День, когда время остановилось.

— И с нами тоже! — Дверь туалета вновь открылась, и в дверном проёме появились силуэты Сан-Марино и Ватикана. — Че… Чего?.. — Откровенно удивилась Таиланд, поворачиваясь к ним. — О, прекрасно! Может, сюда сразу всё здание сбежится? — Риторически спросил империя и упёр руки в бока. — Вы… — Королевство сощурился, оглядывая с ног до головы своих «соседей». — Зачем вы пришли?! Особенно ты, несносный мальчишка!.. — Он презрительно указал пальцем на Сан-Марино. Действительно, Сан-Марино выглядел очень… Юным. На вид ему едва было шестнадцать, несмотря на то, что появился он ещё во времена Римской империи. В его тёмно-синих глазах с лёгкостью можно было увидеть весь опыт, накопившийся за века нахождения на посту представителя страны. Санмаринец был одет в далеко не детскую одежду: деловой бежевый костюм прекрасно сочетался с чёрным галстуком-бабочкой, а на ногах его были лакированные чёрные ботинки с узким носком. Вкупе с идеально прилизанной чёлкой, что была убрана за правое ухо, и причёской с боковым пробором, да ещё и в этом, несомненно, щегольском костюме, он уже не казался «мелочью пузатой», хотя на фоне остальных государств всё равно выглядел слегка комично. Ватикан же своим традициям не изменял — как ходил в длиннющих белых рясах с золотыми вкраплениями, так и ходит. Не забывал надевать и знаменитую папскую тиару, а также постоянно таскаться с этим своим жезлом, что неприятно стукался о пол. — Этот «несносный мальчишка» старше тебя на полторы тысячи лет! — Сан-Марино недовольно скрестил руки на груди. — Да мне насрать с высокой колокольни, даже если ты будешь старше меня на несколько тысяч лет, характером ты так и останешься инфантильным придурком, рабом собственных желаний! — Раб своих желаний тут только ты!.. — Помолчите, господин Сан-Марино. — Подал голос Ватикан, и санмаринец мгновенно заткнулся. — Мы пришли мирно поговорить и уладить все возможные конфликты. — Между нами нет никаких конфликтов. Вы забыли, Святой отец?.. — Итальянец издал сдавленный стон от боли и продолжил, криво ухмыляясь: — Вы же со мной в доле. — СубханАллах… — Иран непонимающе приподнял бровь. Он понимал, что сейчас лучше молчать и не встревать в беседу этих двоих, но удивление от реплики фашиста смогло заставить его произнести это восклицание. Ватикан отвёл взгляд и поджал губы; его пальцы сильнее стиснули рукоять жезла. — В смысле «в доле»?.. — Поинтересовался Сан-Марино. — Святой отец, Вы что, с ним заодно? — Голос его прямо-таки сочился презрением. — О, кажется, намечается драма! — Привычно прокомментировал японец. Тайка грубо пихнула локтем его в бок. — «Ох, как бы я хотел, чтобы он заткнулся.» — Подумал Моррети, устало потирая переносицу и прикрывая глаза. Казалось, про него с Манчини вообще забыли. Но, может, это даже к лучшему. Королевство нарочито медленно достал сигарету и, несмотря на адскую боль из-за сломанного ребра и остальных повреждений, поднёс к ней зажигалку с выгравированным на ней орлом и закурил. — Конечно, он со мной в доле, малец. Благодаря Вам, Святой отец, мой план удался. Спасибо за помощь. — Мужчина сделал затяжку и выдохнул клубы дыма, из-за чего генерал поморщился. — Предатель! — Крикнул анклав и схватил католика за массивный крест на его шее. — Ради чего?!.. Столько людей погибло из-за этого ублюдка, чёрт, Япония и тот африканец мертвы тоже из-за него, а Вы ему добровольно помогали?!.. — Отпустите меня, господин Сан-Марино. У меня были личные причины для этого поступка. — Невозмутимо ответил старик. — А я Вам верил! Нет, весь мир Вам верил! Вы же