***
Кисаме-сан рассказал мне о нашем задании, хотя в детали особенно не вдавался. Мы шли в гражданскую страну Тигра на западной стороне континента. Насколько я поняла, при новом (разумном) дайме в Тигре начался экономический рост: освоение земель, развитие сельскохозяйственного сектора и, как следствие, наращивание торговли с крупным платежеспособным соседом — страной Земли. Только за этим последовали диверсии в начавшем процветать государстве. Дайме страны Тигра подозревал в организации подрывных действий одного из прибрежных соседей, недовольных тем, что приходится делить импортёра товаров с ещё одним экспортером, не выходившим на рынок долгие годы. Итак, нашей задачей стало найти шиноби-диверсантов, допросить, чтобы выяснить, кто их нанял, и доставить дайме. Дальше — убить, если заказчик потребует и доплатит. В сущности ничего сложного, да и роли чётко распределились. Поиск на мне, допрос на Итачи, а убьёт диверсантов Кисаме-сан, покормив кровью свою самехаду. Мне нравился Кисаме-сан. И пусть он тоже был не в восторге от моего появления (ему и с Учихой вдвоём замечательно), не позволял мне ощутить себя лишней. Вообще интересно отметить, что рабочие пары в Акацуки сформированы на контрасте. Один из напарников весь такой «ах, обрыв»: пафос, суровость, опасность и лёд. А второй же значительно более прост, открыт и не прочь поболтать. И я общалась с Кисаме-саном с большим удовольствием, тем более что болтовня — единственное развлечение в пути. Я рассказала о своей жизни, а он — о своей: о клане-потомке акул, живущем на острове в Киригакуре, о службе в Кровавом Тумане и о годах, проведённых в Акацуки. Мне страшно хотелось скорей завести разговор об истинном лидере, но сильно мешало присутствие Итачи-сана. Да и сначала было желательно показать себя в деле и подтвердить, что я — часть команды. Я долго думала, как поступить с Учихой Итачи, и продолжала думать, уже идя вслед за ним. С одной стороны, он как шпион нам не друг, не союзник. И хотя правду о нем знает ничтожное количество человек (и никогда её не расскажет), хотя Итачи ни при каких обстоятельствах не сможет вернуться домой с такой репутацией, он себе обеспечил достойную пенсию одной только резней Учих. Если развал Акацуки удастся осуществить, все мы окажемся предоставлены сами себе. Все, кроме него. Заслуги Итачи перед Конохой, пожалуй, позволят ему мирно существовать в гражданской деревне с материальной поддержкой от старейшин Листа и горя не знать. За молчание. А с другой стороны, во мне уже горел интерес игрока. Что будет, если фигура такого масштаба и силы останется на доске? Как сложится дальше поломанная судьба? Какую роль он сыграет в истории мира шиноби, если удастся спасти его? И ещё кое-что. Итачи — единственный, за кем потенциально пошёл бы преданный псевдо-Мадаре Кисаме-сан, ведь даже Обито засомневался, останется ли Хошигаки в Акацуки после смерти напарника. Эти двое и правда товарищи, по-настоящему. А слово товарищ для бывшего мечника — далеко не пустой звук после того, что он совершил в Кровавом Тумане. Учиха Итачи мне показался тем самым ключом, способным свернуть Кисаме-сана с пути лже-Мадары и иллюзии мира без лжи. А значит, предстояло вмешаться и здесь, вновь рискнув. Наконец-то придя к решению, я ощутила себя героем-спасителем и выжидала момент, чтобы ворваться в унылую жизнь умирающего Учихи и нарушить все планы на трагичную смерть, легко разобравшись с болезнью. Вот только эта болезнь оказалась мне не по плечу.***
