***
Неделя прошла с того момента, когда он подошел к окну по просьбе хена из снов. С тех пор тишина. Всю эту неделю он не вставал с кровати. Он хотел провести как можно больше времени во снах, чтоб не разлучаться со старшим даже на мгновенье. Но как назло, он больше не приходил. Джисон уже стал думать, что это все ему привиделось, что просто это все выдумал. А так хотелось увидеть старшего. Ещё разок! Обновить в воспоминаниях его улыбку, смех, взгляд. Но его надежды растворялись в белом потолке комнаты всякий раз, когда он пустым взглядом сверлил его, желая заснуть. На удивление к нему никто не приходил. Чему он был бесконечно рад, хоть это и беспокоило. Никаких иголок, капельниц, катетеров, таблеток, яркого, светящего прямо в глаза, света. Никто не трогает, ничего не требует. Временами ему казалось, что все что с ним произошло это плод его фантазии. Но, забивающаяся под ногти краска со стены рядом с кроватью, которую он бездумно ковырял, приводила его в чувства, отчего он очень остро начинал чувствовать собственное одиночество и фантомные боли, после бесчисленных экспериментов. Хлопнула дверь, но он даже не обернулся к своему визитеру, продолжая свое незамысловатое занятие. Ему было плевать, кто решил зайти к нему впервые за неделю и что с ним будет дальше. Ну если не считать тех, кто приносит ему еду, хоть это и случается, когда он спит. Кровать прогнулась под чужим весом. — Так ты не спишь, — сделала вывод психологиня, наблюдая за тем, как Хан методично сдирает белую краску со стен, — Сядь, пожалуйста. На секунду он прекратил. Чтобы после начать снова, с той же методичностью, полностью проигнорировав просьбу. Он и раньше ее игнорировал, почему это должно измениться сейчас? Тяжесть с кровати пропала и Джисон уже собирался выдохнуть, как ухо обдало теплым дыханием. — Это связано с побегом, — прошептала она ему, тряся за плечо, делая вид, что будит. Хан перестал колупать краску. Ему потребовалась минута, чтоб сесть на край кровати, переведя пустой взгляд со стены на девушку. Та, мило ему улыбнувшись, потянулась к блокноту, что продолжал лежать на тумбе. Пролистав его, она обнаружила, что он оказался нетронутым. Она поджала губы, расстроившись. — Блокнот, — она подняла его на уровень лица, покрутив, — подсказка, — совсем тихо произнесла она, только чтоб он услышал, — оставляй в нем свои мысли, — прозвучало уже на порядок громче. Взгляд Джисона оставался все таким же безразличным. Лишь на глубине темных глаз можно было разглядеть еле играющую искру надежды. — Я не могу долго оттягивать испытания над тобой, — она с сожалением посмотрела ему в глаза. Глаза Хана испуганно расширились и он отрицательно покачал головой, в отчаянии схватив ее за руку. — Увы, придется, — вздохнула она и поднялась. Джисон продолжал глупо хлопать ресницами, даже когда за девушкой захлопнулась дверь. Нет. Нет. Нет. Он не готов. Да к этому невозможно быть готовым! Он прекрасно понимал, что никто не собирается его отпускать, но как можно дальше гнал мысли о том, что подобное может повториться вновь. Подтянув к себе колени и схватившись за голову, с силой дергая отросшие волосы, он стал покачиваться из стороны в сторону. Не желая верить в то, что все начнётся сначала. Из глаз градом брызнули слезы, стекая по подбородку и разбиваясь об острые колени. Истерика нарастала с каждой секундой, отчего тихие завывания становились все громче и громче. На шум сбежался его извечный конвой, который, отнюдь не нежно, схватив его под руки, потащил в неизвестном ему направлении. Волоча его вниз по ступеням, а после по длинному коридору, они наконец привели его в один из многочисленных кабинетов, где за столом сидел мужчина средних лет. Все перед глазами плыло от слез, но шприц в его руках ему рассмотреть довелось, отчего он стал отчаянно вырываться из крепкой хватки, пытаясь сделать судорожный вдох и уйти из под руки с иглой. Он зажмурился от ужаса, прикрываясь руками. Прошла секунда. Вторая. Третья. Но ничего не происходило. Он, с настороженностью открыл глаза, заметив вокруг творящийся бардак и отсутствие удерживающих его рук. Он испуганно оглянулся. Колбочки, препараты – все было разбито, мебель перевернута, его охранники и врач болезненно стонали на полу. Хан сделал шаг назад. Сердце громко стучало в груди. Это случилось опять. Он устало осел на пол, качаясь на носках назад-вперед, обхватив руками колени, совсем