Сказки с Изнанки

      Я оглядываюсь вокруг — но никого не вижу. Я одна. А где все? Куда пропали?! Эй!       Оборачиваюсь на Зеркало. Но получаю только прощальный жест рукой, и коридор по ту сторону пустеет.       Значит, я одна здесь…       Собственное отражение, тёмная версия себя. Какая она? Что из себя представляет?       Насколько она плохая? Насколько…       Насколько вызывающе одета?       Знаю точно, что форма адъютанта не годится.       Я закрываю глаза и пытаюсь представить на себе новую одежду.       Короткая кожанка.       Короткая юбка. Настолько, что я не рискну в ней наклоняться. Не рискнула бы.       Майка. Из сетки, причем такая драная, что слова вся состоит из дырок.       Чулки, тоже из сетки.       Ошейник.       Наклейки на соски.       Вроде, вполне развратно. Хорошо, что Зеркало повернуто в другую сторону, смотреть на себя я бы не рискнула. Я вообще ужасно себя во всём этом чувствую. Может, так и надо? Может, это мне в наказание?       …       — Ты чего так вырядилась? Даже я одеваюсь скромнее! — Тень отделяется от стены и насмешливо осматривает меня с головы до ног.       Откуда она здесь! Никого же не было!       — Я же теперь тёмная версия себя, разве нет? Значит теперь выгляжу так. Хорошая девочка Бри осталась по ту сторону Зеркала. Привыкай, сестрёнка, — играю в наглость и разглагольствую, разводя руками.       — Пффф… У тебя кстати соски видно!       Я инстинктивно неловко прикрываюсь, и Тень заходится смехом.       — Поверила! Повелась! Нет, дорогая, это точно не твоё. Не в твоей природе. Не знаю, что на тебя нашло, но спокойно переодевайся, когда представится возможность.       Облегчённо вздыхаю втихаря, но Тень замечает.       — И этот человек пытается строить из себя невесть что! Блядь из тебя всё равно не получится, как ни старайся.       — А… как же богические шлюхи и храмовая проституция?       — Ну вот не надо путать божий дар с яичницей! Богические шлюхи на то и богические, что совершенно не обязаны ни выглядеть, как девочки по вызову, ни вести себя так же. Расслабься, детка.       От слов Тени у меня с плеч словно срывается… Не груз. Не весь, но часть — точно. И это тоже немного освобождает.       — Знаешь, сестрёнка, а тебе идёт эта помада.       Вскидываю голову, поскольку успела уйти в свои мысли. Тень подходит, нарочито игриво покачивая бёдрами, берёт меня за подбородок — ладно, ладно, заслуженная месть — и проводит пальцем по губам.       — Не стёрлась, это хорошо!       — Что ты задумала?!       — Ну почему сразу «задумала», почему сразу что-то плохое?! — мурлычет мерзавка, едва касаясь губами моей щеки.       — Тень! Ты же не…       Не отвечая, впивается мне в рот, обрывая на середине фразы.       — Прекра… Ммм… Что за… Онанизм какой-то!       — Что ты имеешь против онанизма? На тебя даже никто не смотрит, какая жалость! Может, призвать?       — Не смей!       — А как же великое представление «Бри трясёт полуголыми сиськами»?       — Заткнись, пожалуйста!       — Или «Как долго Бри в таком наряде продержится без секса»       — Стерва!       — Я стерва?! Ты вырядилась, как шлюха, и даже не можешь на поцелуй ответить?!       — Могу!       — Так отвечай!       Сучка! Стерва! Мерзавка! Дрянь рогатая!       Кулаки непроизвольно сжимаются, но я вместе с тем ясно понимаю, что ругаюсь на саму себя.       Ладно. Я сдаюсь, сдаюсь, слышишь! Хочешь онанизм? Ты его получишь.       Быстро, чтобы не успеть передумать, шагаю к Тени, обхватываю её лицо руками и целую, проникая языком в её рот.       