Жизнь на двоих

      Грейнджер как-то странно на него смотрела. Она весь день наблюдала за ним: пялилась на него за завтраком, бросала задумчивые взгляды на совместных уроках. Но стоило ему поднять глаза, она отворачивалась, притворяясь, что ничего не происходит. И это было странным. Он искал ответ в ее сознании, но она упорно отгоняла от него свои мысли. Это причиняло некие неудобства. К тому же из-за ее яростного сопротивления ужасно болела голова. Он пока еще не до конца разобрался в том, как устроена связь, чтобы побороть ее сопротивление. Раньше она не пыталась так сильно сопротивляться.       — Грейнджер как-то странно на нас смотрит, — прошептала Пэнси ему на ухо за обедом.       — Да, я заметил.       — По-моему, она смотрит на меня с… сочувствием? — Паркинсон удивленно подняла брови.       Он не понимал смысла этих ее красноречивых взглядов. Может, это из-за того, что он до сих пор не отдал ей мантию? Просто случая остаться с ней наедине не представилось.       «Еще представится», — подсказывал внутренний голос. «У вас сегодня начинается отработка у Хагрида. Три недели. И еще отработка у Снейпа за эту ночную прогулку».       Для начала учёбы он побил уже все возможные рекорды, у него в жизни не было столько отработок, как в этом сентябре.       Драко проследил за грустным взглядом Пэнси. Ее глаза были прикованы к Блейзу Забини, который с самого утра выглядел так, словно по нему проехался Хогвартс-экспресс. Драко волновался за друга. В последнее время он странно себя вел. Он словно… избегает встреч с ним. Неужели обиделся, что Дамблдор сместил его с должности старосты школы? Драко понимал, что это слишком глупая причина, но это был единственный вариант, который он мог предположить.       А еще Пэнси с ее взглядами. Что происходит между этими двумя? Не может же быть…       Очередной пронзительный взгляд Грейнджер в его сторону, все поставил на свои места. Вот черт…       Грейнджер мысленно призвала его заглянуть в ее воспоминания. Раньше она никогда так не делала. Хотя бы это заставило его послушно утонуть в ее воспоминаниях. И он увидел прошлую ночь. Каждое слово Блейза резало слух. Как он мог быть таким слепым? Даже Грейнджер, не имеющая к этому никакого отношения, все узнала раньше него. Он был эгоистом, полностью ушедшим в свои проблемы, и не заметил того, что было у него перед носом. Блейз и Пэнси. Большим идиотом он ещё никогда себя не чувствовал.       — Мистер Малфой, потрудитесь объяснить, что с вами происходит? — сурово посмотрела на него Макгонагалл.       Он только сейчас вспомнил, что уже находится на уроке.       — А что со мной происходит? — не понял он, пытаясь сбросить с себя наваждение.       — Чем вы занимаетесь на моем уроке? Вы половину урока смотрите на мистера Забини. Желаете пересесть к нему?       Кто-то со стороны гриффиндорцев гнусно захихикал. Идиоты.       — Я просто… задумался.       — А должны слушать меня. Пять баллов со Слизерина за невнимательность, мистер Малфой. Так, на чем я остановилась? Ах да… что-нибудь еще, мистер Малфой? — она недовольно посмотрела на его поднятую руку.       — Могу я пойти к мадам Помфри, у меня болит голова? — проговорил он, сделав вымученное лицо.       — И вы уверены, что не сможете потерпеть до конца урока? — недовольно спросила Макгонагалл.       — Нет, не смогу, профессор.       Макгонагалл перевела взгляд на Гермиону.       — А вы себя как чувствуете, мисс Грейнджер? — спросила она.       Грейнджер растерялась. Что она должна была сказать? Она же прекрасно знала, что ему не стало плохо, просто он хочет уйти отсюда.       А потом она прикрыла глаза, сдаваясь.       — Голова слегка кружится, — соврала она. Гермиона никогда бы не подумала, что она будет когда-нибудь врать в лицо своему любимому учителю ради Малфоя.       Драко удивился ее ответу. Грейнджер врала для него. Удивительно.       Остальные ученики явно не понимали, зачем профессор спросила еще и Грейнджер.       Малфою было интересно, как Макгонагалл выкрутится из этой ситуации. Разве она не должна была держать их связь в тайне? Так какого черта она устраивает этот спектакль?       — Ничего удивительного, учитывая, что почти всю ночь вы оба патрулировали школу, — сказала профессор. По мнению Драко, она говорила полнейший бред. — Думаю, вам обоим стоит сходить в больничное крыло за укрепляющим зельем.       Драко едва заметно усмехнулся, услышав ее слова. Похоже, Макгонагалл не рассчитывала на такой исход.       Он собрал свои вещи и вышел из класса, игнорируя взгляды остальных учеников.       — Ты придурок, Малфой, — сказала Грейнджер, выходя вслед за ним.       — Ну, ты могла и не прикрывать меня.       Грейнджер молчала. Она не знала, что ответить.       — Зачем ты это сделала? — он просто так спросил. На самом деле, он знал ответ. Грейнджер сама не понимала, зачем это сделала. Она выглядела сбитой с толку.       Драко направился в сторону подземелий. Сейчас ему нужно было о многом подумать.       — Больничное крыло в другой стороне.       «Грейнджер, оставь меня в покое хотя бы сейчас».       — Ладно, схожу туда одна, — почему-то послушалась она.       Он перерыл всю свою комнату, пытаясь найти пергамент, на котором дорогими чернилами был выведен их с Пэнси приговор. Наконец, заглянув под кровать, он нашел это чертово письмо.       Перечитывая его раз за разом, он все никак не мог понять, что у них за семьи такие? Можно ли вообще назвать этих чужих друг другу людей семьей? Любил ли он своего отца? Ха, нет, конечно, не любил, и это было вполне взаимно. Но он был его отцом, и Драко уважал его. По крайней мере раньше, до того, как Люциус вновь бросился в ноги Волан-де-Морту. Возможно, он еще и испытывал какие-то теплые чувства к матери, но никак не к отцу. С матерью он не был близок, Люциус не очень поощрял проявления чувств, видимо поэтому мать всегда была сдержана по отношению к Драко. В семье Пэнси было то же самое. Это ужасно — так жить, но он просто не знал другой жизни.       А вот Грейнджер знала. Ее воспоминания о родителях были наполнены этой пресловутой любовью. У нее были друзья, которых она выбрала себе сама, а не которых ей навязали родители. У нее была своя жизнь, в которой родители не приказывали, а советовали. Она была свободной. Она могла сама делать свой выбор. А он не мог. Он, как и Пэнси, как и Блейз, как и все они, был рабом своей семьи, своей фамилии.       — Докажи, что ты достоин быть Малфоем, — с самого детства слышал он от Люциуса. И он делал это. Раз за разом доказывал. Только Люциусу всегда было мало. Недостаточно его стараний.       И он завидовал Грейнджер. Первый раз в жизни завидовал ей, маглорожденной, нечистокровной, но такой счастливой.       Драко лег на кровать и уставился в потолок. Что ему делать дальше? Пэнси Паркинсон, его невеста, любит его лучшего друга. Он не может так поступить с ними. Но что он мог поделать? Он всегда знал, что женится на девушке, которую ему выберет отец. Никто не говорил о любви. Он вообще не знал, что такое эта самая любовь. Был только долг перед семьей.       А вот Пэнси и Блейз, похоже, знали, что такое любовь. Но это все равно ничего не меняло. Никто из них не станет идти против решения своей семьи.       Это была словно какая-то злая шутка. Пэнси и Блейз оба были чистокровными, они вполне могли быть вместе, они могли быть отличной и вполне счастливой парой. Их семьи вполне могли договориться о союзе между ними. Ну, разумеется, Малфоям нужно было испортить даже это.