не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Он не слышит криков из коридора, не слышит как хрустит стекло под ногами вошедших, не чувствует как что-то холодное и острое касается шеи, а после он отключается. Писк. Ужасно раздражающий писк стоял в ушах. Хотелось закрыть уши руками, дабы избавиться от противного звука, но те были будто парализованы. Еле открыв свинцом налитые глаза, он долго моргал, чтоб сбросить пелену и наконец сконцентрировать взгляд на тусклом свете в углу комнаты. Там, читая под лампой какую-то книжку, сидела психологиня. Краем глаза она заметила движение в темноте и оторвалась от чтения, обращая внимание на Джисона. Убрав книгу, она подошла к кровати, присаживаясь на ее край, грустным взглядом смотря тому в глаза. — Твои способности проявились очень не вовремя, — с упреком, в пол голоса произнесла она. Будто он виноват в этом. Он их не контролирует. — С побегом нужно поторапливаться, — продолжила она шепотом, — много рисков, но после будет поздно. Это единственный шанс, — она похлопала его по бедру и, встав, вышла из палаты. Он провожал ее взглядом, прежде чем наткнуться на книгу в другом углу комнаты, где до этого сидела девушка. Ему стало интересно. Убрав с ног одеяло, он поднялся и подошел к включенной лампе, с удивлением обнаружив под ней свой блокнот, который сперва не признал. Взяв его, он подошел к окну. Проведя пальцами по корочке, он открыл его, пролистывая, проходясь по неровным листам. В тишине прозвучал разочарованный вздох. Тот был абсолютно чист. Огорчившись, он захлопнул блокнот, швырнув его на подоконник. Он стоял, вглядываясь в темное небо так же, как в ту ночь, когда старший пришел к нему в последний раз. В ту ночь, когда бушевал сильный ветер. Раскрыв блокнот ещё раз, Джисон стал более внимательно рассматривать листы, проводя по ним пальцами. Оцепенев от догадки, он стал складывать выдавленные слова в предложения. На утро, когда ему должны были принести завтрак, сотрудник, зайдя в палату, обнаружил Хана на полу без сознания. Подбежав к нему, он принялся трясти его за плечи, а после похлопывать по щекам. Удостоверившись в том, что его действия не возымели результата, он подбежал к двери, возле которой находилась тревожная кнопка. В коридоре послышался шум и в палату забежали двое мужчин. Его перенесли на первый этаж, в кабинет к врачу, которого не оказалось на месте. Один из них остался с Ханом, второй скрылся в коридоре. Внезапно началась сирена и мужчина подошел к двери, проверить что происходит. Выглянув в коридор, который заполнял дым, он внезапно осел на пол. Хан на секунду испугался, задержав взгляд на собственной руке, что слегка кровоточила от порезов, а после, опомнившись, бросился бежать. Под тонкой подошвой заскрипело стекло из под разбитой вазы, которой он ударил своего охранника по голове. Задыхаясь от черного дыма, что клубился под потолком, он прикрыл рот и нос рукой, сворачивая налево. Хан пробежал ещё несколько поворотов, на удивление никого не обнаружив, прежде чем увидеть не закрытый запасной выход. Пришлось приложить немало усилий, чтоб открыть тяжелую металлическую дверь. Плечо заныло от удара, но он, не обращая внимания на боль, выбежал наружу. В лицо ударил чистый воздух, заставляя его сделать судорожный вдох, который придал ему сил бежать вперед. Он старался бежать быстро настолько, насколько позволяет его истощенное тело. Ни разу не обернувшись, задыхаясь от нехватки воздуха в легких и спотыкаясь об ветки, он не на миг не останавливался, пытаясь как можно быстрее достичь заветной дороги. Дороги, которая уже виднелась сквозь высокие столбы сосен. Но радоваться было ещё рано. Выбежав, он бросился бежать вдоль нее на юг. Как просила психологиня. В конце должен был располагаться поселок, но сколько до него бежать он не знал. В блокноте указано не было. Дорога была сильно размыта и кое где уже зарастала. Хан уже изрядно устал и концентрация внимания снизилась, отчего он запутавшись в ногах, споткнулся об очередной камень и проехался коленями по земле, порвав белые штаны и стирая кожу до крови. Из глаз брызнули слезы. Не совсем от боли, как от несправедливости. Джисон, опираясь о ладони, пытался подняться, но трясущиеся от напряжения ноги не позволили ему это сделать. Он уже не помнит сколько попыток встать предпринял, но обратно он не вернётся не под каким предлогом. Поэтому сжав зубы, на подрагивающих