Ayakashi monogatari: о чем молчит лиса

***

Перегородка отъехала в сторону, пропуская в личные покои заклинателя высокого мужчину. - Я дома, - сообщает он о своем появлении, тут же принимая свой демонический облик – за спиной вьются роскошные лисьи хвосты, а на голове возникает пара высоких ушей. - С возвращением, - приветствует его заклинатель, спокойно улыбаясь, и кицунэ хочет уже опуститься на татами и отчитаться о выполненной работе, как вдруг замечает рядом с Хозяином крошечного ёкаи, с которым тот, оказывается, до этого о чем-то беседовал. - Д-добрый день… - пискнул дух, сжавшись в комок при виде чужого божественного хранителя. - Ты ещё кто? – хмуро интересуется кицунэ, глянув на незваного гостя. Ёкаи пискнул и спрятался за хозяина дома, иррационально возмутив этим самым кицунэ. Только он хотел снова открыть рот и разворчаться что есть сил, как вдруг его кто-то нагло тянет за ухо, заставляя возмущаться уже совсем по-другому поводу. Кицунэ дёрнул головой и нахмурился лишь сильнее, заметив на своем плече ещё одного духа – тот был похож на куклу в жёлтом кимоно и строго смотрел на здоровенного аякаси, скрестив на груди маленькие ручки. - Асура, - слышится мягкий голос заклинателя, и кицунэ переводит взгляд на хозяина; тот улыбается. – Будь поучтивее и не пугай нашего гостя. Даже Засики Вараси* недоволен твоим поведением. Кицунэ снова смотрит на маленького духа у себя на плече, и тот кивает, хмурясь ещё сильнее. Вот блин, такая мелочь, а столько проблем создаёт… - Ладно, ладно, - досадуя, выдыхает кицунэ и опускается, наконец, на татами. – Извини за грубость, малой. Если уж Домовой тебя впустил, значит – точно не враг. Аякаси подставляет ладонь Засики Вараси, и тот, довольно кивнув, позволяет ему помочь спуститься с плеча кицунэ. Он, конечно, и сам может это сделать, но раз предлагают помощь, то почему нет? Спрыгнув с ладони кицунэ, дух приветливо улыбается заклинателю и отвешивает ему легкий поклон. Получив в ответ теплую улыбку и кивок, Засики Вараси исчезает, оставляя их втроём наедине. - И все же, кто ты? – спрашивает кицунэ, подсев ближе к хозяину и глянув на их гостя, что уже успел забраться на столик и сидел на нем, свесив ножки и угощаясь чаем из маленькой пиалы. — Это – ками рисовых полей одного из княжеств близ Хэйан-кё, - представляет своему Хранителю ёкаи заклинатель. – Мы как раз обсуждали одно дело, когда ты пришел. - Будем знакомы, господин Сайгу - скромно отозвался ками, чуть поклонившись кицунэ. – Отрадно видеть, что Вы вернулись к божественному пути… - Ой, умолкни, - раздраженно бросил кицунэ, поморщившись. – Если б не Хозяин, я бы сейчас на этом посту не корячился. Заклинатель на это лишь улыбнулся, а затем снова обратился к маленькому духу, решив напомнить о том, зачем он сюда пожаловал. - Так что там с деревней и полями? - Что-то жрет людей и губит посевы, господин заклинатель, - ответил ками рисовых полей, оторвавшись от печенья, которое грыз. – Вы ведь уже знаете, что там в лесу неподалеку от деревни есть старый храм? - Да, - ответил заклинатель, просматривая небольшой свиток. – Недавно оттуда стали поступать тревожные вести. Видимо, дело приняло совсем уж скверный оборот, раз ко мне обратился сам местный ками. - Я не справлюсь с этим один, - потупив взгляд и опустив голову, вздохнул маленький дух, потеряв всякий интерес к печенью. – Он съест меня, если я открыто выступлю против него. В пределах деревни я еще могу защитить живущих там людей, но за – уже нет. Если кто и может помочь, то только Вы… и Ваш божественный хранитель. Если изволит. Кицунэ фыркнул громко и отвернулся, нахмурившись. - Куда я блин денусь, если он туда попрется? – хмуро выдохнул аякаси, барабаня когтями по колену. – А он попрется, не сомневайся