***

      — Вот ведь дерьмо, — вырвалось у Малфоя, когда он увидел приближающегося к ним Хагрида с каким-то непонятным животным в руках.       — Привет, Гермиона! — громко проговорил он, игнорируя остальных. — Значит, тоже отрабатываешь у меня наказание?       Она кивнула.       — Так, значит, теперь нужно будет решить, что вы будете делать, — свободной рукой Хагрид почесал бороду. — Видите ли, у меня там, — Хагрид махнул рукой в сторону своей хижины, — клабберт рожает. Я должен принимать роды.       Драко ничего не понял из его слов. Кто такой этот клабберт?       В голове Грейнджер всплыла картинка из учебника. Драко поморщился. Фу, что еще за уродец, напоминающий обезьяну, так к тому же еще и зеленый? И кто захочет добровольно принимать у таких существ роды?       — Поэтому предлагаю вам помочь мне в этом.       Второкурсники казались заинтересованными. Чего нельзя было сказать о самом Драко, который ненавидел все, что связано с уходом за магическими существами. Он вообще не любил животных.       — Нет, думаю, вас двоих хватит, — передумал Хагрид и повернулся к Гермионе и Малфою. — А вас я бы попросил принести мне из Запретного леса ящериц.       — Ящериц? — переспросил Драко. Он, конечно же, всегда мечтал сходить в Запретный лес за ящерицами. На улице как раз достаточно потемнело, чтобы прогуливаться по этому чертовому лесу.       — Да, ими питаются клабберты, — кивнул Хагрид. — Не волнуйтесь вы так, не нужно заходить вглубь леса. Ящериц здесь полно.       Гермиона и Драко переглянулись.       «Великолепно», — услышал Малфой недовольную мысль Грейнджер. Ну надо же! А он-то думал, что Грейнджер обожает своего Хагрида и с радостью сделает для него все, даже кинется принимать роды у Василиска, если потребуется.       — Ну так что? — Хагрид все еще ждал от них ответа.       — Да, конечно, мы принесем тебе ящериц, Хагрид, — выдавила из себя Грейнджер, прилагая огромные усилия, чтобы не поморщиться.       — Вот и отлично! Второкурсники, за мной, — Хагрид увел мальчиков к себе в хижину, а Гермиона и Драко так и остались стоять на улице.       — Даже не представляю, что может быть лучше, чем шляться по Запретному лесу в поисках ящериц!       — Это наша отработка, Малфой.       От этого легче не становилось. Ну вот, опять их оставили наедине. А он так надеялся, что этого не случится. Потому что Грейнджер явно собиралась завалить его вопросами по поводу Пэнси и Блейза, он вовсе не собирался обсуждать это с ней сейчас или когда-либо ещё. Он не хотел, чтобы она вообще имела к этому отношение.       Он первым направился в лес, отворачиваясь от ее внимательного взгляда.       — Где искать этих проклятых ящериц? — он наклонился, рассматривая темную траву, стоило им оказаться на окраине леса. Бродить по лесу совершенно не хотелось.       — Не знаю, сюда хотя бы Невилла, он понимает в этом больше меня.       — Смешно слышать от тебя подобные заявления, — заметил Драко. — Но разве он не мастер травологии или что-то в этом роде?       — О, я нашла одну! — крикнула Грейнджер откуда-то сбоку.       Драко подошел к ней и посмотрел туда, куда она показывала. Ящерица замерла на коре дерева.       — Отлично, бери ее.       — Взять ее в руки?       — Ты видишь другие варианты? — он закатил глаза.       — Малфой, сам бери ее в руки! — внутри начинала подниматься волна отвращения и… страха. Страх? Грейнджер боится ящериц?       — Ты что, боишься?       — Ты догадливый, Малфой. Допустим, я не очень люблю ящериц.       — Но как я должен взять ее в руки, если я, спасибо тебе, тоже чувствую этот смехотворный страх?       — Откуда мне знать?!       Он покачал головой. Вот тебе и бесстрашная Грейнджер. Он вытащил палочку и наколдовал коробку, потом левитировал туда ящерицу. Ничего сложного. Грейнджер, похоже, забыла о том, что можно использовать магию.       — Коробку-то ты хоть в состоянии понести? — уточнил он.       Грейнджер кивнула и взяла коробку в руки.       Они шли все дальше и дальше. Вскоре тень замка совсем скрылась из-за деревьев. Драко остановился, решив, что дальше идти не стоит, иначе они просто потеряются. Он вообще не понимал, как у Хагрида хватило ума отправить их в Запретный лес вечером, когда кругом темно. Он слишком хорошо помнил, что может происходить в этом чертовом лесу в темноте.       Грейнджер постоянно оглядывалась по сторонам, видимо ожидая, что из кустов вот-вот полезут какие-нибудь твари. Ее беспокойство передалось и ему, и в итоге он сам стал вздрагивать от каждого шороха. Чертова грейнджеровская паранойя.       Она нашла еще пару ящериц, которых затолкала в коробку тем же способом, но оглядываться по сторонам не перестала.       Драко глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Но Грейнджер успокаиваться не собиралась.       На него налетели ее воспоминания. Прошлый год. Темный лес. Злобные кентавры. Огромный брат Хагрида. Долорес Амбридж, заставляющая их с Гарри идти все дальше. Драко тряхнул головой, вырываясь из ее воспоминаний. Господи, Грейнджер, зачем вспоминать это сейчас, когда они в этом чертовом лесу?       — Думаю, ему хватит ящериц, — сказал он, наконец.       — Мы нашли всего семь.       — Хватит и семи.       Они направились обратно.       — Малфой, — позвала его Грейнджер.       — Что?       — А ты и Пэнси…       — Давай сейчас все решим, — он резко развернулся, заставляя ее остановиться. — Мы не будем разговаривать на тему, которая тебя вовсе не касается, ясно? В моей жизни вообще ничего тебя не касается!       Ее глаза вспыхнули яростью.       — Не касается? Тебя тоже, между прочим, многое из того, что ты видел в моей голове, не касается, Малфой.       «Зря ты начинаешь злиться, Грейнджер, я ведь злюсь вместе с тобой. И мне все сложнее себя контролировать, а ты вообще не пытаешься это делать. Как думаешь, что будет, если я тоже потеряю контроль?»       — Мне вообще наплевать на то, что происходит в твоей голове! — отчеканил он. Он не хотел знать ничего о ней, не хотел узнавать ее, не хотел переживать ее эмоции. И он ненавидел тот факт, что Грейнджер узнает что-то о нем против его воли.       — Да? А почему же ты постоянно туда лезешь?       — Это происходит случайно, — ответил он.       — А я тоже обо всем узнала случайно.       — Зачем тебе все это, Грейнджер? Это даже не твоя проблема.       — Моя единственная проблема — это ты! Черт, я ненавижу тебя.       — Нет, не ненавидишь, — вдруг заявил он. — Ты не можешь меня ненавидеть, иначе тебе придется ненавидеть и себя тоже, понимаешь? В этом проклятии нет никакого смысла!       Она уставилась на него, ничего не понимая. Почему он говорит это? Зачем? Зачем пытаться в этом разобраться? Разве от этого не становится только хуже?       — Вся проблема в том, что мы цепляемся за эту ненависть, за эту проклятую вражду. А ее уже нет, понимаешь? Нет с того момента, как Гойл поднял палочку и выкрикнул заклинание. Он все разрушил. Я не могу так. Ты ужасно раздражаешь меня даже своим видом, но я не могу это контролировать. Проклятый Дамблдор никак не хочет разобраться с заклинанием, а мы сами не справимся с этим. Поэтому просто оставь меня в покое, Грейнджер. Живи своей жизнью, а не старайся разобраться в моей. Это не твое дело!

