Триумф непослушания

На очередном заседании в ставке верховного командования присутствовала вся новая верхушка: министр промышленности и армейского снабжения Анджей Ковальчук, маршал Эрвин Кнут, командир «Отряда сто тридцать семь» Отто Крюгер, командир пехоты Вольдемар Каминский, командующий «Керзонен группой» Эрик Блацкович, командующий «Люфт группой» Михаил Левандовский, командующий «Морзе группой» Эрих Дёнец. Приучившись к лишениям на поле боя, Эрвин чувствовал себя неуютно в зале Генерального штаба. Гвин не мог побороть одну слабость — тягу к изяществу. Она проявлялось во всём: в парадной форме солдат, в проектировке военной техники, в макетах городов будущего. Зал собраний не стал исключением. Резные шкафы, серебряные дверные ручки, длинный дубовый стол, занимавший чуть ли не половину огромной комнаты, бархатные стулья и хрустальная люстра с множеством блестящих подвесок. Горело в ней всего две лампы из десяти из-за экономии электроэнергии, но это нисколько не умаляло её роскошного вида и даже придавало некой загадочности атмосфере. Заседание было приурочено к успешному завершению военной кампании на южном направлении, и потому Эрвин нервничал ещё больше. В углу, на граммофоне, играла классическая оркестровая музыка. Все молчали, ожидая появления господина, но первой в комнату вошла Элизабет и сообщила, что господин Гвин задерживается. Она заняла стул по левую руку от места Верховного главнокомандующего, прямо напротив Эрвина, и негромко поздравила его с получением должности маршала. Они не виделись с тех пор, как он отбыл на юг. Всего пару недель, но за эти дни Лиза, казалось, похорошела ещё больше. Лицо её стало светлее и выразительнее, глаза ярче, длинные каштановые волосы мягко блестели в бледном свете люстры, а руки, как всегда, тонко пахли розовой водой. Она была прекрасна, но Эрвин заметил, что Лиза почти не улыбалась. Гвин прибыл вскоре после неё, поприветствовал собравшихся и, заняв место во главе стола, заговорил: — Тут должна быть пафосная речь, но её не будет. Оставим громкие слова посредственной публике и перейдём сразу к делу. Для начала, я хочу всех вас поздравить. Вы заставили меня убедиться, что я не ошибся, расстреляв за подворотней бывший командный состав. Вы смогли решить, казалось бы, безнадёжное положение на фронте, а Кнут по праву заслужил звание маршала. Будем надеяться, дисциплина, присущая Гвардии, скоро распространится на всю армию, — Гвин похлопал в ладоши, и все собравшиеся поддержали его. — Эти аплодисменты вам и вашим солдатам, маршал. Эрвин лёгким кивком выразил благодарность за доверие. Гвин взглянул через стол: — Отто, не понадобится ли помощь твоих людей по отношению к местному населению на юге? — Как сообщают мои информаторы, в этом нет необходимости. Местные испуганы прошедшими боевыми действиями, ближайшие несколько месяцев они не будут чего-то предпринимать. Мы всегда на чеку, господин, если кто-то что-то удумает — я сразу об этом узнаю. А уж меня они боятся пуще смерти. Крюгер входил в число исключительных людей, оказавшихся в Генеральном штабе по личному решению Гвина, а не за счёт рекомендации Эрвина, поэтому маршал особенно внимательно просматривал его личное дело: «Досье. Совершенно секретно. Командир комитета безопасности «Отряд сто тридцать семь» Отто Крюгер. Дата рождения: информация отсутствует. Отец: информация отсутствует. Мать: информация отсутствует. Политические взгляды: истинный последователь дела Хартии. Характер: циничный. Семейный статус: не женат». Отто Крюгер был самым молодым членом вновь сформированного Генерального штаба. Однако, детское лицо и небольшой рост, придававшие ему самый безобидный вид, были обманчивы: никто не знал точного числа заключённых, погибших в подвалах комитета безопасности с тех пор как Крюгер получил свою должность. По самым скромным подсчётам цифра начиналась от нескольких тысяч человек. В числе умерших числились неугодные