но их шалости были, конечно же, беззлобными.       Катя увидела в конце коридора Антона и тут же поспешила убрать очки обратно в футляр, а его спрятать в портфель.       — Катюш, ты чего? — удивилась Полина. — Всё же нормально.       — Всё равно, Поль, страшно. Но я обязательно покажусь ему сегодня в очках.       Полина ответила кивком. К ним подошёл Антон. Он пожал руку Морозовой, с Катей они коротко поцеловались. Даже Петров заметил напряжение Смирновой и тут же спросил:       — Всё нормально? Ты не забываешь про лекарство?       — Нет-нет, — замотала головой Катя, — просто мы тут с Полиной вспоминали, как у нас тут пропадали дети, а это ведь так страшно.       Антон, хоть и заподозрил обман со стороны возлюбленной, непроизвольно вернулся в те времена, когда его окружала мистика, когда Оля была просто капризным ребёнком, когда мать контролировала каждый его шаг, а отец был его кумиром. Прошло ведь меньше двух лет, а как всё кардинально поменялось. Но Антону всё равно не хотелось возвращаться в то время, хоть тогда, пусть это и прозвучит странно, но, по его мнению, было спокойнее, потому что там не было его любимой Кати. То есть она была, и она уже тогда в него влюбилась, но это ведь было безответно. Вообще Антон часто ловил себя на мысли, что пытался представить альтернативный вариант развития событий минувших дней, но потом всё же одёргивал себя (или кто-то его), потому что есть риск начать жить этим ненастоящим. А выбираться из опасного мира фантазий всегда очень сложно и невероятно больно. Розовые очки бьются стёклами внутрь.       Они ещё немного поговорили, а потом зашли в класс. До звонка оставалось двенадцать минут. Катя с Полиной отошли в сторонку и стали обсуждать политическую обстановку в стране. Почему без Антона? Не стоит его считать полным идиотом (иначе Катя бы никогда его не полюбила), но в области политики он был полный ноль, чего не скажешь о Полине и Кате, которые были в данном деле очень подкованы. Но Антон не терял времени. Он решил продолжить зубрить свойства корней.       К нему вдруг подошла его одноклассница, Настя Николаева. Девочка себе на уме, не всегда чистая на руку, но при этом тихая и откровенно подлых поступков за всю жизнь не совершавшая. Настя вежливо поздоровалась и спросила:       — Антон, не можешь помочь мне? Заколка разлетелась вся. У меня сил не хватает в пазы вставить.       Антон, совсем позабыв, что рядом Катя, заметно взбодрился и с улыбкой ответил:       — Конечно. Для Вас всё что угодно.       Николаева засмеялась и положила перед Антоном разобранную заколку. А вот Кате было не до смеха. Полина, увлечённо рассказывающая о том, как на её взгляд, следует вести политику по отношению к Западу, не сразу заметила, куда так пристально смотрит Катя, сгоравшая от ревности. Но в итоге замолчала и Морозова и стала смотреть туда же, куда и подруга. А Антон мило беседовал с одноклассницей и даже весьма неумело с ней флиртовал:       — Для такой красивой девушки нужна лучшая заколочка.       Настя, воспринимавшая всё это лишь как обычные комплименты (собственно, так оно и было, правда, Антон несколько заигрался), в ответ лишь улыбалась и не слишком натурально смущалась. Катя едва слышно прошипела:       — Заколочка… А самого больше интересует её короткая юбочка.       — Катя, — улыбнулась Морозова, — у нас с тобой юбки такой же длины. Не ревнуй ты так.       — А он пусть поводов не даёт, — обиженно буркнула Катя и продолжила наблюдения.       Но Антон и не думал униматься. Он хотел показать, какой он смелый и как он умеет ухаживать (пусть и не всерьёз) за девушками. Зачем? Трудно сказать. Вероятно, чтобы придать себе уверенности.       — Сейчас, Настя, уже почти готово, и ты у нас сможешь подчеркнуть красоту своих волос, — произнёс Антон. Настя несколько опешила и переспросила:       — Красоту волос?       — Ну да, просто у некоторых швабра на голове, а у некоторых как у тебя — картина прямо.       — Ой, спасибо, Антон! — улыбнулась Николаева.       — Картина… — передразнила Катя и взяла мел, готовясь бросить им в Антона. — Я сейчас устрою тебе картину. И «Девятый вал», и «Последний день Помпеи» впридачу.       Полина аккуратно вытащила из руки подруги мел и положила его на место.       — Успокойся, Катюша, он просто прикалывается.       — Да конечно, — сквозь зубы ответила Катя, ни на секунду не отрываясь от Антона.       Он, тем временем, осыпав ещё парой-тройкой комплиментов Настю, починил заколку и вручил её хозяйке. Настя в благодарность обняла Антона, и, по-мнению Кати, он слишком долго обнимался с Николаевой. Напоследок Петров сказал Насте:       — Если что, миледи, обращайтесь! Что угодно для такой прелестной девушки!       Настя в ответ улыбнулась и пошла к себе. И тут же Катя направилась к Антону, уничтожающе смотря на него.       — Это что такое было?! — с яростью спросила она.       — Заколку чинил, — пожал плечами Антон, не видевший в своих действиях ничего плохого.       — А заодно и флиртовал, — злобно добавила оскорблённая Катя.       — А что тут такого-то? — пожал плечами Антон, отчего Смирнова на секунду растерялась. — Что я, девушкам нравится не могу? И оказывать им знаки внимания тоже? Мне нужно больше свободы!       — Ты совсем уже охренел?! — закричала Катя. — Свободы тебе не хватает?!       — А что? — не видел никакой вины за собой Антон, который действительно перегнул палку. — Устроила тут гестапо.       — Да что ты говоришь!       В разговоров вмешалась Полина, решившая выступать в роли парламентёра. Говорить она старалась очень осторожно, поскольку понимала, что назревает ссора.       — Катя, Антон хочет сказать, что не будет ничего плохого, если он сделает какой-то девушке комплимент или поможет. Да ведь, Антон? — Морозова с надеждой посмотрела на мальчика, тот кивнул. Но выражение лица Кати ничуть не изменилось. Она была по-прежнему очень рассержена:       — Да что ты! На деле что-то ты флиртуешь мило с девочкой на глазах у меня и считаешь это нормальным.       — Просто признайся, что ревнуешь, — с вызовом самодовольно посмотрел на Катю Антон. «Замолчи, Антон», — отчаянно шептала ему Полина. Катя мигом успокоилась и разочарованно посмотрела на Антона. Ему стало не по себе от этого взгляда. Ему стало очень стыдно, ему стало очень жаль Катю, которая сейчас вновь представала перед ним беспомощной и хрупкой.       — Да, я ревную, — ответила она. — Потому что очень люблю тебя. Как жаль, что для тебя это всё шутка.       После этих слов Катя резко развернулась и вышла из класса, стуча каблуками. За ней выбежала Полина, перед этим бросив на Антона полный негодования и укора взгляд. Что до остальных в классе? Им, в том числе и Насте, не было дела до чужих разборок. Они прекрасно знали, что найдётся всегда человек, который всё услышит и прекрасно пустит сплетню.       Катя стояла в коридоре спиной к окну. «Неужели он действительно просто чем-то прикрывается, а на самом деле не доверяет мне и несерьёзно относится к нашим отношениям.» К подруге подошла Полина, чем напугала её.       — Дежавю прямо, — по-доброму усмехнулась Полина. — Только теперь мы подруги.       — И говорить будем явно не о менструации, — с некой иронией в голосе заметила Катя. — Видишь, как получается. Я для него — так. Поцеловаться и вместе походить.       — Катюша, — погладила по плечу подругу Полина, — ну что ты. Да, он поступил сейчас очень глупо и не слишком красиво, но это не значит, что он тебя не любит, что ему безразличны ваши отношения.       — Тогда зачем он с ней флиртовал?       — Ну потому что кретин. Заигрался мальчик. Ему ещё нужно научиться беречь тебя, а не постоянно расстраивать, но он тебя любит.       — Вот уж не знаю, — тяжело вздохнула Катя. — Может, зря я ему сказала «je te crois» (я тебе верю). Зачем он мне вообще понадобился. Дура я просто. Напридумывала себе всего в 12 лет и сама же это и развила.       — Как-то ты не в ту сторону пошла, Катюша. Ведь тебе же с ним хорошо?       — Очень. Но не в те моменты, когда он меня выводит из себя или доводит до слёз.       — Но ведь даже в такие минуты ты его любишь?       — Конечно, люблю, но ведь вопрос не о моих чувствах, а о его.       Ответить Полине не дал подошедший к девочкам Антон с очень виноватым видом. Увидев Петрова, Катя мигом вся подобралась и гордо отвернула от него голову. Полина, строго смотря на Антона, ожидала его дальнейших действий. Мальчик выдохнул и начал:       — Катя, прости меня, пожалуйста. Я действительно заигрался, но я вовсе не хотел заставлять тебя ревновать, я даже забыл, что ты в классе…       Полина одними губами произнесла «ой, блять» и постучала себе по голове. Антон услышал, как заскрежетали зубы Кати. Она повернулась к Петрову и, вся трясясь от гнева, проговорила, при этом сохраняя относительно спокойный тон:       — Ну конечно. Зачем замечать свою девушку, когда есть девочки всякие, на которых можно пялиться, с которыми можно флиртовать.       — Катя… — попытался вставить слово Антон, но Смирнова выставила руку вперёд.       — Не надо мне опять катькать. Иди к Насте, к Ане или с кем ты там ещё.       — Я только с тобой, Катя. Я одну тебя люблю. Прости, что играл на твоих чувствах.       В ответ Катя дала Антону звонкую пощёчину, чему совершенно не удивилась Полина, и строго произнесла:       — Кобелина. Пойдём в класс. Урок скоро.       — Так я прощён? — не думая о полыхающей от удара щеке спросил Антон, по-детски наивно смотря на Катю.       — Да, — ответила она, — но никаких поцелуев два дня.       Антон под смешки Полины лишь тяжело вздохнул, но не посмел перечить любимой (она могла увеличить срок) и поплёлся за ней в класс. «Мужичок попал под каблучок», — мысленно усмехнулась Полина и последовала за друзьями. Да, Антон временами буквально боялся Катю, не смел ей перечить, но бывали моменты, когда и он был доминантой. Что тут можно сказать? Их устраивал такой уклад жизни. И в отношениях это самое главное. Кто-то скажет, что так жить нельзя, что так жить неправильно, но пока Кате с Антоном такая жизнь нравится, всё будет хорошо.       Когда все уже сели за парты, Катя посмотрела на Антона, как часто смотрела на него, то есть с выражением «эвглена ты моя зелёная», и пропела строчку из песни «Колечко на память»:       — Скажи ты мне, речка, скажи мне, рябина, за что я его полюбила.       — Хорошо поёшь, — оценил Антон. — Это ты мне намекаешь, что я должен тебе колечко подарить?       — Что-то ты слишком глубоко стал мыслить, — покачала головой Катя. — Мысль на поверхности. За что я тебя полюбила.       — Потому что я такой один, — гордо заметил Антон.       — Да уж, такого кретина днём с фонарём не сыщешь. И никаких комментариев, пока я тебе фонарь не набила.       — Ну, Кать, я правда только тебя люблю. А флиртовал я просто так, чтобы покрасоваться.       — Антон, замолчи уже, пока действительно не отхватил, — произнесла Катя, нервно теребя ручку. Антон послушал любимую. На переменах ребята много говорили о разном, начиная от погоды на улице и заканчивая теориями о возможной жизни после смерти. Разговор зашёл и о личной жизни мамы Кати.       — Кать, а ты не боишься появления отчима? — спросил Антон.       — Нет, потому что я знаю, что если у нас с ним не сложатся отношения, мама с ним не будет. Для неё всегда была на первом месте я. И она это доказывала не раз. В частности, моим, собственно, рождением.       — В этом твоя мама похожа на моего отца, — сказала Полина. — Он бы никогда не женился на той, которая бы не приняла меня. Я для папы смысл жизни.       Слушая это, Антон всё больше и больше мрачнел, потому что прекрасно понимал, что не сможет поддержать этот разговор и привести свой пример. Сироты при живых родителях — так можно было назвать их с сестрой. Полина с Катей сразу же заметили грусть Антона, и их подозрения стали ещё больше. Катя твёрдо решила на следующей перемене показаться Антону в очках.       А в это время Люся и Оля вели свой разговор. Антон уже успел получить от Люды нагоняй за малодушие, но дал ей обещание, что в ближайшее время всё расскажет. На крайний случай Миронова решила взять инициативу на себя и всё рассказать своим родителям. Девочки говорили о том, как люди часто бывают очень изворотливыми, когда к ним подошла их классная руководительница. Виктория Викторовна радостно поприветствовала учениц и произнесла:       — Девочки, я послала ваши сочинения на конкурс. Поначалу мне не поверили, что вам по восемь лет, но мне всё же удалось их убедить. Ваши работы, как мне сказали, прошли в финал.       — Спасибо, — улыбнулась Люся и поспешила подбодрить подругу, — Олька, видишь, жизнь-то налаживается!       — Ну да, — сдержанно улыбнулась Оля, — талант не пропьёшь.       Баранова кивнула и поспешила по своим делам, мысленно отметив, что с Олей всё-таки что-то не так. Вскоре к девочкам подошёл их давний обидчик. Игорь Назарук. Он уже хотел толкнуть Олю, но она перехватила его запястье и вывернула ему руку. Назарук закричал.       — Люся, готовь всё для нашего плана, — совершенно спокойно произнесла Оля, дёрнув ща руку ещё сильнее.       Миронова покорно кивнула и пошла собирать в класс всех девочек. Они давно уже договорились устроить Игорю, что называется, тёмную. Загнав его в кабинет, Оля попросила двух самых крепких девочек стоять на стрёме у двери. Назарук тут же запаниковал:       — Вы что, с ума сошли? Да я жаловаться буду.       — Жалуйся, — фыркнула Оля, — только ни один суд не рассмотрит твоё дело. Мы ведь просто поговорить хотим. Тем более, ни при твоей репутации тебе жаловаться.       — А вот это уже угрозы!       — Пф. Может быть, мне напомнить про моральный и материальный ущерб? — продолжала Оля.       — Что вам нужно? — спросил Игорь, боясь ничего для него хорошего не предвещающих взглядов девочек. Они же стали молча замыкать полукруг, загнав Игоря в угол. Назарук весь сжался и испуганно задрожал. Слово вновь взяла Оля, которая и была инициатором подобного народного суда:       — Итак. Будем называть вещи своими именами. Ты нас, девочек 2 «А» класса, мягко говоря, достал. Ты портишь наши вещи, толкаешь нас, оксорбляешь. Это если перечислять главное. Мы поступили великодушно, не пожаловавшись на тебя начальству, а чем ты нам отплатил? Тем, что продолжил пуще прежнего заниматься всем вышеперечисленным, подчиняясь лишь своим первобытным инстинктам. Нехорошо получается. Не находишь?       — Н-нет, — замотал головой перепуганный Игорь, — нахожу. Это оч-чень нехорошо.       — Да что ты трясёшься весь, — брезгливо посмотрела на Назарука Оля. — Жалко выглядишь. Думаешь, что мы тебя бить будем? Я, по примеру своего старшего брата, предпочитаю сначала объяснять словами, а кулаки пускать в ход, когда слова ну совсем не понимают. Но ты я, надеюсь, понимаешь?       Оля недвусмысленно покосилась на одноклассниц, разминающих кулаки. Игорь сглотнул и тут же заверил:       — Да-да, я всё понимаю.       — Как ты уже догадался, если ты возьмёшься за старое, то нам придётся объяснять тебе всё другим методом, а нам ведь это не нужно?       — Не нужно.       — Ну вот и молодец. Можешь идти.       Девочки расступились, и Игорь, шатаясь, вышел из класса. Олю тут же принялись благодарить, осыпать комплиментами, многие пророчили ей будущее великого дипломата или следователя. Оля в ответ только вежливо кивала. Не так-то просто играть одновременно и плохого, и хорошего полицейского. Но Петрова была рада, что их с Люсей план не сорвался. И это хоть чуть-чуть придало Оле веру, что всё ещё может наладиться. На следующей перемене Оля решила похвастаться перед Антоном своими успехами.       — Да уж, пусть узнает, на что мы, девочки, способны, — заявила Люся. Оля рассмеялась:       — Люда, Антон же не шовинист.       — Ну пусть всё равно знает, — пожала плечами Люся, и они с Олей крепко обнялись. Миронова была очень рада, что её подруга начинает возрождаться, приходить в себя.       Наступила долгожданная следующая перемена. Пожелав подруге удачи, Полина (которая была дежурной) ушла мыть тряпки, а Катя, страшно нервничая, незаметно для Антона достала футляр и робко произнесла:       — Антоша, я хочу тебе раскрыть один секрет. Я всё боялась, но теперь, когда мы вместе, я тебе могу доверить всё.       После этих слов Катя достала очки из футляра и аккуратно надела их на нос. Антон осмотрел Катю и вдруг выпалил:       — Ты теперь не просто кобра, а кобра очкастая.       Петров, решив, что от его, как ему показалось, безобидного высказывания, ничего плохого не будет, расхохотался. В Кате же боролись несколько эмоций: во-первых, желание разрыдаться от обиды, во-вторых, желание высказать Антону всё в грубой форме и, в-третьих, желание его убить. Катя выбрала третье. Она встала, взяла с полки книжного шкафа словарь и произнесла:       — Я тебя сейчас прибью этим словарём.       Антон, понявший, что Катя не шутит, встал из-за парты и попятился к выходу.       — А ну стоять! — крикнула Смирнова и метнула в Антона мелок. Мальчик чудом успел пригнуться, и мелок со всей силы влетел в стену и раскололся. — Значит, я очкастая кобра, да?!       — Катя, ты совсем чокнулась?! — закричал в ответ Антон, смотря на обломки мелка. — Что ты так взъерепенилась из-за пустяка?!       — Ах из-за пустяка?! То есть тебе оскорбить меня — это нормально! Я тебе тайну свою доверила, между прочим! И ждала твоей поддержки!       — Да я не знал, что это для тебя так важно!       — Замечательная отмазка! Да тебе просто плевать! Тебе же всё шуточки! Вот и я сейчас пошучу!       Катя преградила Антону путь и стала гоняться за ним с тяжёлым словарём. Находившиеся в классе боялись попасть под раздачу и лишь молча наблюдали за происходящим. Катя с Антоном оказались по разные стороны парты.       — Катя, положи словарь! Ты же убьёшь меня! Тебя посадят! — всеми силами пытался успокоить любимую Антон, хотя прекрасно понимал, что наговорил уже столько всего, что это было невозможно.       — Не посадят! Любой меня оправдает, узнав, за что я тебя убила!       — На слова нужно отвечать словами!       — Вот я и отвечу тебе словами! Из словаря!       — Да я же пошутил!       — Какие шутки у тебя сегодня замечательные! То флиртуешь, то меня унижешь! Эстрада по тебе плачет!       — Да не унижал я тебя!       Катя попыталась ударить Антона словарём, но Петров сумел увернуться и побежал к выходу. Брошенный Катей словарь не достиг цели. Смирнова кинулась за Петровым. Он бежал по коридору, пытаясь найти хоть какую-то поддержку. И она нашлась. Вышедшая из уборной Полина с тряпками. Антон тут же юркнул за спину подруги с отчаянной мольбой «спаси меня от этой сумасшедшей». Морозова непонимающе похлопала глазами. Вскоре на месте появилась Катя, которая пыталась стукнуть Антона, который ловко уворачивался, прячась за Полиной.       — Катя, что случилось? — спросила Морозова.       — Этот гад назвал меня очкастой коброй! — крикнула оскорблённая Катя.       — Антон, ты совсем с ума сошёл? — спросила Полина, совсем не ожидавшая подобного даже от Антона. — Катя тебе в очках показалась, а ты её так оскорбил.       — Да я же в шутку! Ну просто у неё характер змеи!       — Ах, змеи! — закричала Катя. — А ну выходи сюда! Только и научился, что за дамскую спину прятаться, ничтожество!       — Раз ничтожество, то как ты, такая умная, меня полюбила! — спарировал Антон.       — То есть я ещё и дура, по-твоему?!       — Получается, так!       Главная ошибка Антона во всех его ссорах с Катей — он не мог вовремя замолчать, остановиться, что и приводило к такого рода конфликтам. Что до Кати… Порой она была чересчур вспыльчивой. Вот и сейчас. Она отняла у подруги тряпки и стала швырять их вслед убегающему Антону.       — Эй! — недовольно крикнула Полина. — Я только их помыла!       — Я тебе сейчас другую тряпку принесу. Говорящую! — ответила Катя и кинулась за Антоном.       — Катя! — задыхаясь, кричал он ей. — У тебя же гипертония. Тебе нельзя так много бегать.       — Ах, гипертония! А твои девки что, здоровы все?! Изучил их медкарту?!       — Катя, я же за тебя волнуюсь!       — За себя волнуйся, когда я тебя догоню!       — Смотри очки не разбей!       — Вот я твои и разобью!       И вот они снова оказались в классе. Что ж, всё-таки у них получилась драка, как в «Служебном романе», потому что Антон всё же вынужден был защищаться подручными средствами, а Катя кидала их в него, но потом и Антон переснял инициативу и стал швырять Кате в лицо (не сильно, но чтобы она хоть ненадолго остановилась) разные листочки, лежавшие на стеллаже. Перепуганная Полина, как и остальные, боялась вмешиваться в драку. Когда они вновь выбежали в коридор, на этаж поднялись Оля с Люсей, которые увидели бежавшего от Кати Антона. Они пронеслись мимо девочек со скоростью света. Подруги переглянулись, но поняли одно: Антон опять что-то натворил. Драка закончилась тем, что Катя сняла с ноги туфлю на каблуке и метнула ею в Антона. И в этот раз она не промахнулась. Каблук попал аккурат в голову. Крови, к счастью, не было. Катя, воспользовавшись тем, что Антон от неожиданности упал, уже было хотела накинуться на него, но, подумав, что могла сделать ему больно, опустилась рядом и спросила:       — Антон, всё хорошо?       — Всё хорошо?! — закричал тот. — Ты совсем уже?! Каблуком мне прямо в голову!       — Да мало тебе! — вновь вскипела Катя. На место тут же прибежали Полина, Оля и Люся, которым было всё подробно рассказано. Оля, готовая уже перейти на нецензурную лексику от очередной идиотской выходки брата, лишь стиснула зубы и демонстративно надела очки.       — Может быть, я тоже очкастая кобра? — спросила она, испепеляюще глядя на брата.       — Да нет же, нет! — запричитал Антон.       — Сам-то без очков ничего не видишь, а ещё что-то на Катю говоришь, — поддержала Олю Полина. — Она и так очков стесняется, а ты ей ещё больший страх внушил.       — Да уж, Антон, ты себя повёл просто ужасно. Конечно, Кате не следовало реагировать столь эксцентрично, но на её месте я бы тоже тебе зарядила каблуком в голову, — добавила Люся. Антон лишь скорбно опустил голову. Да… Иногда брошенные бездумно несколько слов способны понести за собой очень крупные последствия. К ребятам подошла всё видевшая Марина Денисовна и холодно заявила:       — Смирнова, Петров, живо ко мне в кабинет.