уж. - Грубо, но точно, - снова улыбнулся заклинатель, откладывая в сторону свиток. – Дай нам немного времени на сборы. Мы явимся через пару дней, вечером. Путь до вашей деревни, все же, неблизкий. - Я встречу вас, - обещает ками, которому только что подарили надежду - глаза у него так и сияют. – Спасибо вам! Он доедает печенье, а затем встает на ноги, глубоко кланяется заклинателю и исчезает. Почувствовав, что дух и правда покинул территорию поместья, кицунэ вздыхает устало и чешет за ухом. Отвертеться от работы и так не получалось никогда, а тут уж тем более не выйдет. - Ну и когда мы отправляемся? – спрашивает он заклинателя, подсаживаясь ближе и потянувшись за рисовым печеньем. В конце концов, он живет здесь уже третий месяц и вполне освоился в этом доме: гонял иногда слуг, когда те отлынивали, мотался по очень важным хозяйским поручениям, сопровождал заклинателя во время его визитов во дворец или прогулок по городу, довольно редко оставляя Хозяина одного, хоть и знал, что тот вполне себе может постоять и за себя, и за других. К нему он, к слову, тоже привыкал потихоньку, уже не так сильно дистанцируясь от пленившего его заклинателя и чувствуя себя рядом с ним вполне себе спокойно и комфортно. - Утром, - отвечает заклинатель, чуть улыбнувшись и придвинув к себе свою чашку с чаем. – Нужно лишь уведомить Двор о том, что я отлучился по делам в один из уездов, чтобы меня не потеряли. Не подашь мне письменные принадлежности? Кицунэ хмыкает и мановением руки призывает все необходимое для составления письма, забирая себе блюдо с печеньем. Чтобы не мешалось на столе, понятное дело. - Спасибо, - заклинатель улыбается и кивает Хранителю, на что тот снова хмыкает, занятый поеданием печенья. Еще бы вина к нему сливового… Некоторое время в личных покоях заклинателя царит уютная тишина, нарушаемая лишь громким хрустом. Кицунэ уже успел развалиться на татами позади заклинателя и отдыхал, лениво помахивая пушистым хвостом и изредка дергая высоким ухом. О предстоящих делах как-то не думалось – уж сколько они с Хозяином этой нечисти перегоняли… В этот раз тоже не должно быть запарно. - Ну вот, - закончив свое письмо, заклинатель отложил перо. – Готово. - Угу. Письмо само слетает со стола, мгновенно просыхает и складывается в несколько раз, после чего возвращается на стол к заклинателю, чтобы его запечатали. - Ты сегодня на редкость услужлив, - с улыбкой замечает тот, глянув через плечо на своего Хранителя. - Ага, - выдыхает кицунэ, подняв на него взгляд. – А еще – весьма внимателен и, так уж и быть, заботлив. Так что спать мой драгоценный Хозяин пойдет сразу после ужина, а не будет сидеть до утра со своими бумажками. - Что, даже воду без своих обычных ворчаний мне погреешь? – шире улыбается мужчина и начинает плавить сургуч о призванный лисом огонек; все еще светит вечернее солнце, и в свечах нет никакой необходимости. - А как же? - задрав подбородок, важно отвечает аякаси, будто на нем одном тут все хозяйство держится, и снова принимается хрустеть печеньем. – Кто-то же должен этим заниматься. Твоим бестолковым слугам ничего доверить нельзя. Заклинатель ничего не ответил, но расхихикался уж очень тепло. До ужина еще было время, поэтому, пока его сварливый Хранитель позволяет, можно было и работой позаниматься. В конце концов, календари и астрологические прогнозы сами себя не составят и не напишут. *** — Вот это глухомань… Мужчина ловко спрыгивает с повозки и протягивает руку, помогая спуститься следом изящному человеку в церемониальных одеждах. Извозчик некоторое время удивленно разглядывает чужую косматую гриву необычного цвета, однако стоит ему получить в руки пару медяков, он молча кланяется им и удаляется, оставляя у обочины дороги посреди одного целого