Симуран

Ким задумчиво заваривал чай для Трэи и Севы. Помогать в этом ему вызвался Норн, чему Ким был несказанно рад. То спокойствие, которое образовалось между ними после операции, было странным, пугающим, но таким приятным, что хотелось ощущать его как можно дольше. Тем более было радостно видеть Третьего не умирающим, а вполне здоровым и ходящим на трёх ногах и прямо. Отросшие волосы слабо трепал задувающий в открытое окно ветер, глаза, принявшие привычную форму и цвет, загадочно светились, а руки… — Почему бы тебе не помогать себе верхней парой рук? — спросил Ким, наблюдая за тем, как Норн всё старается делать средними руками, не задействуя верхние — которые он почему-то не свесил вдоль тела, как обычно, а держал вертикально на весу, согнув локти и отставив кисти в стороны. Третий смущённо посмотрел на него. Эмофон полыхнул неловкостью пополам с удивлением, и Ким мысленно проклял себя за то, что вначале говорит, а потом думает. Он поднял руку и хотел было похлопать друга по плечу, но Норн непроизвольно сжался, а в эмофоне мигнуло что-то похожее на страх. Киму невольно вспомнилось то, как Норн смотрел на него так же вчера, когда он говорил о его красоте. Тогда казалось, что этот вопрос они решили, и Ким заверил Третьего, что не обидит и не ударит. Но, видимо, страх оказался сильнее разума и пока одерживал верх. И не только над гуманоидной формой… — Норн! — Ким буквально сгрёб Третьего в охапку, заставив того испуганно выдохнуть и начать вырываться, упираясь всеми руками. — Успокойся, прошу тебя, всё хорошо, всё в порядке. — Отпусти, — прохрипел Норн, и в его голосе Ким услышал опасные нотки. Продолжая неосознанно транслировать эмоции по новой связи в попытке успокоить Третьего, Второй отпустил его, и фиксианец шарахнулся в сторону, сбив стул и упав вместе с ним. Очевидно, ударился он сильно, так как вместо хрипа был слышен стон. Это заставило Кима опуститься на колени и почти что невесомо коснуться средней-правой руки пальцами. Руку в ответ несмело сжали, и на Кима уставились глаза, в которых узкие зрачки постепенно принимали обычную форму. — Прости, — прошептал Третий. — Мне просто вспомнилось… — он не договорил, крепче сжав руку Кима и прижавшись к его груди. Плечи мелко вздрагивали, и Второй услышал прерывистое дыхание, словно Третий… — Эй-эй-эй, Третий, ну что ты, — Ким неловко обнял Норна за плечи, а тот крепче прижался к нему. Дыхание стало ещё прерывистее, и у Кима внутри всё сжалось. Осторожно, словно стараясь не спугнуть, он медленно провёл рукой по пепельным волосам, пытаясь передать всё спокойствие и поддержку. — Когда баланцы прилетели, — сбивчиво зашептал Третий, пытаясь совладать с дыханием, — я чувствовал, как он опять кого-то пытал, получая от этого удовольствие. Было страшно и больно от таких эмоций — мы не настроены на негатив, даже врагу некоторые сопереживать умудряются. Тогда я не знал, как быть и что делать. Хотел сказать тебе, но не мог. Будто перекрыли воздух… Третий глубоко вздохнул и выпрямился, поспешно стерев со щёк дорожки слёз. Ким молча перехватил его руку, словно возвращая фиксианца в реальность. — …И в какой-то момент я полностью потерял контроль над сознанием тилана. Но даже это не помогло абстрагироваться от накатывающих по связи эмоций. Злость, радость, похоть… — Третий содрогнулся от отвращения. Киму резко стало холодно. — Этот гад ещё кого-то хотел изнасиловать? — прошептал он приглушённо. Третий кивнул. — Хотел, но, видимо, понял, что это не я и что он не сможет ничего сделать. Но эмоции слишком тяжёлые. Я… даже не знаю, как их описать. — И не надо, — заверил его Ким, заглядывая в фиолетовые глаза. Даже показалось, будто Норн ушёл в себя, и лишь голос Кима держал его в сознании. Словно Третий опять что-то вспомнил, что не хотел бы вспоминать. — Всё в порядке? Норн неловко дёрнул плечом и улыбнулся. Затем они поднялись на ноги. — Да, всё хорошо. Давай закончим с чаем, а то заболтались что-то. Если надо, то поговорим потом, просто сейчас сложно что-то сказать сразу. Но отвечу на вопросы обязательно. Хорошо? — и, не дожидаясь ответа, он отвернулся к столу.

