;; ;;;
В субботу Римус не пошел завтракать со всеми вместе. Сириус попытался его уговорить, но когда увидел, как болезненно и бледно он выглядит, решил отстать и просто оставить его в постели подольше. Без него всё было точно так же, как и с ним; Римус обычно даже не разговаривал до девяти утра. Но всё равно Сириус быстро заскучал по его нытью, ворчанию и раздражённому закатыванию глаз. После завтрака Сириус прихватил со стола банан, чтобы Римус хотя бы что-то поел, — и обнаружил его всё ещё в кровати. Римус свернулся в клубочек и едва слышно стонал. — Эй, Римус, приятель. Я тебе завтрак принёс. Римус выдохнул. Он всё ещё выглядел так себе. Мешки под глазами казались огромными, лицо сморщено в напряжении. — Может тебе надо в больничное крыло? Выглядишь так себе, — озвучил Сириус свои мысли. Римус глубоко вздохнул. — Нет, всё в норме, спасибо, Сириус. Я пойду завтра, если не станет лучше. Сегодня просто полежу. Так что ты иди ко всем остальным. Ни одного ругательства, сплошная вежливость — он точно смертельно болен, подумал Сириус. Конечно, Римусу надо было в больничное крыло, но переспорить его невозможно. — Ну, если ты никуда не пойдёшь, я тоже останусь здесь с тобой. Мешать не буду, не переживай. Просто посижу здесь, напишу своё эссе по Трансфигурации. А ты мне говори, если что-то понадобится. — Ты не должен. Однажды дома Сириус заболел, и мать оставила его в постели на целый день, поручив Кричеру о нём позаботиться. Кричер терпеть его не может — Сириус бесконечно запускал по дому навозные бомбы и ломал дорогие антикварные безделушки. Так что он просто лежал целый день в одиночестве, пока эльф забывал занести ему зелья или чай. Было тоскливо, уныло и ужасно одиноко. И Сириус ни за что не хотел, чтобы Римус чувствовал себя также. Поэтому просто молча уселся на своей кровати, достал чернила и пергамент и скрестил ноги. — Спасибо, — прошептал Римус через несколько минут, и у Сириуса всё запело внутри.глава 3: зелья
25 октября 2021 г. в 12:14
На следующее утро Сириус проснулся рано, хоть и проспал всего несколько часов. Он всегда просыпался рано дома — Кричер подавал завтрак в восемь каждое утро, пропускать нельзя. Все остальные мальчики продолжали храпеть, когда он вылез из постели и пошёл в душ.
Когда вернулся, Джеймс уже проснулся и рылся в своём сундуке. Он, видимо, уже не помнил вчерашнее и легко улыбнулся Сириусу. У того упал груз с плеч, и с радостью он тоже улыбнулся в ответ. Они разбудили Питера и Римуса, и все вместе пошли завтракать.
Римус явно не был жаворонком — он ворчал всю дорогу до Большого зала. Из них четверых только Джеймс и Сириус чувствовали себя бодро с утра, они сели за стол, не переставая переговариваться. Питер несколько раз пытался вмешаться в разговор, но Сириус каждый раз перебивал и продолжал говорить. Джеймс не замечал.
Тем временем Макгонагалл представила первокурсникам расписание. У них должны были быть зелья со слизеринцами, потом Трансфигурация с Когтевраном. Сириус простонал про себя — он надеялся хотя бы в первые сутки не контактировать со Слизерином.
Пока они с Джеймсом обсуждали расписание, к разговору подключились Римус с Питером — никто не заметил, как в Большой зал залетела стая сов. Сириус оглянулся и сразу увидел фамильную сову Блэков и сглотнул; в клюве у неё зажат дымящийся багряный конверт.
— Чёрт побери, они прислали тебе громовещатель! — воскликнул Джеймс. — За что?
— За то, что учусь в Гриффиндоре, например?
— Откуда они вообще об этом узнали?
— Да ладно, как будто Нарцисса, Уилкс и полсотни других слизеринцев не написали своим родителям сразу же после пира вчера.
