Под гнётом

После встречи с N Мацуда и Лайт временно разделились: за час Тота докупил продукты, Ягами навестил семью и успел еще некоторое время проследить за N. В квартире Мацуды было слишком тесно, но уютно. На столе перед компьютером лежала стопка документов по работе, мойка с утра завалена немытыми приборами, кружками и тарелками. В узком коридоре три свободных вешалки, и Тота повесил пиджак на одну из них. Со стороны двери виднелась комната, темнота за окнами, столик и кресло. Тота не сразу заметил Лайта, молча лежащего на диване. Ягами подложил руку под склонившуюся на бок голову, веки были опущены. Грудная клетка нечасто приподнималась от вдохов. Кажется, он отдыхал. Мацуда неслышно, не спеша разложил продукты, поставил чайник и прошел в ванную. Тота включил воду и посмотрел на свое отражение. Грядет тяжелый день. Лайт слишком спокоен, что было на него похоже, однако это Мацуду наоборот тревожило. Он был слишком уверен в своем плане даже сейчас? Лайт лениво приоткрыл глаза, покосившись на Мацуду, открывавшего упаковку лапши. Тота нервно сглотнул. — Ты не думал о том, что станет после смерти N? Ягами тепло улыбнулся. — Я смогу попасть к отцу. Он давно ждёт меня. В нашем мире нет ни ада, ни рая, потому я окажусь в Небытие. Там меня будет ждать L… «Отец»… Тота поймал себя на мысли, что тоже скучал по нему, и вспоминая то, как его не стало на глаза сына… На смену недоверчивости и подозрительности пришли сильная жалость и сочувствие. — Что же насчёт тебя... Никто не заподозрит тебя в смерти N. Однако команда поверит в твоё предположение о Кире. Ты сможешь вести расследование против несуществующего преступника. Если сам не захочешь им быть. Тота поджал губы. Грудь свело. Стать тем, раскрыв кого возненавидят за секунду. Чайник вскипел. Мацуда усмехнулся, потерявшись в своих же мыслях. — …Понятно. Я бы тоже хотел встретиться со своими близкими… то есть… — решив не договаривать, он махнул рукой и разлил чай по кружкам, не сразу приметив, что одна из них принадлежит мертвецу. — И вести расследование мне никто не даст, я в полицию попал по блату… и преступником быть не хочу… Тишина затянулась. На палочках покачнулась нанизанная лапша. Лайт взял кружку обеими руками. Потупил взгляд. — …Ты стал бы отличным Кирой. Тетради больше нет. Лишь несколько листов, которые ты смог бы заполнять мелким почерком. Нет, это не преступление... это справедливость. Неужели ты не хотел бы? Твои близкие гордились бы тобой. Я гордился бы тобой. Весь мир... — он тяжело вздохнул и раскрыл глаза. — Миру неважно, как ты попал в полицию. Миру неважно, кто ведёт расследование. Скоро о Кире узнают. Нет, все уже знают, что Кира вернулся. Мацуда сел поудобнее и не спеша стал нанизывать лапшу на палочки. Смотрел исключительно в упаковку, думая. Он сможет вершить правосудие? Или снова стать тем, кого будут презирать? — …Я не смогу. Прости меня. Справедливость? Или самосуд? — …Я не отличаюсь умом, а ты не сможешь быть со мной постоянно рядом. Так ведь? Лайт приподнял голову и посмотрел на собеседника со слабым прищуром. — Ты спрашиваешь потому, что хочешь, чтобы я был рядом, или потому, что боишься меня? Мацуда свел брови, испуганно стукнув палочками. Слова прозвучали не как вопрос, а как констатация факта. Как можно не бояться возможности оказаться под постоянным контролем того, кого видишь и слышишь только ты сам? — Так или иначе, ты не "не отличаешься умом". Я мог бы научить тебя. Остальное ты умеешь сам. Люди не будут страдать. Преступники - не люди. Никто не плачет, наступая на насекомых. Однако насекомые приносят миру пользу. А преступники... — он шумно выдохнул, остановив взгляд на Мацуде, — Наш долг - их всех раздавить. Нет. Люди хорошие; есть те, кто сбился с правильного пути. У каждого своя история, своя изюминка. Они не живут инстинктами. — Ты сравниваешь людей с насекомыми… А если некоторых преступников обвинили по ошибке? Что станет с их семьями? — Смертные казни не совершаются "по ошибке". К тому же… — Лайт подошел к столу, наклонил голову. Пальцы Мацуды сжались на палочках и упаковке. — К тому