ногах, наконец поднявшись, он, держась за бок и хромая, направился вперед. Он давно потерял счет времени, но наконец, когда сквозь густой лес пробивались лучи закатного солнца, ему удалось добрести до деревни. Он шел по заброшенной поселку, медленно переставляя ноги и внимательно оглядываясь по сторонам. Судя по всему раньше здесь был элитный поселок, который сейчас по неясным причинам стал забытым. Дома были большими, но покосившимися. От внешней отделки осталось лишь ее название, низкие металлические заборы и ворота все поржавели и противно скрипели, когда Хан толкнул одну из многочисленных калиток, проходя вперед во двор какого-то дома. Дверь чудом держалась на петлях и он, открыв ее, прошел внутрь, ступая по деревянным доскам, что отчетливо трещали под его весом. Ноги его больше не держали, да и на грязный пол ему было уже все равно. Прислонившись к стене за углом, он обессилено съехал по ней на пол, кашляя от избытка пыли, которая была буквально везде. Он лег на пол, прикрывая налитые от усталости тяжелые веки, оставив и двери, и калитку открытыми.***
Чонин лежал в кровати, читая что-то в телефоне, когда в комнату завалился усталый Ким с тренировки. — Чан - зверь, — выдохнул он, плюхаясь рядом. Кровать прогнулась под тяжестью старшего. Тот всегда так делал, не спрашивая разрешения, постоянно находился рядом. Да, он был и не против. Ему была приятна компания Сынмина, хоть он и часто смущался под его взглядом. Ян чуть приподнялся, облокачиваясь на спинку кровати, предоставляя старшему больше места. — Сильно свирепствовал? — со смешком поддержал его младший, скользя взглядом по нему. Темные пряди разметались по одеялу, полностью открывая лицо с высокими скулами, квадратным подбородком и четко очерченными губами, что сейчас были чуть приоткрыты. Он продолжал загнанно дышать, отчего грудь часто вздымалась. — Не то слово, — продолжал жаловаться старший, — я выжат на все сто. — Ну, — пожал плечами Чонин, — это пойдет тебе только на пользу. Сынмин поджал губы и резко перевернулся, оказавшись между ног младшего, который от неожиданности выронил телефон, уставившись на него во все глаза. — А может я хотел, чтоб меня пожалели, — самодовольно ухмыляясь, произнёс Ким, довольный произведенным эффектом. Он смотрел на него снизу вверх, а после опустил взгляд, укладывая голову младшему на живот и крепко сжимая его в объятиях. Тот, чуть погодя, запустил ладонь в темные локоны, нежно массируя кожу и перебирая пальцами, отчего старший чуть не растаял. Он очень боялся, что его прогонят. Ян так и продолжал сверлить взглядом макушку старшего. Сердце замерло, когда Сынмин оказался столь близко. Очень близко. Чувствуя какой-то еще непонятный ему трепет, он растерянно приложил свободную руку к горящим щекам. Чонин не смог бы его оттолкнуть. Не тогда, когда сильные руки прижимают к себе, а от ласковых касаний чуть ли не мурлычат. Ким бы так, наверное, и заснул, если б не прохладный вечерний воздух задувающий сквозь приоткрытое окно. Он поежился и, разлепив тяжелые после дремы веки, встал, дабы закрыть окно. Но как только он, развернувшись, собирался лечь обратно, страх пронзил все тело, заставляя сердце бешено колотиться в груди. Ян продолжал полулежать на кровати, из под подрагивающих ресниц которого лился тусклый синий свет, слабо освещающий пространство перед собой. Выйдя из оцепенения, Сынмин преодолел то жалкое расстояние, что разделяло их, и схватил руку Яна. Та была теплой. Он выдохнул, но расслабляться не спешил. Чонин рассказывал как проходят его обычные видения и то, что происходило сейчас было очень похоже на его рассказ. Но старший ждал подлянки, поэтому внимательно следил за состоянием младшего, за любым мало-мальским изменением, чтоб в любой момент позвать Чана. Спустя минут десять встревоженных мысленных метаний Кима, младший наконец открыл глаза. Сынмин выдохнул, переводя дыхание. Слава богу все обошлось. Он поднес его ладонь, которую продолжал сжимать, к губам, оставляя нежный поцелуй. — Я так испугался, — шепотом произнёс он. Ким смотрел в лисьи глаза, видя на их дне, в самой глубине, едва виднеющиеся синие искры. — Все обошлось, — мягко ответил Чонин, по выражению лица отмечая, что старший очень волнуется. Его посетила безрассудная мысль. У которой он сразу же пошел на поводу. Сперва он коснулся ладонью щеки старшего, нежно проводя, почти невесомо, провожая ее