***
— Я так понимаю, Альма, у вас такие случаи не первые, раз есть специальное место для полётов, — заметил Второй, пробираясь сквозь кусты. И густые какие и колючие, заразы! Альма ничего не ответила, только загадочно улыбнулась и пошла дальше. По какой-то причине идти ей было проще, хоть юбка, в которых смотрительницы и ходили здесь, явно не подходила для такого рода хождений по густым рощам. Но нет — Альма словно отдаёт приказы, и кусты будто ей помогают. Или она привыкла тут ходить? Впрочем, не об этом думал Второй, а о том, что уж не туда Третьего занесло в полётах. То ли врезался во что-то, пытаясь удержать равновесие при помощи крыльев, то ли с хвостом не справился, но факт остаётся фактом — Ким бы рванул его искать, но тут вмешалась Альма — и теперь они вместе шли по лесам, ища Норна, который совершил явно аварийную посадку и хорошо, если обошёлся без переломов. — На самом деле раньше там и обучались полёту, если я правильно поняла, куда ваш друг улетел, — голос Альмы слабо шелестел, но был на удивление понятен. — Но после отбытия искандарианцев оно стало заброшенным. Там раньше жили дикие тиланы. — А теперь? — напрягся Ким. — А теперь если и живут, то их очень мало и они безобидные. Крупных животных не трогают, но насчёт людей неизвестно. — А насколько безобидные? — поинтересовался Ким. Альма не успела ответить — они преодолели кусты и вышли на поляну, покрытую цветами. Впрочем, при всём желании потрогать и понюхать эти цветы Второй к ним соваться не рискнул, но от обилия красок у него закружилась голова. Преодолев желание упасть, он направился к Норну, который поднялся на все шесть лап и странно шатался, пытаясь справиться с равновесием. — Ты как? — Ким в тревоге смотрел на Третьего, но лишних движений не совершал — Третий как-то странно заурчал, настороженно мотая хвостом, кончик которого, вновь окрашенный в жёлтый цвет, нервно подёргивался. «Испуган, что ли?». Второй решил подумать над сменой расцветки хвоста позже, тем более что она почти мгновенно изменилась на грязно-оранжевую, а затем на светло-красную. После этого хвост вернул себе серый цвет, когда Третий, почему-то не спеша даваться в руки, нетвёрдой походкой приблизился к Киму, которому в какой-то момент показалось, что кусты позади них зашуршали. Ни говоря ни слова, все трое покинули поляну.***
— Что ты там сидишь? — взлохмаченная голова Первого выглянула из ванной, когда Ким пытался систематизировать цвета, которые он видел у Третьего на хвосте. — Вот пытаюсь понять, что у него с хвостом происходит. А если точнее, то со стабилизаторами. — Это ты про те меняющиеся цвета? — поинтересовался Первый. — Ну да, — кивнул Ким. — То, когда мы его ловили, был каким-то грязно-жёлтым, то голубым отсвечивал в лесу ночью, а то при виде тебя, когда мы вернулись, на секунду стал бледно-зелёным. И если про жёлтый можно сказать, что это при страхе такое, когда пару раз было, то насчёт остальных цветов я не знаю. Сева задумчиво склонился над перечнем, который Ким заполнял с этой цветогаммой последние полчаса. Помимо уже упомянутого жёлтого, синего и бледно-зелёного встречались красный, бледно-сиреневый и оранжевый цвета. Спросить бы самого Третьего, что это значит, но того после трансформации вырубило прямо посреди каюты Первого, и он здесь был не помощник. И если с языком тела в звериной трансформе у Третьего капитаны, пусть и со скрипом, но разобрались, то вот эта радуга для них оставалась тёмным лесом. — Может, логика тут такая же, как у индикаторов? — негромко спросил наконец Всеволод и зачем-то оглянулся на лежащего на койке в позе эмбриона фиксианца. Ким мотнул головой: — Нет. У тех прямо всё искрит и переливается, да и разные цвета одновременно у одной особи могут быть. А тут именно один цвет, ну, с разными оттенками, конечно, от светлого к тёмному. Первый задумчиво рассматривал всё перед собой, запустив руку в ещё влажные волосы. — Кайлин говорила, что этим могли похвастаться одичалые тиланы. Вроде это из-за того, что эмоции могли