блядское воплощение католичества, как Вы могли пойти против собственных заветов?!.. — Успокойся, парень. — Иран подошёл к санмаринцу и оттащил его от Ватикана, который так же невозмутимо отряхнул рясу и гордо выпрямился, смотря сверху вниз на «юнца». — И Вы! Вы с ним тоже! — Анклав кинул взгляд на азиатку. — И Вы, Таиланд! Предатели! Вы должны были бороться с фашизмом, а не примкнуть к нему!.. Женщина нахмурилась и стиснула зубы, но учтиво промолчала. — Вот поэтому я и считаю тебя инфантильной бестолочью. — Королевство сделал очередную затяжку. Но Сан-Марино продолжал брыкаться, пытаясь вырваться из рук перса, однако тот молча принимал довольно слабые удары и не двигался; было ощущение, что «малец» бьёт скалу, а не воплощение. После того, как Италия выдохнул дым, он бросил бычок на землю и затушил его сапогом, после чего угрожающим тоном сказал: — Я надеюсь, тебе не стоит пояснять, что ты должен молчать?.. Тебя не было в этом туалете и ты ничегошеньки не слышал. И об «оси» ты ничего не знаешь. Не понимаю, почему Святой отец не прогнал тебя, но… Раз этого не сделал он, то сделаю я. — Итальянец нарочито медленно подошёл к анклаву, что сопротивлялся уже не так яро. Королевство резко схватил его за подбородок и заставил посмотреть прямо себе в глаза. — Парень, запомни: если проболтаешься, то мои люди без проблем смогут избавиться от тебя. — Пошёл к чёрту, мудак! Королевство насмешливо хмыкнул: — О, поверь, я уже там был. Скучновато… Короче, — Он сильнее стиснул своими ледяными пальцами его подбородок. — если не сможешь удержать язык за зубами, то… Я буду беспощаден. Усёк? Санмаринец смирил его испепеляющим взглядом, в котором всё же читался первобытный страх. Хотя нет, даже ужас. Он явно был очень напуган, но умело скрывал это за злобой и яростью. — Я вижу, что ты согласен. А теперь вон отсюда. Иран, если Вы не… — Не стоит. Я всё понял. — Шиит взвалил себе на плечо «юнца» и, пройдя с ним до двери, открыл её и буквально вышвырнул его в коридор. Кое-как смягчив падение вовремя подставленными руками, Сан-Марино издал сдавленный вскрик и перевернулся на полу, приподнявшись на локтях. Эх, сейчас можно было бы закатить такой скандал!.. Но Сан-Марино личность весьма тихая, а последствия после того, как он расскажет обо всём, даже представлять страшно. Так что он, хоть и против своей воли, исполнит приказ фашиста и будет держать язык за зубами. А если этот ублюдок, не дай Бог, выиграет войну, то анклав будет вынужден вновь перед ним преклониться. — Прости, парень. Это была вынужденная мера. БаракаЛлаху фика. — И он захлопнул дверь. Сан-Марино лежал ещё пару минут с ошарашенный видом, не веря в то, что сейчас произошло. Злость и страх постепенно отступили, на смену им пришли недоумение и тревога за ближайшее (а возможно и далёкое) будущее. Что в голове у этого психа?.. Неужели Иран и Таиланд добровольно согласились с ним сотрудничать?.. Вопросы полностью заполонили его голову. Анклав медленно встал и отряхнулся. Хорошо, что хоть ничего себе не ушиб и не поцарапал. — «Конченные…» — Подумал он, уходя прочь от треклятого туалета. Пожалуй, меньше всего он ожидал предательства от Ватикана. Этот старик не такой уж и святоша, каким себя позиционирует! Но ничего. Карма же существует, верно?.. Их всех ждёт расплата за столь ужасные преступления против человечества! — «Ага, да, обязательно.» — Парень понимал, что этого может не произойти, но всеми силами пытался убедить себя в обратном. Он опустил взгляд на пол и направился к своему кабинету. Нужно взять вещи и отправляться домой, раз уж собрание сорвано.

