Сделай это место моим домом

По кухне раздавался гром посуды, какое-то бурчание и громкая музыка в наушниках, хотя казалось, что тут и наушники не нужны. Макс разбирала посудомоечную машину, бессердечно оставленную Маркусом на сестру, пока сам Маркус чуть ли не пулей вылетел в из дома, разве что взяв свой рюкзак, и, конечно же, забыв ключи. Ссора с матерью с утра вывела девушку из колеи. Эта женщина просто проспала, не намного, на минут двадцать (учитывая то, что Максин однажды проспала весь школьный день, но всё-таки успела на последние 5 минут урока, 20 минут кажутся относительно небольшой величиной). Тем более, Макс не стала бы переживать, если всегда вставала бы за час-два до нужного времени, как это делает Эллен. Да, эта странная женщина всегда была перфекционистом: в доме должен быть идеальный порядок и всё вещи на местах, ни одной пылинки, ни одной крошки, и если вдруг она куда-то опаздывает, начиналась катастрофа. За почти двадцать лет совместной жизни, Эллен заразила тревожностью и порядком мужа, а может, он просто это всё терпел и делал вид, что всё так и должно быть. Но детей переделать не получилось. Какие бы скандалы и ругани мать не устраивала, что бы не предпринимала, с какой стороны бы не подходила, ничего не менялось - Маркус всё так же жил в своем хаосе, а Максин просто была младшей, перенимавшей почти всё от старших, а значит от Маркуса, не смотря на то, что они были близнецами. Почти что классика. Примерно это и случилось сегодня утром - столкновение матери и дочери - вечная проблема в разных мнениях о мире. Эллен упрекнула дочь в несобранности и безответственности, Макс соврала, что допоздна читала русский роман, поэтому поздно проснулась, Эллен гнула свою палку и приправляла это всё специями «я старше тебя» и «я твоя мать». Будь бы Макс в нормальном состоянии и настроении - ещё один компонент и получился бы нехилый коктейль Молотова. Но Макс хватило ее ночного "чтения" и она просто закатывала глаза, про себя отвечая матери и избегая конфликта. Когда на первый этаж спустился Маркус, промелькнула надежда, что тирада вот-вот окончится, наступит хотя бы антракт, и театр закроется по усталости одного из всех актера, но лишь увидев взгляд брата - напряженный, усталый, чуточку разъяренный и совсем отрешенный от происходящего, Макс поняла, что спасения не стоит ожидать. Кажется, Маркусу было глубоко фиолетово, что случилось, по какому поводу скандал и вообще, что происходит, он просто вяло копался в тарелке, ничего не съел и ушел в комнату, как только мать закрыла за собой дверь, бросив что-то вроде “разберись с посудой, пожалуйста“, а потом, буквально минут через 10 выскочил с рюкзаком, вроде бы в школу. Раньше, чем обычно, быстрее, чем обычно, не так, как обычно. Песня в плейлисте поменялась на «lonely» Бибера. В мозгу сразу появилось скукоженное лицо Джинни, когда Макс однажды подрубила "эти сопли" на всю громкость к колонке, зная, что Джинни редко слушает подобное. Джинни - сука. Второе, что видит Макс, это тот самый разговор в коридоре, слезы Миллер, недовольство Хантера, смешанные эмоции Эбби и прочих. И колкая фраза, произнесенная из своих же уст чуть позже. Джинни - сука. За что эти слова? Ведь, если подумать на свежую голову, Джинни ни в чем таком не виновата. Всего лишь изменила прекрасному во всех отношениях Хантеру с Маркусом, при этом ничего никому не говоря, а в МЭНД никогда секретов не было. Всё стало аккуратно рассыпаться, по крупинке и маленькому осколочку, только когда именно, и кто точно, уронил эту драгоценную вазу, Макс не уловила. И, если честно, даже сейчас не хочет. Ей все врали, даже родной брат, а Эбби и Нора потом вовсе отдалились, постепенно ссылаясь то на личные причины, то на общие дела, а сейчас спокойно шушукаются за отдельным столом, даже не приглашая Макс обедать. «Безразличие - лучшая месть». Так однажды сказала потрясная Джорджия. Интересно, она представляла, что эта месть когда-то скажется на ее дочери? Впрочем, очень даже зря. А вот на Норе и Эбби этот совет стоит