Стреляющие тени Рилота

Кантина на терминале «D» планеты Рэндон не отличалась ни особой чистотой, ни приятной музыкой, ни какой-то изысканностью публики. Экипажи кораблей, мелкие торговцы с разных планет и разные подозрительные личности, то ли контрабандисты, то ли маклеры чёрного рынка. Преимущество у этого заведения под названием «Первый приют» было всего одно: оно находилось ближе всего к выходу в зал отлётов и прилётов. Именно по этой причине Сумари Дару выбрала его, несмотря на дороговизну и на то, что работы в этой системе у неё не было – всего лишь пересадка по дороге с очередного задания. В последнее время клан всё реже выделял или нанимал для своих агентов корабли и всё чаще посылал на «исполнение» одиночек. Экономили. Спору нет, в Империи твилекам жилось с каждым годом всё труднее. Особенно тяжело в последнее время было передвигаться наложницам местоблюстителя Седрисса, увешанным драгоценностями, как Поминальное Дерево, да и ему самому – с голоду опухал, не иначе. Матери семейств давно требовали от жрицы приструнить обнаглевшего предводителя, но несколько новых перстней на её пальцах появились тоже не из воздуха, поэтому всё оставалось по-прежнему. Сумари вздохнула: клан, от одного упоминания о котором у политиков и бизнесменов тряслись кончики лекк, был бессилен сделать что-либо с собственным заевшимся боссом, к тому же, неполноправным. Разве что сменится жрица, теоретически она без труда может сместить местоблюстителя. Или отыщется пропавшая Наследница Крови и выйдет замуж, вот тогда Седриссу самому придётся прогуляться в Яркие Земли. — Не занято? — спросил мужчина, стоящий рядом со столиком. Его присутствие Сумари уловила боковым зрением ещё при приближении, но демонстративно не обратила внимания: может, сам сообразит и уйдёт. Не ушёл. Твилека чуть приподняла голову, чтобы взглянуть на человека прямо. И удивилась. Клон. В форме имперского офицера, майор. Как принято ещё со времён Великой Армии, он старался выделиться среди миллионов других копий Джанго Фетта – носил специфические усы, переходящие на подбородок, но не образующие цельной бороды. — Ошиблись адресом, майор, — равнодушно произнесла она. — Девочек снимают чуть дальше, у того конца стойки. — Вот теперь вижу, что точно не ошибся. Мне не нужна сейчас шлюха. Хочется просто посидеть. Возможно – поговорить. Уж простите, что нарушил Ваше одиночество. — Ладно, присаживайтесь. Майор опустился на табурет напротив. Щёлкнул пальцами, подзывая дройда-официанта. Сделал заказ. Предложил: — Позвольте Вас угостить. Закажите тоже на свой вкус. Сумари выбрала довольно крепкое и довольно дорогое белое вино, майор кивнул и подтвердил заказ. — Прошу прощения за вопрос, Вы с Рилота или ещё откуда? — поинтересовался он. — С Рилота. — Странная планета. Но чем-то очень красивая. — Бывали у нас? — Всего один раз, во время войны. — Неужели Битва за Рилот? — Она самая. Возле города Набат, знаете, конечно? — Ещё бы не знать. — Мы тогда высадились с первой волной, но зенитный огонь был слишком сильный, и командование прекратило десантирование… — майор стушевался, замолчал, затем сказал: — Вам, наверное, неинтересно всё это? — Ну, что Вы, расскажите, — подбодрила Сумари, уже приблизительно зная, что за историю может услышать. И клон стал рассказывать. Взгляд его затуманился, то, несомненно, было очень яркое воспоминание для него. Он говорил о том, как они во главе с генералом – «ну, Вы понимаете, что это был за генерал» – спасались от гаткёров, как отправились с напарником в разведку и в покинутом квартале нашли девочку. Сумари слушала, не перебивая, она таких подробностей не знала и не могла знать, и была благодарна этому офицеру, что заполняет