***

Спустя минут десять пути он уже был среди однотипных дверей, что ведут в кабинеты государств. Санмаринец всё так же шёл, погружённый в свои мысли, и рассматривал пол, покрытый красивой резной плиткой. Вот, ещё чуть-чуть, он будет у себя и… Неожиданно он в кого-то с грохотом налетел, и они оба чуть не свалились на эту самую плитку. Сан-Марино стиснул зубы и потёр ушибленный лоб, поднял голову и увидел перед собой… Францию. Францию?.. — Ох, Сан-Марино, Боже, осторожно! — Она отшатнулась. Увидев, в каком состоянии находится парень, удивлённо округлила глаза: — Что с тобой? — Здравствуйте, Французская Республика… Да так, упал… — Он отвёл взгляд и нервно стал водить носком ботинка по полу. — Ты никогда не умел врать. — Её тонкие брови сдвинулись к переносице, а она сама поджала губы. — Что случилось? — Ничего особенного. — Это не ответ. — Агх!.. — Простонал он. — Поверьте, со мной всё в порядке. Просто повздорил с кое-кеми в туалете. — И где же эти загадочные кое-кто? — Не знаю. Может, они всё ещё в туалете. — Тогда я пойду и разузнаю причину Вашего конфликта, раз ты так не хочешь говорить. Драться тут запрещено. — Она прошла мимо него, видимо, действительно направляясь в туалет. Франция всегда совала нос не в своё дело, и Сан-Марино точно не хотел, чтобы она из-за своего любопытства пострадала от Италии или кого-то из его прихвостней. Санмаринец нахмурился и схватил её за рукав пиджака. — Постойте! Не стоит. — Почему это? — Она недовольно повернулась к нему. — Это моё дело, не Ваше. Я не позволю женщине заступаться за меня. — А кто сказал, что я заступаюсь? — Франция закатила глаза, будто в сотый раз объясняла очевидные для всех вещи, а он никак не мог их понять. — Мне вообще плевать на тебя, и так проблем полно. Просто хочу утолить своё любопытство, ну, и написать жалобу. — Не надо жалоб! — Санмаринец вздрогнул. Лишние проблемы ему уж точно не нужны. — Этого больше не повторится. Она прошептала что-то вроде «все вы так говорите», но по итогу сказала кое-что другое: — Я сегодня добрая. Но впредь никаких драк в таком важном месте! Это фактическое нарушение закона. — Француженка вырвала руку из хватки собеседника и потёрла запястье. — Приведи себя в порядок и, будь добр, уходи. Сейчас тут могут оставаться только члены НАТО. — Вообще, я это и собирался сделать, но… Хорошо. До свидания. — Парень развернулся и пошёл быстрым шагом к своему кабинету. Франция лишь хмыкнула и направилась в мужской туалет. Конечно, она не собиралась врываться туда, нагло нарушая мужское пространство, но вдруг эти загадочные личности всё ещё там?.. Можно будет подслушать их разговор, если, конечно, они будут разговаривать. Дойдя до туалета, она оглянулась: никого. После чего осторожно прислонилась ухом к двери и прислушалась. — …Они сто процентов что-то заподозрят. Поэтому сейчас мы расходимся. Я позвоню вам всем, когда буду во Флоренции. — Сказал чей-то мужской голос. Потребовалась несколько секунд, чтобы понять, что он принадлежит Королевству Италии. Республика невольно сжалась и закрыла рот рукой, стараясь не выдать своё присутствие. — Ладно. А что насчёт ментов? Они тебя не схватят? — Спросил второй голос, в котором француженка опознала Японскую империю. — Не знаю… Но когда мы сюда шли, то нас никто не задержал. Либо люди просто побоялись вызвать полицию, либо… Они по каким-то причинам за нами не гоняются. Ведь тех листовок, которые висели везде, когда мы искали наших союзников, больше нигде нет. — Да не, мистика какая-то… Не знаю, что задумал США, но точно что-то нехорошее… Но это так, пища для