***

      Гермиона шла в гостиную, все еще шокированная словами Малфоя. Он во всем прав: она не должна влезать в его жизнь, у нее не было на это права. Она и не хотела этого, все получилось само собой. Он пусть и дальше пытается жить так, как раньше. А она не хочет больше притворяться.       Голова ужасно болела. За прошлую ночь она спала всего пару часов. Все это время она сидела с Забини, который просто взял и отрубился. Она сидела и не знала, что с ним делать. Не могла же она вот так просто оставить его в коридоре. В итоге все, что пришло ей в голову, это левитировать его к себе в комнату.       Ох, что же было с Забини, когда он проснулся у нее в комнате на полу. Хотя бы ради его лица стоило сделать это.       Гермиона усмехнулась своим воспоминаниям, проходя в гостиную.       — Ну, как отработка с Малфоем? — спросил сидящий у камина Гарри.       — Бывало и хуже.       — Посидишь со мной? — предложил он.       Гермиона уселась рядом и стала смотреть на огонь. Со временем гостиная опустела, ученики разбрелись по своим спальням.       — Где Рон?       — Спит. Он сегодня вообще плохо себя чувствовал, — ответил Гарри, взглянув в сторону спальни мальчиков.       — Надеюсь, ничего серьезного?       — Вроде нет, — он пожал плечами. — Ты тоже сегодня какая-то странная, что-нибудь случилось?       — Нет, просто я ужасно устала за эти две недели. Не думала, что все будет так сложно.       — Так сложно… — повторил Гарри, тяжело вздохнув. — Сегодня Трелони в очередной раз предсказала мне скорую смерть.       Гермиона поморщилась. Трелони была в своем репертуаре.       — Дину она предсказала, что он вскоре найдет смысл жизни, — продолжал Гарри, — он так долго возмущался, что у него и так есть смысл жизни.       Гермиона засмеялась и уткнулась ему в плечо. Родной Гарри, как же было хорошо сейчас просто сидеть с ним в общей гостиной и обсуждать Трелони. Почему в их жизни с каждым годом все меньше и меньше таких моментов?