***

Боль оглушала. Хотелось закрыться, но куда сбежать от того, что в голове? Похоть, злость, радость от плена — всё давило на него, делая трансформацию обратно невозможной. Голос… Ким что-то ему говорит, осторожно прикасается, пытаясь успокоить. Но воспоминание о том случае, когда его не сдерживали, накатывает снова, заставляя чувствовать себя беспомощным и одиноким. И убийцей. Как было бы хорошо, если можно было себе память сжечь, убивая те кровавые воспоминания о прошлом. Но это было невозможно. Интересно, они примут… тот эпизод с почти-каннибализмом? Он не знал, поэтому тщательно пытался избегать разговоров на эту тему. Но теперь…

***

Несмотря на мысленное обещание Кима расспросить Третьего дотошно про то, что его тогда терзало, возникало ощущение, что Третий словно сам боится заговорить первым, и его тревожит какой-то момент из прошлого. Это чувствовалось. И если про эмпатию Третий давал с удовольствием советы, то, как только речь заходила о тиланах… — Тиланы настолько опасные создания? — спросил Ким, когда Норн замолчал. Они вновь сидели на траве недалеко от наконец-то отремонтированного и готового к полёту корабля. Они были готовы лететь хоть завтра, но не могли не отблагодарить смотрительниц. Конечно, не сегодня они бы начали копать и сажать деревья — хотя Ким даже собирался начать сегодня ночью, но друзья отговорили подождать до утра. Второй и был не против — оттянуть момент отлёта хотелось очень. Но и возвращаться было необходимо, что не могло не вгонять в странную тоску. — Со стороны могут показаться опасными, — после небольшой заминки ответил Третий, смотря на звёзды. Немного помолчал и продолжил: — Особенно если их допечь. Киму почему-то резко стало холодно, и он внимательно присмотрелся к Третьему. Но его глаза фосфорисцировали каким-то странным светом, который Ким не знал, как описать. И взгляд был не такой уж и мрачный, однако было не по себе. — В каком смысле — допечь? Норн задумчиво положил голову на плечо Кима. — А в таком. Если обстановка мрачная и гнетущая, то тилан может взять верх. Если связи нездоровой не прилагается, то взять под контроль трансформу не составит труда. Но в противном случае остаётся надеяться на снотворное, ну, или на быструю реакцию, чтобы успокоить силой. Норн говорил это спокойно, будто не первый раз такое переживал и уже успел привыкнуть к такого рода отключениям от реальности. И в виду имелись явно не они с Севкой и снотворное, которое они приучили себя носить на тот случай, если тилан взбесится, а что-то другое. В плену такое происходило? — Крыс в первый раз тогда меня просто вырубил большой дозой снотворного, — нарушил молчание Третий. — Конечно, не каждый раз его применял, но на всякий случай всегда с собой носил парочку ампул. Вдруг я в процессе… трансформируюсь. А так хоть справиться можно. Хотя один раз он так не сделал — снотворного пожалел, что ли? Норн замолчал, глубоко задумавшись, и наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то сверху. Ким не спешил прерывать молчание, да и Норн, похоже, не сильно горел желанием нарушать тишину и развивать тему. Если тилан в здравом рассудке, и ты с ним связан, то прибить тебя он не может. А вот знатно напугать, погоняв по всему кораблю в порядке мелкой мести за неудачную шутку — может. Это финт Ким надолго запомнил. Как и тот момент, когда Норн ему душ из негативных эмоций, пережитых в плену, устроил. — …Ким, долго себя грызть будешь? — голос Третьего звучал ровно, но Второму показалось, что Третий злится. Злится из-за эмоций? Второй правда попытался скрыть их, но в этот момент на него накатили чужие эмоции, и Ким, если бы не сидел, а стоял, то упал бы. Потому что он не представлял, как живое существо вообще может такое выдержать, а особенно фиксианец, который сейчас смотрел на него потемневшими глазами. Боль. Страх. Злость. Отвращение. Ярость. Отчаяние. Радость, смешанная с презрением. Ненависть. Желание убить. — Норн, — придушенно прошептал Ким, почувствовал, как его с силой встряхнули за плечи, и почему-то мысленно порадовался, что его не за горло хватают. Но от такой тряски было страшно. — Мы тоже чувствуем эмоции, — внезапно резко отпустил Второго Третий, и тот еле удержался на ногах от неожиданности. — Любые: хоть негативные, хоть позитивные. То, что ты многие свои чувства считаешь тёмными… Не надо переживать, что я с ними не справлюсь, — Ким почувствовал в эмоциях Третьего тоску и какой-то страх, мелькнувший на мгновение. А затем его лица коснулись тонкие руки, заставившие Кима поднять глаза. — Норн… — Прости, что так сильно по эмоциям ударил, — выдохнул Третий и мягко погладил его по волосам. — Постараюсь боль не причинять. — Всё нормально, — улыбнулся Ким. — Не бойся и не переживай так. Из раздумий Кима вывело то, что Норн устало ткнулся ему в плечо, прикрыв глаза. И по эмоциям Второй сразу понял, что Третий уже почти засыпает, но старается держаться. Ни говоря ни слова, Ким поднял Третьего на руки и молча направился с ним в каюту. Положив того на кровать, сам Ким пристроился на стуле — потому что теперь они семья, ну, и чтобы отследить, если что-то с Третьим будет не так. Да и кошмары Третьего до сих пор преследуют, а когда в комнате двое, то не так страшно. Ведь так? С этой мыслью Ким прикрыл глаза и тоже провалился в сон.

