Смеясь сквозь кожу

Что он делал? Брюс влетел в спальню, как раненое животное. Он провёл пальцами по лицу, сердце колотилось в груди. Он спустился туда. Он серьёзно спустился туда и… и что? Он плотно сжал губы, чувствуя, как от них отливает кровь и появляются ранки из-за стучащих друг о друга зубов. Он спустился туда и позволил… Джокеру прикоснуться к нему. Нет, неправда. Это он прикоснулся к Джокеру. Добровольно. Технически даже без его согласия. Что, чёрт возьми, он наделал? Он сел на кровать, настолько погружённый в свои мысли, что лишь смутно почувствовал, как в области таза распространяется ноющая, приятная боль. Это была глубокая пульсация удовлетворения, омывающая его всего изнутри, которая свидетельствовала о протесте тела жёсткому соитию и болезненном желании испытать его снова. Брюс сделал глубокий вздох и долгий выдох, пряча лицо в обтянутых перчатками ладонях. Затем он внезапно вспомнил, чего только что касался этими перчатками, и отпрянул, быстро сдёргивая их и отбрасывая на ковёр. — Господи Боже… — пробормотал он, глядя на скомканные перчатки, похожие на трупы мелких животных, лежащие на полу. Они были пусты и растерзаны, и это было недалеко от того, что Брюс чувствовал прямо сейчас. Может быть, с лёгким налётом унижения. Чёртов Джокер. Он не мог избавиться от образа этого… человека, лежащего на столе: связанного, взъерошенного и… умоляющего? Брюс поморщился. Этого он не мог себе представить. Конечно же, клоун, по всей видимости, просто просил, чтобы его отпустили, но нужно быть слепым, чтобы не заметить тона его голоса, его взгляда. …И запаха. Он рефлекторно сделал вдох. Он всё ещё мог его почувствовать, едва-едва. Не то чтобы это было чем-то новым; он и раньше слышал запахи Альф, вышедших на охоту (трудно было не почувствовать их на тёмных улицах Готэма в предрассветные часы), но никогда запах не казался таким… манящим. Он испустил гортанный стон отвращения и встал. Ему нужно было принять душ; избавиться от запаха секса, прежде чем он… Прежде чем он сделает что-то ещё более глупое. Он направился к ванной, на ходу снимая костюм. --- Джокер стиснул зубы, испытывая кожаные ремни на прочность очередным раздражённым рывком запястья. Дело даже не в том, что его снова оставили здесь, на столе, тушиться в собственном соку. Во всём этом было что-то большее, чем просто большой страшный Бэтмен, который пришёл к нему, чтобы изнасиловать или что-то ещё, для чего он его… уложил, так сказать. И в стеклянном боксе было холодно. Он подавил очередную волну дрожи, его вялый член чуть шевельнулся на пурпурном (теперь испачканном) пиджаке. Он фыркнул и разочарованно поджал губы. Просто идеально. И, боже, ему нужно было пописать. — Эй, Бэтс! — крикнул он в пустоту. — У этого спектакля предусмотрен антракт? Немного подождём. И попробуем ещё разок. — Бэтмен, да ладно тебе! Даже криминальным авторитетам время от времени нужно припудрить носик! Никакого ответа, ни даже жужжания камеры или тихого скрипа двери. Он скривился (вообще-то, в интересах же Бэтмена было за ним наблюдать) и ударился головой о холодный металл стола. О чём Бэтмен думал? Что если кто-то упал в чан с химикатами и стал numero uno Bandito города, то его биология вежливо возьмёт отпуск? Что у него железный мочевой пузырь? Неужели Бэтмен никогда не испытывал нужды справить нужду? Может, и так. Может, он был больше роботом, чем человеком или летучей мышью. Ммм, наверное, нет, размышлял Джокер. Скорее всего, он вставлял в уретру какое-то ужасное приспособление, чтобы продержаться всю ночь. В таком случае Джокер не завидовал роли линчевателя, он гораздо больше предпочитал грабить банки, по крайней мере он мог отлить в туалете для рабочего персонала, как он и делал иногда. Но лучше об этом не думать, предостерёг он сам себя, пока его мочевой пузырь грозил лопнуть. Он снова посмотрел на свои оковы, на потёртую кожу, плотно обернутую вокруг запястий. Он экспериментально потянул, медленно проверяя их податливость, и издал лёгкий восторженный смешок, когда правая манжета немного отошла. Это был лучший результат, которого он добился за всё время. Может, ему удалось надорвать или растянуть кожу ремней во время их… ранней активности? Честно говоря, если бы Бэтмен поступил разумно и использовал что-нибудь покрепче — может быть, железные наручники? — тогда у него не было бы шанса. Не то чтобы он жаловался. Джокер улыбнулся сам себе, теперь ещё шире, и глубоко вздохнул. Следующий шаг будет болезненным. Между манжетой и запястьем был совсем небольшой треугольник свободного места, который можно было увидеть только тогда, когда Джокер отводил руку как можно дальше от себя. И справиться с этим после того, что он планировал сделать, будет настоящим вызовом… Но с тем же успехом можно было бы пролёживать бока на этом столе без утки ещё очень долго. Джокер дёрнул наручники, вывернув запястье так, что кость его большого пальца плотно прижалась к манжете. Без дальнейших церемоний он собрал все свои силы и потянул, с пронзительным вскриком выбивая сустав большого пальца из гнезда. Болезненные звуки сменились истерическим смехом, но он не ослабил давления. Он продолжал тянуть, пока остальная часть кисти не протиснулась через тугую манжету, наконец, выскальзывая на свободу, отчего Джокер резко врезался спиной в стол. Он взвыл от смеха, слёзы навернулись на глазах, но он не остановился, чтобы дать боли утихнуть. Он потянулся к левой манжете, зубами выдергивая кожаный ремешок из крепления и засовывая палец под пряжку, чтобы освободить запястье. Он быстро расстегнул ремни на ногах и спрыгнул с металлического стола. Затем он выскочил