пробел. Она не собиралась говорить ему о своём участии, но майор говорил так живо и увлекательно, с таким чувством, и Сумари слегка расслабилась. Что ни говори, а приятно после стольких лет встретить кого-то, кто был там и тогда. — Да где бы вы были со своим генералом, если бы мы не снесли турболазеры с гребня! — вырвалось у неё. Глаза майора широко раскрылись, он изумлённо пробормотал: — Вы? Так ты тоже была там?? — Была, — кивнула твилека, чего уж там. — А вообще, ты и твой напарник настоящие герои. Если б ты только знал, кого вы тогда спасли! — Неужели легендарную принцессу твилеков, которая, по слухам, рождается раз в тысячелетие? — Ох, и выдумщики же вы, люди! — коротко рассмеялась Сумари. — Нет ничего такого у нас. А девочка – Наследница Крови, старшая дочь нашего, м-м, графа, у которого не осталось сыновей. Её муж станет следующим главой клана. — Её звали Нума, — неожиданно мягко улыбнулся клон. — А нас с напарником она называла «нери», то есть, «братец». — Мой дорогой майор, «нума» означает всего лишь «сестрёнка», — улыбнулась Сумари. — Её зовут Нолаас’екура. — Секура? Из тех самых? — Ну, да. Дочь покойного Главы Вана. — Вот хаттская жизнь! — вздохнул он. — Как тесна наша Галактика! Получается, мы с Ваксером спасли племянницу, а теперь мне приходится служить под началом того, кто убил её тётку. — Блай? — быстро спросила Сумари. — Генерал Блай, — поправил он. — Высоко же оценили его заслуги. — Ну, не только же за это! Хотя… — клон махнул рукой, — кого я пытаюсь обмануть? Нашего тогдашнего командира Коди понизили в должности и отправили служить на Камино именно за то, что не смог уничтожить Маг… ну, того самого генерала, о котором мы с тобой говорили. — Вот не ожидала, что он сумеет уйти, при его-то умении видеть дальше собственного носа, — не без сарказма молвила Сумари. И добавила задумчиво: — Кстати. Кажется, по законам военного времени за убийство командира во время боя – смертная казнь? — Э, э, не вздумай, — понизил голос майор. — Тебя поймают и тоже казнят. — Меня ещё никто ни разу не поймал. Если, конечно, ты сам меня не арестуешь. — Не вынуждай, — его лицо приняло страдальческое выражение. — Я ведь обязан… Ну, послушай, зачем тебе это? — Нола и моя племянница тоже. Со стороны матери. Видел бы ты, как она гордилась… — Понимаю. Увидишь её – передавай привет от «нери» Бойла. — Обязательно, — сказала Сумари, а про себя подумала, что обязательно расскажет Ноле… если им суждено когда-нибудь встретиться. — Пожалуй, слетаю-ка я вниз, на планету. Давненько не играл в казино Тингембе. Завтра всё равно выходной. А тебе лучше поскорее покинуть систему. До утра, ты меня понимаешь? — Как скажете, майор Бойл, как скажете. Клон поднялся. Подошёл к бару. — Бутылку с собой, — сказал он. — Неплохой виски. — Как угодно господину майору, — отозвался бармен. И предупредил: — Не забывайте закусывать, сэр. Он крепкий. — Парень, — усмехнулся Бойл, — разве это крепкий! Ты ещё под стол пешком ходил, когда мы геонозианский спирт пили, неразбавленный. Сумари глядела ему вслед почти с нежностью. Верно говорила её наставница Фийн, не все клоны послушные исполнители чужой воли, есть среди них и настоящие солдаты, знающие, что такое честь и совесть. Теперь у неё есть время до утра. Первым делом твилека разыскала место, где обретались кубазы – на каждой станции есть такое. Немного денег – и у неё на носителе план терминала, не туристический, где занятые военными палубы закрашены жёлтым и помечены «запретная зона», и не технический, с разметкой только коммуникаций, проходящих через эту зону, а полный. Прокрутив его на навигаторе-стекляшке, Сумари обнаружила и штаб с кабинетом начальника гарнизона, и его апартаменты. — Имеется