проверить… Максин закрыла посудомойку на этой мысли, будто решая окончательно и бесповоротно, но внутри колола совесть за грязные слова в сторону Джинни. Нет, она далеко не сука, и сукой не была по отношению к Макс. Она всего лишь другая по сравнению со всеми, она всего лишь не привыкла ни с кем ничем делиться… Наверное. Максин закусила губу. Да, она точно была не права тогда, месяц назад, точно нужно извиниться хотя бы внутри себя перед Миллер, хотя бы, чтобы совесть не мучала и не грызла и без того рваную душу. Но проблема всё же есть. Джинни пропала месяц назад. И до сих пор о ней ничего не известно. Школа первое время только об этом и говорила, Джинни неизвестным образом привлекала внимание многих, но позже всё утихло, а Джорджия, кажется, говорила о том, что отправила детей к отцу Джинни. И Максин глубоко в этом сомневалась, но всё скрывала под маской безразличия. И по ночам писала Джинни сообщения, надеясь, что та ответит, но подобного ни разу не случалось, а что делать дальше - спросить не у кого. Честно говоря, Макс скучает по Джинни. Она всегда умела превратить скучный день в что-то новое, всегда веселила, или отягощала время своими историями, всегда была поддержка и забота, но как-то в миг всё опустело, всё завяло. Макс открыла шкаф в своей комнате и посмотрела в зеркало, плотно сжимая большую футболку за спиной, вырисовывая черты своей идеальной фигуры. Проблема вчерашнего вечера номер три. Одиночество. Быть лесбиянкой, оказывается, не так уж и просто, живя и учась со всеми гетеро. И Макс уже кажется, что как бы она не одевалась, как бы не привлекала внимание, и где бы не говорила, что она лесби - никто ее не слышит, и слышать не собирается. И теперь ей до конца дней придётся тухнуть одной. Поэтому, не особо заморачиваясь, Максин натянула большой худи, которое, кажется, обещала ещё год назад вернуть Маркусу, спихнула первые попавшиеся учебники со стола в рюкзак, и вышла из дома, захлопнув дверь. Осень встретила девушку холодным ветром, миллионами жёлтых листьев, лужами и просто неприятным ощущением - это время года девушка никогда не любила. От осени веяло чем-то грустным, скорбным и далеко не весёлым, что вовсе не подходило под характер девушки. Однако и при сегодняшнем настроении, погода настроения не подняла, а наоборот вызвала отчаяние и душевную тошноту.

***

Стоило переступить порог школы, как вся скукота утра и лишние проблемы отошли на второй план. Недалеко от нужного кабинета что-то происходило, кто-то ругался, а может, танцевал, как это делал Хантер, а может просто какое-нибудь сборище, поэтому Макс сверилась с расписанием и подошла туда. Какой-то умник снимал на телефон, не забывая всё комментировать что-то вроде соревнования - несколько парней отжимались под общий счёт девушки в мини-юбке, видимо, пытаясь кому-то что-то доказать, и судя по разговорам, счёт стоял и на честь, и на деньги. И Макс сказала бы больше - каждый выделывался перед новой девушкой в школе, что-то печатающей в телефоне и безэмоционально считающей отжимая. Кажется, эти парни ей безразличны, но веры они в себя не теряют. Это можно было бы досмотреть, но ругань неподалеку, кажется, Маркуса с кем-то, Максин привлекла сильнее, чем парни, поэтому, девушка отведя взгляд от новенькой, стала прислушиваться, куда там Маркус влип. Маркус влип в Падму. Точнее, это Падма безумно втюрилась в Маркуса, почти не давая ему шаг. А Маркус пользовался ей только тогда, когда ему становилось скучно. Эту фишку у брата девушка давно заметила. И теперь темноволосая девушка стояла, как нашкодивший котенок, и слушала всё, что ей высказывал Маркус.       -- Ты можешь от меня отъебаться, или нет?! Я сказал - я не люблю тебя, и никогда не любил, ты не нужна мне, понимаешь? Хватит писать мне по ночам, хватит заботиться, хватит! - парень не особо повышал голос, но этого хватало, чтобы заставить Падму вызвать у себя грусть. Или просто наиграть грусть...       -- Ты меня использовал всё это время, - Падма подняла глаза на парня. В них не было ни капли слез, ничего, кроме какой-то безумной любви и верности. -- И я тебя за это не виню, а другая бы давно нахуй послала. - Маркус закатил глаза, опираясь на стену. - Это всё из-за этой Джинни, ведь так? - фраза Падмы будто разрезала воздух и Бейкеры мгновенно подняли свои глаза на девушку. Будто чувствуя напряг ситуации, чувак, вечно всё снимающий, решил вклиниться в ссору.       -- Ну что, голубки, опять ссоритесь? - эта насмехательская интонация должна была разрядить обстановку, но сделала лишь хуже. Макс почувствовала это каждой клеточкой тела и, как завороженная, смотрела на брата, ожидая его реакции. Маркус мог просто послать паренька нахуй, а мог и ударить, и что будет сейчас - далеко не известно.       -- Мы не ссоримся, я всё сказал, - Маркус лишь снова закатил глаза и отвернулся, явно желая закончить разговор. Однако Падма, по чуйке Максин, так просто не сдастся. И не сдалась. Вся школа знала о том, что красавица Падма запала на красавца Маркуса, и давно их поженила. Все их ссоры постоянно проходили через половину школы потому, что Падма не может молчать, о своей любви, всё, что было между "голубками" первое время постоянно было на слуху. Пока спустя месяц это не надоело. Как и Маркусу. К Падме он никогда ничего не чувствовал. Ему просто нравилось, что она за ним бегала, нравилось, как делала домашку за него, нравилось, как вела себя только с ним, но не больше. Ему просто нравилось ей нравится. Падмой было удобно пользоваться, позовешь - она прибежит, но как игрушкой, этой девушкой Маркус наигрался, по-настоящему влюбившись в Джинни. И сейчас Падма, по сути, и не нужна ему, он всего лишь пытался скрасить этот месяц без Миллер, хотя получилось как-то никак. Редкие встречи, тотальный игнор сообщений, один поцелуй за всё время. Тускло. Просто у Маркуса не получилось изменить Джинни. Он всё ещё был ей верен, всё ещё ждал и надеялся. Максин видела, как Падма хищно посмотрела на парня с камерой, как мгновенно встала на носочки и притянула к себе Маркуса.       -- Я тоже тебя люблю, - успела услышать Макс женский голос, прежде чем увидела страстный поцелуй и возгласы со всего этажа, комментирующие этот момент. У Максин создалось такое ощущение, что все приходят в школу, чтобы кого-то обсудить, на кого-то посмотреть, а кого-то вот также прокомментировать, будто это просто футбольный момент. Да, она раньше так же делала, но с виду это всё кажется каким-то стремным. Фу… Хотя с другой стороны, это обычная привычка любого общества. Каждый должен иметь свое мнение, а значит, способность обсудить это мнение. Вроде логично, но всё равно противно. Маркус почти сразу оттолкнул Падму от себя, хватая в руки рюкзак.       -- Отъебись, я сказал! - и прошел мимо всё ещё стоявшей в ахуе Макс, исподлобья глянув на сестру.       -- Она тебя не достойна! - выкрикнула Падма в след Маркусу и так же взяла свою сумку, разворачиваясь под взгляды всей школы. Часы на стене извещали о приближающемся уроке и все начали постепенно расходиться. Одна Максин стояла в центре холла, не до конца понимая, что вообще в этом мире творится. Скоро прозвенел громкой трелью надоевший за 10 лет школьный звонок и Макс вместе с ним опустилась на холодный пол и поджала колени. На душе скребли кошки за Маркуса. Его подставили перед всей школой, только что обманом поцеловали, Джинни, похоже, в город вернулась, а урок литературы у самой Макс отменили, но она об этом, конечно же, забыла. Хорошо Маркусу, когда под боком бегает маленькая сука, всегда готовая развязать третью мировую ради него, любящая до безумия, заботящаяся. А он ею просто воспользовался, выбросил, как котенка, и пошел любить другую. Может, это не Джинни - сука, а Маркус - козел? В любом случае, их любят. Рядом почти бесшумно присела недавняя знакомая в мини-юбке, которая считала для парней отжимания. Она отставила свой маленький рюкзачок и вытянула ноги в колготках в сеточку, рассматривая Макс.       -- У тебя тоже литературу отменили? В груди Макс сердце предательски застучало быстрее и она подняла глаза на новенькую.