взглядом, который после перевел на сухие, чуть потрескавшиеся губы. Тяжело сглотнув и посмотрев в глаза напротив, он отдернул руку, так и не решившись. Зато решился Сынмин. Пребывая в оцепенении от действий младшего, он наблюдал за краснеющими щеками напротив и потупившемся взгляде. Но после, когда о нем не осталось и следа, он, схватив руку младшего, потянул на себя и едва ощутимо коснулся давно манящих губ младшего, проверяя реакцию. Не встретив никакого сопротивления, Ким немного углубил поцелуй, заставляя Чонина начать отвечать. И он ответил. Действуя по наитию, так, как ему подсказывали чувства, которые разрастались внутри алыми бутонами. Утопая в старшем, позволяя ему творить со своим ртом, все что тому заблагорассудиться, он запустил руку в его волосы, оттягивая на затылке у корней. Чтоб отстраниться. Совсем не надолго. Сделать вдох, а после припасть снова к горячим губам. Они оторвались друг от друга, когда младший четко осознал, что сидит на бедрах Кима, чьи ладонь исследуют спину покрытую мурашками под, такой не нужной сейчас, футболкой. Старший с ужасом осознал, что чуть не пересек черту. Они сидели соприкасаясь лбами и пытаясь отдышаться. Чонин так и не убрал с его плеч рук, что давало ему надежду. Сынмин совсем не шевелился, ожидая от младшего хоть какой-то реакции. — Джисон, — выдохнул Ян, поднимаясь. — Что? — совсем не понял Ким. — Джисон, — повторил он громче, — сбежал. Младший встал ватными ногами на пол. — Как не вовремя, — тихо буркнул Сынмин. Но тот все услышал и рассмеялся. Развернувшись он чмокнул старшего и скрылся за дверью. Ким, касаясь кончиками пальцев места, где только что был оставлен быстрый поцелуй, счастливо выдохнул. Он вышел следом, столкнувшись в коридоре с Минхо, который проснулся от шума. Его рыжие волосы смешно торчали в разные стороны, пока тот прикрывал ладошкой рот, зевая. — Что случилось? — спросил Ли, сонно моргая. Ким не нашел, что сказать. Он просто стоял открывая рот, словно рыба выброшенная на берег, пытаясь подобрать правильные слова. За спиной послышались голоса, и в коридор вышли все трое: Чонин, Чан и Чанбин. Старший выдохнул. С его плеч упал груз ответственности. Он передает эту эстафету Бану, чьи кудри были влажными и спадали на глаза. Поведение ребят тревожило Минхо не на шутку. Прячущие глаза Со с Яном, Сынмин, что-то сигнализирующий Чану. Он откровенно не понимал, что происходит, недоуменно переводя взгляд с одного на другого. Бан взглядом указал парням оставить их и те скрылись за дверью кабинета. — Хо… — ласково начал Чан, смотря в растерянные глаза, — Джисон сбежал, нам нужно… Старший продолжал что-то говорить, но Ли его уже не слышал. Он будто оказался под толщей воды, которая не пропускает и звука. Он продолжал смотреть огромными глазами на Чана, пропуская все мимо ушей. Ли не помнит, как они все вместе собрались в гостиной. Не помнит как началась перепалка, в которой он пытался отстоять возможность поехать с ними. — Минхо, тебе лучше остаться, — настаивал Бан. — Я должен поехать! — Чан прав, — поддержал старшего Чанбин, — Ты не умеешь водить и можешь только помешать. — Я могу поехать с одним из вас. К тому же Джисон вас совсем не знает, как он поймет, что вы не желаете ему зла? — привел аргумент Минхо, — Скорее всего он очень напуган и навряд ли подпустит к себе хоть кого-то кроме меня! Парни переглянулись, он был прав. — Давай так, — мягко предложил Сынмин, — Ты останешься здесь, а мы как только его найдем, позвоним тебе, чтоб у Хана не было никаких сомнений, хорошо? Ведь кто-то из нас найдет его первым, тогда ты увидишь его быстрее, чем если пойдешь с нами. Минхо долго вглядывался в глаза старшего, пытаясь отрицать логические доводы. Но разум все же пересилил чувства. — Хорошо, — глухо произнёс он, отступая. Парни выдохнули. Ли остался в гостиной, окруженный подбадривающими младшими. Лишь Хенджин сидел в стороне, закинув ногу на ногу, раздраженно наблюдая за развернувшейся картиной. Он был не восторге от поднятого переполоха и уж тем более от мельтешащего туда-сюда Минхо. Старшие, захватив с собой оружие, вышли. Водить умели только они, поэтому все, почти единогласно, согласились, что на поиск едут они втроём. Чонин показал на карте примерный участок, где он может находиться. На удивление это оказалось близко к столице, что удивило всех. Как Джисон мог оказаться за несколько сотен километров? Нужно было