взять вверх, поэтому всё было у таких видов как на ладони — в смысле, на хвосте. Но это дикие и одиночки, а тут чего всё мерцает, как гирлянда? Ким пожал плечами. — Может, из-за Крысёнка? Вполне возможно, что того накрыло, ну, он и передал Третьему эмоцию. Вот она у него и отобразилась. Когда Второй умолк, то на долгое время воцарилось молчание. — А если не расчитал силы при полёте? — предположил Всеволод. — Всё же для того, кто привык ходить, полёт будет очень тяжёлым с непривычки. Насчёт связи — в теории возможно. Но Крыс даже если бы что-то и передал, то только своё. — А что вокруг него? Первый покачал головой. — Он же не эмпат и передавать то, что его окружает, не сможет никак. Кстати, ты заметил, что если влияет связь на трансформу, то хвост горит ало-жёлтым? А сейчас цвета не такие кричащие были. Так что вполне возможно, что тут Норн просто растерялся от трансформы. — Интересная теория, — проскрипел рядом голос. Капитаны обернулись на звук и дружно уронили челюсти — уж Третьего в трансформе тилана и при этом говорящим они не предполагали увидеть. И когда только сменить облик успел?.. Голос, правда, у него был таким, будто радио включили, и постоянно перескакивал на рык, но слух их не подводил — фиксианец говорил. Третий меж тем сел, задумчиво склонив голову набок и характерным жестом скрестив на груди все руки-передние лапы. Первым отмер Ким и с опаской присел рядом, не решаясь гладить друга. Правда, не заметил и случайно сел на хвост, вызвав непроизвольный оскал со стороны Норна. — Всё хорошо? — Да, — прохрипел Третий. — Только с хвоста слезь — больно. — А… Ой, не увидел, — подскочил Второй, вызвав придушенный смешок у Первого и недовольное урчание у Третьего. Впрочем, недовольным оно только слышалось, а на самом деле глаза странно сверкали, не напоминая злость или другие негативные эмоции. — А почему ты сейчас в этой трансформе? — Первый присел напротив и с интересом коснулся головы Третьего. — Ты же вроде в человеческой должен быть. Тот склонил голову, раздумывая. Уши при этом странно торчали в разные стороны. — Сам не знаю, если честно. Просто возникло ощущение, что эта трансформа для меня как вторая кожа, и назад не могу перевоплотиться почему-то. — То есть в человеческий облик никак не вернуться? — переспросил Второй, с болью смотря на фиксианца (или уже не фиксианца?) и пытаясь понять, как тот себя чувствует, когда не может назад. Но, к его удивлению, Норн воспринял эту новость спокойно. — Никак. Но, может, это и к лучшему? Освоюсь как раз, — Третий неловко махнул хвостом, едва не свалив стул, который подхватил Второй. — Извини, не рассчитал силу, — он смущённо поджал хвост, на котором еле заметно мелькал какой-то неопределённый оттенок. Поднялся на задние лапы, используя хвост как дополнительную опору, и оказалось, что в этой трансформе он примерно того же роста, что и в исходном виде. — Да ничего, как раз научишься рассчитывать, — Второй улыбнулся. — А теперь куда: спать или погуляем? До ужина недолго осталось, а размяться надо.***
Наблюдать, как это странное существо летает всё увереннее и увереннее, было для капитанов странно. Ещё страннее было осознавать, что со вчерашнего дня Третий так и не вернул себе форму гуманоида, а продолжал расхаживать в облике тилана, время от времени пытаясь говорить. Получалось иногда плохо, и речь словно на короткое время пропадала, но в целом говорил Третий вполне внятно. Хвост если и менял цвет, то практически незаметно — если специально не приглядываться, в жизни внимания не обратишь. — Если это от эмоций зависит, то, может, Норн их просто контролирует? — предположил Первый, когда Второй поделился с ним этим наблюдением. — Сам он в сознании находится, а чужие эмоции по мозгам не бьют. Да только никто не знает, какая связь между цветами и эмоциями, подумал про себя Второй, тревожно смотря в иллюминатор на вернувшегося Третьего. Хотелось, конечно, просто повесить на него маячок, чтобы, чего доброго, не потерять на Балане, но сам Третий пресёк