***
Чжэхань проснулся, когда было около четырёх утра. Он поежился от прохлады и обратил внимание, что крепко сжимает руку Цзюня под пальто. А лежал он так, что его губы и шею Цзюня разделяли какие-то несчастные миллиметры. Его тело моментально напряглось, и желание попробовать покрывшуюся мурашками кожу на вкус стремительно сокращало и без того мизерное расстояние. Но он вздрогнул и поспешил отпустить руку, отодвинувшись. Чжэхань ощущал себя достаточно странно, вроде ничего глобального не произошло, но для него это было черезчур близко. Цзюнь мирно спал, скрестив руки на груди, и не пошевелился от того, как Чжэхань заерзал рядом. Он буквально на несколько секунд застыл, любуясь прекрасным лицом. Хань быстро скинул с себя пальто и полностью укрыл им Гуна. Затем поднялся со скамейки, и сделав несколько крадущихся шагов к выходу, услышал сонный, но такой же бархатный голос: - Сбегаешь? Хань инстинктивно съежился, но идти не перестал. - Мне нужно домой, ужин сильно затянулся. - Давай я отвезу тебя. – Гун приподнялся, и накинув пальто, последовал за Ханем. - Не нужно, я вызову такси. - Давай я вызову. – настаивал Гун. Он нагнал Ханя, хватая за рукав. - Не нужно, не хочу, чтобы ты… - Хань не знал, как озвучить мысль более правильно. - Знал, где ты живешь. – четко закончил за него Цзюнь. - Да. – Хань посмотрел прямо в глаза Цзюню. Однако тот лишь потупил взгляд и отпустил рукав. Затем поднял глаза, в которых Чжэхань увидел чувство вины и нарастающую злость. - Ты уже знаешь, верно? – с обидой и беспомощностью в голосе спросил Хань. - Да. – ответ был резким. - Ну конечно, как я сразу не догадался. Может меня еще и круглосуточно будут держать на мушке? – он резко подался в сторону Цзюня, распуская свой хвост, скрывая ушки. - Прекрати. – Гун запустил сжатые кулаки в карманы. - Как скажете, господин Гун. – бросил Хань и развернулся, чтобы открыть дверь. - Да, я знаю где ты живешь, но послушай меня внимательно. – голос звучал властно и отчаянно одновременно. – Я не приду к тебе домой до тех пор, пока ты сам этого не захочешь. Либо…- он сделал паузу и шаг вперед. – Пока тебе не будет угрожать опасность. - А разве ваше присутствие не означает, что я уже в опасности? - Хань крепко сжал дверную ручку. Чжэхань нарочно выделял официальные обращения издевательской интонацией, Гун непроизвольно морщился, понимая, что тот отчасти прав. - Мне нужно домой. – отчеканил Чжан. - Хань-Хань. – Цзюнь коснулся его плеча. - Лао-Гун, не надо. – он скинул с себя его руку и вылетел в дверной проем. Цзюнь вышагивал по крыше, нервно перебирая телефон в руках. Он не мог так легко объяснить Ханю, что для него все происходящее не менее странно. Что он действительно беспокоится о нем и защищает так, потому что не умеет по-другому. Все, что хотел Гун это быть рядом и ему было откровенно плевать на все остальное. Потому что прежде всего Хань был для него человеком. Человеком, который вызывал в нем бурю эмоций одной улыбкой. «Как скажете, господин Гун» - вспоминая эти слова, он непроизвольно скривился. Никогда раньше официально обращение не вызывало такого отвращения. Но только не из этих уст. «Мне нужно домой. Лао-Гун, не надо» - такое внезапно появившееся и такое пронизывающее чувство, будто теряешь, так и не успев приобрести. От этого в грудной клетке у Цзюня предательски сжимались стыд и страх. Да, ему хватило лишь одного взгляда, одной улыбки и одного прикосновения, чтобы отчаянно потерять голову и наконец найти сердце. Еще несколько минут он сверлил экран телефона пронзительным взглядом, прежде чем отправить самое тяжелое «Прости» в его