размышлений. Как-нибудь потом поговорим. Сейчас тебе срочно необходима медицинская помощь, как и сказал многоуважаемый, э-э-э… Простите, как Вас зовут? — Обратился он к кому-то третьему. — Габриэле Пауль Моррети. — Ответил уставший мужской голос. Франция невольно словила эффект дежавю: где-то она это имя точно слышала. Осознание пришло через пару секунд: это же автор бестселлера «Берлин — город сломанных надежд»! Там рассказывается о любви между русской девушкой и немецким офицером во времена Второй мировой. Интересная книга, между прочим, хоть и немного… Неоднозначная. — «Поверить не могу, что такой талантливый человек примкнул к таким мразям…» — Подумала она и снова вслушалась в разговор. — Да, генерал Моррети. Короче, поехали уже. Нужно торопиться, а то кусок ребра в лёгкие воткнётся, и даже твоя регенерация не спасёт тебя. А Боженька тем более, а, а? Я же прав? — Я не оценил Ваш юмор. Это оскорбление чувств верующих. — Это… Ватикан?.. Точно, Ватикан. Но… Откуда он там и почему преспокойно разговаривает с преступниками?.. Неужто он их сообщник?.. Невозможно… Просто невозможно. — Заткнись уже, империя. Нам надо торопиться. — Воскликнул чей-то женский голос средней тональности. — Италия, я свяжусь с тобой чуть позже… Расскажу кое-что важное. — Ладно. Тогда давайте прощаться. Не знаю, когда мы встретимся вновь, но я точно позову вас всех на грандиозную вечеринку в честь освобождения Рима. — Надеюсь, что ты «освободишь» его как можно быстрее. — Японец хихикнул. — Ага. — Затем последовали прощальные слова, среди которых женщина распознала ещё один низкий мужской голос. Понимая, что сейчас дверь откроется, и её, Францию, разоблачат, она как можно тише отошла к стене и прижалась к ней. Таким образом её не заметят, когда дверь откроется, если, конечно, не пойдут в её сторону. Но внутренний голос подсказывал, что направляются они на выход, а значит в противоположную от неё сторону. И только француженка погрузилась в раздумия, стоит ли вообще тут оставаться или как можно быстрее уйти, дверь распахнулась, и из мужского туалета стали выходить беседующие ранее личности. Франция с ужасом опознала в неизвестной женщине Таиланд, а в мужчине — Иран. И, да, Ватикан тоже был с ними, как и те двое странно одетых людей, один из которых являлся небезызвестным писателем. Да, это именно он. Италия, который вышел последним, резко остановился и окликнул уже успевших уйти вперёд товарищей: — Мне нужно уладить кое-что, через пять минут подойду. — Ладно! — Крикнул империалист в ответ. — Я буду ждать снаружи вместе с ними. — Он указал на писателя и того бородатого. Фашист кивнул. — Только не забудьте разойтись! Нельзя, чтобы кто-то ещё из ООН узнал о нашем альянсе… Ему не ответили, лишь так же кивнули и вскоре скрылись за поворотом. Кажется, Франция забыла, как дышать; пыталась слиться со стеной и вообще не подавать никаких признаков жизни, так как Королевство деловито скрестил руки за спиной и начал оглядываться, будто заподозрил, что тут есть кто-то посторонний. Время стало тянуться нарочно медленно. Он вертел башкой где-то полминуты, но казалось, что минимум минут пять, но… Всё прекратилось так же резко, как и началось. Осмотревшись и, видимо, ничего не найдя, итальянец перестал вертеть головой и неспешно пошёл за товарищами. Когда он скрылся за поворотом, француженка с облегчением выдохнула и наконец-то отлипла от стены. Что это было?.. Неужто Таиланд, Иран и Ватикан его сообщники?.. Это единственное нормальное объяснение произошедшего и того, как они оказались все вместе в том проклятом туалете. Нет, тут