В голову лезет фраза парня при моём самом первом поцелуе в жизни: мне твой язык не нужен! Но я делаю усилие и отмахиваюсь. Тень — это я, часть меня, а значит, и язык мой ей нравится. Должен нравиться.       Чувствую, как она улыбается, значит всё правильно.       Обвиваю её руками и крепко сжимаю. Тень непроизвольно вздыхает, и это звучит так сладко, так возбуждающе, что у меня кружится голова почти до отключки. Как держусь — неясно. Но я хочу ещё!       Чуть отстраняюсь и глажу Тень по щеке. Она картинно строит мне глазки, и мы обе прыскаем от смеха.       Тень лезет руками мне под майку и натыкается на наклейки. С явным удовольствием их отдирает, наблюдая за выражением моего лица.       А после секундного размышления сдергивает с меня кожанку.       Эй, нет! Это же… Это была моя броня!       — Брендон! Явись! — кричит Тень, а у меня нет ни сил, ни желания протестовать.       — Вау! — реагирует парень, когда Тень разворачивает меня к нему всеми прелестями напоказ. Да ещё и мы с ним ни разу не существовали параллельно в разных телах — есть с чего удивляться.       Меня ведёт, и в голове что-то перещёлкивает.       Иди сюда, милый. Я хочу священный алхимический брак. Правда, при наличии Тени это получится тройничок, но так даже интереснее.       Так странно, когда партнёр одного со мной роста, и так удобно целоваться! А эту руку вот сюда, на грудь, и стиснуть. О-ох, а ты многому научился у Диты!       Брендон целует меня жадно и страстно, так что я даже завидую сама себе.       Я веду пальцами от шеи, по груди, по животу, вниз.       Ха, ты уже в боевой готовности! Быстро.       Жаль прерываться, но одежда лишняя. Ну-ка, снимай. И давай сюда свою готовность, зря что ли у меня красная помада?       Опускаюсь на колени, и сетка чулок больно впивается в кожу. Ничего, это терпимо.       Зато вздохи Брендона придают уверенности и энтузиазма.       Я увлекаюсь, но меня останавливают и поднимают на ноги. Горячие руки парня гладят меня по спине, животу, тискают грудь и соски. Там же на груди я ощущаю его губы и язык.       А на заднице чувствую руки Тени.       Рогатая зараза задирает на мне юбку и стягивает бельё.       — Бри без трусов! Свободная киска!       Какое вульгарное слово! Впрочем, не с моим видом говорить о вульгарности.       Тень снимает мой ошейник и целует меня в шею, так что я таю, а затем запускает пальцы мне между ног.       — Ещё и мокрая киска! Что она говорит? Она говорит, «вставь мне, милый!»       — Какая разговорчивая! — цыкает Брендон. — Такую просьбу надо выполнить. Иди сюда, цыпочка моя!       Да вы сговорились, что ли?!       Пока я в возмущении от обращения пытаюсь придумать достойный ответ, меня хватают за бедро и закидывают ногу себе на пояс.       А следующим движением засаживают свой член внутрь меня.       О да, милый!       А теперь набирай скорость и амплитуду, покажи, чему ещё ты научился у Диты.       Сладко. Сладко и пошло. И в этом особый кайф.       А ещё нужно раздеть Тень. Раздеть и приобщить к нашему милому занятию.       И как только Брендон меня приотпускает, я мстительно сдергиваю с Тени кожаную курточку и стягиваю топ. Не могу удержаться и нагло целую, от чего она протяжно стонет.       — Смотри, Брендон, ещё больше сисек! — тяну я, тиская в пальцах её торчащий затвердевший сосок.       — Я теперь вдвое счастливей! — хмыкает парень и с энтузиазмом присасывается к свободной груди подрагивающей от возбуждения Тени.       