же, каждый должен быть готов на жертвы. Если каждый подозреваемый будет убит, полиция станет работать ответственное. В последствие преступники и вовсе исчезнут. Это называется Новым Миром. Страх перед тем, как причинить боль. Страх перед правосудием. Преступники будут устранены, даже если страх не посетит их. Пыль не боится, когда её стирают тряпкой. И почему мы должны бояться, видя, как стираем пыль? Палочка выпала из рук. Страх. Именно страхом движется абсолютно все. Если ты умеешь вселять страх в людей, значит, ты сильный. Ты можешь контролировать каждого. Ты можешь выделиться. Ты можешь все. Однако нагонять страх можно попросту воспользовавшись Тетрадью. Мацуда сглотнул. — Мне п-правда жаль. Тебе нужно найти другого преемника. До той поры пока ты не отыщешь его, я могу отложить обыск, — Тота вновь вооружился палочками и стал нанизывать лапшу. Мысли путались: был велик соблазн заполучить огромную силу и одновременно с этим стать убийцей. Однако Мацуда настолько был не уверен в себе, настолько хотел стать заметнее, что, может быть, цена записанного имени N не так и велика? — …Или переубеди меня. Лайт вскинул голову и нахмурился. — Расскажи о своих условиях. Как мне стоит тебя переубедить? — он спрятал улыбку за чашкой. Хотел продолжить говорить, но решил передать эту возможность Мацуде. Ответ прервался на глоток чая. Тота вытер губы салфеткой, придвинул чашку и опустил взгляд. — Я… Что ты чувствовал, когда записал первое имя? Хочу понимать, что меня ждёт… Никто из них никогда бы не подумал, что смогут когда-либо беседовать о жизни Киры за чашкой чая. — Я не верил, что Тетрадь настоящая. Нашёл её случайно и решил опробовать на террористе, взявшем в заложники детей. Первое убийство было... растерянным. Но следующие... — Лайт сглотнул, дотронувшись до своего подбородка. — Это казалось мне лучшим событием моей жизни. Победа справедливости. Настоящее наслаждение. Я включал телевизор и видел результат. Люди благодарили Киру. Ты знаешь об этом и сам. Чем больше ты пишешь, тем лучше себя чувствуешь. Рано или поздно чувство вины оставляет тебя. Это... перерождение. Выявление божественной сути. Перерождение? — …Да, многие могут считать тебя идиотом. Однако это - отличное алиби. И Иисуса считали дураком. Чем наивнее ты выглядишь, тем больше к тебе доверия. На твоём месте я был бы горд. Да, ты не станешь Богом. Но все мировые религии говорят о пришествии Ученика Бога. Идеальном царе, Мессии. На твоём месте, я был бы рад увидеть мир без преступности. Ты встречал идиотов с самого рождения, верно? Повсюду детские слёзы, кражи и трупы. Зачем пытаться защищать этот мир? Все это время Мацуда сидел, не сделав ни глотка чая. Нервно улыбался, глаза блестели, руки слабо дрожали. Он был напуган, однако и тронут словами Лайта. Он неожиданно почувствовал себя слишком маленьким, нелепым, неуклюжим по сравнению с собеседником. Мессии? Иисус? Подобные слова даже в мыслях никогда даже не мелькали, в то время как Лайт говорил об этом свободно, словно о погоде. — Ты явно одержим… — пролепетал наконец Мацуда. Он по-доброму рассмеялся и замолчал на время: допил всю чашку несколькими большими глотками. Судорожно выдохнул. Он встал с места и начал убираться на столе. Недаром говорят: «меньше знаешь – крепче спишь». — Т-Тогда посмотрим, что будет завтра, — Тота собрал мусор в пакет и отложил его в сторону. Принялся доставать из портфеля телефон. — Поедем на квартиру с утра… Я, я сейчас поставлю будильник… Мацуда дергано протирал стол тряпкой, еле держа кружку в другой руке. Лайт же немо зевнул, приложив ладонь к своему рту: — Договорились. Я буду ждать твоего решения. Поставь будильник на ранний час. Я не уверен, смогу ли уснуть, потому не хочу ждать тебя целую ночь. Кстати... — Ягами поморщился, словно от головной боли, и потёр висок пальцами, — расскажи мне, чем заняты остальные. Я не учёл то, что они могут вмешаться в дело. — Я… встану в шесть утра. Остальные придут в офис с девяти до десяти, как обычно. Осталось уложить все свои противоречивые мысли воедино и лечь поскорее спать. Грядет и вправду тяжелый день.

