***
Леон открыл глаза и столкнулся с чëрной массой. «Нет. Нет-нет-нет-нет-нет»,– Лео боялся повернуть голову влево. Шрамированная губа задрожала. «Милый, что случилось? Видится мне — ты опечален»,– с деланным беспокойством произнесла Чернота. – Ты заставила меня убить еë,– парень указал в сторону ведьминого тела. Ему было больно слышать еле сдерживаемый всхлип ежонка. Сам Лео тоже еле сдерживался, чтобы не обрушить весь гнев, накопившийся за последнее время. Но парень только всадил в грудную клетку ножик, растянув губы в кривой ухмылке. Преодолевая дрожь в пальцах, провернул лезвие, высвободив огромное количество света. Леон не смотрел на Черноту, которая взорвалась снопом воронов и превратилась в древний скелет. Леон не заметил, как они с Йолом и телом Амелии вернулись во двор дачного домика. Леон не почувствовал, как тело покидают оборотнические способности, и оно вновь стало человеческим. Подойдя к Йолу, который стоял над кровавым трупом Амелии, Лео положил руку на его макушку. – Л-Лео…– тот поднял океановые глаза на парня. На ресницах блеснули капельки слëз,– почему у нас н-не вышло? Человек покачал головой, сжал на прощание плечо друга и направился к калитке. – Ты куда?– спросил мальчишка. – Домой. Надо прибраться,– ответ быстро пришëл в голову. – Ты это… если что — заходи. – Обязательно,– и добавил: – И ты тоже.***
Последние несколько дней Леону было тяжело: невероятным казался тот факт, что в его голове больше не будет звучать голос Черноты — властный и пряный. Бывало, человек бросал взгляд на раскладной ножик под столом и тут же содрогался. Гнал эти мысли прочь, прочь, прочь. Ведь он никому не сможет помочь, будучи мëртвым. Каждый день Леон пытался повторить ритуал. В один из таких дней к нему пришëл Йола, который оттащил друга от иконы и предположил, что у того ничего не выходит потому, что Чернота погибла. – Ели она погибла, то Воспоминание умерло вместе с ней. – Но я могу хоть что-то сделать. Я хотел и до сих пор хочу спасти еë. – Лео… Вот только не надо винить себя. – Разве я виню себя?– с вызовом спросил Леон, нахмурив брови. – Ну, если понаблюдать, то, кажется, — да. Человек по-йоловски закатил глаза и плюхнулся на кровать. Когда ежонок раздвинул шторы, и немного света ворвалось в каморку, Леон зажмурил глаза и перевернулся на живот, спрятав голову в подушке. – Нужно похоронить еë. У Ли не осталось никого кроме нас. – Кроме тебя,– поправил человек.– Меня она с самого начала невзлюбила. – Ясное дело – ты же веровал в Черноту. Леон издал слабое, но недовольное рычание. Из-за подушки голос прозвучал уставшим, что не придало этому жесту никакой опасности. – Так почему ты хочешь спасти Ли? Она ведь грозилась убить тебя. – Я вспоминаю, что мне приходилось делать с невинными ведьмами и ведьмаками. Они этого не заслужили, а я просто хочу исправиться. Знаю, что это до конца не выйдет — трупы не вернёшь. Но хотя бы мысль, что я спас ведьму, помогла бы убедиться, что во мне по-прежнему есть что-то хорошее. – Ты хотя бы попытался — это уже хороший поступок,– Йола сел на пол, опёршись о кровать.– Пожалуйста, не надо обижать себя. Ты хороший человек, Лео. Я убедился в этом, пока сотрудничал с тобой и помогал с Чернотой. Так что, клянусь, если ты ещё раз возьмёшь и плохо о себе отзовёшься, я… выпью всё твои запасы глинтвейна. Да, вот так тебе. Откуда-то из подушки послышался приглушённый смех. Леон перевернулся на спину. – Идёт. Вот только всё мои запасы давно кончились.***
На похоронах Амелии никого, кроме ребят, не было. Потому что, как напомнил Йола: «У неë никого не осталось». Ежонок в последний момент заметил, как Лео сорвал охапку фиалок. Ему ничего не оставалось кроме как вздохнуть и покачать головой, как бы говоря: «вот балбес». – Надеюсь, Амелия не обидится,– Лео выбрался из богатых зарослей и встал рядом с ежонком. Девушка лежала в гробу с прозрачной крышкой, который ребята нашли на чердаке дачного домика с соответствующей пометкой: «ДЛЯ ПОХОРОН». Видимо, гроб был предназначен только для ведьм: когда в него уложили Ли, вокруг неë расползлись пышные белые цветы. С каждым днëм цветов становилось всё больше, пока они полностью не покрыли тело Амелии. Было странно осознавать, что ведьмы могут умереть. С другой стороны — это тоже своего рода люди. Единственное отличие — они не стареют, но всё так же являются смертными.