из бокса прямо к небольшому подземному озеру и сбросил штаны, отправив их в полёт. Со вздохом облегчения он расслабился всем телом и смутно заметил, что Бэтмен, должно быть, забыл запереть за собой бокс после их небольшой встречи ранее. Он оглядел пещеру, слушая непрерывное журчание струи мочи, нацеленной прямо в воду перед ним. В пещере до сих пор была эта огромная монета. И ещё более огромный тираннозавр. Глаза Джокера загорелись: его карта тоже была на месте! Как мило. И кажется, это костюм Робина виднелся с другой стороны от бокса, ближе к большой компьютерной консоли. Он безразлично фыркнул. Эта эскапада могла бы пройти и лучше. Закончив, Джокер наконец (наконец) надел как положено штаны и отвернулся от озера. Его большой палец теперь сильно пульсировал, и он рассеянно скрипнул зубами, надавливая на сустав и снова направляясь к боксу. Со скучающим вздохом (и сморщившись от неприятных ощущений) он вернул сустав на место. Ему не потребовалось много времени, чтобы наложить повязку из бинта, найденного в одном из шкафов в стеклянной камере, и, как только с рукой было покончено, он повернулся, чтобы исследовать пещеру. Кругом один только прочный камень, но выход должен был где-то быть. Он улыбнулся про себя. Ему всегда нравились вызовы. --- Брюс был на другом конце поместья, стоял на кухне в одном нижнем белье в попытке охладить разгорячённую кожу, когда сработала сигнализация. По всему телу сразу же пробежали мурашки. Это была тревога пещеры: в частности, от потайной двери на лестницу, которая вела к напольным часам возле старого кабинета его отца. Только члены семьи знали, как обойти сигнализацию, а это означало, что это мог быть только Джокер. А на Брюсе не было маски. Он схватился за прохладную керамическую кухонную стойку. Ранее ему было необходимо уйти из спальни, уйти от игрушек, костюма и… всего, что было связано с его текущим состоянием. Теперь же ему оставалось либо забрать свой капюшон из спальни, либо спуститься в пещеру, чтобы найти запасной. Спальня была ближе, хотя и не намного, но это всё ещё означало, что ему предстояло пройти большую часть поместья, пройти без костюма и с Альфой, гуляющим на свободе. Что-то у него внутри пошевелилось при этой мысли, нос заполнил фантомный запах, и он со стоном разочарования подавил эти ощущения. Пора уже было что-то делать. Собравшись с силами, он направился к двери. --- Джокер оглядывался с широко раскрытыми глазами, пока крался по роскошному коридору, рассматривая картины на стенах и потёртый ворс ковра под своими босыми ногами. Он, конечно, давно понял, что Бэтмен богат — было бы нелепо иметь такое оборудование, и не быть богатым. Но что-то было в этом богатстве — шикарная красно-золотая фурнитура, тёмное дерево, огромное множество украшений. Это была роскошь, и уж чем-чем, а роскошью от Бэтмена и не веяло. А ещё было невыносимо жарко. Джокер вытер пот со лба, но затормозил, когда подошёл к открытому окну в конце коридора, и почувствовал, как его обдаёт пронизывающим ветром. Что-то было не так. Он прижался лбом к деревянной обшивке рядом с окном, и поверхность показалась ему ледяной на ощупь. Нахмурившись, он глубоко вздохнул и со вспышкой осознания понял, что жарко вовсе не в доме. Это у него жар. Запах Омеги был повсюду, но слабый, как будто его источник находился где-то ещё в доме. Несмотря на это, в брюках у Джокера стало тесно, а кожа покрылась каплями пота. Он прокрался в одну из комнат поблизости, прижимаясь спиной к прохладной деревянной стене. Окна здесь были высокими, позволяя свету полной луны проникнуть внутрь и лишить его большей части укрытия, которым он мог бы воспользоваться. Похоже, это был кабинет, с массивным письменным столом из красного дерева, который стоял почти посередине, а большую часть стен покрывали книжные полки от пола до потолка. Комната выглядела убранной, но не использующейся: на столе не было ни куч бумаг, ни разбросанных ручек, как можно было бы ожидать. Но находящийся позади стола предмет заставил Джокера сделать резкий вздох. Это была картина. Самая настоящая картина: огромная, возвышающаяся до потолка. На ней были мужчина, женщина и их ребёнок, чьи чёрные волосы перекликались с волосами отца. Статный мужчина сидел, как и его жена, тёмные волосы которой аккуратными волнами были заправлены за ухо. Они выглядели будто из другого времени, будто могли ужинать с Мэрилин, Хамфри и самой Люсиль. И они выглядели знакомо. Как будто Джокер видел их в чёрно-белых тонах много лет назад. До… Где-то поблизости скрипнула дверь, и Джокер резко повернул голову. Внезапно знакомый запах ударил в ноздри, и в груди и паху вспыхнул жар. Он почувствовал рывок, словно его тянули за невидимую нить, грубую, горячую и пульсирующую нить, прямо к предмету его интереса. Живот скрутило, дыхание участилось. Воспоминания о недавних событиях промелькнули перед глазами. Он сделал глубокий вдох. Охота началась. --- Не было ни звука, ни движения, но Брюс почувствовал перемену в атмосфере. Он не мог сказать как, и это заставило его нервничать. Прошло так много времени с тех пор, как он уделял течкам хоть сколько-нибудь значимое количество времени, и в этот момент он предпочел бы унылую ясность Альфа-фазы. Он прижался к стене коридора, прячась в тени стеклянного шкафа. Тело болело. Лихорадка начала усиливаться, как только он покинул кухню, поднимаясь от самых ступней, из-за чего ноги казались тяжёлыми и ватными одновременно. Чем ближе он подходил к источнику ошеломляющего жара в воздухе, тем хуже ему становилось, и он знал, что промок. Он задышал глубоко и медленно, но вместо того, чтобы успокоиться, как