идею, заявив, что всегда вернётся. Но на всякий случай присмотр за ним вёлся, и пока всё было хорошо. — Что насчёт баланцев? — поинтересовался Второй, отпивая из чашки местный кофе — Когда они прилетят? Первый задумчиво побарабанил пальцами по стене, мысленно что-то прикидывая, и ответил: — Если точно, то завтра прилетят. Я пойду их встречать, а ты проследи за ним, — кивнул он в сторону иллюминатора. — Боюсь, что не всё гладко пройдёт. — Это ты к чему? — насторожился Ким. Сева со вздохом взлохматил светлые волосы. — Эмпатия на нуле — значит, остались только инстинкты. Если с нами Норн ещё более или менее свыкся, то на чужака среагировать может непредсказуемо. Особенно если опять зверь верх возьмёт… — Я понял, — перебил его Ким. — Кроме того, — продолжил Всеволод, — с тобой он относительно комфортно себя чувствует, даже тянется. Ко мне тоже, но… видимо, я стал больше домашним и полностью погрузился в семейные дела. Тут уж эмпатия не помощник — я его даже толком не почувствовал. А с тобой он ближе. Второй передёрнул плечами. Ага, ближе, конечно. То пожелание Третьему не возвращаться после его «побега» в космос он надолго запомнит. — Только эмпатия в этом обличье недоступна, как именно он тогда ко мне тянется? Первый пожал плечами. — Инстинкты всё же работают. Возможно, тиланы как-то чувствуют, опасен для них человек или нет. Ну, как кошки или собаки, например. — Ну и сравнение, — фыркнул Ким. — Оно просто более точное — эмпатией они не владеют, но как-то отношение к себе чувствуют. И Третий от тебя угрозы не ждёт. Поэтому проследишь, а я помогу чем смогу.***
Норн с самого утра вёл себя странно. Пытался говорить, но вместо внятных слов мог издать только слабое «мяу», рык или шипение. Метался по коридорам туда-сюда, а потом просто забился в угол, отчаянно подогнув под себя лапы, и укрылся крыльями. Хвост же лежал, странно свёрнутый вдоль тела, и полыхал попеременно болотным и бордовым цветами. — Давай, попей немного, — тихо прошептал Ким, протягивая ему воду. Третий быстро, по-кошачьи её вылакал и снова уткнулся мордой в передние лапы, часто дыша, как от сильной боли. Второй просто гладил тилана по голове, не зная, что ещё делать. Третий физически не мог сказать, что с ним происходит, но и так было понятно, что ничего хорошего — глаза у него стремительно выцветали, причем радужка обесцвечивалась не от краев к зрачку, а теряла цвет неровными, несимметричными пятнами. …Через некоторое время Третий подвинулся и положил голову на колени Киму. Сам Ким нашёл бы это даже милым, если бы Норн не смотрел куда-то в одну точку уже почти совершенно белыми глазами, цепляясь всеми передними лапами за ногу Второго. Тому хотелось кричать от перспективы просто сидеть и смотреть, как Третий умирает, пока Севка застрял непонятно где. В самом деле, почему так долго? Неужели баланцы… — Он здесь, — послышался голос Первого, выдернувший Второго из невесёлых мыслей. Подняв голову, он увидел, как вслед за Первым вошла девушка. «Баланка» — понял Второй, невольно отмечая, как же она была похожа на него (или на марсиан в целом) — сухая поджарая фигура, высокий рост, чёрные волосы, сплетённые в косу, и зелёные пронзительные глаза. Девушка меж тем осторожно подошла к Норну и, присев рядом, коснулась головы. Тот лишь хрипло зарычал, вынуждая баланку отдёрнуть руку. Она хмуро осмотрела Третьего, а потом повернулась к Киму. Ему почему-то стало не по себе, и он лишь крепче обнял фиксианца, словно защищая. Она молча перевела взгляд в сторону Первого. — Наш друг, Третий, — пояснил Сева, глядя перед собой больным взглядом. — Давно ли трансформация и установление связи произошли? — спросила она, доставая что-то похожее на пояс из сумки. Капитаны переглянулись. — Про... установление связи не знаем, но, наверное, года четыре назад. Трансформация – примерно год назад. Трэя, вы знаете, что с ним? — не выдержал Первый. Она кивнула, и с помощью Кима на Третьего надели пояс, который странно загудел. Но зато, к облегчению Кима, Норн