ничего. - А поближе нельзя было подъехать? – вздыхает мужчина и достает из рукава курительную трубку. – Черт, нам до этой деревни еще часа два пилить! - …и это будет менее подозрительно, чем если бы мы заявились туда с извозчиком или – у тебя на спине, как ты предлагал в самом начале, - зевнув, отозвался уставший с дороги заклинатель, а затем двинулся в путь. – Идем, Асура. Чем быстрее дойдем, тем скорее поедим и отдохнем. - Насчет последнего ты безбожно врешь, я прав? – без особого энтузиазма выдохнул кицунэ, однако заклинатель лишь мотнул головой, чуть улыбнувшись. – О, да неужели! - Этой ночью просто понаблюдаем, - улыбка, проступившая на красивом лице его Хозяина, и сама сейчас походила на лисью, и аякаси лишь помрачнел еще больше. Собственно, да, на что он рассчитывал? – Поспать можно будет и днем. — Вот спасибо-то, обрадовал блин, - ворчит пуще прежнего кицунэ, вычищая свою курительную трубку и заново набивая ее ароматной курительной смесью, но заклинатель уже не обращал на него никакого внимания – сейчас он был не в настроении упражняться в остроумии. Дорога до деревни и впрямь заняла не менее двух часов. Учитывая то, что до этого они второй день тряслись в повозке, лишь ненадолго остановившись на ночь на попавшейся им по дороге почтовой станции, оба устали жутко, и все, о чем они мечтали – добраться уже до места назначения и остановиться на ночлег хоть где-то. Когда показались деревенские ворота, мужчина заметил, что возле них стоит некто в аккуратном голубом кимоно и потянулся к нему своей силой. Человек тут же отозвался, и аякаси, прятавшийся под человеческой личиной, хмыкнул почти одобрительно. - Ты смотри, и правда встречает. Заклинатель хмыкнул, спокойно улыбнувшись. Он-то в маленьком духе, принявшем сейчас совсем другой облик, нисколько не сомневался. - А вот и вы, - мягко улыбаясь, приветствует их человек в голубом кимоно. – Добро пожаловать! - Добрый вечер, - улыбается ему в ответ заклинатель. - Нам бы сейчас поесть и отдохнуть где-нибудь с дороги, - без лишних расшаркиваний тянет мужчина рядом с ним, скрестив на груди руки. – Есть, куда кости брос...- Кицунэ давится последним словом, так как заклинатель, нахмурившись строго, без лишних слов с силой пихает его в бочину своим острым локотком. Дух напротив них едва успевает подавить рвущийся наружу смешок. - Прошу за мной, - улыбается он все так же мягко и ведет их в деревню, невольно подслушивая, как переругиваются шёпотом эти двое. Спустя десять минут они остановились в доме местного старейшины, а еще через двадцать – уже угощались, простым, но вкусным ужином, расспрашивая хозяина дома и местное божество о тех странностях, что здесь творились. О том, что связывает этого ками и старейшину ни лис, ни заклинатель решили не спрашивать, хоть и наблюдали украдкой за тем, как те общаются друг с другом – тепло и по-семейному, будто отец и сын. Когда же ужин подошел к концу, старейшина, выделив им комнату, ушел спать вместе со своей женой, пожелав им доброй ночи и разрешив угощаться чаем столько, столько захочется во время их ночного бдения – за разговором за ужином его уже успели оповестить, зачем они здесь. Заклинатель поблагодарил его и засобирался наружу, налив себе перед этим чашку чая. Мужчина глянул на него, а после вздохнул и поднялся и сам, направившись следом за Хозяином. Не оставлять же его одного там? - …а могли поспать спокойно и начать тут все разнюхивать завтра, - проворчал он, снова принимаясь вытряхивать трубку, когда они вместе с заклинателем уселись на террасе. - Боюсь, что у нас нет времени на отдых, - выдохнул заклинатель и отпил немного чаю из своей кружки. – По дороге сюда я заметил одну странность. - М? – мужчина как раз закончил вытряхивать остатки старой курительной