надеялся, лёгкие только ещё больше наполнились ароматом. Он был почти у спальни: ему просто нужно было повернуть налево в конце коридора, а это было в шести дверях от него. Но он больше не мог точно определить, где находится Джокер. Его запах был отчетливым, но окутывал Брюса удушающим захватом, лишая чувства направления и способности думать. Джокер мог добраться куда угодно, от комнаты Альфреда до кухни или входной двери, за то время, которое требовалось Брюсу, чтобы дойти до спальни. Брюс не чувствовал себя комфортно в своём нынешнем укрытии. Он сделал ещё один медленный выдох. Он должен был идти. Спальня так близко — он сможет. Ему просто нужно было достаточно времени, чтобы облачиться в костюм и капюшон, и тогда у него мог бы появиться шанс справиться с незваным гостем. Он надеялся. Он стиснул зубы, решение принято. Тихо он оттолкнулся от стены и на цыпочках прошёл по коридору. Он остановился за углом, осторожно выглянув из-за него, чтобы оглядеть каждое ответвление, и обнаружил, что берег чист. Сделав ещё один вдох, он вышел из укрытия и повернул налево. Он сосредоточился на шагах, на сохранении равновесия — ноги угрожали подкоситься прямо на ходу — и на том, чтобы и без того приглушённый звук его босых ног по ковру был совсем неслышным. Но резко остановился, когда обнаружил, что первая же дверь, к которой он приблизился, была распахнута настежь. Он отчетливо помнил, как закрывал её ранее в тот же день. И запах Альфы здесь был более явным. Брюс сглотнул ком в горле. Нужно идти. Он выглянул из-за косяка и обнаружил, что дверной проём пуст, и когда он заглянул внутрь, остальная часть комнаты также оказалась пуста. Он бросил взгляд дальше по коридору, его сердце замерло. Все двери здесь открывались внутрь, так что он не мог определить, открыты они или нет, пока не окажется в непосредственной близости. Джокер мог бы находиться за любой из них. Сердце колотилось в груди, а живот скрутило от запаха вокруг. Несмотря на то, что он стоял в одних боксёрах, кожа горела, а пот катился лихорадочным градом. Он провёл ладонями по нижнему белью, чтобы вытереть их, и смутно заметил, что ткань под пальцами натянулась. Он почти онемел, всё его тело будто отдалённо гудело от жара. Он плотно сжал губы и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Спальня. Капюшон. Расправив плечи, он прокрался по коридору, по пути заглядывая в дверные проемы. Ничего. И теперь он был близко. Вокруг него витал запах Альфы, но он видел дверь спальни. Стоило ли спешить? Да, подумал он. Если бы он только смог закрыть дверь и подпереть её комодом, чтобы заблокировать, у него было бы достаточно времени, чтобы надеть костюм. Он стиснул зубы, напряг ноги и рванул вперёд. Ему удалось лишь схватиться рукой за дверной косяк спальни, когда его сбили с ног. Брюс с глухим стуком рухнул на пол, ударяясь подбородком о ковёр. Ошеломлённый он начал поворачиваться, но резко снова спрятал лицо в ковёр, когда напавший заговорил. — Бэтси, это ты? — с отдышкой гаркнул Джокер. — Я не узнал тебя без твоего лица! Брюс крепче сжал пальцами дверной косяк. Джокер крепкой, как тиски, хваткой сдавил его лодыжку, подтягивая за неё ближе к себе. Его руки, будто излучали жар, обжигающее ощущение передавалось от пальцев клоуна прямо к паху Брюса. Но Брюс напрягся, сражаясь с почти непреодолимым желанием развалиться на части, и лягнул свободной ногой, попадая клоуну прямо в щёку. Он услышал, как Джокер удивлённо охнул, и когда хватка ослабла, быстро отдёрнул ногу. Освободившись, Брюс оттолкнулся пальцами ног от ковра, проскакивая через дверной проём в спальню. Но у него всё ещё кружилась голова от удара об пол при падении, и он потерял равновесие, кубарем ввалившись в комнату и кучей рухнув на ковёр. Он поднял взгляд, зрение слегка потемнело по краям, когда он увидел то, что искал. Капюшон. Скомканный и бесформенный у двери ванной. Оттолкнувшись от ковра, он поднялся на ноги, но успел сделать всего пару шагов, прежде чем ему в спину врезалось чужое тело, заставляя снова упасть и приземляясь сверху. Брюс не терял ни секунды. Он ударил Джокера локтем в бок, испытывая глубокий трепет удовлетворения от болезненного вскрика клоуна. Перевернулся на спину, закрыв лицо рукой, и подтянул ноги к груди. Один быстрый удар, и Джокера отбросило, а Брюс сделал ещё рывок по направлению к смятой куче в углу, которая была его костюмом. Он не успел. Нечеловечески быстро Джокер снова поднялся на ноги, бросаясь вперёд и обвивая руками Брюса за пояс. Без промедления клоун извернулся, лишив их устойчивости и повалив на пол, и через несколько секунд Брюс уже был прижат спиной к ковру. На мгновение Джокер завис над ним, грудь сильно вздымалась от глубоких вдохов. Его глаза были дикими, ноздри раздувались, и когда их горячее дыхание смешалось между ними, Брюс почувствовал, как влажное, липкое тепло течки снова охватывает его. Но затем Джокер застыл в потрясении, его лицо приняло почти незнакомое выражение, когда он заметил не скрытую капюшоном кожу Брюса. Брюс же с изумлением уставился на него, отчаянно делая ещё пару вдохов, пока напряжение между ними утихало. Он впитывал вид приоткрытых красных губ клоуна, насмешливого изгиба его бровей, того, как его зелёные волосы торчали в разные стороны, что очень сильно отличалось от обычной тщательно причёсанной укладки. Брюс дёрнул рукой, пытаясь вырваться из хватки клоуна, но в конечностях всё ещё ощущалась слабость, они казались мягкими, как желе. Это движение, похоже, вывело Джокера из шока, его брови нахмурились в смятении. — Ты…? --- — …Брюс Уэйн? — прошептал Джокер. Миллиардер прервал попытки