нужно разбираться, но они сами вряд ли что-то расскажут. Может, Сан-Марино что-то знает?.. Но он выглядел скорее, как случайный свидетель, нежели замешанный в чём-то участник. Понимая, что просто стоять тут и размышлять о фашистах довольно опрометчивое решение, Республика, ещё раз прислушавшись и убедившись, что всё тихо, вышла в центр коридора и пошла быстрым шагом в сторону своего кабинета. Но почти сразу же остановилась, услышав сзади шаги, идущие в синхроне с её собственными шагами. Оборачиваться почему-то не хотелось. Только она хотела побежать, как её резко схватили за волосы и потянули на себя, после чего она оказалась в железной хватке неизвестного. Правой рукой он заломил её руки у неё за спиной, так, что она даже пошевелить ими не могла, а левую осторожно (удивительно!) положил ей на шею и чуть сжал. Франция услышала тихий смешок над головой, подняла её и… Италия. Конечно, кто ж ещё? — Ну здравствуй, старая знакомая. — Отпусти меня немедленно, мразь! — Она судорожно задёргалась и попыталась вырваться из его цепких рук. Даже сквозь пиджак и рубашку чувствовался холод от его пальцев. Действительно, руки ледяные, как у покойника! — А не то что? — Иначе я закричу, и тогда тебе уж точно не поздоровится! — О, — Италия с каким-то извращённым удовольствием зарылся носом в её волосы, вдыхая аромат шампуня и духов. Франция чуть не блеванула от отвращения. — все мы знаем, что ты этого не сделаешь. Ты слишком труслива для этого, un bastardo francese. Она не понимала итальянского, но, судя по тому, с какой интонацией он это произнёс, данное словосочетание переводится как нечто ругательное и, наверное, нецензурное. — Тварь фашистская, ты что творишь?!.. — Гневно воскликнула француженка, пока липкий страх медленно проникал в её сознание. Неизвестно ведь, что этому психбольному может в голову прийти. Королевство перестал нюхать её волосы и наклонился так близко, насколько это возможно, учитывая, что он был выше противницы больше, чем на голову. Мужчина положил голову ей на плечо и проговорил: — Знаешь, несмотря на всю свою стервозность, ты продолжаешь оставаться главной шлюхой среди всех государств… — На её немой вопрос «Какого чёрта ты несёшь?» он незамедлительно ответил: — Ох, дорогуша, можешь не скрывать, я всегда это знал. Что тогда, что сейчас продолжаешь трахаться для того, чтобы получить определённые привилегии… Как мило. — Отпусти меня, придурок! Я на тебя в суд подам! — Её начала охватывать паника. Она вновь попыталась вырваться, но он лишь сильнее сомкнул свои пальцы на её запястьях и приблизился к её шее. Шею опалило горячим дыханием, и Франция почувствовала, что сейчас действительно блеванёт. — Что ты слышала? — Вкрадчиво поинтересовался итальянец, игнорируя её реплику. — Н-ничего… — Невольно заикаясь, ответила француженка. — Не ври мне, я знаю, что ты стояла там не просто так, un bastardo francese. Что ты слышала? — Настойчивее попросил, нет, приказал честно ответить он. — Отпусти меня, ублюдок… — Она всхлипнула, но продолжила держаться так стойко, как только могла. Мужчина нахмурился. — Ох, женщины… Вас обычными угрозами не напугаешь, так ведь?.. Но все вы боитесь лишь одного… — Он неожиданно впился губами в её шею, слегка поцарапав её своими острыми зубами. Франция вскрикнула, но он тут же закрыл ей рот свободной рукой. Она почувствовала, как он нарочно медленно облизнул её. Что эта мразь творит вообще?! Что она себе позволяет?!.. Сам Италия тоже чувствовал себя некомфортно, но лишь из-за этой тупой боли из-за сломанного ребра. Должно быть, процесс регенерации уже начался, из-за