смеси из своей трубки и покосился на Хозяина. – Что еще? - Поля, - заклинатель указал на виднеющиеся не так далеко рисовые посевы, среди которых неспешно прогуливался местный ками в человеческом облике. - А что не так? – набив заново трубку, мужчина призвал огонек на кончике пальца и закурил, с наслаждением вдыхая терпкий дым. - По словам Комэмару, зло не может проникнуть в деревню, благодаря его магии, и свирепствует, в основном, за ее пределами в лесу, - поясняет заклинатель, наслаждаясь легкой ночной прохладой; вообще, лето в этом году было настолько жарким, что он, выходя на улицу, даже хаори* не накинул. - Так почему же чахнут посевы? Сомневаюсь, что он настолько беспечен, чтобы допускать бреши в своих барьерах. Мужчина задымил паровозом и задумался, ничего не ответив. В самом деле, это было странно. - Думаю, стоит просто понаблюдать, - подперев ладонью щеку, заключает аякаси в человеческом облике. – Либо вредитель, все же, нашел лазейку, либо этот шкет нам чего-то недоговаривает. Заклинатель кивнул, а затем зевнул так широко, что аж слезы в уголках глаз заблестели. Да уж, вымотала его дорога… - Может, все же, поспишь? – снова интересуется мужчина, привлекая его внимание. – Я посторожу пока. От тебя сонного все равно толку не будет. - Я в порядке, - спокойно отозвался заклинатель и сделал глоток чаю. – Мне нужно видеть все собственными глазами. - Черт, до чего ж ты упертый, а? – ворчит кицунэ, хмурясь и взлохмачивая и без того торчащую во все стороны гриву. – Хоть бы раз в жизни о себе подумал! - Если я буду постоянно думать о себе, то не смогу помогать ни людям, ни духам, - улыбается заклинатель, а затем пожимает плечами и хмыкает подозрительно довольно, снова поднося к губам чашку. – Хотя это приятно – что ты беспокоишься обо мне. Мужчина фырчит по-лисьи и отворачивается с самым независимым видом. Беспокоится он об этом дураке… Еще чего? Внезапно сгустившийся воздух дает обоим понять, что что-то не так, а вид падающего, как подкошенный, Комэмару заставляет и заклинателя, и аякаси сорваться с места и броситься к нему, позабыв и про чай, и про недокуренную трубку. - Что с тобой? – заклинатель, прыгнув в воду, едва хотел поддержать ками, но стоило ему коснуться духа, как его собственное тело тут же выломало, будто по нему разряд тока прошелся. Хорошо, что его Хранитель был рядом и вовремя поддержал его, тут же хватая пострадавшие руки и вытягивая из пораженных конечностей злую силу. - Так вот оно что, - тянет, помрачнев, кицунэ и сверлит взглядом страдающее божество рисовых полей. – Вот и разгадка всех этих странностей. - Неужели?!.. – заклинатель, что все еще тяжело дышит, шокировано смотрит на духа и качает головой. – Но зачем?.. - Потому что по-другому нельзя было… - срываясь то и дело на болезненные стоны, отвечает Комэмару и снова сгибается пополам, дрожа и кашляя кровью. – Если бы… Если бы я сам не стал барьером, что защищает деревню, эта тварь… Он давно пожрал бы всех. Я не мог иначе… Простите, что… не сказал. - Он не выдерживает, - констатирует мужчина, хмурясь и продолжая поддерживать за плечи своего Хозяина. – Эта дрянь мучает его и тянет все силы, пытаясь взять измором. Вот почему посевы гибнут – чем меньше сил у хранителя этой земли, тем хуже урожай. Поле – это он и есть. И если оно погибнет – деревне конец. Мужчина испепеляет чужое колдовство своей силой, и яркая вспышка пламени озаряет небольшой участок поля. Для него это – все равно что муху прихлопнуть, но для людей сила этого о-бакэ опасна. - Ты как? – интересуется он у своего Хозяина, и заклинатель, сделав над собой усилие, становится ровно и кивает Хранителю. - Порядок. Затем он переводит взгляд на страдающего ками, что пытается сдержать злую силу неизвестного злого