Первые несколько дней все было спокойно. Итачи-сан, бывало, покашливал и иногда пил таблетки, стараясь незаметно глотать их. И я подыгрывала, делая вид, что не замечаю проблемы, хотя внимательно наблюдала за его состоянием. Но лишь до тех пор, пока ситуация не ухудшилась: мы задержались на долгожданный ночлег в индустриальном поселке страны Земли, где занимались дроблением камня, и в воздухе стояла каменная пыль. Тонкие стены дешёвой гостиницы плохо скрывали внутренний шум. Посреди ночи меня разбудил жуткий кашель из комнаты, где должен был спать Итачи. Он долго не прекращался: приступ был сильный и интенсивный, вроде бы затихал ненадолго, но вновь раздавался с удвоенной силой и громкостью. Хотя медики здесь не дают клятв Гиппократа, я не смогла бы ответить бездействием на муки товарища, даже если бы решила глобально его не спасать. — Итачи-сан, вы в порядке? — спросила я, прислонившись к двери. Он не ответил. Только продолжал кашлять, будто бы задыхаясь. Меня начинало это пугать. — Итачи-сан? — вновь позвала я, постучавшись. И снова безрезультатно. Всё те же звуки. — Итачи-сан, я вхожу. Дверь, конечно, была закрыта, и пришлось выбить замок. — Итачи-сан… Я отшатнулась к дверному проёму и инстинктивно подняла руки, встретив горящие Шаринганы, смотревшие из темноты. Учиха сгорбившись сидел на футоне и глотал страшный кашель, разрывавший его изнутри, прижимал салфетку ко рту и сверлил меня Мангекё, готовый к атаке даже в таком состоянии. Я боялась пошевелиться под угрожающим взглядом, но его приступ снова усилился. Итачи согнулся почти пополам, а на пол закапала кровь уже сквозь салфетку. — Как вам помочь? — Таблетки, — прохрипел он, указав на свернутый плащ в углу комнаты. Я тут же рванула в ту сторону, достала из кармана таблетки, налила из графина воды в стеклянный стакан и протянула напарнику. Он сразу же выпил и рукавом вытер губы. Остался кровавый след. Я молча сидела с ним рядом, пока приступ медленно затихал. Мертвенно-бледный под светом луны, в ночной белой юкате, с небрежными ото сна волосами и следом от крови на тонких губах… Это ли грозный убийца? Пожалуй, в тот самый момент он предстал в истинном виде, похожем на вид искалеченной миром шиноби души. — Возвращайся к себе, — наконец сказал он, даже на меня не смотря. — Больше не стоит врываться. — Я медик, — ответила я, взяв в руку одну из пропитанных кровью салфеток, валявшихся на полу. — Позвольте я вас посмотрю. — Нет. — Я должна делать свою работу. Если не буду полезной, меня уберут. — Я не нуждаюсь в лечении. — Ваши лёгкие на пределе. Следующий приступ можете не пережить. Если решили, что пора задохнуться, я сейчас же уйду. Он не был готов задохнуться до запланированного им боя с братом. И нехотя разрешил, наверное, осознав, что в этот раз пришлось бы ползти до таблеток. Сделать хуже было бы невозможно. — Распахните юкату, пожалуйста. — Я убрала руки за спину. — Трогать не буду. Итачи-сан оказался нездоро́во худым. Кожа обтягивала острые ребра. Я начала смотреть. Кагура Шинган — не МРТ, но там, где проблемы с физиологией, проблемы и с циркуляцией чакры. Увидев картину, я обомлела. Проблема оказалась везде. Чакра текла с перебоями по маршруту кровеносных сосудов — значит, кровь чем-то испорчена. Все органы были затронуты, отдельные больше, отдельные меньше, но все. Хотя это было не самое страшное: они ещё поддавались лечению. Настоящая катастрофа — лёгкие. В месте расположения лёгких чакра текла еле-еле, мерцала, находясь при этом на уровне, минимально необходимом для жизни. Вне моих сил оказалось привести их в порядок. С такой степенью поражения они едва могли снабжать организм кислородом. Всё было крайне дерьмово. Наверное, эта мысль проступила и на лице. — Сколько мне