[i want to be good // я хочу стать лучше]

Через несколько дней после начала войны атмосфера в Хогвартсе заметно изменилась. Если раньше только Сириус читал «Пророка», сейчас почти каждый получал новый экземпляр за завтраком. И постоянно разговоры во всем Большом зале стихали, пока они искали на страницах хоть какие-то новости. Быстро министресса магии объявила, что удвоит рекрутинг авроров, и все нынешние авроры должны будут работать сверхурочно, пока все участники атаки второго октября не будут задержаны. Аврорам не повезло. Между тем, Дамблдор все реже и реже появлялся в Большом зале, ходили слухи о его местонахождении, которые варьировались от встреч в министерстве до личной охоты за всеми пожирателями смерти и до одного слуха о том, что он бежал из Шотландии и в настоящее время ищет убежище в Перу. Этот слух распространяли слизеринцы. Ученики учились жить с новым чувством страха, особенно первогодки-магглорождённые, которые попали в волшебный мир всего за месяц до начала войны, цель которой — уничтожение их прав и истребление их всех. Между тем, старшие ученики стали намного серьёзнее, они как будто повзрослели по щелчку пальцев. Обычно оживленные близнецы Пруэтты с седьмого курса перестали забавляться и проводили всё время в углу гостиной Гриффиндора, перешёптываясь со старостой Фрэнком Лонгботтомом. Пока часть школы пыталась приспособиться к новой угрозе и войне, происходящей за стенами Хогвартса, слизеринцы самодовольно ухмылялись и посмеивались. Даже если они не говорили прямо, что довольны подъёмом Волан-де-Морта, по их поведению было очевидно, что их приятно волнует состояние магической Британии. Другого от них нет смысла ожидать, и смириться было бы легко, если бы не Регулус. Каждый раз в Большом зале Сириус сверлил брата глазами, пока он посмеивался в компании слизеринцев. Рег должен оставаться мягким мальчишкой, который спал с ночником до десяти лет, но точно не тем, кто смеётся над смертью невинных людей. Наверняка на него так влияли слизеринцы, они забили ему мозги своей больной идеологией ещё до того, как он научился думать самостоятельно. Через две недели после нападения семейная сова Блэков прилетела в Большой зал за завтраком, уронила письмо Регулусу, Нарциссе, а затем бросила одно перед Сириусом. Мародёры нервно переглянулись, и он пожал плечами, разрывая конверт. Дорогой Сириус, Я уверен, ты слышал новости о нынешнем политическом климате. Обращаюсь к тебе, чтобы проинформировать о позиции дома Блэков в отношении последних событий. Хотя мы открыто не поддерживаем какие-либо формы насилия и не одобряем используемые методы, мы должны оставаться нейтральными в любых дебатах относительно прав грязнокровок и магглов и не выступать против дела, за которое сражается Тёмный лорд. Это будет моей публичной позицией в Визенгамоте, и важно, чтобы наша семья выступала единым фронтом. Я понимаю, что ты можешь не согласиться с моим решением, учитывая твоё поведение летом. Наедине с собой ты можешь думать что угодно, но публично высказывать свои взгляды ты не станешь. Искренне твой, Отец Сириус в ярости скомкал письмо, отшвырнул от себя и, выхватив палочку, заорал: «КОНФРИНГО!». Письмо взорвалось с громким грохотом, и крошечные перья пепла посыпались на стол Гриффиндора. Будто бы все в зале заинтересованно скосили глаза в его сторону, и Сириус ухмыльнулся в ответ, яростно проткнув сосиску вилкой. — Что там было? — осторожно спросил Джеймс. — Отец проинформировал о позиции моей семьи в отношении нынешнего политического климата, как он так деликатно выразился, — усмехнулся Сириус. — Как будто я собираюсь его слушать. — Может, тебе стоит просто подыграть, — неуверенно