поторапливаться. — Я бы на твоем месте признался ему, — произнёс Чанбин, нагнав Чана у машины. — Не понял? — недоуменно спросил старший, стоя у открытой двери. — Все ты понял, — ответил Со, — Я вижу как ты на него смотришь, — прошептал он, чуть наклонившись к его уху. А после как ни в чем не бывало, прошел дальше, садясь за руль своей машины. Оставляя Чана смотреть тому в след, думая над словами. Они решили разделиться. Поделили между собой ближайшие деревни и направились на поиск. Свет фар разрезал темноту ночи и черный внедорожник Бана скрылся за пределами ворот. Правая нога вдавливала педаль газа в пол, пальцы, до побелевших костяшек, сжимали руль, а на острых скулах играли жевалки. Со был прав. Он, действительно, испытывает чувства к этому несносному рыжему мальчишке, к которому он никак не может подступиться. А с присутствием в их жизни Хана, он и вовсе утратит все шансы. Время было за полночь, когда Чан закончил объезжать свои деревни. Зло хлопнув ладонями по рулю, он откинулся на спинку кресла, набирая на телефоне номер Со, когда тот не взял трубку, он позвонил Сынмину. — Есть новости? — спросил он как только по ту сторону сняли трубку. — Нет, — отзывался Ким, — А у тебя? — Тоже. — Паршиво, — заключил старший, а после отключился. Чанбин совсем не заметил входящий вызов. Он проезжал мимо перекрестка, вглядываясь в темноту ночи, когда на той стороне увидел пробегающего мимо парнишку, за которым мчался мужчина. Со нахмурился, сочтя это странным, и оставив машину у чьего-то дома, направился за ними. Держа оружие на готове, он выглянул из-за угла, заметив, что они забежали на какую-то заброшку. Почувствовав что-то неладное, Чанбин пошел следом. Уже вблизи входа, он услышал чьи-то крики и не раздумывая ринулся внутрь. Джисона загнали в угол. Он испуганно обернулся на мужчину, который медленно, будто смакуя его страх, приближался к нему. Сердце загнанно билось в груди, грозясь сломать ребра. Он судорожно оглядывался по сторонам, ища пути отхода. Но наткнулся лишь на кусок арматуры, что валялся неподалеку. Метнувшись к нему, он был схвачен за руку, которую после больно выкрутили, отчего Хан согнулся пополам. — Вздумал бегать, гаденыш? — прошипел мужчина, занося руку. Джисон зажмурился в ожидании удара, которого так не последовало. Вместо него он услышал выстрел, прозвучавший совсем близко. Разлепив веки, он увидел как медленно, со стеклянным взглядом, оседает схвативший его мужчина. Он завалился на пол мертвым грузом, и Хан испуганно отскочил от тела, поднимая на стоящего в проходе и держащего пистолет ошалелые глаза. Незнакомец стал подходить ближе и Джисон все таки схватил арматуру, выставляя ее вперед в попытке защититься. Одновременно с этим атмосфера вокруг стала сгущаться, становясь гнетущей и в воздухе на уровне с поднятой арматурой зависли и другие куски железа вместе с обломками и крупным мусором. Его глаза округлись до состояния монет, когда незнакомец с невероятным облегчением выдохнул и медленно наклонился, кладя пистолет на пол, чтоб не пугать итак перепуганного мальчишку ещё больше. Выглядел он, мягко говоря, херово. Худой, истощенный парень, дрожавший толи от напряжения, которое пробило все его тело, толи от холода, который кусал его за открытые руки. Белая, перепачканная, в некоторых местах порванная одежда была слишком тонкой для нынешней температуры. Сквозь дыры на брюках можно было разглядеть запекшуюся кровь. Лицо и волосы все перепачканные. — Джисон, — Со думал, что глаза не могут настолько округляться, — Меня зовут Чанбин, — он мягко улыбнулся парню, — Я друг Минхо. Хан напрягся, услышав родное имя. Было видно, что ему доверия нет. Старший так и думал. Держа одну руку на виду, он потянулся другой в задний карман джинс, чтобы, вытащив, под заинтересованным взглядом, телефон, набрать Ли. Он сразу поставил на громкую связь, чтоб Джисон мог все слышать. Трубку взяли с первого гудка. — Я нашел его. Поговори с ним, мне он не доверяет, — Со протянул телефон в его сторону. — Хани, — послышалось дрожащие с динамиков, — Хани, это я - Минхо. Все до этого висящее в воздухе, упало на пол с диким грохотом, поднимая пыль. Мальчишка оказался рядом, на расстоянии вытянутой руки, внимательно, мокрыми глазами всматриваясь в экран телефон. — Сони, — прозвучал до боли родной голос и он шмыгнул носом, не содержавшись, — это Чанбин, мой друг. Я прошу тебя, пожалуйста, — умолял