осталось? — спокойно спросил Итачи-сан. — Месяца полтора, — соврала я, понимая, что он протянет ещё где-то полгода, еле стоя на ногах. — Если откажетесь от лечения. Если примете помощь, ещё поживете. Я не могла его вылечить. Могла только поддерживать организм, восстанавливать то, что можно восстановить, подавляя урон от болезни насколько возможно. Но это было необходимо, чтобы выиграть время и придумать, как разобраться с причиной. Мне было нужно, чтобы он согласился принять мою помощь незамедлительно, а это было возможно лишь в случае, если Итачи поймёт, что не доживёт до сражения с братом. Сохранялась проблема. Если бы это заболевание относилось к аутоимунным, лечение целительной чакрой лишь навредило бы. Но я не узнала бы, не попробов: решила попробовать и посмотреть на эффект. — Какое лечение ты предлагаешь? — Кусайте, — ответила я и протянула руку, отодвинув рукав юкаты и обнажив шрамы-следы от зубов. Итачи нахмурился, смотря на искусанное запястье. Будто бы не решался оставить ещё один шрам. — Следы паршивого детства. Не обращайте внимания. — Орочимару? — Есть монстры намного страшнее него. Напарник наконец посмотрел мне в глаза. Серьёзно и с сожалением, настолько глубоким, что мне стало не по себе. Как будто он разделял мою боль. А может, то была его собственная. — Кусайте, Итачи-сан. Он укусил, а я постаралась не дрогнуть. Как оказалось, не так это больно, если действительно хочешь помочь. — Вам лучше? — с опаской спросила я. — Да, — ответил он, сделав вдох. — Спасибо. Я, в свою очередь, выдохнула, но на всякий случай проверила Глазом Разума. Действительно, поток чакры весомо стабилизировался, а в местах наименьшего поражения вовсе пришёл в порядок. Эффект был временным, но результат меня сильно порадовал. Если бы болезнь была связана с иммунитетом, моя чакра оказала бы обратный эффект. А так получилось, что я не совсем и бессильна. Зато появились другие вопросы. Что с ним, черт возьми? Чем заражена его кровь? Что почти уничтожило лёгкие? Я не могла догадаться. Было вполне вероятно, что эта загадочная болезнь существует исключительно в мире шиноби, как болезнь Киммимаро. И, может, пока вообще не открыта — медицина шиноби ориентирована на массы, а не на редкие заболевания, и в основном на лечение травм. К счастью, в отличие от Киммимаро, Учиха не обладал особым строением тела. У нас был шанс. — Я зайду к вам утром, — сказала я, вставая на ноги. — Нужно ещё? — Регулярно, — кивнула я. — Доброй ночи, Итачи-сан. Я вернулась к себе в смешанных чувствах. Я могла хоть чем-то помочь, и это было отлично. Я не могла его вылечить, и это было паршиво. Я не могла самостоятельно выяснить, что его убивает, и это до жути меня раздражало как медика, убежденного в своём мастерстве. Но обыграть это заболевание стало теперь делом принципа, и я начала размышлять, что могу сделать. Путь в лаборатории Орочимару был перекрыт, зато появился тот, кем я решила его заменить: мой новый союзник Мастер Сасори. Союзник, который не только сильнее, но и умнее меня. Решив с ним связаться при первой возможности, я легла досыпать, хотя за окном уже постепенно светлело. Я натянула одеяло на голову и постаралась уйти в страну грёз, но мысли не отпускала картина реальности. Итачи-сан, столь беззащитный в ту ночь перед лицом судьбы и болезни. Я не имела ни малейшего права его видеть таким, но вместо злости в ответ получила сочувственный взгляд, полный боли и горечи. Настолько человечного взгляда мне никто не дарил. Никогда. Я думала прежде, что не нуждаюсь, но почему-то ощутила готовность перевернуть целый мир, чтобы не дать этому взгляду потухнуть