***

      Крэбб исчез через пару дней после того, как директор все-таки исключил Гойла. Крэбб просто исчез. Однажды утром он просто не пришел на завтрак. Сначала никто не обратил на это внимания, но он не появился и на уроках. Снейп отправил однокурсников на его поиски, но оказалось, что его нет внутри замка.       Гермиона посмотрела на карте Мародеров все окрестности Хогвартса, но так и не нашла точку с его фамилией.       Дамблдор вызвал их с Малфоем к себе.       — Мистер Малфой, у вас есть какие-нибудь мысли на этот счет? — спросил он.       — Нет, профессор.       — Мистер Крэбб по каким-то неизвестным нам причинам сбежал из школы. Вас нисколько не интересует судьба вашего друга?       Ну, другом Малфоя его можно было назвать с большой натяжкой, это они все прекрасно понимали. Когда Драко вышел из Больничного крыла, он накинулся на Гойла с обвинениями и выяснил, что придурок не помнит ничего из того, что произошло в коридоре. Гойл был слишком тупым, чтобы так правдоподобно врать. После этого он перестал общаться с Крэббом и Гойлом, хотя последнего исключили буквально через пару дней.       — Я послал его семье сову с этим известием, но что-то подсказывает мне, что они и так в курсе, — Дамблдор задумчиво крутил в руках перо.       Это, конечно, тоже понимал каждый, находящийся здесь.       — По правде говоря, я сделал ошибку, когда выгнал из школы мистера Гойла. Он должен был оставаться под моим присмотром, а так я сам отдал его в руки Тома Реддла. Теперь у него еще и мистер Крэбб.       Дамблдор поднял глаза на Малфоя. Он никак не мог понять, почему этот юноша до сих пор не выбрал сторону, учитывая, какое влияние оказывает на него отец. Драко Малфой не был Пожирателем смерти, это Дамблдор мог сказать точно. Этот человек еще не сделал выбор. Значит, нужно сделать все возможное, чтобы он не пошел по стопам отца.       То, что Драко Малфой попал под заклинание вместе с Гермионой Грейнджер, было просто удивительным. Возможно, как раз эта девушка поможет ему сделать выбор.       — Профессор Дамблдор, я хотела спросить насчет заклинания, — произнесла Гермиона неуверенно.       Может, она и сможет повлиять на Драко, но только если перестанет так упорно противиться заклинанию.       — Профессор Снейп сказал мне, что не так давно вы наведывались в Запретную секцию, не так ли? — напрямую спросил он.       Мисс Грейнджер залилась краской, Драко Малфой лишь пожал плечами.       Насколько же они разные! То, что они попали под это заклинание, будучи такими непохожими, было просто поразительно.       — Да, — сказал Малфой, подавляя в себе ее смущение.       — И что, вы что-нибудь нашли? Можете все мне рассказать, вы имеете право искать ответы на свои вопросы.       Малфой без всякого смущения рассказал, как они ночью пролистывали книги Запретной секции. Он рассказал и про ту глупую историю, которую им удалось найти.       — Нет, мистер Малфой, вы не ошиблись, это действительно то же самое заклинание.       — Как? — Гермиона подалась вперед.       — Просто вы, так сказать, нашли светлое проявление этого заклинания. Та девушка использовала его из благих побуждений, но это еще не все. Понимаете, это заклинание-манипулятор. С помощью него можно контролировать людей. Например, несколько лет назад, еще до вашего рождения, один человек использовал его, чтобы добиться власти. Он связал себя и Министра магии, поначалу управляя Министерством через него, а потом заставил того уйти в отставку и сам занял его место. Таких случаев было много, но я снова повторю, это очень древняя магия, и для нее нужно очень много энергии.       — Но для чего такое заклинание Темному Лорду? Это бессмысленно! — не понимала Гермиона.       — Возможно, он хотел с помощью него контролировать мистера Поттера. Я не знаю, какие планы у Волан-де-Морта, но, возможно, он вовсе не собирается его убивать. Возможно, мистер Поттер нужен ему для других целей.       На нее вдруг накатило понимание. Оно было словно цунами, накрывшее ее с головой. Только вот понимание было вовсе не ее. Она повернулась в сторону Малфоя. Он сидел перед директором бледный, как полотно, сжав губы в тонкую линию. Его глаза ничего не выражали. Мистер Спокойствие.       А внутри у него творилось черт знает что. Эмоции бушевали, бурлили, плавились. Мысли путались, перескакивая с одной на другую. Она не могла точно сказать, что именно он чувствует. Еще немного, и они оба взорвутся.       Дамблдор все это понимал, поэтому сказал им, что они свободны. Малфой вылетел из кабинета, чуть не сбив ее с ног. Она еще раз взглянула на Дамблдора, тот лишь покачал головой, и вышла из кабинета. А потом, сама не зная почему, кинулась за Малфоем.