провалился в сон, тихо и мирно дыша. — Есть особо сильные эмоции, которые бьют по искандарианцам и могут причинить им такую боль, что они сходят с ума. Хуже всего, если искандарианец находится в облике тилана — в нём он и рискует застрять. А привязка и трансформация где именно произошли? От этого зависит, как он поведёт себя и как будет всё воспринимать. — В плену, — коротко сказал Второй. — Трансформация впервые произошла, когда он почти умер. Предпосылки не выяснили — он их не помнит. — Дело плохо, — вздохнула Трэя. — Недавно установленная связь ещё может быть разорвана, разве что эмпатия пропадёт, хотя некоторые навсегда перекидывались в звериную форму, но говорили и в целом сохраняли разум. Но такая связь… он просто сойдёт с ума, если её разорвать. Может даже умереть. Сознание слишком сильно привыкло к партнёру, хоть он и жуткий и насильно навязан, но это партнёр, и он хоть как-то позволяет человеческий облик удерживать. А тут… Первый опустился на колени, смотря перед собой остановившимся взглядом. Второй тоже застыл, не перебивая девушку, которой тоже явно было не по себе от такого, и хотел кричать. Но сдерживался. Кто же знал, что так всё повернётся? — И нет никакого выхода? — словно со стороны услышал Ким собственный вопрос, который был задан, лишь бы не сойти с ума от мрачных мыслей, одолевавших его. Трэя задумчиво посмотрела перед собой, затем посмотрела на капитанов. Первый с надеждой поднял взгляд. — Разве таких случаев раньше не было? — На самом деле были, — ответила девушка. — И решение проблемы имелось — если взамен оторванного партнёра привязать другого, то разум и эмпатия сохранятся. Останется даже способность к трансформации, причём не к спонтанной. Но сейчас… — она беспомощно развела руками, — это невозможно. — Это ещё почему? — вскинулся Ким, не желая отказываться от такого шанса. — Это так сложно? Баланка помотала головой. — Сложно, но если знать технику, то выполнимо. Причина другая — в галактике нет ни одного искандарианца. И некому стать якорем для его сознания. Появившаяся Нирхея лишь молча их слушала, и Ким порадовался этому. Хоть нет этих пустых слов утешения. Иначе бы он точно сорвался и наговорил… всякого. — А представитель другой расы может стать якорем? — быстро спросил он. — Ким, ты чего задумал? — удивлённо покосился на него Первый, не менее него пришибленный неожиданным известием. Трэя с интересом посмотрела на Кима. — В принципе, такое возможно, если связь добровольная и если этот представитель близок с искандарианцем в духовном плане. Но это означает, как и при любой связи, смерть партнёров в один день… А что, у вас есть варианты? — она вопросительно посмотрела на них. Второй энергично закивал: — Я согласен на операцию. — Ким, ты с дуба рухнул? — изумился Всеволод. — И уверен в этом? Второй кивнул: — Да, уверен. И не убеждай меня, Сева, в обратном. — А семья… — начал землянин. — Не планировал и планировать не собираюсь. — Затем обернулся к Трэе. — Что надо делать? — Для начала нужно переложить его на ровную поверхность спиной вверх. Вам надо будет лечь рядом, обнажив спину, и тоже надеть заморозку, — она кивнула на Третьего, которого Ким как раз поднимал с палубы, оперев его головой о собственное плечо, чтобы она не висела безвольно, навевая не самые приятные ассоциации. Все вместе они молча прошли в меблок, где Нирхея помогла Всеволоду сдвинуть вместе два операционных стола. На один из них Ким осторожно опустил Третьего, следя, чтобы его крылья оставались сложенными и не свисали за край стола. Затем снял с себя рубашку и уже приготовился ложиться, но тут его руку слегка сжали. Обернувшись, он встретился взглядом с обеспокоенным Первым, ободряюще улыбнулся и хлопнул его по плечу. Не переживай, всё будет хорошо. Всеволод улыбнулся тоже и отпустил его ладонь. — Всё, что с вами произойдёт, вы не почувствуете, — сказала Трэя, защёлкивая на нём пояс. — Для вас это как один миг пролетит. Слабый холод распространился по спине, Второй прикрыл глаза, и сознание погасло.