голос по ту сторону, — Хани, пожалуйста, — голос надломился, — верь ему. Он привезет тебя ко мне. Хорошо? Не молчи, пожалуйста, не молчи. Джисон стоял, зажимая рот рукой, боясь просто напросто разревется в трубку. Он быстро закивал головой, на вопросительный взгляд, кажется, Чанбина? — Минхо, не волнуйся, он просто в шоковом состоянии, — выключив громкую, пытался успокоить его Со, — Мы скоро приедем. Жди, — и отключился. Засунув телефон обратно в карман, он поднял на младшего взгляд, мягко улыбаясь. Заметив как тот дрожит, он снял с себя куртку, накидывая на плечи Хану. Тот сразу завернулся в нее, пытаясь согреться. — Хочешь я дам тебе пистолет, чтоб не страшно было? — предложил старший, подняв его с пола. Тот отрицательно покачал головой. — Тогда пошли, — сказал он и сам пошел вперед, изредка кидая взгляды назад. Минхо стоял буравя взглядом только что потухший экран телефона в дрожащей руке. Он пытался взять себя в руки, но давалось с трудом. Хани. Он прижал ладонь ко рту, чтоб сдержать всхлип. Стояла давящая тишина, что лишь сгущала состояние Ли, заставляя его метаться из стороны в сторону. Ребята сидели молча, не зная чем помочь, придавленные к дивану тяжелой атмосферой исходящей от старшего. — Минхо, — теплая ладонь легла на плечо, заставив вздрогнуть. Он обернулся. Феликс смотрел на него с немного нервной улыбкой, мешкаясь под вопросительным взглядом. Решившись, он потянулся к старшему, заключив его в объятия, от чего тот сперва округлил глаза, а после обнял в ответ, зарывшись носом в шею и начиная чуть дрожать. — Хочешь я перееду к Хенджину, что б вы с Джисоном были вместе? — спросил младший, оторвавшись и заглядывая в кошачьи глаза. — Ты уверен? — тихо спросил он, — Спасибо, — поблагодарил он после положительного кивка. Феликс нехотя отпустил его, убежав наверх собирать вещи, оставляя Минхо стоять на месте, сжимая в руке телефон. Спустя полчаса послышался звук открываемых ворот и он без раздумий ринулся на улицу. Во двор въехала машина Сынмина и он разочарованно выдохнул. Ким вышел из авто, направившись прямиком к Ли, что неподвижно стоял, наблюдая за ним. Старший взъерошил рыжие волосы, поддерживая. Чанбин кидал взгляды через стекло заднего вида на мальчишку, что сидел зарывшись с носом в его Курту, чтоб согреться. Тот так и не проронил и слова, как бы старший не пытался его разговорить. — Мы почти приехали, — произнёс он, замечая как Хан чуть оживился, Через пять минут внедорожник въехал на мощенную дорожку двора, ослепляя светом фар стоящих на крыльце. Минхо будто в замедленном действии наблюдал как Со покидает машину, открывая заднюю дверь из которой вышел Джисон. Тот с интересом вертел по сторонам головой, оглядываясь, пока не встретился взглядом со старшим. Ли и не заметил, что все это время медленно шел навстречу, не веря собственным глазам. Он опомнился, лишь когда споткнулся о собственные ноги, и ринулся к Хану, заключая его в крепкие объятия и падая на землю из-за ослабших колен. Он шарил ладонями по телу младшего, боясь что тот лишь игра его воображения, не веря в то, что тот находиться рядом. Он остановил ладони на лице, вглядываясь в до боли родные глаза, из которых по щекам бежали слезы. — Сони, — прошептал он, стирая ладонями мокрые дорожки. Минхо прижал к себе дрожащего младшего, ощущая тепло исходящее от него, зарываясь руками в темные волосы. Прийдя в себя от понимая того, что Хан тут, рядом, в его объятиях, он сорвался. Послышались громкие рыдания, которые обескуражили всех, кто находился рядом. Сильный, никогда не показывающий эмоций, держащий все в себе Ли, сейчас сидел на коленях, задыхаясь от рыданий, сжимая в объятиях младшего, что зарылся в рыжие локоны, сотрясаясь. — Сони, — все повторял старший, вдыхая запах Хана. Он отстранился, беря в ладони лицо со все ещё пухлыми щеками. — Почему ты молчишь? — тихо, с хрипотцой спросил он, вглядываясь в глаза напротив. Младший молчал. Лишь потерся щекой о ладонь старшего, что продолжал сверлить его взглядом. — Не молчи, пожалуйста, не молчи, — взмолился Минхо, заламывая брови. Джисон, не проронив и слова, поджал губы. Старший боялся собственной догадки, что крутилась на языке. Но он ее так и не озвучил. Ребята, что стояли в стороне, дабы не мешать воссоединению почувствовали как в воздух вокруг вмиг сгустился, становясь сухим. Они почувствовали запах гари, что появился из ниоткуда, а после столб