***

      Как он мог быть таким идиотом? Таким глупцом? Здесь же не было ничего сложного. Все оказалось проще простого. Он все возмущался, почему Гойла угораздило скосить в него? Говорил что-то о несправедливости. А тут все было просто. Не повезло здесь только Грейнджер, которая оказалась не в то время, не в том месте. А с ним все было понятно.       Это и была цель Волан-де-Морта. Он был целью Волан-де-Морта. Он и Поттер. Хотя нет, скорее Поттер стоял все-таки на первом месте. Поттер и он. Гойл должен был связать его и Поттера. Драко бы в любом случае пострадал. Заклинание в любом случае предназначалось для него. Чертов Волан-де-Морт решил выставить на свою доску еще одну пешку. И, к сожалению, этой пешкой должен был стать он, Драко Малфой.       Он никак не мог понять, почему Темный Лорд выбрал для исполнения всего этого Гойла, ведь вполне логично было поручить это Драко. Он бы явно справился с этим куда лучше. Тем более, Темный Лорд доверял Малфоям больше, чем Гойлам, если, конечно, этот ублюдок вообще кому-либо доверял.       Теперь все стало понятно. Он не поручил это Драко, потому что в этой пьесе ему предназначалась совсем другая роль. Более интересная. Чертов манипулятор, он хотел его использовать. Использовать, как и всех своих прихвостней. А отец знал об этом? Скорее всего, знал. И позволил ему так поступить с ним.       Его окружали не люди, а какие-то чудовища.       Хотя Волан-де-Морт все идеально продумал. Что может быть хуже, чем быть связанным, со своим школьным врагом? Поттер бы, наверное, скорее умер, чем подписался на такое. Если бы у него все получилось, то он бы убил сразу двух зайцев. Во-первых, у него в руках был бы Поттер. А во-вторых, он бы заманил на свою сторону непокорного отпрыска Малфоев, который все никак не хотел ему покориться. Чертово пресмыкающееся знало, как воплощать в жизнь свои гнусные планы.       Оставалось непонятным только одно: насколько сильной может быть связь, если один человек может с ее помощью контролировать другого? И что ему теперь делать со всем этим?       — Малфой, — послышался знакомый и такой не нужный ему сейчас голос.       — Оставь меня в покое, Грейнджер.       Она не сдвинулась с места. Ему даже не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть этот ее сочувственный взгляд.       «Я ненавижу сочувствие, Грейнджер».       — Малфой, мне холодно! — пожаловалась она через какое-то время.       — Так иди в замок, черт подери.       — Мне из-за тебя холодно, — он повернулся и увидел, что она стоит, облокотившись о дерево. На ней была мантия. А на нем никакой мантии не было. Он как-то даже не подумал о том, какая на улице погода, когда бежал из кабинета директора и кинулся к выходу.       — Мне вот только одно интересно, Малфой, неужели ты не знал, что он способен на все? — в глазах Грейнджер больше не было ни капли сочувствия.       Да, конечно, он прекрасно знал, кто такой Волан-де-Морт. Но, черт возьми, он и подумать не мог, что тот втянет в свои грязные игры его.       — Все это из-за Поттера. Вот ты, например, почему не винишь во всем его?       — Во всем виноват Волан-де-Морт, Малфой, и ты знаешь это.       Знает, но разве от этого становилось легче?       Проще было винить во всем Поттера, которого он видел каждый день, чем Волан-де-Морта, который сейчас сидел в родовом поместье Малфоев.       Ему вдруг так захотелось оказаться как можно дальше от всего этого.       — Акцио, метла, — произнес Драко.       Вот, что сейчас было нужно ему. Вот, что могло помочь ему. Полет. Когда он парил над землей, даже дышать было легче. В это время он всегда чувствовал себя свободным. С самого детства полёты на метле помогали ему успокоиться, он практически всегда таким способом решал все свои проблемы.       Грейнджер наблюдала за тем, как его руки ловко подхватывают метлу.       — Малфой, что ты делаешь?       Он повернулся к ней. В ее глазах он увидел страх. А потом этот самый страх накатил и на него. Она дрожала только от одного вида метлы. Она боялась летать.       О нет.       — Грейнджер, ты что, боишься летать? — спросил он шокировано.       — Я боюсь высоты, — призналась она.       Нет. Она не могла так с ним поступить.       «Я не позволю тебе забрать у меня еще и это, Грейнджер. Это все, что у меня осталось. Не делай этого».       Он не мог вот так просто сесть на метлу и полететь. Он не мог снова насладиться полетом, потому что его останавливал страх Грейнджер. Он связывал его, не давая возможности двинуться с места.       — Иди сюда, Грейнджер, — решение пришло неожиданно.       — Что? Нет, Малфой, ты же не надеешься…       — Я покажу тебе, что это такое, Грейнджер. Ты не можешь забрать у меня это.       Она стояла и испуганно смотрела на него. Она выглядела так, словно он собирался ее убить.       — Ну же, — он протянул ей чуть дрожащую руку, — все не так плохо. Я докажу тебе это, потому что я не смогу жить без этого. Мы должны справиться с твоим страхом.       — Малфой, я не могу, — она замотала головой.       — Пожалуйста, Грейнджер, сделай это для меня.       Она не знала, что все-таки заставило ее подойти к нему, его взгляд или эти слова «сделай это для меня».       Он сел на метлу, протягивая ей руку. Она глубоко вздохнула и села на метлу позади него. Он даже ещё не взлетел, а она уже вцепилась в его спину с такой силой, что наверняка оставила следы от ногтей на его коже даже сквозь одежду. Он глубоко вздохнул и переместил ее руки себе на живот. Грейнджер обхватила его руками, и он вздрогнул, привыкая к новым ощущениям. Грейнджер ещё никогда не была так близко. Как ни странно, ощущения не были неприятными.       Он решил для себя, что сделает все, чтобы она тоже почувствовала, что такое свобода.       Они поднимались все выше. Он вдохнул ледяной воздух, и это невероятное чувство вновь возникло, и вскоре внутри не осталось ничего, кроме него. Он снова был свободным. Он снова был собой. Он смотрел на Запретный лес, над которым они пролетали, и чувствовал восторг. Восторг, потому что он так далеко от этого реального мира, так далеко от своих проблем.       Гермиона чувствовала то же самое, но все никак не могла заставить себя открыть глаза.       — Ты можешь посмотреть, все в порядке, — предложил Малфой сквозь ветер.       С глубоким вздохом она распахнула глаза. И то, что она увидела, было просто невероятным. Они летели над темной гладью озера. Она не чувствовала страха, нет, его не было. Был только восторг. Она ощущала себя ветром.       А мир был внизу, под ними. И он казался таким незначительным. И все, что она теперь хотела, это вечно вот так вот летать на метле. Потому это эти ощущения… они были просто незабываемыми. Теперь она прекрасно понимала Малфоя.       Драко почувствовал, что хватка Грейнджер ослабла. Он посмотрел на ее лицо через плечо. Ей нравилось. Он сделал это. Он заставил ее полюбить полет. Он поборол ее страх. Он просто сдвинул его в сторону. Первый раз за все это время он подумал, что, возможно, заклинание — это не так уж плохо, ведь Волан-де-Морт не добился своей цели.       — Малфой, я хочу попробовать это одна, — сказала Грейнджер, стоило им приземлиться.       — Я не уверен…       — Дай ее сюда, — Грейнджер забрала у него метлу и села на нее.       После взлета до нее вдруг дошло, что она не умеет ей управлять. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей и не нужно ничего уметь. Нужно лишь довериться умениям Малфоя. И она сделала это.       Он изумленно смотрел, как Грейнджер выделывает в воздухе виражи, которым он сам учился несколько лет. А она просто использовала его навыки.       Грейнджер была удивительной. Она доверилась ему, села на метлу вместе с ним, несмотря на свой страх. Она сделала это для него. Как бы странно это ни звучало. Грейнджер помогла ему. Она сделала так, как он просил. И вот теперь она там, в небе. На его метле. С его навыками. Это даже забавно.       — Почему бы тебе не вступить в сборную Гриффиндора? — насмешливо спросил он, когда она вновь оказалась на земле, восторженно улыбаясь.       — А это интересная идея, Малфой, — Грейнджер передала ему метлу. — Завтра я спрошу насчет этого Гарри.       Он уставился на нее. Он ведь сказал это только ради смеха, это была шутка, причём не самая лучшая. Он и не думал, что она примет его идею всерьез. Но по ее блестящим от новых ощущений глазам он видел, что она совсем не против играть в квиддич. Она вновь ворвалась в его сознание, собирая нужную информацию, и он даже не стал сопротивляться.       — Как думаешь, я справлюсь с ролью загонщика? — спросила она, что-то обдумывая.       «О да, ты будешь прекрасным загонщиком, Грейнджер, я же не зря тренировался столько лет».       — Ты что, серьезно? — вслух сказал он.       — Да, вполне.       — Я против.       — С чего бы это?       — Ты будешь пользоваться моими умениями, чтобы Гриффиндор побеждал? Это нечестно.       Она засмеялась.       — Не будь эгоистом, Малфой.