дополнительная информация для желающих освободить тех двоих, — проскрипел кубаз, что продал ей схему. — Эноо… Не совсем Вас понимаю, — не скрывая удивления, сказала она. — Я прилетела недавно и не в курсе событий. — Арест также произошёл чуть более часа назад. Но, раз Вы не знаете, совершенно бесплатно могу сообщить, что люди генерала Блая захватили беглого клона, номер пока не установлен, предположительно – коммандо, и человека, у которого нашли световой меч. Где их держат, информация платная. Сумари снисходительно улыбнулась: — Где же, как не на корабле Имперской Инквизиции, пришвартованном к причалу шесть-четыре? Световые мечи – их компетенция. Кубаз хрюкнул носом-хоботком: какая жалость, не обломилось. Спросил с надеждой: — Не желаете знать, когда он улетает? — Нет, я же не пойду его провожать, — небрежно ответила твилека. — Впрочем, обмен: ты мне время, я тебе имя Инквизитора. Интересует? — Да! — очки кубаза блеснули. Он написал на экране деки время. Сумари, наклонившись к его капюшону, произнесла имя. — Хр-кзз! Ошибки быть не может? — Нет. Госпиталь на Орд Цестусе. Я была там одновременно с ней. Провожать корабль Инквизиции Сумари, действительно, не собиралась, однако, была уверена, что Блай-то обязательно туда придёт. На этом и на особенностях планировки станции она и строила свой план. Времени оставалось немного, чуть больше двадцати минут, и нужно было торопиться. Сумари побывала в холле причала шесть-четыре и, прикоснувшись, словно бы ненароком, к комингсу внутренних гермоворот, прикрепила к его краю мини-камеру. Поле её зрения как раз охватило внешние гермоворота, ведущие в переходную галерею, пятачок перед ними и двух дуболомов в белом, охраняющих переходник. Камера была изготовлена кси-чаррами и содержала компоненты со столь малым уровнем шумов, что не определялась стандартными сенсорами шлемов, только специализированным детектором. Затем следовало сделать некоторые покупки для предстоящего спектакля, на что и ушёл остаток времени. В блоке общественных освежителей Сумари изменила цвет кожи и переоделась. Обыватели обычно считают, что перекрасить всё тело – задача не из простых, для этого нужен квалифицированный гримёр, живой или дройд, и уйма времени. На самом деле, средства, изобретённые расой хо’дин, позволяют вносить в кожу любой цвет, временно усиливать либо, наоборот, обесцвечивать собственный пигмент. Или пигменты, как у твилеков, у которых их бывает до трёх. Так и поступила Сумари: аэрозолем из небольшого пульверизатора нейтрализовала жёлтый компонент своей окраски, из девушки зелёного цвета превратившись в светло-голубую. Капли для глаз – и радужка из серой стала бирюзовой. Раздумывая, как лучше привлечь внимание Блая, неприкрытую эротику Сумари отмела сразу: в наши дни в увеселительной индустрии работает достаточно твилек, выбирай любую. Нет, костюм должен быть дорогим и без провинциальной вульгарной крикливости. А манеры – изысканными. Или нет, пусть поведение диссонирует с образом богатой стильной женщины, на это она и будет ловить добычу! Новое одеяние Сумари состояло из сиреневой туники совершенно непристойной длины, выполненной из слегка просвечивающей ткани, и того же оттенка длинной юбки из двух свободно висящих полотнищ более плотного материала, расшитого золотой нитью. Шитьё и золотая лента пояса прекрасно сочеталась с отделкой по верху туники. Привычный головной убор твилека задрапировала сиреневой лентой, оставив её концы свободно свисать на висках ниже подбородка. Дополняли костюм ажурные ботильоны на «стеклянных» шпильках и платформах, металлические браслеты, унизывающие запястья и лекки, и, как завершающий штрих, оправленный в жёлтый металл камень