— Тебе, наверное, лучше поскорее открыть его, —сказал Питер, осторожно глядя на конверт. Дым поднимался все выше и выше.
Сириус разорвал печать на письме. Выхода нет. Внезапно зал заполнил пронзительный голос матери.
«СИРИУС ОРИОН БЛЭК! КАК СМЕЕШЬ РАЗОЧАРОВЫВАТЬ СВОЮ СЕМЬЮ ТАКИМ НАХАЛЬНЫМ ОБРАЗОМ? ТЫСЯЧА ЛЕТ СЛИЗЕРИНСКОЙ ГОРДОСТИ И ТЫ ТЕПЕРЬ ВСЁ РУШИШЬ ТАК ГЛУПО И САМОНАДЕЯННО! ЭТО ПОЗОР НА НАШИ ГОЛОВЫ, И ТЫ БУДЕШЬ НАКАЗАН!»
Письмо сгорело и обрушилось на стол горстью пепла, как только утреннее послание от матери было озвучено. У Сириуса скрутило живот; он прекрасно знал, что это значило. Будет наказан — значит получит Ласеро. Может удастся остаться в Хогвартсе на Рождество? А потом к лету мать, возможно, успокоится. А возможно, она не успокоится теперь никогда. Ощущение отвратительное — к глазам подступали слёзы, а к горлу тошнота.
Но этого допустить нельзя. Сириус всё ещё наследник семьи Блэк, и сейчас весь зал смотрит прямо на него. И он не позволит никому смеяться. Голос матери эхом отдавался в голове, как и урок, который она повторяла тысячу раз.
Никогда не показывай слабости, Сириус. Ты наследник. Гордись этим, убедись, что тебя уважают.
Поэтому сейчас, пока завтрак комком застрял в горле, Сириус нахмурился, как только письмо перестало визжать, и положил себе на тарелку ещё один тост.
Не смотри вниз, не избегай взглядов, но и не ищи их, — подумал он про себя.
Ничего не показывай.
Все вокруг переговаривались в недоумении и волнении, но Джеймс, Римус и Питер смотрели на него в потрясённом молчании. Что ж, пусть, ничего страшного. Он откусил свой тост, как ни в чём не бывало.
— Ты не врал, что твоя семейка так себе, — сказал в конце концов Джеймс.
— Неа, — Сириус протянул долгую «а».
Джеймс внимательно посмотрел ему в глаза, но решил не давить.
— Ну что, а теперь можем пойти на Зелья.
Он встал, и все трое последовали за ним. Сириус нарочно медленно вышел из зала, чтобы дать понять, что он не сбегает, что ему нечего бояться или смущаться. Римус замедлил шаг, чтобы держаться рядом, но ничего не сказал, пока они не вышли в коридор.
— Извини, но твоя мама такая сука.
Он сказал это так просто и обыденно, что Сириус фыркнул, и сразу же его иллюзия безразличия рассыпалась. Мерлин, он никогда раньше не слышал, чтобы кто-нибудь называл мать сукой. Но ещё более забавно, что именно Римус сделал это первым. Тихий Римус в своей поношенной мантии. Если бы Вальбурга услышала, она бы взорвалась на месте от ярости.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
Остаток пути до подземелий они прошли молча, но Сириус не мог перестать улыбаться. Когда они вошли в класс, Питер уже сидел рядом с Джеймсом — и может ещё вчера бы Сириус захотел поменяться с ним местами, но сейчас он вообще не против сидеть с Римусом. Они разместились позади друзей и стали ждать начала урока.
Профессор Зельеварения — кругловатый профессор Слизнорт, декан Слизерина — начал проверять присутствующих по списку и остановился на имени Сириуса, который был в самом начале.
— Сириус Блэк, значит. Ну, здравствуйте, юноша. Ваше распределение было впечатляющим, не так ли? Такого никто не ожидал. Мне очень хотелось, чтобы вы были на моём факультете, дорогой мой мальчик, но неважно. Познакомимся на уроках Зельеварения. Без сомнения, вы будете так же талантливы, как и ваши кузины, а? Действительно, очень интересный случай.