***

      Гарри Поттер с открытым ртом следил за парящей в небе фигурой. Он не мог поверить в то, что видит. Когда Гермиона предложила ему это за завтраком, он думал, что она несерьезно. Думал, что она шутит, потому что никогда раньше она не интересовалась квиддичем. Она ведь боялась высоты. Она едва пережила полёт до Лондона на пятом курсе. А когда она притащила его на поле, он стал сомневаться в ее психическом здоровье.       Он стоял на поле, подбрасывая в воздух яблоко, и смотрел, как она достает метлу.       — Просто посмотри, Гарри, — попросила она и села на метлу.       И он посмотрел. Как такое возможно? Она летает так, словно родилась на метле. Кроме того, у нее явные навыки ловца, судя по тому, как она двигается.       Так превосходно летали разве что он сам или Малфой.       Он, как завороженный, следил за ее полетом. Она что-то говорила про загонщика? Какой там загонщик!       В их команде как раз не хватало загонщика, и он не знал, что делать, потому что послезавтра уже должна была состояться игра с Когтевраном. Он даже уже смирился с тем, что они будут играть не в полном составе.       А тут Гермиона.       Она опустилась на землю и слезла с метлы, сияя. Гарри швырнул в нее яблоко. Она поймала его, чисто на автомате выставив руку вперед. Она сделала это неосознанно. Он еще раз убедился в правильности своего решения.       — Поздравляю, Гермиона Грейнджер, вы приняты в команду Гриффиндора на место ловца.       — Ловца? Гарри, у нас уже есть ловец.       — Я был ловцом с первого курса, нужно же хотя бы раз попробовать что-то новое. Кроме того, ты будешь прекрасным ловцом.       — Нет, Гарри, это твое место.       — Гермиона, — он закатил глаза, — давай хотя бы одну игру проведем? Я побуду загонщиком, а ты ловцом. Будет довольно интересно!

***

      О том, что в команде замена, они решили никому говорить до начала игры. Даже Рону. Поттеру нравилось делать из этого тайну.       Оставшиеся дни до игры он ходил по школе, загадочно улыбаясь, сопровождаемый недоуменными взглядами.       Малфой, конечно же, тоже знал об этом.       Сначала он жутко на нее злился, а потом вдруг передумал, заявив, что убьет ее, если Гриффиндор проиграет. Он был шокирован тем, что Поттер сделал ее ловцом. Гермиона сама не могла понять, как так получилось. Но это же Гарри Поттер, решил Малфой, а когда поступки Поттера поддавались логике?       В день игры Гермиона вошла в раздевалку позже всех.       — Гермиона? — удивилась Джинни Уизли.       Вся остальная команда подняла на нее глаза.       Гермионе стало не по себе. Она пообещала себе убить Гарри за то, что тот уговорил ее хранить все это в тайне.       — А вот и Гермиона. Она наш новый ловец, — сказал Гарри Поттер.       — Но ты наш ловец, — весьма логично заметила Кэти Белл.       — Не сегодня.       — Ты что, спятил? — проорал Рон с задней части раздевалки.       — Успокойтесь, все под контролем. Я не выжил из ума. Просто Гермиона отлично подходит на роль ловца.       — Да она правил-то не знает, — фыркнул запасной вратарь Кормак Маклагген.       Гермиона остановила уже готовое сорваться с губ оскорбление в его сторону на тему «ты-то вообще запасной вратарь». Она не сказала это, потому что это было скорее по-малфоевски. Ну вот, он заразил ее своим ядом.       — Она знает правила, Кормак, — рявкнул Гарри, — это мое решение, и оно не обсуждается.

