Flashback
—В чем дело? Я потребовал от вас так много? —Господин Мин, вы же знаете, что наша цель направить человека на путь истинный. Госпожа Юна искать этот путь не хочет. —Вы проводили с ней беседы? —Мы проводим их со всеми, кто хоть раз ступает на нашу землю. Ваш отец поддерживал нашу философию, как и все «драконы», но Юна не «дракон». —Я попросил вас о малом. Всего лишь переждать время здесь, потому что я обещал это ее сестре. У меня сейчас трудные времена и в любой момент я могу сдохнуть, а ты вздумал выносить мне мозг такой ерундой? —Господин Мин, проявите уважение к духовному наставнику.—вступился Дондок. —Все в порядке. Господин Мин волен говорить то, что считает нужным. —Спасибо. Так в чем суть? Мне нужно ее увезти? —Мы лишь хотим предостеречь вас, господин. Хотим, чтобы вас не окружали такие люди. —Да я сам знаете ли, не подарок. —Это другое.—заключил наставник.—Ваша жизнь не такая, как у всех. Вы управляете преступным миром, но то, чем увлекается Юна, это не нормально. —И чем же? —Темными силами. —Да что за бред? Хватит с меня, я пошел. —Юнги вскочил с места и направился к выходу. —Господин Мин, вам нужно очиститься и хорошенько подумать. Вы сбиты с истинного пути. —Мне некогда медитировать. Вы вообще видели, там меня ждут две сестры, которые перевернули мой мир с ног на голову. Как я вообще могу очиститься? Как я могу поверить в светлое будущее, когда мой брат хочет меня убить? Если раньше я воевал с врагами, то сейчас воюю с людьми, которых называл своей семьей. Что на это скажите, духовный наставник? —Главные ваши враги находятся в вас, господин Мин. Только с ними нужно бороться. Юнги цокнул и махнул рукой. Такая философия ему сейчас не по душе. Бороться с собой? Он итак хочет меняться, но внешний враг не спит и подбирается ближе, заставляя Юнги пропотеть от страха, потому что главная мишень с этого для его сын. О самокопании он подумает позже. А что если именно его «внутренние враги» и помогут ему в этой войне? ***Сейчас
Юнги просыпается рано утром и видит рядом с собой Хва, которая уснула положив голову на свое колено. Юнги рассматривает ее при белом свете и восхищается красотой, как внутренней, так и внешней. Больше не сомневается, она его единственная. Юнги касается ее кожи на щеке и девушка пробуждается. —Я хочу домой, Хва. Больше в этом месте мне не спокойно. —Мы сейчас же уедем, Юнги. *** Хва выходит во двор и видит сестру у водоёма. Она подходит ближе и оглядывает бледную кожу на лице, впалые глаза и сухие губы. Из сестры будто бы выкачали все силы, но Хва не собирается ее жалеть. —Мы уезжаем. Я надеюсь, что больше не увижу тебя. Уезжай как можно дальше и не смей больше преследовать нас. Скажу то, что ты говорила мне: «мы сами вершители своих судеб» и ты сама все испортила, Юна. Как и ты не искала меня никогда, я не буду искать тебя. Юнги выходит из дома и смотрит на сестер сжимая кулаки. Он прекрасно помнит, что случилось ночью. Юнги крепкий и морально и физически, но будучи в сознании он не чувствовал только свое тело. Такое себе удовольствие быть зомбированным и идти на голос, от которого не любить хочется, а умереть. Юна убила последнее в нем и возрастила еще большую ненависть. Юнги навсегда стирает ее из памяти и на этот раз даже Хва не поможет своим видом вспомнить об этой девушке, как когда-то она помогала ему вспомнить Хва. Юнги оставляет за спиной прошлую жизнь, запирая ее на замок в храме Будды и спешит что есть сил убраться отсюда. *** —Мама! Папа!—кричит Донджин и бежит навстречу родителям. —Мой малыш, с тобой все в порядке?—суетится Хва, а «дракончик» утвердительно кивает в ответ. —Могу я остаться сегодня здесь?—еле слышно спрашивает Мин. —Да. —Моя мать приедет завтра, чтобы увидеть внука. Мы поговорим за ужином, что будем делать дальше. Юнги нужно поспать. *** Управляющая накрыла красивый стол, как просил хозяин и Юнги смиренно ждал Хва в гостиной. О том, что случилось с Юной они не говорили, ведь Мин решил сделать вид, будто ничего не помнит. Так нужно, иначе он сорвется и отправит ее в ад, где она вечно будет сгорать от стыда. Юнги все надоело до жути и он хочет спокойствия, которое может получить от сына, но не от Хва, потому что она усиленно сопротивляется своим желаниям. Девушка спускается со второго этажа и занимает место напротив. —Я устал, Хва. —Я знаю. —Я сказал матери, что она может не приезжать. Завтра мы все вместе возвращаемся в особняк. —Нет, Юнги. —Что значит нет? —Там воспоминания, которые причиняют боль моему сердцу. —И моему, но это не обсуждается. Это единственное место, где будет безопасно. Ты же хотела защитить Донджина? —Да, но... —Я заберу его, если ты ослушаешься. Хотя бы на время, пока не расправлюсь с Хосоком. Юнги тяжело даются угрозы, ведь он пообещал ей измениться, но ничего не может поделать с тем, что жизнь сына в любой момент может висеть на волоске. —Можешь упрямиться дальше.