политические деятели, лидеры партизанских движений, а так же просто самые активные несогласные с положением дел граждане. Самым привлекательным жертвам «Отряда сто тридцать семь» не везло: они попадали лично в руки Отто. После общего пыточного процесса, в ход шли пытки сексуального характера. Если к тому моменту жертва ещё оставалась жива — ходили слухи, что для Отто это не было принципиальным условием, — она завидовала мёртвым. Но приказы он выполнял с завидной дотошностью и точностью. В госизмене замечен не был. «Малыш Отто», «Смерть с детским лицом», «Приятная смерть» — у командира «Отряда сто тридцать семь» было много прозвищ и все они исчерпывающе характеризовали его. В тёмных глазках Крюгера таилось само олицетворение жестокости и боли. Эрвин невзлюбил этого человека с первой же встречи. Впрочем, главу комитета безопасности не любил никто. Его боялись все. Даже сам Гвин. Гвин продолжал: — Вольдемар, должен признать, что ваша реформа пехотных подразделений даёт свои плоды. Теперь можно с уверенностью сказать, что пехота — царица полей. Вольдемар лишь слегка улыбнулся. Если Гвин знает твоё имя, значит ты у него на особом счету. «Досье. Совершенно секретно. Генерал от инфантерии Вольдемар Каминский. Дата рождения: информация отсутствует. Отец: информация отсутствует. Мать: информация отсутствует. Политические взгляды: истинный последователь дела Хартии. Характер: целеустремлённый. Семейный статус: не женат. Вольдемар начал службу рядовым и лично переносил все тяготы войны. Обрёл славу среди войск, когда после смерти командира взял командование на себя и смог обратить в бегство превосходящие силы врага. Всегда делал ставку на превосходство огневой мощи, в особенности на артиллерию. Имел конфликты с генералами других видов войск, однако, когда дело доходило до совместной работы, старые обиды забывались. Приказы выполнял добросовестно и берёг людей, за что и получил рекомендацию. В измене замечен не был. Гвин что-то говорил Эрику. Эрвин не слушал, погрузившись в свои мысли. «Досье. Совершенно секретно. Командующий «Керзонен группой» Эрик Блацкович. Дата рождения: информация отсутствует. Отец: информация отсутствует. Мать: информация отсутствует. Политические взгляды: истинный последователь дела Хартии. Характер: авантюрный. Семейный статус: не женат. В отличии от некоторых коллег, Эрик Блацкович был славный малый. Можно подумать, что этот белокурый юноша родился в танке и всегда в нём жил. Под его командованием были совершены первые вылазки на ближайшие полигоны, а вскоре после этого был сформирован первый танковый батальон, где Эрик стал командиром. За свои заслуги он быстро взлетел по карьерной лестнице и стал родоначальником бронетанковых войск Хартии. Блацкович всегда шёл на переднем крае атаки, спасал из безвыходных ситуаций своим неожиданным появлением. Когда поступил приказ о переводе Блацковича в Генеральный штаб — многие из его подчинённых плакали. Никто не хотел расставаться с Эриком. После доверительных разговоров с ним Эрвин решил, что этому приятелю хватит инициативы для участия в формировании будущей Военной академии. Приказы он выполнял с особым подходом и непредсказуемостью. В измене замечен не был. — Михаил и Эрих, — говорил Гвин, — понимаю, что сейчас говорить что-то об авиации и флоте — наивные мечты. Но я не сомневаюсь, что вы приложите все силы, чтобы сдвинуть это дело с мёртвой точки. На счёт ресурсов и финансирования можете не переживать. Уверен, Анджей сможет руководить нашей промышленностью настолько эффективно, насколько это возможно. «Досье. Совершенно секретно. Командующий «Люфт группой» Михаил Левандовский. Дата рождения: информация отсутствует. Отец: информация отсутствует. Мать: информация отсутствует. Политические взгляды: истинный последователь дела Хартии. Характер: амбициозный. Семейный статус: не женат. Долгое время этот спокойный скромный парень находился в тени остальных