***

Скрежет кровати и постоянные шаги. Мацуда проснулся. Недовольно кряхтя, он приподнялся, и стал водить хаотично ладонью по стене и тумбочке. Чуть не свалившись с кровати, Тота нащупал переключатель. Включив свет, поднял голову, вздрогнул и прижал одеяло: Лайт стоял возле кровати и, наклонившись, таращился на Мацуду. Ягами широко улыбался и не двигался. Его глаза светились. Он словно ждал момента, когда Мацуда проснется. — Я не могу спать. Я не чувствую... своё тело. Меня словно не существует, — негромко заговорил Лайт, плавно выпрямившись. Он расправил с еле слышным хрустом плечи и взглянул на ладони. Заговорил еще тише, почти сквозь зубы: — Меня ничего не держит, Мацуда. Ничего. Я могу не есть и не спать. Никто не сможет убить меня. Странно... — Лайт перевел взгляд на трясущегося от страха и непрошедшей сонливости Мацуду. — Как это странно. Так легко, что больно… Тота вздохнул, содрогаясь. Глаза слипались. Сколько Лайт провел времени, стоя Так? Что с ним? Который сейчас час? Мацуда хотел задать эти вопросы вслух, потому он неуверенно приспустил одеяло и боязливо приоткрыл рот, однако, будто прочитав мысли, его перебил Лайт со смешком: — Н-нет, Мацуда, я в порядке. Я не чувствую боль. Я ничего не чувствую. Я всего лишь брежу. Улыбка исчезла. Ягами продолжал стоять, не опуская ладони. Что можно было в них разглядывать? Тота неуверенно сел и, глядя на чужие руки, протянул свои. Он медленно обхватил их, боясь спугнуть то ли Лайта, то ли самого себя. Холодные. Мацуда не знал, что происходит, и что может произойти, но он искренне желал «спасти» Лайта и искупить свою вину перед ним. — Ты точно в порядке? Я могу… помочь? — Лайт и Мацуда внимательно смотрели друг на друга, замерев. Силуэт Ягами все также просвечивался сквозь свет лампы. Скоро он поджал губы и опустил голову. — Мне жаль. Я говорил, теперь... Раньше я мог сдерживать себя. Но теперь я не вижу того, что сможет меня испугать. Рано или поздно я перестану видеть всё, что не касается плана. Невозможно... по-другому. Когда я впервые приблизился к освобождению, ты убил меня. Теперь это бесполезно. Мои мысли идут дальше меня. Тота поморщился. Он приоткрыл рот и дернулся, когда почувствовал, как Лайт крепко схватился за его ладони. Его пряди задрожали от тихого смеха. — Я в п-порядке. Это момент слабости. Ложись спать. Я не могу сходить с ума. Полагаю, мой разум всего лишь... очищается. Ложись спать. Завтра я буду в порядке. Н-нет, я уже в порядке. Мне стоит... отпустить "человеческое". Я пытаюсь, — Ягами тяжело посмотрел исподлобья на Мацуду. Тота поднял брови и сильно задрожал, испытывая необъяснимо сильный страх. Что все это могло значить? Все могло выйти из-под контроля? Пострадают еще больше людей? Или сам Мацуда? В глазах скопились слезы. Тота дернул ладонями, шумно выдохнув. Именно сейчас, сидя в ночи на кровати, Мацуда почувствовал себя совсем беззащитным. Ему было по-настоящему страшно. Каким нужно быть идиотом, чтобы довериться на прощение от такого человека, как Лайт? — Отпусти меня… Ягами выдавил ядовитый смешок, поднял голову и принялся старательно заглядывать в чужое лицо. Тота жмурился, как ребенок. — Ты обещал помочь мне. Разве я могу тебя отпустить? — голос Лайта стал одновременно тихим в комнате и громким в ушах Мацуды. — Как ты хочешь... мне помочь? Я в порядке. Разве не видишь? Ты таким не станешь. Я обещаю. Никто не посмеет тебя прикончить. Даже ты сам. Я не позволю. Лицо Тоты исказилось в ужасе, и он сдержал выкрик. Выходит, одним именем в Тетради дело не кончится. Мацуда в очередной раз влип в неприятности. — Так как ты... собираешься мне помочь? Тота не знал ответа. Как помочь Лайту? Как помочь себе? Он выдернул ладони из хватки и отполз на локтях к изголовью кровати. Ударившись затылком и трясясь, словно в конвульсиях, Мацуда обхватил голову и заплакал. Усталость и сонливость давили на плечи, при этом не заглушая панику. Голова шла кругом. Он почти не слышал Лайта, который вновь склонился над ним. — Я не хотел испугать тебя. И не осуждаю тебя сейчас. На твоём месте мне тоже стало бы страшно. К тому же, ты очень устал... Мацуда почувствовал на плече ледяную руку. Он выдохнул и отвернулся, закрывая ладонями лицо. Как ребенок. — Ты еще неплохо держишься. Прости, что так вышло. Я - призрак. Я не умею спать. Кошмары мучают меня наяву. Что я могу сделать, чтобы ты перестал бояться? Перестать бояться? Страх неизбежен в ближайшие дни. Может месяцы. От Лайта никак не избавиться. Неповиновение равнозначно, в худшем случае, смерти. Тота всхлипнул. Он уронил руки и долго молчал, в попытках подобрать слова. Повиновение. Мацуда лег, укутываясь в одеяло. — Н-Ничего… Я понял. Спасибо, что объяснил, — он отвернулся к Ягами спиной, боясь вновь увидеть что-то на подобии улыбки, и выключил свет. Натянул одеяло на голову. — Ты прав. Нужно уже спать. Вставать очень рано. Лайт кивнул. Продолжать разговор не было смысла. Он сложил руки за спину и, довольно сощурившись, прошел к окну. Начинало светать.