Наслаждайтесь, а я пока завершу месть чертовке. Потому что шорты совсем никуда не годятся. Трусы тоже. Оу, да ты прямо истекаешь соками. А на меня что-то гонишь. Не дело, сестрёнка, не дело.       Я раздвигаю пальцами складки мокрой кожи и нахожу языком чувствительный бугорок.       А вот падать на меня не надо, и вообще, куда смотрит наш кавалер, почему не держит даму! Падать… А ведь это хорошая идея. Пол позволяет ощутимо расширить спектр доступных для разврата поз. А ещё — ослабить контроль, потому что не нужно думать о том, чтобы удержать баланс.       И вот наша возбуждённая развратно-бесстыдная компашка опускается на пол.       — Понацепляют на себя рванья, облапать спокойно невозможно! — ворчит Брендон, стягивая с меня майку, из которой только что едва выпутался сам, застряв пальцами в дырках. — А юбку оставь, она такая пошлая! Тень тут же принимается творить какое-то непотребство с моей грудью, орудуя языком и зубами, и я что-то мычу нечленораздельное и нецензурное, пытаясь извиваться. Но Брендон приходит Тени на помощь, в том числе по части удержания меня более-менее неподвижно.       Мне стыдно.       Мне кайфово.       Мои щёки, да и всё тело тоже, горят огнём и требуют прикосновений и ласк. Ещё, ещё больше!       Внутри меня в диком танце смешались возбуждение, похоть, любовь и восхищение, стыд и страх.       Хватая ртом воздух, я захлёбываюсь в невероятном урагане ощущений и чувств. Мыслей нет. Почти.       — Пощады! — вымучиваю из себя, но получается стон, столько же развратный, как и всё происходящее действо.       — Нет, сестрёнка! Думала откосить и не получить свою заслуженную порцию? Не дождёшься!       — А ты сама чем сейчас занимаешься, Тень?!       — Девочки, девочки, не ссорьтесь! Меня на обеих хватит, — ухмыляется Брендон и тут же принимается реализовывать собственное утверждение.       Юбка всё-таки отправляется в полёт, и на полу теперь три совершенно голых тела. И совершенно счастливых.       …       Нас накрывает пульсирующим, тягучим и сладким финалом почти одновременно — всё-таки мы единое целое, хоть и воплощены сейчас в этом Зазеркалье по-отдельности.       Слабость во всём теле. На что ушли все силы? На попытку быть собой? Поймать кайф Нет, не понимаю.       Я делаю над собой усилие и встаю в полный рост. Коленки трясутся, но я держусь.       Усилием воли раскрываю сжатые в кулаки ладони. Встаю как есть. В свежих засосах и синяках. Со смазанным макияжем. С царапинами от ногтей и со следами от зубов. В соках и сперме.       — Я сдаюсь!       Вот она я. Это всё, что у меня есть, и это всё, какая я есть. Другой не будет. Не в этой жизни, да и в следующей — маловероятно. Это — моя сила. Это — моя слабость. Я не плохая. Я не хорошая. Я — это я.       Тень, такая же голая, делает шаг ко мне, и мы сливаемся в единое целое. Это не больно, только странно, и я едва удерживаюсь на дрожащих ногах.       Но едва я упрямо выпрямляюсь, свой шаг делает Брендон. И тогда у меня окончательно подкашиваются ноги, и я падаю на пол.       Но не долетаю. А оборачиваюсь Драконом. Красивым Драконом цвета ночного неба, по чешуе которого мягко сияют отблески серебряных звёзд, а по гребню и крыльям вспыхивают голубоватые всполохи.       Я-Дракон делаю взмах крыльями и взмываю ввысь. Я теперь целое и цельное. Я — гармония. Я — баланс. Я — страж равновесия. Я — не добро и не зло. Я — и добро, и зло. Я Дракон и Феникс. Я рождаюсь, чтобы умереть, и умираю, чтобы родиться. И снова стоять на страже равновесия. И я снова в строю.