предложил Джеймс, — тебе ещё возвращаться домой в декабре. — Да, ну и что, худшее уже произошло, что ещё они могут сделать? — он кипел от злости. — Я не позволю им указывать, что мне говорить и что делать. У меня есть выбор. Джеймс не успел ответить — в этот самый момент к гриффиндорскому столу подошёл Регулус. — Сириус, — серьёзно сказал он, широко раскрыв глаза. — Ты не можешь просто взорвать письмо от отца на глазах у всех. Думай, что ты делаешь! — А почему ты не думаешь, что делаешь, а? — спросил Сириус. — Ты смеёшься со своими дружками по секте, ты радуешься смертям людей! Регулус вздрогнул, но потом его взгляд ожесточился. — Из нас двоих мне стоит переживать о своей компании, — парировал он, повышая голос. Эванс наклонилась к столу, глядя на них обоих. — Ребята, может, вам стоит продолжить в другом месте, — неловко прошептала она, — все вас слышат. Регулус повернулся к ней. — Это разговор между двумя членами семьи Блэков, он не для грязнокровок! — Так! — закричал Римус, бросаясь на защиту Эванс. — Либо извиняйся, либо съёбывайся. — Тебя это тоже не касается, полукровка! — Ну, хватит! — воскликнул Сириус. Он повернулся к Регулусу, сохраняя спокойное выражение лица, и выпрямил спину, напяливая на себя образ наследника Блэков. — Ты прав, это разговор между двумя членами семьи Блэков, — сказал он тихо, но чётко. — Что ты забываешь, младший брат, так это то, что я наследник, а ты всего лишь запасной сын. Так что ты не можешь говорить мне, как себя вести, и уж точно не можешь проявлять такое неуважение к моим друзьям. Так почему бы тебе не вспомнить своё место и не катиться обратно к своим слизнякам? Регулус потрясённо уставился на Сириуса, отрывисто кивнул, повернулся и поспешил прочь. Все гриффиндорцы тоже глядели на Сириуса во все глаза, он окинул их взглядом, прежде чем выйти из Большого зала с высоко поднятой головой. Как только он вышел в коридор, сразу же сгорбился и быстрым шагом поспешил к ближайшему туалету. Тяжело дыша, плеснул водой на лицо и попытался успокоиться. Блять! Блять, блять, блять! Мать с отцом точно узнают, Регулус, наверное, уже строчит им письмо. Сириус был так уверен, что отыграет роль наследника — ага, как же. Не выдержал даже одного жалкого письма и стычки с Регулусом. Ярость сразу же охватила его целиком, он не мог ни думать, ни осознавать, что делает и что говорит, пока не стало уже слишком поздно. Наверное, самая большая ошибка — взорвать письмо, уныло подумал Сириус. Это вопиющее неуважение не только к отцу, но и к главе семейства Блэков. Теперь проблем не оберёшься. Как ни странно, на секунду Сириус подумал, что мать наверняка бы гордилась им за показательное унижение Рега и всю эту чушь про наследника. Если бы, конечно, ссора не возникла из-за того, что братец прицепился к его недостойным друзьям. Ладно, ещё только шестнадцатое число, до каникул два месяца. Мать успеет хотя бы немного успокоиться. Когда пульс пришёл в норму, и получилось наконец вдохнуть полной грудью, Сириус глянул на часы. Чары начались десять минут назад. Он выругался, вытер лицо и постарался привести себя в порядок, чтобы хотя бы не было заметно, что он только что ревел в туалете. А потом схватил вещи и поторопился в класс. Когда урок закончился, Сириус быстро вылетел за дверь, но друзья уже спешили за ним. — Эй, — сказал Джеймс, хватая его за руку и заставляя остановиться, — ты в порядке? — Всё отлично. — Ну, очевидно, ты отыгрываешь, — саркастически сказал Римус. Сириус посмотрел на него. — Очень смешно, Люпин. — Стараюсь изо всех сил. — Хочешь поговорить об этом? — спросил Пит, озабоченно глядя на Сириуса. — О чём говорить? Моя семья отстой, и теперь мой младший брат