жизни. После он моментально спрятал телефон в карман и поспешил удалиться с крыши. После ухода Ханя, она почему-то стала не такой уютной как раньше. Погруженный в свои мысли, Чжэхань не заметил, как быстро добрался до дома. Он скинул с себя верхнюю одежду и мигом направился в ванну. Хань хаотично бросал на пол вещи, потому что сейчас ничего не имело значение, кроме сильно запутавшихся и завязанных в сто узлов его чувств и ощущений. Встав под теплые струи воды, он закрыл глаза вслушиваясь в шум. Только вот он не мог понять, так громко шумела вода или же ураган его мыслей. Хань прокручивал сегодняшний день в голове, разбирая на секунды, и в каждой секунде видел эти глаза. Глаза цвета горячего шоколада, которые смотрели на него с неподдельным восхищением, передавая нежные чувства. Все их приятные и милые разговоры, обнимающие взгляды и обоюдное влечение разбивались в голове Ханя об обстоятельства, при которых они встретились, и статус Цзюня. Ведь он обратил на него внимание только потому, что Чжэхань оказался на его территории, потому что важен скорпионам. Только и всего. Эти мысли больно укололи грудную клетку, и Хань обхватил себя руками. «Ты прекрасен» - отозвалось спасением в его мыслях. От этого уголки губ поползли вверх, и он непроизвольно коснулся своих ушек. «Ну я же должен знать, что тебе нравится.» «Ты что ко мне подкатываешь?» «Может быть, а получается?» «Может быть.» Хань не сдержал смешок, вспоминая их забавный диалог. Приятное ощущение разлилось по телу, согревая лучше, нежели горячий душ. Он решил поверить своей интуиции и отдаться ощущениям, потому что еще нигде он не чувствовал себя настолько в безопасности, как рядом с Цзюнем.***
- Скорпионы значит. – голос в телефоне звучал озадачено. – Но о какой власти идет речь? – спросил Байи. - Не имею ни малейшего понятия, Лао-Гун сказал, что у него есть архивные записи о моем роде и мы сможем позже их изучить. - Лао-Гун? То есть так ты уже называешь этого мафиозника с ужасным смехом? – злопамятно язвил Байи. - Прекрати, нормальный у него смех. Он так мило морщится, когда смеется и прикрывает рот рукой. – невольно напомнив себе о прекрасных руках, Хань заулыбался. - Так стоп. И прекрати глупо улыбаться – резко сказал Байи. – Ты что влюбился в него? - Что? - Наш разговор, в который раз сводится к «у него изумительные глаза», «он такой красивый в костюме», а теперь еще это твоё «Лао-Гун… Мило морщится…» - по звукам казалось, что Байи сплюнул. – Я в шоке, что я это помню. - А еще ему понравились мои ушки. - Ну конечно. – Хань не видел, но чувствовал, как Е закрыл свое лицо ладонью. – Хвост ему не забудь показать. - Байи! - Не ори. Ясно все с тобой. Надеюсь, что скоро будет информация полезнее, чем «я пускаю слюни на его улыбку». - Не было такого! - Отключаюсь. – звонок был завершен. Время после их встречи то стремительно летело, то противно тянулось. На протяжении этой недели они практически не общались. Хань периодически отправлял ему сообщения с расспросами о делах и напоминаниями об обещанной встрече, но в основном получал сухие ответы из разряда: «я помню, что обещал», «сейчас я занят». Чжэхань отгонял от себя мысли насколько ужасными могли быть его «дела», поэтому просто неохотно выжидал. Следующие три дня Цзюнь был недоступен, и Хань начал беспокоиться. Он подумал, что если до конца его смены Гун ему не ответит, то тот будет звонить ему до тех пор, пока даже робот не устанет говорить «перезвоните позже или оставьте сообщение». Сиять на работе стало сложнее, и еще именно сегодня ему попался очень настырный клиент, который больше остальных желал внимания