чего боль немного уменьшилась, но обратиться к врачу всё же стоило. Но Королевство чувствовал, что поступает правильно. Теперь, когда она напугана своей… Не самой радужной ближайшей перспективой, все рычаги управления находятся в его руках. Нужно лишь нажать на один из них и… Конечно, он не собирался вытворять с ней что-то дурное, но сейчас стоит раз и навсегда сделать так, чтобы хотя бы воплощение Франции знало, кто тут настоящий доминант. А с правительством будут слегка другие методы. Фашист ощутил, как на его руку, что закрывала рот Франции, попало что-то мокрое. Замечательно, она заплакала. Француженка тоже почувствовала что-то странное. Какое-то приятное тепло внизу живота, медленно расползающееся по всему телу; дыхание участилось, а сердце забилось, как бешеное. Она прекрасно знала, что это за чувство. Возбуждение. Прекрасно, она возбуждена! Возбуждена от такой твари, что заслужила гореть в аду целую вечность!.. Королевство наконец-то перестал кусать и облизывать её шею и посмотрел ей в лицо. Его глаза лукаво блеснули, и он широко улыбнулся, демонстрируя свои неестественно острые зубы, после чего облизнулся и убрал руку с её рта. — Скажи мне, что ты слышала, и твои пытки прекратятся. Республика зажмурилась, лишь бы не видеть его самодовольную рожу. — Боже, я… — Она вновь всхлипнула и прикусила губу до крови. Голос был каким-то не таким, каким-то слишком приглушённым, почти шёпотом. Наверняка ещё и тушь потекла, и теперь всё лицо будет в чёрных разводах. — Только конец разговора. Где вы обсуждали самый безопасный вариант возвращения домой, что-то про полицию и оскорбление верующих, это всё, я клянусь! Было видно, что она не врёт. Королевство хмыкнул и чуть сжал её грудь вновь свободной рукой. — Господи… — Промурлыкал он. — Как же приятно вновь потрогать женское тело… Я схожу с ума. — Фашист прижался щекой к её плечу. Похоже, он действительно не лапал никого уже очень много лет. — Perfezione… Я думаю, ты поняла, что стоит держать язык за зубами, иначе… Мы продолжим наш увлекательный сеанс, и кто знает, куда он сможет привести. Франция вздрогнула: — Да, да, я никому не скажу, обещаю!.. — Замечательно. — Он разжал руки, и она мгновенно вырвалась и отбежала от него на пару метров. Италия, как будто ничего и не было, поправил пиджак и, скрестив руки за спиной, развернулся и ушёл, бросив напоследок короткое: — Ещё встретимся, un bastardo francese. Она ещё около получаса сидела в женской уборной, отходя от шока и приводя себя в порядок. Кажется, он нанёс ей психологическую травму…

***

— Короче, ещё один анекдот про того советского разведчика: встретились как-то Штирлиц с Борманом… Посидели, поняли, что никто не расколется и не завербуется… Так и нажрались вдвоём бестолку… — Яи вновь расхохотался, а вот Моррети его настрой не разделял. Японец уже минут десять без устали рассказывает анекдоты про какого-то советского шпиона Штирлица и про высокопоставленных лиц Третьего Рейха, но их суть генерал уловить никак не мог. Манчини угрюмо курил свою трубку и, видимо, старался дистанцироваться от японца, что у него явно получалось, а Габриэле был вынужден всё вот это слушать и дышать табаком впридачу. Иран, Ватикан и Таиланд уже давно разошлись по машинам и уехали, хотя азиатка и хотела остаться, но понимала, что Италия будет недоволен её решением. А вождя всё не было… Неожиданно двери, ведущие в здание, открылись, и к ожидающим его личностям вышел Королевство Италия. Он выглядел… Довольным. Все трое с нетерпением повернулись к нему. — Товарищи… Я убрал ещё одну помеху с нашего пути.