яркого огня стеной окружил сидящих, красными языками поднимаясь ввысь и скрывая их. Парни испугались и ринулись к ним, но были остановлены Чонином. А Минхо ничего не замечал. В груди бушевал ураган, который требовал выхода, и он дал ему свободу. Он продолжал все так же сидеть, обнимая младшего, водя носом по его волосам, скулам, подбородку, шее. Покрывал легкими поцелуями любимые щеки, и снова прижимал к себе. Но вдруг Хан отстранился, испугано озираясь. Старшему пришлось обратить внимание на огонь, что плотным кольцом окружил их, не давая возможности рассмотреть, что твориться с наружи. Ли осознал, что огонь его стихия. И прекрасно понимал, что пылающий костер посреди двора это ответ на бушующие чувства в его душе. Что, чтобы прекратить это, необходимо успокоиться. А вот как совладать с эмоциями он не знал. — Не бойся, — прошептал Минхо, прижимая к груди голову младшего. Он прикрыл веки, делая глубокий вдох. И так раз за разом. Джисон сейчас с ним, в его руках, и никуда не исчезнет. Он не позволит. Ли может касаться его лица, чувствовать тепло его тела, смотреть в медового цвета глаза. Он открыл глаза лишь когда на плечо опустилась ладонь. И отнюдь не младшего. Кольцо огня исчезло, будто его никогда мне было, даже не оставив след на плитке. Минхо поднялся на подрагивающих ногах, утягивая с собой Джисона, который продолжал прижиматься к старшему. Повернувшись, он заметил того, кто их побеспокоил. Чанбин. На улице было холодно и он переживал о том, чтоб они не застудились. Особенно Ли, что был в одной лишь тонкой футболке. Тот, благодарно улыбнувшись проявленной заботе, утащил не сопротивляющегося младшего в дом. Чан вернулся лишь под утро, когда предрассветные сумерки только только появились на небе. Он, вообще, не хотел возвращаться. Когда ему позвонил Со с сообщением, что Хан найден, он почувствовал и радость и опустошение внутри. Он был невероятно рад за Минхо. Что его тоска закончилась и он наконец сможет разглядеть искреннюю улыбку на лице младшего, хоть посвященную и не ему. Однако собственная тоска заполняла сердце. Теперь шансов нет. Это было низко с его стороны. Но совладать с собой он не мог. Он не хотел видеть счастливую улыбку Минхо. И вообще видеть его не хотел. Но судьба распорядилась иначе. Он зашел в спящий дом и, поднявшись наверх, его потянуло в противоположную сторону от его комнаты. Чан долго топтался на месте, но все таки толкнул дверь в комнату Ли, бесшумно проходя внутрь. В полумраке комнаты он разглядел мирно спящего парня на кровати рыжего. Но это был не старший Ли, и отнюдь не Феликс. Джисон. Бан поджал губы. Его привлек тусклый свет, что падал сквозь шторы на лицо Хана. Подойдя к окну, он увидел, что в спорт зале кто-то есть. Ему стало интересно, кто тренируется в столь ранний час. Это оказался Минхо. Он хаотично наносил удары по груше, громко разнося глухие звуки в тишине пустого зала. Он не замечал ничего вокруг, выкладываясь на полную, отключив все свои мысли. Потому что чем больше он думал, тем быстрее злость захватывала душу, делая из него марионетку. Если он даст волю эмоциям, остановить огонь он уже не сможет. Не сможет остановить ярость, закипающую внутри. — Минхо! — окликнул его Чан в давящей тишине. Но тот не ответил. Лишь продолжить бить грушу, проигнорировав старшего. Он окликнул ещё раз. И опять ноль внимания. Только подойдя ближе, Бан заметил разбитые руки младшего и кровяные следы в месте от его ударов, тяжелое дыхание и сосредоточенное лицо. — Минхо, господи, зачем?! — он подлетел к нему, отводя от груши. По миниатюрным ладоням, которые он бережно держал в своих, стекала кровь, каплями падая на пол. Бан поднял взволнованные глаза на младшего, замечая пустой взгляд направленный в никуда. Он подвел его к столу и, достав аптечку, стал рыться в ней, в поисках бинтов и мази. Ли стоял рядом с опущенной головой, кошачьи глаза скрывала рыжая челка, что спадала на лицо. Наконец искомое было найдено, и Чан бережно взял одну из израненных кистей, с целью обработать. Но младший вырвал ее. Внезапно, крепко прижавшись к старшему, утыкаясь носом в грудь. Тот опешил от подобного, а после почувствовал как намокает футболка, а плечи Минхо начинают трястись. Ноги отказались держать, и младший осел бы, если б Бан не подхватил его, усаживая на стол и становясь меж его раздвинутых бедер. Минхо схватился за его крепкие плечи, пачкая кровью белую