командиров. Почти всю свою службу Левандовский провёл не на линии фронта, а в глубоком тылу, изучая самолётостроение и управление летательными аппаратами. Человек одарённый, глубоко увлечённый механизмами, почти повёрнутый на крылатых машинах подавал большие надежды. Эрвин всегда находил о чём приятно побеседовать с ним. Если всё пойдёт согласно планам Гвина и Генерального штаба, через шесть-семь лет никто не сможет представить ни одну операцию без участия Левандовского. Он выполнял приказы с учётом долгосрочной перспективы. В измене замечен не был. «Досье. Совершенно секретно. Командующий «Морзе группой» Эрих Дёнец. Дата рождения: информация отсутствует. Отец: информация отсутствует. Мать: информация отсутствует. Политические взгляды: истинный последователь дела Хартии. Характер: вдумчивый. Семейный статус: не женат. Долгое время Хартия не имела выхода к морю. Из-за этого Дёнец командовал лишь речным флотом из пары десятков надувных лодок, катеров и нескольких взводов элитной морской пехоты, выдрессированной лично им. Именно его люди первые форсировали реки, подавляли противника и обеспечивали переправам безопасность. После того как Эрих получил в своё распоряжение первые верфи, он начал кардинально менять структуру флота. Впрочем, должно пройти ещё много времени, прежде чем первые корабли выйдут из доков Хартии. Приказы выполняет вдумчиво. В измене замечен не был. С последним названным Гвином человеком Эрвин был знаком ещё со школьной скамьи. Анджей попал в Генеральный штаб даже раньше, чем он и тоже благодаря рекомендации Лизы. «Досье. Совершенно секретно. Министр промышленности и армейского снабжения Анджей Ковальчук. Дата рождения: информация отсутствует. Отец: информация отсутствует. Мать: информация отсутствует. Политические взгляды: истинный последователь дела Хартии. Характер: находчивый. Семейный статус: не женат. Лиза порекомендовала Ковальчука как человека, разбиравшегося в экономических теориях. Он знал экономическую систему Хартии изнутри потому что сам строил её. С Анджеем Гвин часто работал отдельно: давал задачу, а Ковальчук предлагал реформы для в качестве решения. Его предложения по переустройству работы заводов смогли обеспечить войскам бесперебойное снабжение вооружением и прочими необходимыми вещами: едой, боеприпасами, топливом, запчастями. Именно он владел волшебной сумой из которой доставал всё то, без чего не способна существовать ни одна современная армия. Анджей очень рьяно боролся за контроль каждого ресурсного источника, будь то нефть, уголь, металлы или даже золото. Всё это шло на благо промышленности, шло на благо Хартии. Когда на замену патронам начали появляться первые бумажные деньги, вокруг Анджея закрутились многомиллионные денежные потоки. Но, как ни странно, Ковальчука никогда не прельщали материальные блага. Он так и оставался угрюмым промышленником в потрёпанном пиджаке, ставившим службу во имя общего блага — самой важной целью своей жизни. Этот незаменимый винтик выполнял приказы со знанием дела. В измене замечен не был. Прослушав все отчёты, Гвин подвёл итоги: — Я вас услышал. Ситуация на Юге стабилизировалась. Наконец-то, армия начала показывать себя с лучшей стороны. Теперь я хочу поделиться планами на ближайшее будущее. Думаю, все вы согласитесь с тем, что Хартии становится тесно в границах одного города. Если хотим добиться благосостояния наших граждан, в первую очередь мы должны взять под контроль весь регион с его плодородными землями, лесами и полезными ископаемыми. У меня на вас великие планы. Но прежде предстоит много работы. Я даю вам неделю на первичную реорганизацию. После этого большинство наших сил выдвигается в сторону Киевуса, славной столицы нашей погибшей страны. Пришло время стать хозяевами этого региона, господа. Я не сомневаюсь, что с такими достойными командирами нас ждёт успех. Киевус покорится. Да будет так! Вы получили приказы. Жду от вас их