Сириус только кивнул, чувствуя неловкость. Все в классе обернулись к нему. Слизнорт ещё секунду смотрел на него, очевидно, ожидая ответа, а потом вернулся к перечислению имён.
К концу урока Слизнорт дал первокурсникам простейшее задание — сварить вместе со своим партнёром раствор для лечения икоты. Сириус варил его десятки раз. Когда он начал взвешивать ингредиенты, Римус наклонился к нему ближе.
— Слизнорт кажется мудилой.
Сириус ухмыльнулся.
— Кажется, ты многовато материшься.
Римус улыбнулся ему в ответ.
— Или, может быть, ты материшься недостаточно.
— Если бы я матерился дома так, как ты, я бы лишился рта.
— Но сейчас же ты не дома, правда?
Сириус на мгновение задумался.
— Ладно, ты прав... Слизнорт мудила.
Он захихикал, и Римус тоже начал смеяться. Он никогда раньше не матерился вслух и сейчас казался себе очень крутым. Когда мать предупреждала об опасности полукровок, она вряд ли имела в виду тощих мальчишек с большими носами, которые научат её сыночка пакостным словам.
Но пока они смеялись, Сириус не заметил, что Римус мешает зелье по часовой стрелке, а не против, как написано в рецепте. А когда заметил — было уже слишком поздно. Он дёрнулся, чтобы остановить Римуса, но котёл начал пузыриться. Большой красный шар надулся и взорвался прямо над головами Римуса, Джеймса и Питера.
Все в классе начали оборачиваться к ним, и Римус уставился на Сириуса с таким выражением вины и отчаяния на лице, что Сириус ничего не смог с собой поделать и снова расхохотался. Джеймс ухмыльнулся и потряс головой, разбрызгивая повсюду розоватую слизь. Девчонки рядом вскрикнули и принялись прятаться под партами. И Питер тоже начал заливисто хохотать. Потом рассмеялся и Римус, когда Сириус еле-еле смог дышать. А когда к ним подбежал Слизнорт, и его уши тут же побагровели, Сириус уже буквально икал от смеха.
— Что такое? Никогда за все годы преподавания у меня не было такого недоразумения на первом уроке! Мистер Поттер, перестаньте трястись! И, мистер Блэк, перестаньте смеяться!
Сириус успокоился на секунду, а потом встретился взглядом с Джеймсом, и они оба снова начали смеяться. Вздыхая и бормоча себе под нос, Слизнорт уничтожил неудавшееся зелье от икоты, а потом выпроводил всех четверых из класса.
— Вот чёрт, а весело вышло, — засмеялся Джеймс, когда за ними захлопнулась дверь. — Кто из вас это сделал?
Сириус гордо ухмыльнулся.
— Мой сквернословец Римус, он решил, что терять баллы на Зельях интереснее, чем зарабатывать. Мерлин, я даже не подозревал, что можно так сильно испортить зелье от икоты.
— Ну, я смогу пережить разочарование Слизнорта. В подушку плакать не буду, — глаза Римуса блестели. — Видели Снейпа? Джеймс как следует окатил его этой жижей, ему вроде даже в глаз попало!
— Думаете, нам влетит? — спросил Питер. — Мама убьет меня за отработку в первый же день.
— Не знаю, Пит, приятель, но какое бы наказание мы не получили, оно того стоит, — сказал Джеймс. Питер кивнул, они все переглянулись и снова начали смеяться.
В конце урока Слизнорт позвал их обратно в кабинет, чтобы прочесть лекцию, и все четверо сокрушенно кивнули. В конце концов профессор их отпустил, и ребята направились на Трансфигурацию, потеряв по пять очков каждый. Но сейчас их волновали точно не баллы.
Именно в этот момент из соседей по комнате и однокурсников они превратились в настоящих друзей. Есть такие события, которые нельзя пережить, не полюбив друг друга самой крепкой любовью. И изгнание с урока за взрыв зелья точно входит в число таких событий.