Ханя, и пытался завести с ним беседу. Обновляя очередной сильно-алкогольный напиток, Чжэхань почувствовал, как его руки коснулась чужая. Грубая, шершавая ладонь накрыла его. Он одернул руку, передавая стакан. - Ты очень красивый – донеслось с другой стороны бара. - Спасибо. – не заостряя внимание на этом, он продолжил делать очередной коктейль, как вдруг его телефон зазвонил. Он вздрогнул, и посмотрев на экран, сам чуть не запрыгал на месте. Чжэхань снял трубку моментально, отвернувшись и отойдя от стойки ближе к полкам с напитками. - Лао-Гун! – он даже не пытался скрыть свою радость. - Хань-Хань, я только вернулся, извини не мог позвонить раньше. – музыка была громкой, но Чжэхань расслышал и слова, и звуки улицы по ту сторону телефона. - Ничего. – сказал Хань, как в его сторону раздался крик. «Сладкий, я уже заждался» – противный, немного хриплый голос. - Сладкий? – голос Цзюня в миг стал раздраженным. – Заждался?! - Лао-Гун, я еще на работе. Перезвоню тебе как освобожусь. – протараторил Хань, и сбросив вызов, вернулся к стойке. Хань сделал мужчине еще один напиток и вежливо попросил соблюдать рамки, когда тот снова попытался взять его за руку. Незнакомец выпил достаточно много, но при этом нельзя было сказать, что он беспробудно пьян. По крайне мере, поведение у него было скорее намеренное, чем спонтанное. - У тебя кто-то есть? – не отставал он. Чжэхань сделал вид, что не услышал вопроса и удалился обслуживать других клиентов. - У тебя кто-то есть? – более настойчиво и очень громко спросил мужчина, когда Хань вернулся на место. Чжан не успел ничего ответить, как его взгляд упал на те самые очаровательные глаза, которые сейчас выражали что-то между «я его убью» и «как же я скучал по тебе». Цзюнь быстро преодолел толпу танцующих людей и уселся за бар рядом с тем самым незнакомцем. Его волосы и одежда были немного промокшими, влажные прядки падали на глаза, отчего Хань расплылся в улыбке, думая какой же Цзюнь все-таки красивый. - Есть. – резко сказал Гун, привлекая внимания незнакомца. Затем больно схватив того за руку, которая потянулась к Ханю, Цзюнь играя желваками, произнес: - И этот кто-то сейчас сильно не в настроении. – ему стоило титанических усилий не сорваться и не ударить сидящего напротив. – Поэтому советую держать руки при себе, кости более хрупкие, чем ты можешь себе представить. – говорил он и сжимал чужое запястье с каждой секундой все сильнее. Чжэхань попытался разрядить обстановку и поставил между ними большую бутылку виски, наклонившись к Цзюню он промурлыкал: - Тише, Лао-Гун, не надо. – от этого Гун немного пришел в себя и отпустил руку, которая уже начала неметь. Мужчина противно засмеялся, и повернувшись к Ханю, произнес: - Так бы сразу и сказал, сладкий. - Язык прикуси. – рыкнул Цзюнь, почти срываясь с места. Мужчина потряс онемевшей рукой, и расплатившись покинул заведение. Оба теперь могли спокойно выдохнуть. Конечно, Чжэхань бы слукавил, если бы сказал, что ему не польстила такая ревность Цзюня. И безбожно соврал бы, если бы отрицал, что Гун был в этот момент чертовски сексуален. - Хочешь чего-нибудь? – улыбаясь, спросил Хань. - Только тебя. – подмигнул ему Цзюнь. – Когда ты заканчиваешь? - Через 1,5 часа. - Прогуляемся после? Хань лишь смущенно кивнул и предложил ему сесть за свободный столик, перекусить чего-нибудь. Цзюнь уселся за столик, который находился по диагонали от барной стойки, и все оставшееся время не мог оторвать взгляд от Чжэханя. Чжан сам периодически поглядывал в сторону Гуна, и ловя на себе хищный взгляд, нарочно двигался вызывающе игриво. В двенадцать ночи Хань закончил смену, и они вышли из бара. Погода была достаточно прохладная, ветер дул, заставляя их кутаться в воротники пальто. Но воздух казался таким чистым и свежим, что невозможно было надышаться. Они миновали несколько кварталов, снова не заметив ни расстояния, ни времени. - Лао-Гун, ты три дня был недоступен. – обеспокоено произнес Хань. - Да, я был очень занят. Меня не было в городе. - Спрашивать подробности бессмысленно, да? – Чжэхань грустно улыбнулся. Гун лишь кивнул, не произнося ни слова. - Я скучал. – внезапно даже для себя произнес Хань. Цзюнь остановился и посмотрел на Чжэханя, чувствуя, как внутри потеплело. - И я скучал по тебе. – Гун протянул руки и коснулся пальцами теплых щек. Хань придвинулся немного ближе, запуская свои руки в карманы пальто Цзюня, робко придвигая его поближе к себе. Гун шагнул вперед и вздрогнул, когда Хань коснулся носом его шеи, зарываясь в воротник. Цзюнь развел руки и обнял Ханя, положив одну ладонь между лопаток, а вторую на затылок, зарываясь в волосы. Чжэхань вдыхал безмерно приятный запах одеколона, чувствуя, как нежная кожа покрывается мурашками. В его объятиях он ощущал себя уютно и тепло. - Не пропадай, пожалуйста. – шепнул Хань, опаляя теплым дыханием его шею. Цзюнь сильнее прижал его к себе, затем отстранившись взял его лицо в свои ладони, и приблизившись практически в плотную произнес: - А-Хань, прости, что заставил волноваться. Я никуда не исчезну. – он погладил большими пальцами слегка покрасневшие от холода щеки. Они смотрели друг другу в глаза, которые говорили больше них самих. Пока Хань ненароком не скользнул взглядом к губам, которые манили его с первой их встречи. Он непроизвольно сглотнул и вернул взгляд. Они оба чувствовали это обволакивающее притяжение. Цзюнь немного подался вперед, но не прошло и секунды, как раздался оглушительный мужской крик. Они резко отстранились друг от друга и повернулись в сторону, откуда доносился крик. Цзюнь прошел немного вперед, держа Ханя позади себя, и увидел, что недалеко от входа в арку лежит мужчина и истошно кричит. А недалеко от него стояли примерно 6 человек, ему удалось разглядеть только одного, но этого было достаточно, чтобы узнать кто эти люди. Кроме них в радиусе километра не было ни души. Не успев до конца все осмыслить, он повернулся к Ханю, схватил его за плечи, и прислонив к стене, чтобы их не было видно, громким шепотом произнес: - Слушай внимательно. Ты должен немедленно уйти отсюда. - Что? Но тому мужчине нужна помощь, он истекает кровью, в него стреляли. – возмутился Хань. – И почему ты говоришь уходить только мне? - Как ты… - Я в темноте вижу получше тебя и слух у меня более чуткий. Обсудим мои таланты позже. - Я знаю, кто его ранил и сам с ними разберусь. Просто уходи, я не могу тебя впутывать в это. - Лао-Гун, они как минимум вооружены, давай вызовем полицию. – он сжал его запястье. - Нет. – резко сказал он. – Я решу это без полиции. У нас свои законы. - Тогда нужно вызвать скорую, Лао-Гун, он же так умрет! – Чжэхань чуть не закричал. - Вызывай скорую и уходи. – рыкнул он и отпустил плечи Ханя. Цзюнь поправил своё пальто и уверенным шагом направился прямиком к тем людям. Завидев направляющийся к ним мужской силуэт, один направил на Цзюня пистолет, но, когда фонарный свет осветил лицо Гуна, тот испугался и стал судорожно кланяться, пряча оружие за спиной. Цзюнь кинул взгляд на лежащего примерно в пяти метрах от него мужчину, и увидел, что у того была сильная кровопотеря. Он взглянул на часы и понял, что, если скорая не прибудет в течение 10 минут, тот может умереть. Его появление заставило шайку