прозрачной воды на лбу. В руках она держала банальный пакет, наполненный крапчатыми сиханами с Сапеллы. Мини-камера позволяла Сумари в деталях наблюдать прощание Инквизиторши с Блаем. Сцена была далека от романтизма. Сухо поблагодарив за ценных пленников, посланница лорда Вейдера повернулась и, сопровождаемая полами своего плаща, словно крыльями летучей мыши, скрылась в переходнике. Твилеке очень хотелось бы завалить изменницу и выручить джедая – а кто ещё мог иметь световой меч и помощника из беглых клонов-коммандос? Но она трезво оценивала свои возможности. Справиться с адептом Силы, да ещё таким опытным, могла бы, разве что, Тесс, легендарный Исполнитель Департамента Юстиции Калевалы, а из мужчин – Кэд Бейн да Фетт-младший. Поэтому она позволила Инквизиторше улететь. Продолжая делать вид, что говорит с кем-то по комлинку, Сумари двинулась к лифту, чтобы встретиться там с генералом в заранее рассчитанной точке. Столкновение получилось эффектным. Твилека весила вдвое меньше генерала, поэтому постаралась отлететь от него, как детский мячик от гранитной скалы. И с размаху сесть на пол. Сочные сиханы раскатились по лифтовому холлу, несколько из них помялись, оставив пятна и брызги сока. Как повела бы себя в такой ситуации разбогатевшая провинциалка? Начала бы шумно возмущаться, сваливая всю вину на Блая. Аристократка, скорее всего, выругалась бы сквозь зубы и вошла в открывшийся весьма кстати лифт, перед ней ведь «всего лишь паршивый клон». Сумари поступила не так и не эдак. Молча поднявшись, она присела на корточки и принялась собирать рассыпавшиеся плоды. И только в процессе этого бросила через плечо кроткий взгляд на генерала, возвышающегося рядом, словно башня. Крупная слеза выкатилась из глаза, размазав тушь – твилека насилу отыскала на местном базарчике такую, что потекла бы с первого раза. И генерал Блай дрогнул: тоже присел и стал помогать. Впрочем, при этом он не забывал коситься на её ногу, как бы невзначай демонстрируемую ему благодаря конструкции юбки. — Простите, господин офицер, — робким голосом произнесла Сумари, будто бы не зная, что перед ней генерал. — Все мы бываем неосторожны, — ответил он. — Вы расстроились, я вижу. — Да. Глупо, конечно… — Может быть, для поднятия настроения не откажетесь быть… эноо… В общем, приглашаю Вас где-нибудь посидеть. Проклятье, не умею я говорить красиво. Да, подумала Сумари, убивать в спину получалось у тебя гораздо лучше. Вслух же сказала: — Даже не знаю. Планов на вечер у меня не было. Пожалуй, можно и посидеть. И чуть-чуть улыбнулась, ни глазами, ни кончиками лекк не выдав своих истинных чувств. Всё-таки, в клане их учили не только стрелять. Лифт, конечно же, ушёл, и им пришлось вызывать его снова. Кантина, куда привёл Сумари генерал, располагалась выше причальных поясов, непосредственно под запретной зоной, и посещали её преимущественно офицеры и существа, судя по одеяниям, принадлежащие к администрации терминала. Понятно, почему майор Бойл не пошёл сюда, а спустился в «Первый приют» – хотел отдохнуть от опостылевших на службе физиономий. Профессиональных проституток в кантине не было, их роль с успехом выполняли офисные девицы. По крайней мере, одна уже восседала на коленях у наголо бритого младшего лейтенанта в зелёном флотском мундире. Большинство присутствующих были людьми, и на Сумари начали коситься. Ничего, пусть! Двигаясь между столиками, она специально изгибалась всем телом, заставляя мужчин выворачивать головы и судорожно сглатывать слюну. Её должны запомнить и описать именно такой. А генерал провёл её к столику недалеко от эстрады, отгороженному ширмой-плетнём. Сумари сначала изумилась столь дорогому украшению: ближайшие планеты, где