духа, и, сотворив заклинание, посылает его прямо в Комэмару. Деревню тут же оглашают два громких звука – полный страданий крик и ужасающий вой, что перебудили всю деревню. Воздух мгновенно становится легче, а затмившая звезды тьма рассеивается, пока бедный ками рисовых полей сломанной куклой оседает в воду, не успев упасть лицом вниз лишь потому, что заклинатель теперь уже смог поддержать его – злая сила больше не окутывала Комэмару. На улицу тем временем высыпала, кажется, вся деревня, а к ним самим уже спешили через улицу сам староста и его жена. - Комэмару! – уже немолодая супружеская пара падает рядом с ними на колени, и заклинатель осторожно передает им человека в голубом кимоно. - Он без сознания, - сообщает он старосте, видя, как сильно тот встревожен состоянием ками, которого, не подозревая о его истинной природе, считал кем-то вроде своего сына. - Что здесь произошло? – спрашивает супруга старосты, глядя то на Комэмару, то на заклинателя. - Лихо ваше в гости заглянуть пыталось, - косматый мужчина, что пришел вместе с заклинателем, как и всегда, прямой как рельса. – Он ценой своей жизни пытался сдерживать его. - Что?.. – не верит своим ушам староста, шокировано уставившись на него. - Когда он здесь появился? – не особенно проникаясь чужим горем, спрашивает мужчина, чуть прищурившись, и заклинатель, как ни странно, не одергивает его за ледяной тон и неучтивую манеру речи. - Несколько лет назад, - отвечает староста, прижимая к себе бессознательного Комэмару. – Я давно уже приглядываю за этими полями. Обрабатываю, возделываю, собираю урожай. Я всегда заботился о здешних посевах… И однажды он просто появился из ниоткуда и предложил свою помощь. - А еще примерно несколько лет назад мы потеряли сына, - горестно вступает его супруга, трогая бледное лицо ками. – Он был примерно того же возраста. Комэмару… фактически заменил нам его. Мы не хотим потерять еще одного… - Даже если он не человек? – вкрадчиво интересуется мужчина, прищурившись еще сильнее. - Кем бы он ни был… Это ничего не меняет, - женщина не выдерживает и плачет, прикрыв рот ладонью, а заклинатель, что все это время сидел рядом с ними по колено в воде, поднимается на ноги – спокойный, но решительный и строгий. - Асура. Одного слова хватает, чтобы лис понял его и, сбросив человеческую личину, обернулся гигантским огненным зверем, озарив своим золотым сиянием всю деревню. Люди, что уже столпились вокруг, пораженно вздыхают, не веря своим глазам. - Человечишка, - гулко и раскатисто звучит голос божественного хранителя, возле которого стоит его Хозяин. – Мы разберемся с этой дрянью, а ты присмотри хорошенько за вашим ками. И постройте ему храм уже. Негоже божеству, вроде него, быть бездомным. Высказав все старосте этой деревни, зверь припадает на одну лапу, давая заклинателю взобраться себе не спину, а затем, оттолкнувшись от земли, летит кометой в сторону леса, что почти вплотную прилегает к деревне. Здесь все насквозь пропитано гнетущей злой силой, однако даже в таких условиях выследить злого духа для него не составляет никакого труда – яркой полоской мрак прорезает след от заклинания его Хозяина, что было направлено на о-бакэ, когда тот пытался сломать барьер. *** Старый разрушенный храм и впрямь стоит на поляне посреди леса, сквозь который к нему ведет длинная каменная дорожка с лестницей. Ворота-тории, как и положено, отмечают главный вход, но порванные симэнава и общая гнетущая атмосфера зла и запустения, пропитанная ярким лунным светом, ясно дает понять, что с этим местом явно что-то не так. Заклинатель без страха и сомнений ступает на его территорию, складывая печати и творя первые заклинания. Он спокоен, решителен, но очень зол, и его высвобожденная сила, которую он больше не подавляет