освободиться, голубые глаза встретились с глазами Джокера. Но он ничего не сказал, выражение его лица приобрело мрачную решимость, которую Джокер привык видеть пробивающейся из-под капюшона Бэтмена. Несмотря на покалывающую от жара кожу и атакующие тело феромоны, Джокер не смог не отвернуться, наполовину рефлекторно, наполовину протестуя против новой информации. Если смотреть только на рот, сосредоточиться только на нём в отдельности, как будто капюшон всё ещё скрывает всё остальное, то он в точности соответствовал тем тонким губам, которые он искал каждую ночь. Но затем его взгляд поднялся выше, и знакомое лицо омрачилось яркими голубыми глазами, аккуратными бровями, прямым небольшим носом и чёрными волосами. Это было неправильно. Не то чтобы этот человек не был привлекателен, но… Брюс Уэйн? Брюс Уэйн был Бэтменом? И что ещё лучше, Брюс Уэйн был Омегой? Джокер видел плейбоя по телевизору, он был решительным, уверенным в себе. И к тому же, судя по всему, полным идиотом. Но глава компании, буквально утопающий в богатстве и женщинах и излучающий уверенность в каждом начинании? Альфа, без вопросов. С другой стороны, он точно так же думал о Бэтмене ещё несколько часов назад. — Отпусти меня, Джокер. И это была последняя капля. Джокер узнал бы это рычание где угодно. Он моргнул, уставившись на человека под собой с нескрываемым благоговением. — К-как? — Можешь начать с того, что разожмёшь руки, — ответил Бэтмен, едва шевеля губами, и, если бы он не выглядел так, будто хотел свернуть ему шею, Джокер мог бы даже сказать, что у того пересохло во рту. Джокер скептично хохотнул. — Ну у тебя и… фокусы, — съязвил он, но без особого запала, его тон был кислым. И Бэтмен это заметил, его брови слегка нахмурились. Джокер наклонился ближе, пытаясь вернуть себе превосходство. — Как ты притворялся? — Упорство. И уколы. Брови Джокера взлетели вверх, губы скривились. — И что случилось? Вдруг забыл? Не похоже на тебя. Бэтмен заметно скрипнул зубами. — Они просто перестали работать, — тихо прорычал он. Джокер выпустил одно из запястий Бэтмена, экспериментально потянувшись вниз, чтобы провести рукой по его боку. Эффект был мгновенным, мышцы под пальцами дёрнулись, а тяжёлое дыхание прервалось судорожным вздохом. Джокер ухмыльнулся. — Похоже, ты встрял по полной, Бэтси. Этот человек, Уэйн, тяжело вздохнул, его ресницы затрепетали, когда он заизвивался под руками Джокера. — Тебе правда лучше отпустить меня, Джокер, — попытался он, и хотя голос был ровным, упирающаяся Джокеру в ногу эрекции выдавала его. Джокер переместился и, расставив ноги, уселся ему на грудь. — Не припомню, чтобы ты уважал мои желания на нашем коротеньком свидании раньше, Би-Мэн, — проворковал он, нависая над ним. На лице линчевателя отразилась целая гамма эмоций, пока Джокер зачарованно наблюдал за ним. То, как его голубые глаза расширились и снова закрылись, то, как изогнулись его брови и то, как его тонкие губы слились в ещё более тонкую линию — один только этот вид почти стоил странных новых дополнений к знакомому лицу. — Я не… Мне не стоило… — Не волнуйся, Бэтси. Мне понравилось, — прошептал он, скользя всем телом вниз и приближаясь к уху, и крепко стиснул обеими руками его бицепсы, чтобы удержать на месте, не обращая внимания на свою травму. — Но сам признай, мы оба встряли, — сказал он, перемежая слова скольжением их эрекций друг о друга и радуясь резкому вздоху, который ему удалось извлечь из Бэтмена. С любопытством он провёл пальцем по щеке мужчины, по натянутым мышцам на шее, которые от напряжения едва не выпрыгивали из-под кожи, вниз, вниз по острому выступу ключицы и вздымающейся плоскости грудной клетки. Но когда его ноготь слегка коснулся твёрдого розового соска, Бэтмен дёрнулся под ним, будто его ударило током, и Джокер почувствовал, как всё переворачивается с ног на голову. Он с кряхтением приземлился на ковёр, на грудь надавила сильная рука, и вдруг разом чужое тело накрыло его полностью. Бэтмен может и был Омегой, но всё же превосходил Джокера по размерам, и вес его тела, пригвоздивший клоуна к полу, был одновременно знакомым и захватывающим. — Пр-проблемы, Бэтси? — сумел выдавить он, кислорода адски не хватало. Бэтмен и сам тяжело дышал, отвернув голову в сторону, будто в отчаянной попытке глотнуть более свежего воздуха. Пространство между ними было заполнено густой и пропитанной мускусом смесью горячего дыхания и приторных гормонов. В брюках напрягся член, и когда Джокер воспользовался появившимся между ними свободным местом, чтобы взглянуть на Бэтмена, он смог отчётливо увидеть эрекцию линчевателя; пылающая покрасневшая плоть выпирала через ткань нижнего белья. Если бы он был благородным человеком, он мог бы дать нависшему над ним Омеге шанс собраться, но в нём не было благородства, и по губам скользнула лукавая улыбка. Джокер не удержался и потянулся вниз, чтобы осторожно провести пальцем по члену Бэтмена, легко скользя по натянутой ткани. Дыхание Бэтмена стало прерывистым, и он склонил голову так низко, что почти уткнулся Джокеру в ключицу. — Счастлив предложить свои услуги, Бэтс, — сладко пропел он и положил свободную руку ему на затылок, щекоча. — …Презерватив. — Проворчали ему в грудь спустя нескольких мгновений напряжённого молчания. Джокер вопросительно хмыкнул, получилось очень близко к недоверчивому смешку. — Только если ты наденешь презерватив, — повторил Уэйн, повернув голову, чтобы не говорить в пиджак. Вот тогда-то Джокер на самом деле засмеялся, хрипло и истошно, сжав руками плечи Бэтмена. — Е-ес-сли ты об этом так беспокоишься, то к-конечно! — ему удалось вдохнуть воздуха сквозь