растут «нормальные» деревья – Кашийк и Чалакта, везти оттуда дерево довольно накладно. Потом разглядела, что неизвестные мастера переплели раскрашенные металлические трубы обрезками толстых кабелей, обработав изоляцию кислотой, чтобы было похоже на деревянные прутья. Не иначе, потрудились умельцы-солдаты перед уходом в запас, решила она. Блай, тем временем, подозвал живого официанта, судя по виду – чалактанца, заказал выпить и закусить. Ей не пришлось прикладывать ни малейших усилий, чтобы довести генерала до кондиции – он надрался сам. Первая пара рюмок кореллианского виски развязала Блаю язык, и он принялся, вначале скупо, затем всё красочнее, рассказывать о своей боевой молодости. Твилека не могла решить, что это, просто пьяная болтовня, или он реально считает себя таким сверхгероем. Генералу не повезло – о некоторых событиях Сумари Дару слышала раньше от Айлы Секуры или своей старшей сестры Кои и знала, например, что не «героический Блай», а маленькая тогрута по фамилии Тано выволокла Анакина Скайуокера из горящего коридора. И она же на голой гидравлике прошла через корону звезды, умудрившись с гиперболической скорости посадить подбитый корабль на планету, не спалив его об атмосферу. Как после этого относиться ко всему остальному? Делить на десять, наверное, как говорила одна подруга Сумари, археолог. Об Айле Блай тоже упомянул весьма своеобразно: — Вообще не пойму, чего вы, твилеки, не соберётесь и не побьёте своих мужиков скалками, чтоб не продавали вас в рабство? Вы можете, уж я-то знаю. Была у нас одна… Командирша. Красивая, почти как ты. Кремень баба. Посмотрит своими глазищами, и у здоровенных лбов коленки подгибались. А одевалась как! Вся в обтяжечку, с ума сбеситься можно. Особенно здорово было идти за ней в атаку. Такой видик, временами забываешь, что по тебе, между прочим, стреляют. Одно плохо, мнила о себе до небес. На нас, простых клонов, и ухом не вела, не то чтобы поговорить по душам или там пообедать. Сумари мучительно захотелось прирезать его прямо здесь, наплевав на условности, пусть даже её арестуют. Да, Айла могла быть твёрдой, резкой, властной, когда требовалось, но она – и высокомерие? Кому он это рассказывает?? Да, Сумари общалась с ней нечасто, но в памяти сразу всплыл случайно услышанный разговор Секуры и Кои. Айла, между прочим, сказала тогда, что «разговорилась со служанкой одного из сенаторов», и та женщина ей что-то посоветовала. Он же врёт, этот Блай! Несмотря на то, что знал Айлу гораздо ближе и не мог не видеть… Стоп, спокойно. Конечно, он всё видел. В том числе, что Айле нравится красавчик Фисто. И у самого Блая никаких шансов нет. Вот и придумал удобное оправдание. Свет в зале слегка ослаб, как будто наступили сумерки, и на эстраду вышла певица, молодая женщина-человек в длинном платье из зелёного шёлка, складками падающем с груди до самого пола. Походка её сразу подсказывала, что она на очень высоких каблуках, то есть, на самом деле, гораздо меньше ростом, чем казалась. У женщины были длинные двухцветные волосы, Сумари на миг предположила, что она фиререо, и густо татуированные плечи. И снова твилека пригляделась… совершенно напрасно, потому что, несмотря на тренированную психику, по спине у неё побежали мурашки. Татуировки были нанесены не ради украшения, они маскировали нечто, хорошо знакомое Сумари, как многим твилекам. Следы шоковой плети. Вот откуда белые пряди в её тёмных волосах! Людям свойственно седеть от пережитых страданий или сильного стресса. Прозвучали первые аккорды мелодии, и женщина запела. Слова любви Вы говорили мне в городе каменном, А фонари с глазами жёлтыми нас вели сквозь туман. Любить я раньше не умела так, огненно, пламенно. В моей