и не прячет, откровенно бросает вызов укрывшемуся здесь злому духу. - Именем верховных богов, - выдыхает заклинатель, творя свою магию. – Приказываю тебе явиться и принять наказание за свои злодеяния, о, падший. Барьер становится вокруг храма нерушимой золотой стеной, заключая охотника и в жертву в непроницаемый куб, сотканный из магии. Внутри становится светло как днем, однако злой дух так и не спешит выползать из своего убежища. Внезапно из храма вылетела черная тень, а за ней – еще и еще, и все они направились в сторону заклинателя. Тот ловко уклонился от атаки и ожег призрачные руки-тени призванными талисманами, давая о-бакэ понять, что справиться с ним будет не так уж и просто. - Так-та-а-ак… - из глубины храма слышится гулкий, дробящийся на различные полутона голос. – Очередной горе-экзорцист пожаловал. Ты кажешься сильнее, чем все прочие до тебя… А значит, сожрав тебя, я стану еще могущественнее. И тогда-то уже этому проклятому божеству не сдержать меня, о да! О-бакэ гнусно хохочет, а затем снова атакует заклинателя, стремясь достать его, ухватить хоть за что-то, чтобы тут же утянуть его в свою берлогу и пожрать там без остатка. Сделать это, однако, непросто: мало того, что этот человек ловкий и прыткий как кузнечик, благодаря чему без проблем уходит от атак злого духа, так еще и заклинания творить успевает, уничтожая призрачные тени-руки, что все не унимаются, стремясь достать его. - Если хочешь меня съесть – вылезай, - выдыхает заклинатель и творит очередное заклинание талисманы, сияя золотом, так и вьются вокруг него. - Не могу, - издевательски тянет о-бакэ, ненадолго прекратив атаку. – Но зато я могу подойти к тебе, экзорцист! Здание вдруг упирается призрачными руками в землю и выкорчевывает оттуда собственный фундамент, превращаясь в самого настоящего монстра, после чего, перебирая конечностями как паук, довольно резво движется в сторону заклинателя. Тот хмурится лишь сильнее и посылает в противника свои талисманы, тут же воздев другую руку, чтобы паукообразное чудовище, которому его талисманы уже уничтожили пару-тройку конечностей, снова рухнуло оземь, скованное тонкими золотыми путами. - А ты и правда хорош, - продолжает хохотать монстр, распластавшись по земле. – Но тебе это вряд ли поможет. «Храм» разевает вход-пасть, и оттуда вырываются мириады тонких щупалец, свиваясь в заостренные жгуты и грозясь вонзиться в тело заклинателя на огромной скорости. Заклинатель, что, творя свою магию, принял весьма уязвимую позу, понимает, что ни увернуться, ни сотворить достаточно мощное защитное заклинание уже не успеет, однако ему это и не нужно – за секунду до столкновения с неизбежным его закрывает собой чужая фигура и, выставив вперед руку, блокирует чужую атаку. — Вот блин, я думал, что возни с этим гадом будет меньше, - ворчит кицунэ, сжигая дотла чужие призрачные щупальца. - Ты вовремя, хоть и – немного не по плану, - улыбается заклинатель, а затем снова становится серьезным и призывает талисманы – о-бакэ все еще не побежден. - Божественный хранитель, значит… - плюется меж тем злой дух и, собрав все свои силы, сбрасывает путы связывающего заклинания, немало от этого запыхавшись. – Ты… Ты кто такой? - Тебя это волновать не должно, падаль, - вместо заклинателя, отвечает ему кицунэ. – Все равно скоро сдохнешь. - Сменим немного тактику, - выдыхает негромко заклинатель. – Сможешь отвлечь его, пока я творю более сильное связывающее заклятие? - Пф, как два перста оросить, - усмехается лис и снова принимает обличие зверя. - Сикигами* помогут тебе, - выдохнул заклинатель, складывая печать и призывая двух своих фамильяров в безликих масках. – Действуй! Кицунэ не нужно повторять дважды, чтобы он сорвался с места в ту же секунду и атаковал о-бакэ вместе с сикигами, тесня врага и окутывая его потоками пламени, пока призванные заклинателем фамильяры крушат стены и крышу «храма» своими дубинками. Злой дух не готов, однако, сдаться так просто и, рыча и завывая, пытается прорваться сквозь духов к заклинателю, отбиваясь от чужих яростных атак и стараясь не потерять из виду своего главного оппонента, который ими всеми и командует. Он видит краем глаза, как мелькают то там, то здесь его белые одежды, развеваясь, словно крылья бабочки, но так и не может понять, что он делает – огромный огненный лис просто не дает ему переключить свое внимание на что-либо еще, дербаня острыми когтями и норовя впиться зубами в его крошащийся на куски «панцирь», а от того огня и жара, которыми объят аякаси, потихоньку занимаются прогнившие насквозь деревянные стены. Он не может позволить ему добраться до своего тела, отбиваясь от кицунэ всеми силами и раздражаясь лишь больше – такого давления он никак не ожидал встретить. Несколько долгих минут длился этот стремительный вальс смерти – схватка, в которой не могла победить ни одна из сторон – пока не исчезли вдруг и сикигами и кицунэ, оставляя запыхавшегося о-бакэ неуклюже ползать по земле, пока тот не замечает заклинателя, что стоит вдалеке, едва ли не у самого входа на территорию храма, с которой не может выйти из-за своего же барьера. Монстр рычит, капает на землю отравленной черной кровью, и смотрит на него с такой ненавистью, будто одним лишь взглядом проклясть может. - Ты… - сплевывает о-бакэ, неуклюже разворачиваясь в его сторону и выпуская новые конечности из своего «панциря». – Убью… Убью! Собрав последние силы, злой дух срывается с места и, рыча, снова несется на заклинателя, однако тот и не думает его бояться. Снова изящно вскинув руку, он чертит двумя пальцами круг в воздухе и затем приказывает своей магии вновь скрутить огромного ревущего монстра и уронить его оземь. В этот раз печать держит действительно крепко, а пустить в ход опасные щупальца не дают появившиеся вновь сикигами, одновременно вогнавшие дубинки в едва разверзшуюся пасть о-бакэ. - Ну, вот ты и попался, - тонко улыбнулся заклинатель, еще сильнее затягивая магические путы. – Асура… Над головой монстра высоко в небе мелькнула яркая вспышка, и о-бакэ почуял, как смерть задышала ему прямо в затылок. - Взять его, - ледяным тоном произносит заклинатель, и в следующую секунду на «храм» обрушивается самая настоящая огненная комета. Сикигами, что едва успевают отскочить от монстра, закрывают собой так и не шелохнувшегося заклинателя, который, разве что, лицо рукавом прикрыл. Сквозь гул пламени слышались вой монстра, треск отлетающих прочь пылающих досок и жуткие чавкающие звуки. Лишь когда крики затихли, а бушующее пламя сошло на нет, заклинатель приказал фамильярам расступиться и исчезнуть. От злого духа остались лишь догорающие обломки его убежища, среди которых стоял его божественный хранитель, объятый золотым сиянием и огненными всполохами, среди которых виднелись лоскуты непроглядной черноты. Она же вплеталась в выгоревшие до белого длинные волосы, что вились пожаром над головой кицунэ, а вдоль его лисьих хвостов тянулись такие же черные полосы. - Асура? – позвал его негромко заклинатель, и тот обернулся, глянув на Хозяина своими демоническими глазами цвета расплавленного золота в обрамлении непроглядно черных белков; такого же цвета стали и узоры на его лице, что проступали в облике кицунэ лишь в его обличие зверя. Заклинатель аж дыхание затаил на минуту, во все глаза разглядывая своего божественного хранителя, но тот моргнул и развернулся к нему лицом, шагая теперь навстречу Хозяину. Облик его постепенно приходил в норму, и вот уже вскоре перед заклинателем стоит его непутевый Хранитель в своем