смех. — И люди говорят, что это я веду себя нелепо! Бэтмен издал неясный, недовольный звук, но позволил Джокеру снова перевернуть их. Однако, оказавшись сверху, он сразу же отстранился, рывком вставая и позволяя линчевателю сделать то же самое. Как и ожидалось, Бэтмен двинулся к кровати и принялся рыться в прикроватном столике в поисках, как предположил Джокер, ранее упомянутых презервативов. Джокер остался на месте, упиваясь видом перекатывающихся под кожей от движения мускулов. В отсутствие напряжения боя и охоты его вывихнутый большой палец снова начал давать о себе знать, но он задвинул боль в самый угол сознания. В обозримом будущем у него будет много чего, что его отвлечёт от неприятных ощущений. Найдя искомое, Бэтмен обернулся, и на мгновение они замерли, уставившись друг на друга. Уэйн являл собой растрёпанный беспорядок, волосы торчали во все стороны, а тело блестело от пота. Джокер и не думал, что сам выглядит лучшим образом, в помятом костюме да с забинтованной рукой. Глаза Бэтмена метнулись к постели, и Джокер широко улыбнулся. Он кивнул на дорогие простыни, красные и роскошные, как и весь этот проклятый дом. — После вас, — пробормотал он, в словах слышался мрачный смешок. --- Брюс колебался, продолжая сжимать кончиками пальцев пачку презервативов. Джокер смотрел на него с мёртвым спокойствием, его глаза были полуприкрыты, а дыхание ровным. Брюс чувствовал себя оленем, попавшим в поле зрения горного льва, источавшего ленивую уверенность в своих силах. И только он виноват в сложившейся ситуации. Привести клоуна сюда с самого начала было ошибкой, и с самого его появления здесь Брюс вёл себя исключительно беспечно. Он вынырнул из своих мыслей, когда Джокер перенёс вес с одной ноги на другую, выглядя при этом так, будто собирался наброситься на него, если Брюс не поторопится. Он глубоко вздохнул и медленно забрался на кровать. Он не смотрел в глаза Джокеру, крепко сжимая в руке презервативы, словно боялся, что они исчезнут, если он их уронит. Брюс откинулся на подушки, не забыв упереться пятками в матрас, готовый вскочить, если Джокер набросится на него слишком быстро. Но клоун по-прежнему был необычайно спокоен. Он сверкнул зубами и стянул пиджак, одной рукой расстёгивая пуговицы на рубашке. Взгляд Брюса переместился на другую его руку, неумело перевязанную бинтами. Должно быть, он вывихнул палец, пытаясь сбежать, но всё же побег не должен был даться ему так просто. Он заскрежетал зубами, снова начиная отчитывать самого себя, но затем Джокер стянул брюки, и в голове у Брюса затрещало от шума. Бледная эрекция Джокера гордо выступала из соломы тёмно-зелёных волос. От этой картины удушающий запах их гормонов, который он почти сумел задвинуть на задний план, снова обратил на себя внимание, и Брюс почувствовал, как у него затряслись бёдра от силы ответной дрожи, сотрясшей всё тело. Снова ухмыляясь, Джокер подошёл к кровати и опёрся на её край костлявым коленом, из-за чего матрас под его весом просел. Брюс инстинктивно откинулся спиной на подушки, крепче сжимая презервативы. Джокер плавно забрался на простыни, и у Брюса перехватило дыхание, когда сильная рука схватила его колено. Однако хватка быстро исчезла, вместо этого клоун решил пробежаться пальцем вниз по всей длине члена Брюса. Рука обосновалась в зоне паха, острые кончики пальцев надавливали на влажный участок ткани за яйцами, погружаясь в сморщенное отверстие и заставляя Брюса забыть, как дышать, несмотря на барьер из нижнего белья между ними. Он ахнул и протиснул между их телами пачку презервативов. Джокер усмехнулся такому упорству. Он потянулся здоровой рукой, чтобы взять презервативы (Брюс вздрогнул от внезапной потери контакта), но резко остановился. Улыбка клоуна стала ещё шире. — О, нет, Бэтси, — промурлыкал он, отстраняясь. — Ты видел мою… травму? — он встал на колени, демонстрируя перевязанную руку. — Кажется, всё серьёзно… Не знаю, смогу ли надеть одного из этих крошек, ну понимаешь… Не без посторонней помощи, по крайней мере. Последнюю часть он практически прорычал, и теперь, когда член Джокера находился прямо на уровне его глаз (Брюс старался не замечать, как он уже блестел от естественной смазки), он довольно ясно понимал, что предлагал ему клоун. Он сглотнул, во рту было слишком много слюны. Сказал себе, что это всё та его часть, которая находилась под полным контролем гормонов, та часть, которая побуждала его сделать именно то, на что намекал Альфа прямо перед ним. И не в первый раз. Воспоминания о недавних событиях, о произошедшем в пещере, пронеслись в голове: его губы смыкаются вокруг бледной эрекции и скользят вниз, вниз, вниз. Но даже в этом случае, он решил нанести ответный удар. В нём всегда присутствовал бунтарский дух, и прямо сейчас он дал ему силы разорвать одну из упаковок с презервативом и без церемоний раскатать силиконовую защиту по члену Джокера, впившись мрачным взглядом в зелёные глаза партнёра. Но Джокер остался невозмутим, издав лишь короткий, резкий стон и судорожно положив руку на живот. — Ты невыносим, куколка, — лениво проговорил он, поигрывая с кончиками волос Брюса. — Не думай, что теперь легко отделаешься. Брюс окинул его пристальным взглядом, но не смог отрицать, что хотел этого. Когда Джокер был так близко, его дырка почти болела от нужды, и бёдра казались такими скользкими, несмотря на то, что нижнее бельё впитывало большую часть его желания. Он поёрзал, встал на колени и переместился ближе к Джокеру. — А если я тебе что-нибудь откушу? — спросил он, голос получился грубее, чем он намеревался. Клоун же лишь усмехнулся. — Не откусишь. Если обидишь