—Юнги облокотился на спинку стула и улыбнулся вспомнив, как Хва вчера ночью тихо плакала на его плече. Такими воспоминаниями пропитаны стены его огромного особняка. И как бы грустно не было от ее слез, она тогда была рядом. От этого на душе приятно. —Упрямиться значит?—усмехнулась девушка и встала с места забирая с собой бокал с красным вином.—Я не голодна, господин Мин. Хва приблизилась к «дракону» и с улыбкой опрокинула бокал, разливая красное сухое на белоснежную ткань. Мин засмеялся и взял салфетку, чтобы промокнуть плечо. —Я и это переживу, госпожа Хва. Девушка демонстративно поставила бокал на столик. —Еще раз ты будешь говорить со мной в таком тоне... Боюсь тебе пора в свой особняк, Юнги. Мин дотронулся языком до внутренней стороны щеки и встал с места. —Уверена? Ты испортила мою рубашку.—начал Мин расстегивая пуговицу одну за одной. —Что ты делаешь?—удивленно посмотрела Хва переводя взгляд на татуированное тело. —Хочу тебя, глупенькая. Мин приблизился к девушке, схватил ее за талию и за секунду сбросил все с круглого обеденного стола и усадил на него Хва. —Больше не могу терпеть.—прошептал он. Дыхание участилось у обоих, а ее руки оказались у него на обнаженном торсе. Ее взгляд скользил по телу, а вот Мин смотрел только на ее губы. —Хочешь же тоже.—сладко тянет Юнги погружая ладонь в ее волосы. —Вот уложу сына, а там посмотрим. Юнги усмехнулся. Намек понят. *** Донджин бегал по своей комнате с самолетиком, пока за ним бегала няня. Хва поймала малыша и усадила на кровать. —Почему ты мучаешь няню? —Она мой помощник, как у вас Кибом и Джин. —Он умен не по годам. Весь в меня.—остановился Юнги в дверном проеме. —Ну разумеется.—усмехнулась Хва одевая теплые носочки сыну. —Что ты там бубнишь, детка? Хва резко подняла взгляд и уставилась на малыша. Что ей делать, когда, сука, ее так и тянет к Мину? По спине табун мурашек и она старается мило улыбнуться малышу. —Мама, можно меня сегодня уложит спать папа? —Да.—обрадовалась Хва, потому что ей срочно нужно было выдохнуть. Она увидела в глазах Юнги страсть и нежность и ей срочно нужно было перевести дыхание. Знаете ли, сложно тут устоять, когда все это время ты ждала одного мужчину и не смотрела на других, хотя обнаженных по пояс «драконов» в тренировочном зале она наблюдала почти каждый день при жизни старшего Донджина, но в голове и в мыслях только одно татуированное тело, от которого исходит такой волшебный, родной запах. Расположение татуировок она помнила наизусть и рисовала их на бумаге, в создании некоторых участвовала лично, как и Юнги рисовал ее звездочки. Девушка оставила мужчин одних в комнате, малыш выпросил у отца сказку, а Юнги как и был обнаженный по пояс, так и плюхнулся на мягкую кровать сына и открыл книгу. «Дракончик» расположился у отца на спине и понял, что теперь не уснет, потому что татуировки на спине отца важнее книги и важнее всей жизни. Донджин пытается для себя возместить все года, что рос без отца. Пытается изучить, понять и привыкнуть. Мальчик с ранних лет знает, для чего родился и отец его, как и дед являются примером для подражания. Донжину скоро четыре, но малыш взрослеет не по годам и уже не подпускает к себе никого так близко. Хва всегда смотрела на сына и представляла Юнги. Задавалась вопросом, о том, какую же девушку повстречает ее сын и полюбит ли она его так же, как Хва однажды полюбила его отца? Она старалась привить сыну уважение к женщинам и он помогал ей во всем, открывая дверь и беспокоясь не холодно ли ей на прогулке. Однако, что бы не пыталась привить девушка, Донджин чудом выдает все качества отца в таком раннем возрасте еще до того, как они встретились. Когда малыш гневается, он кидает свои игрушки по всей комнате и устраивает переполох. Когда он плачет, об этом узнают все. Маленький «дракон» мастер привлекать к себе внимание, но как только мама плачет, Донджин собирает ее слезы в свои маленькие ладошки и грозиться защитить ее от всего зла, что существует на свете. Юнги еще не догадывается, что переберет повадки своего сына даже не зная о них. Он будет собирать соленую воду на ее щеках своими губами, защищая ото всех. Через пятнадцать минут Хва возвращается в комнату и умиляется от увиденной картины. Сын на спине отца. Идиллия. Хва не хочет заканчивать. Взгляд Юнги падает на девушку, что стоит в дверях и она читает в его глазах благодарность за лучшего сына на свете.