футболку и не собираясь отпускать, судорожно сжимая и разжимая ладони. Послышались тихие всхлипы, которые грозились перерасти в рыдания. — Хо… — выйдя из шока, с тревогой в голосе позвал Чан, крепко обнимая в ответ. Рыдания стали громче. Истерика набирала обороты, причину которой старший не мог понять. Он отчаянно прижимался к нему, захлебываясь слезами и боясь отпустить. — Минхо, все хорошо… Что случилось? Он, чуть отстранившись, пытался заглянуть ему в глаза. Но тот продолжал их упорно прятать, не отлипая от широкой груди старшего. — Он, — послышалось хриплое и тихое, — не может, — судорожный вдох, — говорить, — конец слова потонул в рыданиях. Вслед за которыми вспыхнул огонь, языками пламени поднимаясь до макушки старшего. Минхо вздрогнул, а Чан ошарашено округлил глаза, пытаясь понять откуда здесь взялся огонь, но встретившись с виноватыми кошачьими, он понял. Близко притянув его к себе, не оставляя и миллиметра между ними, успокаивающе водя большими ладонями по дрожащей спине, он подавил неконтролируемую энергию, выдыхая с облегчением. Бан стоял, не двигаясь, давая младшему придти в себя. Тот постепенно успокаивался. Ли прикрыл веки, положив подбородок на плечо Чана, который, зарывшись в его волосы, нежно массировал затылок. Тяжело вздымающаяся грудь младшего касалась груди старшего каждый раз, когда тот делал глубокий вдох. Наконец Минхо отстранился, заставляя Бана нехотя отклониться и убрать руки от рыжих локонов. — Прости, — тихо прошептал он сорванным голосом. — За что? — мягко спросил Чан, пытаясь заглянуть в глаза. Он медленно, с осторожностью протянул к его лицу ладонь, дабы убрать волосы, что скрывали лицо напротив. Он боялся, что Минхо оттолкнет его, но на удивление тот позволил аккуратно убрать мешающиеся волосы за красноватое ушко. Старший не удержался и невесомо провел тыльной стороной ладонь по мокрой от слез щеке. Младший на миг прикрыл дрожащие веки. — За то, что не сдержался, — все также тихо и хрипло, но уже не отводя взгляда, — Я, правда, пытался. — Хо, кто из нас мог контролировать способности в момент их пробуждения, ммм? — спросил он, — Не переживай, — он смотрел в опухшие блестящие глаза напротив, — Я рядом и всегда могу помочь, — Чан улыбнулся, вызывая на лице Ли слабую полуулыбку, — Давай займемся твоими руками. С этими словами старший, не отстраняясь, взял лежащие с боку вату и перекись и щедро полил ею разбитые костяшки. Минхо зашипел от боли, наблюдая как Бан, не отводя взгляда, дует на его ранки. Старший должен признать, что даже сейчас, весь заплаканный с красными опухшими глазами и таким же носом, с высохшими дорожками на щеках и дрожащими губами, с растрепанными волосами Минхо был похож на ангела спустившего с небес. Он принялся осторожными, круговыми движениями наносить мазь на поврежденную кожу, накладывая сверху бинты. — Спасибо, — выдохнул Ли, наблюдая как органично его маленькие ладони лежат в больших Бана. Подняв на Чана глаза в ожидании хоть каких-то слов, он застыл. Старший смотрел на него сверху вниз, каким-то магнетическим взглядом. Он не отрывал от него завороженного взгляда даже тогда, когда его шершавая ладонь коснулась щеки, нежно проведя по скуле большим пальцем. Чан не отдавал отчет своим действиям. Просто в миг его палец соскользнул на нижнюю губу, чуть оттягивая, и он оказался лицом к лицу с рыжим. Настолько близко, что воздух один на двоих. Минхо выдохнул, обдав теплым воздухом губы старшего. И Чан сорвался. Будь что будет. Пухлые губы накрыли такие манящие и послушные напротив. Мягко сминая их, он углубил поцелуй, зарываясь в непослушные густые волосы. Он посасывал нижнюю и верхнюю губу попеременно, заставляя Минхо задыхаться и отчаянно цепляться за его плечи. Проходясь языком по зубам и снова встречаясь с языком Ли. Он не думал, что будет потом. Как будет чувствовать себя Минхо, да и он сам. Просто наслаждался вольностью, которую позволил себе, с удовольствием терзая обкусанные губы. Дыхание стало одним на двоих, а руки залезли под тонкую футболку, крепко прижимая к себе Ли, на корню отрезая все попытки отстраниться. Он пришел в себя, когда, потянув за волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову, открыл собственным губам путь к смуглой шее. Когда, оставив легкий поцелуй на адамовом яблоке, от стен спорт зала отразился громкий стон. Чан застыл, поднимая глаза и встречаясь с ошарашенными мокрыми Минхо.