душе неосторожно Вы разбудили вулкан… Сумари не понимала языка, но с самого начала была очарована звучанием голоса, то низкого и вибрирующего, казалось, внутри тебя, то высокого и звонкого, как ноты духового траза. Такому звучанию и диапазону, могли, пожалуй, позавидовать самые одарённые тиилинские дивы. Нам попугай грозил загадочно пальмовой веточкой, А город пил коктейли пряные, пил и ждал новостей. Вы называли меня умницей, милою девочкой, И не могли понять, что шутите Вы с вулканом страстей… — П-пойдём отсюда? — чуть заплетающимся языком предложил генерал. — Маа’Ша поёт классно, но больно уж тоскливо. Сегодня у меня настроение не то. Мне бы счас джизз, да погромче, — он ухмыльнулся. — А куда мы пойдём? — спросила Сумари. — Можем ко мне. Тут недалеко, два уровня вверх. «Ну, раз не хочешь пожить ещё часик…» — подумала Сумари, и продолжала вслух: — … что же, идём к тебе. Необычайную кульминацию вечера я Вам гарантирую. — Куль… что? А, понял. Ты просто прелесть, крошка! — Допьём? Оставлять – дурная примета, — она протянула ему его бокал, растягивая губы в самую обворожительную улыбку, прикрывая ресницами глаза, чтобы не выдать себя их блеском, как учили наставницы. Беря бокал со стола, Сумари, словно ненароком, провела кистью над ним, и с массивного кольца на среднем пальце, прикрытая рукой, сорвалась в виски маленькая капля. Этому её тоже научили очень хорошо. Генерал выпил, поставил опустевший бокал на стол. Вот и славно. После их ухода бокалы немедленно отправят в мойку, и состав древнего кланового яда останется загадкой для имперских следователей. Войдя в холостяцкую берло… простите, квартиру генерала, твилека собрала в кулак всю силу воли, чтобы не поморщиться. Нет, здесь регулярно работали дройды-уборщики, и чистота была отменная, но вот ароматы… В тамбуре громогласно пахло полиролью для обуви, чуть разбавленной дешёвым ароматизатором для общественных мест. У двери на видном месте стояли начищенные до зеркального блеска парадные сапоги. Генерал отодвинул шторку стенного шкафа. Там, рядом с мундирами и теплозащитным костюмом, висела старая, исцарапанная во многих местах броня «фазы два» с облупившимися жёлтыми метками Седьмого Звёздного корпуса. — Заслуженный косстюмчик, — гордо сказал он. — Полвойны прошёл. Где я т-только в нём не побывал… — На Фелусии – тоже? — невинным тоном спросила Сумари. — Знаешь Фелусию? Да, и там тоже. Вот это, я тебе с-скажу, была драка! Но мы сра-ботали чётко. Императору Пл… Палпатину не в чем было нас упрекнуть! Сумари смотрела на Блая, а перед глазами стояла другая картина: пятно голой, словно выжженной почвы, высокий камень-надгробие и искрополевой резак в её руках, высекающий одну за другой буквы: «Будем помнить». Она даже не сразу опомнилась, когда генерал облапил её за талию, притягивая к себе. — Ну, ну, не здесь же? — ласково сказала она. — Тебе потребуется кровать. — Ид-дём! — кивнул он. — Тебя, должно быть, здесь смотрят в три глаза и слушают в три уха? — спросила она. — Что-о? Кто посмел?? Казню без суда и следствия! Не боись, мои орлы только вчера всё тут обнюхали, ни одного «клопа»! Втащив её в комнату, он попытался завалить женщину на постель, но она ускользнула и заставила его перевернуться на спину, усевшись сверху в сравнительно безопасном положении. Его руки блуждали по её телу, и Сумари вновь захотелось заколоть его прямо сейчас, не дожидаясь финала. — Куда же ты так спешишь? — успокаивала она. — Сейчас, сейчас… Расстегнув юбку, она отбросила её в сторону и принялась медленно, одну за другой расстёгивать пуговицы его мундира. Ткань, из которой была сделана туника, имела достаточную прочность, чтобы не разорвать её руками, и генерала это