мини-меня, мы оба будем разочарованы. Брюс вспомнил про ящик, полный игрушек, который теперь, скорее всего, находился в другом конце комнаты, и поёжился. С этой мыслью в голове он наклонился вперёд, обдавая горячим дыханием член Джокера в презервативе. Джокер дёрнулся, головка покачнулась у Брюса перед глазами. Брюс поднял взгляд, дождался, когда в него вопьются потемневшие зелёные глаза, и, открыв рот, вобрал член целиком, не нарушая зрительного контакта. Клоун имел приличие вздрогнуть, когда губы сомкнулись вокруг него. Учитывая то, как Брюс уже был возбуждён, ему не потребовалось много времени, чтобы хорошо смазать эрекцию Джокера слюной, и он принялся двигать головой в быстром темпе почти на автопилоте. Джокер запутался своими белыми руками в тёмных волосах, в полной мере пользуясь отсутствием маски. Брюс чувствовал, как бинты клоуна царапают кожу головы. — Ооох, Бэтси. Ты слишком хорош в этом. Откуда столько практики? Брюс проигнорировал его, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы обхватить языком член. У клоуна перехватило дыхание, его пальцы впились в волосы Брюса. — Ты узнал все тонкости от своего дворецкого, которого я всегда вижу с тобой по телевизору? — продолжил он, кладя ладонь Брюсу на затылок и задавая темп. — Или это был один из мальчиков? Глаза Брюса расширились от этих слов, и он прикусил клоуна, отчего тот вскрикнул. Брюса с силой оттолкнули, и он тяжело приземлился на кровать, но к тому времени, когда он снова посмотрел на Джокера, тот уже улыбался. Укус был даже не до крови. — Я имел в виду, когда они уже повзрослели, Бэтс. Найтвинг, например? Господи, ну и грязные же у тебя мыслишки. — Он вскинул руки, изображая, что сдаётся, но его взгляд резал без ножа. — Я думаю, нам пора сменить темп, а? Он двинулся вперёд, не вставая с кровати, и неопределённо махнул рукой. — На колени, лицом к изголовью. Несмотря на ремарки клоуна, Брюс не мог отрицать, что хотел этого. Нуждался в этом. Его член по ощущениям должен был вот-вот взорваться, если в скором времени ему не уделят внимания, а от приказа всё тело содрогнулось в удовольствии. Так что он повиновался, неохотно поворачиваясь и занимая позицию. Расстояния между ним и изголовьем было как раз достаточно, чтобы схватиться за него для поддержки или зарыться в подушки, в зависимости от планов Джокера. В считанные секунды его нижнее бельё оказалось стянуто до колен, и холодная рука болезненно ударила по ягодице. — Пошёл ты нахрен, — прорычал он в ответ, опустив взгляд в подушки. — М-хм, — ответил клоун, успокаивающе потирая пострадавшее место ладонью. Рука двинулась ниже, пощипывая и сжимая, как будто Джокер оценивал домашнюю скотину для покупки, и когда он экспериментально погрузил два пальца во влажное отверстие, подозрения Брюса подтвердились. Прикосновение уничтожало, из-за трения кончиков холодных пальцев о возбуждённые, разгорячённые стенки с губ Брюса без его ведома сорвался низкий стон. Джокер рассмеялся. — Только посмотри на себя! Стонешь, как похотливое животное в течку! Хотя, я думаю, так и есть, — сказал он низким голосом, и Брюс с лёгкостью мог представить, как он поднимает перевязанную руку к губам, пробуя его вкус. — Кстати, — Джокер погрузил пальцы глубже, отчего Брюса качнуло всем телом вперёд. — Если бы ты был животным, Бэтси, кем бы ты был? И только не говори «летучая мышь». Брюс снова застонал и, в конце концов, уткнулся лицом в подушки, когда добавился третий палец, без надобности растягивая его для главного события. Он был готов к члену Джокера ещё до того, как тот сбежал, его тело заранее решило, чего оно хотело. — Ты правда сногсшибателен, когда выглядишь вот так, — продолжал Джокер, видимо вполне довольный оставить последний вопрос риторическим. — Разложенный как блюдо на шведском столе. Послушный как глина, когда вот такой, да? Такой Омега, я хочу сказать. — Не говори так удивлённо, — выдохнул Брюс. — О, но я удивлён! Знаешь, я всегда был очень верен своей Бете Харли. За исключением тех случаев, когда я тосковал по тебе, конечно. Брюс уничижительно усмехнулся, насколько мог, уткнувшись лицом в подушки, и подался навстречу к руке Джокера, почти не осознавая этого. Возбуждение достигло такой силы, что всё тело било дрожью, а член прижался к животу. Все мысли вытеснил из головы запах Альфы, ему казалось, что его уносит куда-то далеко, а голос Джокера — единственное, что всё ещё связывало его с реальностью. — Ты пахнешь так чудесно, — нараспев проговорил клоун, словно читая его мысли. И это были единственные слова Джокера перед тем, как тот прильнул ртом к дырке Брюса. Брюс задохнулся от ощущений, не зная, попытаться уклониться или податься навстречу, пока язык Джокера глубже погружался в его задницу. Он практически мог почувствовать, как клоун ухмыляется, вылизывая его, и поймал себя на том, что толкается членом в воздух, а бёдра мелко потряхивает. Язык Джокера не был особенно толстым, а толчки глубоким, но из-за шока от того, что внутри него было что-то настолько тёплое, и тяжести прелюдии, которая длилась будто несколько часов, Брюс сам не успел осознать, как кончил чуть ли не ракетными залпами. Он громко закричал, забрызгивая спермой простыни и толкаясь навстречу голодному рту Джокера, когда оргазм неожиданно обрушился на него. Клоун счастливо хихикнул позади него, потянувшись здоровой рукой, чтобы сжать смягчающийся член Брюса, ровно настолько, чтобы выдоить из него последние несколько капель. А затем Джокер оторвался от его задницы и перекатил его самого на спину. Склонившись над Брюсом, клоун демонстративно слизал сперму с пальцев, а Брюс мог только смотреть