выполнения в лучшем виде. Заседание закрыто. А далее последовали новые походы и новые собрания в Генеральном штабе. Должность маршала не ограждала Эрвина от сражений и всё новых разочарований. Казалось, весь мир превратился в одно сплошное болото, день за днём он продолжал служить Хартии, а Хартия продолжала расширять влияние и территории. Так было нужно. Пока мир пребывает в хаосе, дело Хартии необходимо. Другого пути нет. И с каждым собранием Лиза становилась всё печальнее. Эрвин больше не видел огонька в её глазах. Перед очередной встречей Генерального штаба он убедился, что его главный страх давно стал реальностью: она призналась, что посещала «Тёмный сектор» вскоре после захвата. Лиза лично видела руины поместья. Лично смотрела на полуразложившиеся трупы и сгоревшую технику. Она тоскливо наблюдала за некогда цветущим холмом, от которого почти ничего не осталось. Наблюдая до сих пор. Воистину чувствительность к чужим бедам и сострадание Лизы не знали границ. Этим она выделялась среди всех остальных людей, этим она покоряла сердца граждан. И не только их. С каждым днём Эрвин всё больше замечал, что его благодарность и дружеская преданность перерастают в настоящее почитание. Раньше он думал о Лизе иногда, в самые сложные моменты, затем раз в несколько дней. С тех пор, как он стал маршалом, его мысли обращались к ней каждый день. Сердце сжималось от жалости, когда Лиза грустила и вспоминала о погибших из «Тёмного сектора» едва сдерживая слёзы. Эрвин хотел утешить её, найти слова поддержки, но раз за разом одёргивал себя: благоразумие кричало, что он не должен этого делать. Потому что у Лизы уже есть человек, который имеет большее право на её утешение, её компанию, её внимание. Эрвин чувствовал: даже когда Лиза совсем рядом — это иллюзия. Она больше не ночевала в соседней комнате, как год назад, теперь их разделяли десятки стен и дверей, а зачастую и десятки километров дорог. Эрвин больше не имел права говорить ей слова поддержки. Но это никак не меняло его отношения к ней. Странное чувство трепета перед Лизой медленно росло и, незаметно для самого Эрвина, превращалось в проблему. На одном из собраний — благо за столом тогда сидела только половина членов Генерального Штаба — речь ненароком зашла о планах Гвина. Отто, самым молодой среди них, невысокий парень с почти детским лицом и бесчеловечным надменным нравом, имел неосторожность заявить, что господин Гвин хорош во всём, но обделён вкусом на женщин. Эрвин не смог смолчать: — Не тебе судить, Малыш Отто. Ты и близко не наравне с Элизабет. Она — лучшее, что осталось в этом мире. На несколько мгновений над столом воцарилось молчание. Эрвин оглядел собравшихся и понял: все уставились на него. — Воу, полегче, маршал, — засмеялся Вольдемар. Надо было позволить ему свести всё к шутке, но Эрвин упорствовал: — Разве это не так? Оглянись вокруг, Каминский, и поймёшь, о чëм я. Элизабет — самый чистый человек в этой комнате. И потому ей здесь не место… — Ох-хо-хо, — Малыш Отто щёлкнул языком и язвительно оскалился. — Так маршал считает, что госпожа Элизабет — самый прекрасный цветочек на поляне? Не удивлюсь, если ему завидно, что она не в его палисаднике. Отто расхохотался, Вольдемар поддержал веселье, Анджей усмехнулся и осторожно дёрнул Эрвина за рукав мундира, чуть наклонившись к нему: — Осторожнее, Эрвин. Следи за своими словами. Лиза пока ещë не первая леди, но, думаю, это вопрос времени. Напоминай себе об этом почаще. Говоря прямо, твоë восхищение уже давно переходит границу допустимого. Смотри не влюбись. Эрвин в возмущении вырвал руку из его слабой хватки. Что за бред нёс Анджей? Влюбиться в Лизу? Глупость! Чуть больше полугода назад они буквально жили в одной квартире и за восемь месяцев ничего подобного не случилось. У него были сотни случаев, чтобы перестать видеть в ней только друга. У Лизы тоже. Никто из них ни одним из случаев не воспользовался. Этим всё сказано.