***

      Черт. Он волновался. Жутко волновался. Он даже перед своей первой игрой волновался не так сильно. Грейнджер должна победить. Она сможет.       И вот на поле стали выходить команды. Игра скоро начнется.       — Итак, команды вышли на поле, — вещал Симус Финниган. Он стал комментатором вместо Ли Джордана. — Но что это? Мои глаза меня не обманывают? Гарри Поттер идет среди загонщиков? Кто же тогда стал ловцом… ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР?       Болельщики Гриффиндора громко ахнули, как, собственно, и остальные трибуны.       — Серьезно? Поттер — идиот, ты что, сошел с ума? Последняя схватка с Тем-кого-нельзя-называть отбила у тебя последние мозги? — продолжал Финниган.       — Ладно-ладно, профессор Макгонагалл, больше не буду… Но правда, Грейнджер летать-то не умеет! Во имя Гриффиндора, что с тобой, Поттер? Все-все, я молчу.       Ученики все никак не могли прийти в себя от потрясения. Один только Дамблдор улыбался, сидя на своей трибуне.       Раздался свисток, и игра началась. Игроки взмыли в воздух.       — Итак, игра началась. Я честно не знаю, о чем думал… да, я знаю, что должен комментировать матч, профессор Макгонагалл. Итак, Поттер схватил квоффл и рвется в сторону ворот… Есть! Гриффиндор получает десять очков!       Игра шла в том же духе, а Драко следил лишь за Грейнджер, которая парила над полем, выискивая снитч.       Давай, Грейнджер, ты сможешь.       Он искал снитч по полю, надеясь ей помочь.       «Он там, слева, Грейнджер».       Она тут же рванула в левую сторону, тоже заметив золотой мячик.       Драко посмотрел на ловца Когтеврана, Чжоу Чанг. Нет, она ничего не заметила. Пока что.       Грейнджер уже минут десять гонялась за снитчем, на хвосте у нее сидела эта проклятая Чанг.       Игра шла двадцать минут, на протяжении которых Поттер постоянно мелькал возле ворот противника. Но Уизли сегодня стоял на воротах просто ужасно, поэтому счет был 80:50 в пользу Гриффиндора.       Давай, Грейнджер. Это совсем не трудно.       Он волновался так, словно сам сейчас сидел на метле.       — Почему ты постоянно подпрыгиваешь? — спросила Пэнси, сидящая рядом с ним. Он не ответил, даже не повернувшись в ее сторону.       А потом произошло чудо. Грейнджер схватила снитч. Она сделала это. Она победила. Он вскочил на ноги вместе с болельщиками других трибун. Он был единственным из всего своего факультета, кто поднялся на ноги, это выглядело как минимум странно. Но это сейчас казалось ему такой мелочью. Внутри поднялась волна радости, и он вовсе не был уверен, что радость исходит только от Грейнджер.

***

Она удивленно моргала, сжимая снитч в ладони. Так вот, что чувствует Гарри, принося победу своей команде. Вот каково это — поймать снитч. Ощущения были невероятными.       Игра закончилась. Она победила!       Трибуна Гриффиндора взревела.       — Гермиона Грейнджер поймала снитч! Молодец, Гермиона, прими мои поздравления! — комментировал Симус, который к концу игры был на ее стороне.       Гарри оказался рядом, светясь от счастья и обнимая ее. Ее обняли все члены команды, Гермиона ещё никогда в жизни столько не обнималась. А потом на поле высыпали болельщики, спустившиеся с трибун. Они стали вразнобой поздравлять ее. У нее закружилась голова от такого количества поздравлений. Она обнимала всех в ответ, и наконец поток желающих закончился. Ее окружила целая толпа. Но она хотела увидеть лишь одного человека, который сейчас стоял на другой стороне квиддичного поля.       Она растолкала народ, чтобы увидеть его. Малфой стоял напротив нее в одиночестве, потому что остальные слизеринцы с разочарованными лицами спускались с трибун и стремились вернуться в замок. Его лицо, как всегда, ничего не выражало, но она знала, что он рад, она чувствовала это.       А потом она, не понимая, что делает, кинулась к нему.       — Я сделала это! — прокричала она, обнимая его.       — Я знаю. Я видел. Ты молодец, Грейнджер, — он приподнял ее над землей, обнимая в ответ.       А потом это странное мгновение закончилось. Он отпустил ее. Она сделала шаг назад, все еще улыбаясь. Сотни глаз все еще находящихся на поле учеников удивленно уставились на них.       О черт.       Ее улыбка погасла.