попятиться, тем самым почти скрыться в затемненной арке. - Г-господин Гун. – заикаясь, произнес главный из них. - Какого черта вы тут устроили? – голос Цзюня звучал грозно. - Он увидел то, что не должен был, господин. – попытался оправдаться тот. — Это ваши проблемы, закон никто не отменял. – чеканил Гун. – Вы прекрасно знаете цену своей ошибки. И вам придется ее заплатить. – его глаза сверкнули, и он двинулся вперед к человеку с пистолетом. - Но это же просто пешка. – сказал мужчина с оружием, и практически сразу его горло сдавили сильные пальцы. Чжэхань в это время вызвал скорую и просто не смог уйти. Увидев, как Гун и остальные скрылись в арке, он взглянул на мужчину, который подавал все меньше признаков жизни. Не выдержав, он аккуратно подобрался к нему и оторвал длинный лоскут ткани от своей рубашки. Хань сложил его в несколько раз и прижал рану, заставляя мужчину еще раз вскрикнуть. Его телодвижения заметил один из людей банды, высунувшийся из арки. - Босс, там еще один. – пробубнил он. Цзюнь резко повернул голову, не отпуская горло хрипящего мужчины, он подумал: «Черт тебя подери Чжан Чжэхань!». - Убрать его. – скомандовал босс. - Не смей. – резко крикнул Цзюнь. - Но… - Я сказал не смей! – гневно крикнул Цзюнь, выхватывая свободной рукой пистолет, и направляя его на главаря. - Не зря его прозвали сумасшедший Вень. – трусливо бросил один из них. Они услышали приближающийся вой сирен скорой помощи, Цзюнь разжал пальцы, отпуская чужое горло, и больно прижав пистолет к груди главаря, скомандовал: - Убирайтесь. Не прошло и минуты, как их тени потерялись во мраке. Цзюнь вылетел из арки, и хватая Чжэханя за руку, крикнул: - Уходим. Живо! – его голос был раздраженным. Они быстро миновали несколько домов, и Цзюнь наконец отпустил запястье Ханя, которое уже начинало ныть. Убедившись, что рядом никого нет, Гун вспыхнул как спичка, и схватив Чжэханя за воротник, срываясь на крик, произнес: - Чжан Чжэхань, какого черта ты творишь? - Лао-Гун я… - Я сказал тебе уходить отсюда не просто так. Ты понимаешь, насколько опасно вести себя так опрометчиво?! – не унимался Цзюнь. Хань крепко сжимал окровавленный лоскут ткани, который остался у него в руках. - Но он мог умереть… - Ты тоже, черт тебя дери! – голос срывался. – Мне было бы абсолютно плевать, умри тот человек прямо там, в луже собственной крови. – его костяшки от напряга побелели. – Но я бы никогда не простил себя, случись подобное с тобой. Чжан смотрел в бегающие глаза напротив, в которых громче срывающегося голоса кричал необузданный страх. - Прости меня. – прошептал Хань, накрывая своей ладонью его руку. Гун смотрел на него, и дикая дрожь постепенно отступала. Он разжал свои пальцы и глубоко выдохнул, опустив глаза. Цзюнь заметил, что пальто Ханя все еще распахнуто и не скрывает частично оголенного торса из-за разодранной рубашки, а в руке Чжан все еще держал окровавленную ткань. Цзюнь, подойдя к нему вплотную, запахнул его пальто и застегнул на все пуговицы. После он немного отошел, и достав телефон позвонил А-Сян. Дав ей указания, он вернулся и сказал: - Сейчас приедет А-Сян и отвезет тебя домой. По пути, вы избавитесь от этого. – он указал на ткань. - А ты? - Мне нужно будет все уладить, я с вами не поеду. - Лао-Гун, можно спросить? – Хань аккуратно коснулся его руки, переплетая пальцы. - Не уверен, что смогу ответить тебе. – Цзюнь сжал руку в ответ. - Почему «сумасшедший Вэнь»? От этого вопроса Гун заметно напрягся, но руку не отпустил. Помолчав несколько секунд, он произнес: — Вэнь – фамилия моего давнего предка, который отличался своей жестокостью. – он немного помолчал. - Дело в том, что…Flashback