***

Первое, что он почувствовал — боль. Странная боль распространялась по всему телу, мешая дышать. Мрачная обстановка же вокруг оптимизма вообще не добавляла. «Я в сне Третьего, что ли?» — только и успел подумать Ким, прежде чем его согнуло пополам и вырвало. Паника и ужас от каких-то недавних событий смешались с чудовищным омерзением от них же. Отчаянно не хотелось открывать глаза, потому что был страх — страх от того, что он увидит перед собой. От этих мыслей Кима вырвало вторично, но в желудке уже ничего не было. Стараясь не открывать глаз, он обхватил себя руками, отползая к стене. Горло сдавливал ошейник, но цепь не звенела. Если бы был звон, то, может, тому бедняге и повезло… Внезапно раздавшийся всхлип отчасти даже обрадовал Кима — хоть что-то нарушило повисшую гробовую тишину. Но радость тут же испарилась, стоило ему как со стороны увидеть скорчившегося в углу Третьего. Длинные всклокоченные волосы хоть как-то прикрывали худое, испещрённое незаживающими ожогами и шрамами тело. И он сжимался в комок, словно прячась от… Второй обернулся, и ему вновь стало дурно. Уж растерзанного человека — ну, или просто гуманоида — в непосредственной близости от себя он не ожидал увидеть. Они же с Севкой тогда просто предположили насчёт каннибализма, но чтобы попасть в самую точку… Был этот несчастный пиратом или нет — неважно, такого уж он точно не заслуживал. А ведь Норна явно никак не ограничивали в движениях — наручников и цепи не было видно. Неужели это сделали специально? Резкий скрежет вырвал Второго из оцепенения, и он увидел Крыса — во всём чёрном, почти что седые волосы идеально уложены. Ни дать ни взять обычный мужчина — если забыть про вертикальные, как у хищника, зрачки, и эмофон, который Второй не смог бы описать, настолько всё внутри него скручивалось от страха и ужаса. «Это не мои эмоции», — внезапно с ужасом понял Ким. Не его. А Третьего. Который ещё больше сжался, взглянув на подошедшего Крыса с настоящим ужасом. — Пожалуйста… Резкий удар прервал слова Третьего, заставив того подавиться воздухом. Волосы намотаны на кулак и тянут голову назад до хруста в шее… Второй с ужасом понял, что словно прирос к месту и не может ни пошевелиться, ни помочь. Никак. — Маленький зверёк, — почти пропел Крыс, хватая Норна за подбородок. — Такой интересный подарок… Может, даже будешь своеобразным Минотавром системы Медузы, — рука на подбородке разжалась и вместо этого сжала шею. Третий захрипел, тщетно упираясь руками в грудь Крыса, который прижал его к стене и сам подступил ближе. — От меня зависит, как долго ты будешь в этом состоянии. Возможно, даже неугодных буду скармливать тебе, моё фиксианское солнышко, — язык Крыса прошёлся по его щеке, собирая капли. Киму захотелось ударить пирата, но ничего не вышло. Тогда он усилием воли попробовал дотянуться до Норна через сон по связи. Он «горит» — это его самый главный страх. Но можно же его успокоить, дать поддержку… — Для друзей ты — монстр! — услышал он яростный рык Крыса и с ужасом увидел, как Норн отчаянно пытается увернуться от ноги в тяжёлом ботинке. Получилось плохо, и дальше от пинков Третий лишь вжимался в стену ещё сильнее, будто пытаясь слиться с ней. — Монстр! Только я смогу тебя понять, а не твой Ким. Разве ты ему будешь нужен таким? «Будешь», — эхом прозвучало в голове, и Ким отчаянно ухватился за эту мысль. Тело внезапно перестало быть деревянным, и он рванул к Крысу… Ким резко открыл глаза и буквально тут же свалился со стула. А, сообразив, где он и кто он, подорвался на ноги и, не раздумывая, обнял Норна, которого колотило, как в лихорадке. Сгорбившись, подтянув ноги к груди и обхватив себя верхними руками за плечи, Третий смотрел так же затравленно и панически, как в недавнем сне, кусал губы и даже не пытался вытереть стекающие по щекам слёзы. Ким молчал. Хотелось сказать так много, но слова не были нужны. Вместо этого Ким молча гладил дрожащего от истерики друга то по плечу, то по руке, и посылал, как мог, по связи поддержку и спокойствие. Ты не один, мы тебя никогда не бросим. Неважно, что ты тилан — главное, что ты наш друг. Это ничто не изменит. И никто. Я позабочусь об этом. Дыхание Норна стало ровнее, его постепенно перестало трясти, и уже вот Ким аккуратно покачивал, словно баюкал, спящего фиксианца, транслируя умиротворение и абсолютный покой. Продолжая обнимать Третьего за плечи, Ким вместе с ним осторожно опустился на кровать. Плевать, что подумает Первый. Если понадобится, он потом объяснится с ним.