возмутило. Пришлось уступить, сбросив тунику с плеч. Теперь грудь её прикрывала лишь хитро перекрученная и затем пропущенная ниже, по рёбрам, тканевая лента. Как её развязать, генерал, разумеется, не знал, и попытался просто содрать вниз. Но руки почему-то плохо слушались, и Сумари теперь уже без труда отодрала их от себя. Блай всхлипнул, проглатывая наполнившую рот слюну, и твилека отметила это про себя: слюнотечение – первый признак действия препарата. Отраву можно было нейтрализовать одним уколом в шею, но Сумари не собиралась этого делать. Отбросив руки генерала, она встала, возвышаясь над ним, как статуя Предка. — Пожалуй, я передумала, — холодно произнесла она, — ты не в моём вкусе. — Что? Что т-такое? — Блай попытался встать, но всё, что ниже пояса, ему уже не повиновалось, да и руки ослабли. — Я не зря спросила про Фелусию, — продолжала твилека. — Ик… Я выполнял приказ! — Преступный приказ. Ты совершил военное преступление и знаешь это. — Нет! Не хочу… Пощади! — А её ты пощадил? Хотя бы, умри, как мужчина! — презрительно скривилась баронесса. У генерала, кажется, было своё понимание этого вопроса. С жуткой гримасой он превозмог нарастающую слабость, потянулся рукой… и сумел вытащить из-под матраса компактный бластер. — Джедайское отродье… — прохрипел он. Но навести оружие в цель не смог. Пальцы не слушались, и бластер глухо стукнулся о пол. Да. Такие не раскаиваются. Сумари наклонилась к самому его лицу и сказала: — Ты умрёшь. К сожалению, это не больно. Именем Республики. Подхватила с пола одежду и вышла, оставив генерала парализованным. Это, действительно, не больно. Он даже сможет дышать до самого последнего момента, а потом просто остановится сердце. Каждая из куноити во время тренировок испытала на себе действие этого яда, почти до конца. Чтобы знать, что и как происходит. Теперь надо было действовать быстро. С большой вероятностью, генерала не хватятся до утра, однако, её учили, что никогда не стоит искушать судьбу. Уходить, и не через дверь. Сумари сняла в углу комнатки освежителя панель, закрывающий технический колодец. Мужику мимо труб и кабелей не пролезть, а вот она проскользнёт с лёгкостью. На то, чтобы нейтрализовать датчики сигнализации, у Сумари ушло меньше двух минут. Сигналка хорошо замаскирована и рассчитана на проникновение извне, с внутренней же стороны достаточно найти подводящую проводку, и делай всё, что захочешь. Именно поэтому в настоящих, а не военных, системах безопасности не стремятся создать иллюзию свободного прохода, а перекрывают технические каналы решёткой. И контролируют её целостность дистанционно, с нескольких точек. Твилека спустилась на два уровня вниз, до гермовставки в аварийной переборке, где несколько часов назад оставила сумку со всем необходимым. Быстро восстановив цвет кожи и глаз, Сумари переоделась в тонкий коричневый комбинезон переменной жёсткости. Сейчас он выглядел, как мягкий блестящий шёлк, но стоило включить заряд, и невесомая ткань стала похожа на грубый брезент. Прикрыв штанинами вышитый верх мягких полусапожек, Сумари придала себе вид одной из сотен девушек-техников, среди которых на терминале встречались и представительницы её вида. Сиреневое одеяние, украшения из латуни, ботильоны – удобные, кстати, жаль их – отправились в утилизатор. Теперь следовало пробраться на какой-нибудь корабль и срочно покинуть эту звёздную систему. Проходя по ангарам, твилека обратила внимание на потрёпанный, но сверкающий свежим покрытием кореллианский корвет «консульской» серии, у которого вместо пассажирского отсека был приварен короб барбета для трёхорудийной башни главного калибра. На борту красовалась табличка с аккуратной надписью «Великий консул». Среди