вверх, полуприкрыв глаза от удовольствия. — Ну, это было быстро. Брюс фыркнул, сузив глаза. — К несчастью для тебя. Но Джокер только по-волчьи ухмыльнулся. — Не собираешься ли ты сказать мне, что этого было достаточно? — его пальцы игриво скользнули к расслабленному члену, и, к ужасу Брюса, он снова ожил. Его кожа всё ещё была разгорячённой и чувствительной, и когда холодная рука Джокера огладила покрасневшую плоть, он вздрогнул. Ухмылка клоуна стала шире, и он двинулся дальше, плотно прижимаясь эрекцией к эрекции Брюса. — Только посмотрите на эту выносливость. Ты точно был бы лошадью. Или, может быть, верблюдом. — Ты когда-нибудь заткнёшься? — Неа, — сказал Джокер, подчёркивая ответ глубоким толчком. Брюс ахнул, для него в таком состоянии трение было слишком сильным. Джокер низко нависал над ним, его дыхание обжигало Брюсу лицо, и он напрягся, когда понял, что клоун собирался сделать. Джокер не колебался. Пухлые губы опустились на его собственные, и Брюс судорожно втянул воздух через нос. Он вздрогнул ещё раз от шока — шока, что Джокер целовал его, — и клоун выбрал этот момент, чтобы обхватить члены рукой, медленно оглаживая их, и от этого по телу Брюса распространилась волна тепла. Запах Альфы — а под ним неповторимый запах Джокера — витал повсюду, поражая все чувства Брюса. Что-то дёрнулось у него внутри, и он вздрогнул, когда его захлестнула новая волна желания, сосредотачиваясь прямо у его входа. Он растёкся лужицей по подушкам, и, не отрываясь от губ клоуна, попытался проследить его движения, чуть ли не заработав косоглазие. Поцелуи Джокера поначалу были обманчиво нежными, его язык ласкал язык Брюса в тягучем, хотя и настойчивом, исследовании. Но вскоре Брюс уже не мог выносить этих ощущений и невольно застонал в поцелуе. Глаза Джокера распахнулись, зелёными искрами впиваясь в глаза Брюса, и поцелуй стал агрессивным. Клоун погрузился глубже, вдавливая Брюса в подушки и не давая сделать и вдоха. Брюс ещё раз попытался дать отпор, даже приподнялся, демонстрируя сопротивление, но, честно говоря, он хотел большего. Он проиграл битву с самим собой, толкаясь в ладонь Джокеру и не сдерживая гортанного стона. Вдруг Джокер без предупреждения отстранился, и мир Брюса перевернулся. Клоун подцепил его травмированной рукой под колени, с предвкушением подтягивая задницей к своим бёдрам. У Брюса сбилось дыхание. Это происходило на самом деле. Впервые за годы его собирался взять Альфа, и Альфой, которому он собирался покориться, вот-вот должен был стать Джокер. Клоун выгнулся над ним, его бледное лицо пылало. Остатки его помады размазались и стали розовыми, а волосы были в полном хаосе. Клоун дразняще прижался членом к скользкому от смазки и слюны входу Брюса, проникая внутрь только самым кончиком. — Скажи, как сильно ты этого хочешь. Брюс тяжело вздохнул, отрывая голову от подушек и встречаясь взглядом с Джокером. Кровь набатом стучала в ушах, кожу покалывало всякий раз, как пальцы Джокера касались его задницы. — Я не хочу этого, — раздражённо прорычал он, сузив глаза. — Мне это нужно. Джокер запнулся, его улыбка дрогнула. — Не могу понять, это звучит даже горячее или нет. — Просто трахни меня, Джокер! Клоун захихикал, толкаясь на один досадный дюйм глубже. — Ну вот опять. Только посмотрите, лежит на спине с задницей напоказ, и всё ещё отдаёт приказы! — Джокер. Пожалуйста. И это не должно было прозвучать так отчаянно, как будто он мог бы просто развалиться на части, если бы всё прекратилось прямо сейчас, потому что Джокер, конечно же, всё заметил. Его зрачки расширились, дыхание сбилось, а затем он погрузился внутрь как можно глубже, и Брюс почувствовал, как удовольствие волной прокатилось вдоль позвоночника. Он отрывисто застонал, когда член Джокера скользнул в него, с лёгкостью войдя до основания. Джокер склонился вперёд, прильнув к Брюсу, и наслаждался моментом, на его лице было написано чистейшее удовлетворение. Но клоун не заставил его долго ждать и отстранился, выйдя почти полностью, после чего со шлепком ворвался обратно. Джокер задал устойчивый темп, толкаясь на всю длину, а потом сдвинул Брюса чуть ниже и попал в точку, от стимуляции которой Брюс вскрикнул в наслаждении. Джокер и сам не сдержал задушенного стона, а его движения стали неистовыми, но раз за разом он прицельно попадал по пучку нервов глубоко внутри Брюса, выбивая из него стон за стоном. Уже третий оргазм за эту ночь подбирался к Брюсу, и он не знал, сколько ещё сможет продержаться. Дыхание Джокера сделалось прерывистым, а темп просто бешенным, и когда тот наклонился вперёд, чтобы снова захватить его губы, Брюс понял, что клоун уже близок к финалу. Но поцелуя оказалось достаточно, чтобы довести Брюса до предела; комбинация из настойчивого языка и неумолимо вонзавшегося в него члена, вырвала из глубин его души первобытный звук. Он сжался на члене Джокера, кончая, кончая сильнее, чем раньше, и заливая спермой всего себя, когда Джокер погрузился в него в последний раз. Брюс мог почувствовать, как, достигнув кульминации, внутри пульсирует его член. В течение нескольких охваченный бредом секунд Брюс проклинал себя за то, что настоял на презервативе и теперь не может ощутить, как тёплое семя наполняет его. Он обвил руками шею Джокера, углубляя их поцелуй, не обращая внимания на то, что от обрушившегося удовольствия клоун просто замер с отвисшей челюстью. Они повалились на простыни, и ощущение веса Джокера оказалось на удивление знакомым, когда тот без костей распластался поверх Брюса. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить Джокера слезть с него и пойти избавиться от презерватива в ванную. И даже тогда клоун отсутствовал столь короткое время, что не стоило ожидать, что он удосужился бросить использованную резинку куда-нибудь, кроме как на пол. Не то что бы у Брюса были силы переживать об этом. Впервые за несколько часов его лихорадка утихла, а запахи вокруг перестали быть такими насыщенными. Он глубоко вздохнул, зарывшись в простыни, и матрас резко просел, когда рядом с ним с размаху шлёпнулось чужое тело. — Ты точно знаешь, как заставить парня попотеть, куколка, — пробормотал Джокер, и слегка побарабанил тонкими пальцами по его незащищённому боку. Брюс проигнорировал прикосновение, сосредоточившись на своём дыхании и ощущении простыней на гиперчувствительной коже. Столь глубокое удовлетворение касалось не только этой течки: он не чувствовал такого насыщения годами. Даже то, что у них было в Бэт-пещере, не шло ни в какое сравнение. Джокер возвышался над ним, впечатывал его в кровать и брал его — это было так по-другому. Лучше. Пальцы вернулись, на этот раз нежнее, щекоча Брюса по спине. Он застыл под прикосновением, повернувшись ровно настолько, чтобы бросить взгляд через плечо. Клоун улыбался, мягче, чем обычно, но сверкнул зубами, когда встретился с Брюсом взглядом. — Знаешь, я больше предпочитаю когда ты в капюшоне, но то лицо, которое ты сделал, когда… — Он сделал непристойное движение пальцами, сопроводив его громким «бум». — Это было само совершенство, Бэтс. Брюс нахмурился. Он услышал, как клоун зашевелился, и тонкое прохладное тело прижалось к нему со спины. Он больше для вида попытался оттолкнуть Джокера локтем, но тот легко перехватил его, успокаивающе поглаживая пальцами по боку. — Прибереги силы, дорогой мой. Сам же знаешь, что скоро тебе понадобится ещё один раунд, просто чтобы не рехнуться окончательно, верно? Так что дай мне хотя бы вздремнуть. — Ухо обдало тёплым дыханием. — Ну, если ты хочешь, чтобы я работал с оптимальной производительностью. Брюс раздражённо зашипел, но смягчился, позволив клоуну обнять его со спины. Прижавшийся к нему член Джокера теперь был мягким, не показывая и следа его прежней настойчивости. И он не мог отрицать, что ему было… хорошо. Джокер не переставал прикасаться к нему, несмотря на заявления о потребности во сне, и нежные ласки, которыми тот пробегал по его боку и животу, потихоньку убаюкивали. Истощённый до мозга костей, он заснул под звуки ровного дыхания Джокера, окружённый успокаивающим ароматом Альфы. --- Три дня спустя Джокер оказался вышвырнутым через порог (порог у одного из секретных входов в Бэт-пещеру, а не главных дверей поместья Уэйнов). Всё это время он не давал Бэтмену раствориться в безумной пучине гормонов, а взамен линчеватель неохотно согласился не отправлять его незамедлительно в Аркхэм. Джокер думал, что ему могли бы отплатить немного большим за оказанные услуги, но решил не жаловаться. Ведь информация, которую он получил во время своего пребывания в поместье, стоила любого наказания, уготовленного ему Бэтменом. И оргазмы были приятным бонусом. Он прошёл пешком небольшое расстояние обратно до Готэма, засунув руки в карманы. Вывихнутый большой палец заживал: Уэйн удивил его, настояв на том, чтобы подобающе сделать перевязку, в один из наиболее явных моментов ясности, когда его течка отступала. У Джокера до сих пор кружилась голова от раскрытия личности Бэтмена, но скрывавшаяся под капюшоном маска оказалась не так уж и плоха, как он полагал. Пружинистым шагом, подойдя к заброшенному магазину приколов, в котором они с Харли прятались последние несколько месяцев, он пинком открыл дверь. Бад и Лу взорвались чередой чириканья и лая, выскакивая из-за дивана в центре комнаты, чтобы поприветствовать его. Харли, полулёжа растянувшаяся на сиденье, села и уставилась на него, отчего стоявшее у неё на животе ведёрко с мороженным чуть не опрокинулось на пол. — Пудинг! — завизжала она, её счастливые крики смешались с какофонией звуков двух гиен, подпрыгивающих, чтобы облизать Джокеру лицо. — Харли! — он позволил ей обнять его. — Ой, Пудинг, где же ты был? Мы с детками скучали по тебе! — она резко отстранилась, глубоко вдыхая. — И ого — ты пахнешь просто потрясающе! Бэтс настоял, чтобы Джокер принял ванну перед уходом. Как он думал, для того, чтобы скрыть характерную смесь запахов, которая состояла одновременно из запахов Бэтмена и Омеги. Джокер рассмеялся. — Именно так и есть, моя дорогая. — В последний раз я видела тебя в ночь фейрверков! Ты просто испарился. — Она надула губки, но её глаза опасно блестели. — Как пердёж на ветру, ха? Мне сказали, что мы с тобой поссорились. Харли моргнула в очевидном замешательстве. — Поссорились? — Так мы поссорились? — Ну, я не знаю. — Она ткнула пальцем в губу и принялась блуждать глазами по потолку, делая вид, что думает. — Я уверена, что мы вспомним! …ты был с Бэтменом, да? — её тон стал низким — не обвиняющим, — но с оттенком мрачного веселья. Улыбка Джокера дрогнула. — И откуда только у тебя такие мысли, малышка Арлекин? — Ха, конечно. С чего бы ему вообще тебя похищать? Джокер замолчал, задумавшись. Зачем Бэтмен похитил его? Он нахмурился. Он… Он до сих пор точно не знал, не так ли? Джокер от души рассмеялся, дрожа всем телом. Харли удивилась, но мгновение спустя, присоединилась к нему вместе с детками, и их смех сотрясал стены и окна в ночи Готэма. Джокер надеялся, что Бэтмен слышит их — слышит, там за рекой, в богатой сельской местности, обступающей Готэм по краям, в огромной пещере, кишащей летучими мышами, под ещё более огромным поместьем. От смеха на глазах навернулись слёзы. О, с этого момента его ожидало сплошное веселье, не так ли?