привычном облике – рыжий, косматый и высокомерный до ужаса. - Приказ выполнен, Хозяин, - выдыхает он негромко, и заклинатель только сейчас понимает, что не дышал все это время. - Ты… - кое-как заставив себя говорить, выдыхает заклинатель, а затем замечает вдруг, что с руки его Хранителя капает кровь. – Ты ранен! - А? – кицунэ, похоже, этого даже не заметил, и лишь сейчас, поднеся руку к лицу, увидел, что кровь и правда есть. И - много. - Задел меня, все же, говнюк… - картинно вздыхает лис, однако ломать комедию прекращает тут же, когда чувствует, что Хозяин вдруг берет его за руку и задирает пропитанный кровью рукав повыше, чтобы осмотреть ранение. - Ну вот, - вздыхает заклинатель, качая головой. – И все – из-за меня… По руке аякаси змеится довольно глубокий порез, что тянется от середины тыльной стороны ладони почти до самого локтя. Рана, тем не менее, чистая, хоть и выглядит жутковато, и заклинатель с превеликой осторожностью трогает ее края самыми кончиками пальцев. - Следов отравления чужой магией нет, - заключает он, а затем отпускает руку лиса и поднимает на него взгляд. – Но… Что это было? Почему ты?.. - …так изменился в тот момент? – усмехается кицунэ, чуть подбоченись. – Что, уже испугался, что я в такую же дрянь превращусь? - Немного… - признается заклинатель, а затем с силой дергает рукав своего одеяния. Слышится громкий треск ткани, и аякаси с удивлением наблюдает, как его Хозяин дерет на лоскуты дорогущую шелковую ткань, а потом снова берет его руку и начинает бинтовать полученную им рану, что продолжает кровить тихо и незаметно. - Слушай, тебе не стоило… - начинает кицунэ, однако заклинатель вдруг шмыгает носом, заставляя его оборваться на полуслове и немного смягчиться. – Ты что, правда так испугался за меня? - Угу, - отвечает ему его Хозяин, весьма ловко бинтуя пострадавшую конечность своего Хранителя и иногда отвлекаясь, чтобы смахнуть выступившие слезы. – Я слышал, что на божества, вроде тебя, распространяются определенные законы… - Из правил всегда есть исключения, - ворчит лис, отводя взгляд и снова запуская руку в свою косматую шевелюру. – Ты же знаешь, что у каждого из нас есть определенные дары и способности, определяющие нашу сферу влияния? Так вот, сфера воздаяния досталась именно мне, и я не то, чтобы рад подобной ответственности. — Значит, - тянет задумчиво заклинатель, закончив бинтовать руку аякаси и укладывая ее на перевязь, которую также соорудил из собственного разодранного рукава. – Тебе дано решать, кто вернется в Круг, а кто навсегда исчезнет из этого мира… - Вроде того… - хмурится кицунэ, все еще не глядя на Хозяина, а потому сильно удивляется, когда чувствует, что заклинатель неожиданно вжимается в него, пряча лицо на груди своего Хранителя и комкая пальцами его одежды. - Прости, - выдыхает вдруг заклинатель и снова всхлипывает тихонько, чем удивляет кицунэ еще сильнее. – Я не подумал… - Да ладно тебе, - вздыхает лис, прижимая ушки и понимая, что предательски краснеет. Хорошо, что Хозяин этого не видит - иначе он бы сгорел со стыда. – Конечно, я мог бы смягчить ему приговор, отправив на «исправительные работы», если бы захотел… Но этот говнюк сам напросился. Маленький рисовый божок уж точно таких страданий не заслуживал. Заклинатель поднимает на него взгляд, так и не отстранившись от лиса, а затем, смахнув остатки слез, улыбается вдруг, чем вызывает у своего Хранителя новый приступ недоумения. - А ты, оказывается, не такой уж и безответственный, - выдыхает заклинатель, негромко хихикнув. – И, на самом деле, явно добрее, чем хочешь казаться. - Ой, все! – хмурясь от досады и иррационального смущения, ворчит кицунэ и отворачивается снова, пока его Хозяин, секунду назад ливший слезы, продолжает глупо хихикать.