тоже. Ничего не поделаешь, — пожал плечами Сириус. — Ну что-то же ты сделал, — мягко сказал Римус. — Ты противостоишь им. Это непросто. Сириус посмотрел на него, и Римус слегка улыбнулся. — Ладно, — кивнул он, — спасибо, Ри. Остаток дня тянулся вечность, и все мародёры слишком уж осторожничали с Сириусом. Он ценил этот великодушный жест, но выглядело всё странновато, учитывая, что обычно они не упускали момента, чтобы пошутить над ним. Ближе к вечеру он уже чувствовал себя намного лучше и даже трижды сказал «серьёзно» прямо под носом у Римуса и не услышал в ответ ни одного каламбура. Почему-то именно это казалось странно трогательным. Вечером Сириус не пошёл на ужин вместе со всеми, чтобы лишний раз не видеться с Регулусом. Ребята тоже хотели остаться в комнате, но Сириус им запретил; так что они ушли, помахав на прощание и дав клятвенное обещание принести чего-нибудь вкусного. Сириус решил, что напишет пока эссе по Защите на завтра, он устроился в дальнем углу гостиной, достал чернила и пергамент. Кто-то подсел к нему, когда было готово всего несколько абзацев. — Эванс? — удивился Сириус; он думал, что после этого утречка она будет ещё больше его недолюбливать — если это вообще возможно. — Ага, Блэк? Почему ты не со своей бандой? — небрежно спросила она. — Они ужинают, а я эссе пишу, — пожал он плечами, продолжая выводить ровные буквы. Эванс взглянула в его пергамент. — Пишешь эссе? А где учебник и черновики? Он снова пожал плечами, не поднимая глаз. — Никогда не пишу в черновик. А учебник я уже прочитал. Эванс внезапно посмотрела на него с большим любопытством. — Уже прочитал учебник? Имеешь в виду — когда готовился к эссе? — Нет, летом, — ответил Сириус, начиная новый абзац и надеясь, что она поймёт намёк. — А что? Эванс уставилась на него. — Ничего, — наконец сказала она. — Круто, тогда дай мне дописать. — Я хотела поговорить с тобой насчёт утра. Сириус крепко сжал перо. — Слушай, мне стыдно за брата, окей? Но я не могу контролировать всё, что он говорит, так что я тут ни при чём. — Я… я не виню тебя. Сириус наконец перестал писать, повернувшись к ней. — Я… я тоже много ссорюсь со своей сестрой, — тихо продолжила она. — Остальные не понимают. Сириус надолго замолчал. — А из-за чего вы ссоритесь? — в конце концов спросил он, пытаясь выглядеть как можно более равнодушным, и, конечно, ничего у него не вышло. — Она маггла, и её бесит, что я ведьма. Сев говорит, она ревнует, но я думаю, она просто считает, что я чокнутая. — Мой брат думает, что я предаю семью, потому что дружу с Римусом. Лили мягко улыбнулась. — Отстой, да? — Да, — усмехнулся Сириус. — Знаешь, ты утром сказал, что я твой друг. — Что? Нет, я не говорил так! — Говорил, — засмеялась Лили. — Сказал брату не проявлять неуважение к твоим друзьям. Множественное число. Про нас с Римусом. — О… ну, это только для того, чтобы звучало весомее, — попытался защититься Сириус. — Ну да. И кстати, я была бы не против быть твоей подругой, Блэк. Только представь, как брат взбесится, когда узнает, что ты дружишь с магглорождённой. Сириус фыркнул. — Знаешь что, Эванс? — сказал он. — Теперь я понимаю, почему ты нравишься Римусу. Ты нормальная. Эванс в шутку толкнула его, и он тут же притворился, что чуть не упал со стула. Уже потом Сириус понял, что дружить с Эванс вовсе не означает, что она не будет затыкать ему рот на уроках или кричать на них с Джеймсом за издёвки над Снейпом. Это вообще не значит, что она перестанет быть самой раздражающей девчонкой. Но она могла понять то, что ни один из его друзей не понимал, и Сириус думал, что у него получится сделать то же самое для неё. И на самом-то деле, этого было достаточно для дружбы.