существ возле трапа Сумари заметила соплеменницу, одетую в белую куртку врача. Редкость. Во время войны живые доктора встречались не реже, чем медицинские дройды, сейчас их можно было встретить, разве что, в частных клиниках на зажиточных планетах. Ах, вон оно что! Сумари не сразу разглядела на спине куртки зловещую полосу – чередование чёрного и малинового. Противоэпидемическая служба. Улучив момент, Сумари подошла и обратилась к девушке на родном языке: — Привет, доктор. На терминале какая-то инфекция? — Нет, не волнуйтесь, — улыбнулась та. — Я не на работе, проездом. — Чья будете? — задала Сумари ритуальный вопрос. — Вао. Всё ясно. Тарис. Никакого уважения к традициям. Если ты дочь одной из семей клана, следует представляться «Вао’нна», а если из титульного рода – называть полное имя. Впрочем, девушка в куртке медика догадалась, что её не совсем поняли, и поправилась: — Алем’авао. То есть, она, всё-таки, баронесса. И работает врачом. Что ж, неплохой клан эти Вао. Сколько титульных родов не считают возможным «пятнать руки работой» по одной-единственной причине – наличие родословной, как у породистого акка. — А Вы? — спросила, в свою очередь Алема. — Сумарид’аруу. — Как? Сумари? Вы – сестра Коид’аруу-эс’екура? Невероятно. Галактика полна совпадениями! — О… — выдохнула Сумари, не скрывая охвативших её эмоций. — Вы знакомы с моей сестрой? Позвольте спросить, давно Вы её видели? — Дней шесть назад. Да можно на «ты». — Взаимно. У неё всё хорошо? Где она? — Вот уже месяц – сотрудница нашей компании. — Отрадно это слышать. Ты, случайно, не знаешь, что с её дочерью, Наследницей Крови? — Знаю. Тоже у нас и, между прочим, гораздо дольше, чем сама Кои. — Ты вдыхаешь в меня вторую жизнь, — Сумари скрестила на груди лекки в жесте благодарности. — Скажи, ваш корабль берёт пассажиров? Не бесплатно, разумеется, в средствах я не стеснена. Хотелось бы увидеться с сестрой и племянницей. — К сожалению, мы не летим на главную базу, но, если тебя устроит сеанс связи из нашего филиала… — Ну, конечно, устроит! — воскликнула Сумари. — Где ваш капитан? — Говорить с ним нет нужды, он подчиняется мне. Сколько тебе потребуется, чтобы собрать вещи? — Ни часа. У меня только эта сумка. — Дару всегда готовы к переездам? — засмеялась Алема. — В таком случае, прошу на борт. Женщины поднялись по пандусу в чрево корвета. — Кстати, Сумари, у тебя есть сейчас работа? — спросила Алема. — Нам нужны специалисты по профилю вашего клана. Причём, такие, кто по уровню опыта мог бы и преподавать. — Занимаетесь деликатными поручениями? — В основном, наоборот, частной охраной. Но, как ты понимаешь… — Понимаю. Кто возглавляет компанию? — Её Превосходительство Чучи, с Панторы. Коллектив, в основном, люди, но отношения просто великолепные, за это даже не беспокойся. На главной базе ходим, не скрывая ушей. — Неужели всё настолько хорошо? — удивилась Сумари. Базы, на которых администрация учитывала бы особенности нежного слуха женщин-твилек и устраняла все болезненные для них шумы, в Галактике можно по пальцам перечесть. — За два года тридцать четыре смешанных брака, это как? — улыбнулась Алема. — И всё идёт к тому, что скоро будут ещё. — На такую фирму я бы поработала, — сказала Сумари. — Но, поскольку я на подряде, окончательное решение за кланом. — Думаю, Генеральный Директор и Наследница легко уладят этот вопрос. Сумари кивнула и усмехнулась про себя. Кажется, её жизнь переходит на новый этап. А для местоблюстителя их клана настают нелёгкие времена. Теперь ему частенько будут сниться в кошмарах голоса свадебных труб, играющих для Наследницы, дорожная котомка и испепеляющий свет солнца над выжженными вечным днём равнинами Ярких Земель.