«7 лет назад»
Со дня смерти отца Гун Цзюня прошло не более трех месяцев. Он погиб в результате очередной вспышки борьбы за власть. Гун был безмерно зол, и не сдержав свою ярость в перемешку с болью утраты, лично расправился со всеми, кто был виновен в смерти отца. После того, как горечь, скорбь и ненависть разъели его сердце и разум, он ввел негласный закон на правах лидера главенствующей триады. Отныне все семьи решали все вопросы и конфликты между собой так, чтобы ни один обычный гражданин не пострадал. В случае, если кто-то из членов группировок причинял вред невинному, то должен был отдать взамен то, что отнял. Око за око. Старо как мир. Гун не открыл этим Америку. Можно назвать это больной справедливостью или самовольной кармой, но такого было его решение. Однако был один клан, который не воспринял это всерьез. До определенного момента. В дверь кабинета трижды постучали, прежде чем получить разрешение войти. Мужчина в черном костюме – тройке и черных кожаных перчатках подошел к столу, за которым сидел Гун. Остановившись на расстоянии пяти шагов от него, мужчина произнес: - Господин Гун, Белый Лотос на днях сбывал большую партию наркотиков. – он сделал паузу. - И? – голос Цзюня звучал безразлично. - Все прошло почти гладко. На его «почти» Гун вскинул бровь. - Сделка проходила в принадлежащем клану заводе, где в тот день никого быть не должно было. – он немного замялся, скрипя перчатками. Плохие новости никто не любил приносить. - Но? – Цзюнь потихоньку выходил из себя. - Охранник сделал обход гораздо позже, а так как было достаточно поздно его с работы встречал сын. В общем, они оказались не в то время, не в том месте. От этой фразы Гуна передернуло и он сильно сжал ручку в руках, что та с треском сломалась. - Оба мертвы? – рыкнул он. - Нет, господин. Только сын. - Они знают законы. - Да, но есть еще кое-что. - Передай Ли Юшенгу, что если в течение следующих суток они не решат этот вопрос, то я лично убью виновного. А за несоблюдение закона вырежу каждую дрянь в их мелком клане. Если эта кучка идиотов не может решать свои дела тихо, то вот цена их беспечности. - Да, господин. Дело в том, что глава клана просит принять его. - Он здесь? - Да. - У него ровно 5 минут и, если они того не стоят, то он пожалеет об этом. Мужчина лишь покорно кивнул и удалился, впустив после себя господина Ли. Тот уверенно прошел в кабинет, поклонился и сухо произнес: - Здравствуйте, господин Гун. Я пришел, чтобы поговорить с вами. - 4 минуты. – также равнодушно ответил Цзюнь. - Я знаю, что это неизбежно, но… — Неизбежно значит никаких «но». 3 минуты 25 секунд. – Гун был настолько неумолим и холоден, что Юшенг не выдержал. — Это сделал мой сын, и я не могу позволить ему умереть. – закричал тот. - Твой отпрыск собственноручно убил чужого сына, который всего лишь встречал своего отца с работы. Так что в твоем случае — это будет особенно иронично. – Гун рассмеялся, и от этого мужчине стало жутко. - Возьми мою жизнь вместо него. – резко произнес мужчина. В его голосе было столько отчаяния, что в нем можно было утопить целый мир. Но Гун бы этим даже горло не промочил. - Во-первых, мне твоя жизнь ни к чему. Во-вторых, закон есть закон. - Умоляю. – мужчина упал на колени. - 1 минута. – Цзюнь встал из-за стола и повернулся к Ли спиной. - Твой отец на моем месте поступил бы также. Пожалуй, эта фраза стала фатальной для Юшенга. Говорят, что словом можно убить. Не буквально, конечно, но подписать себе смертный приговор – более чем реально. Гун несколько секунд стоял к мужчине спиной и не шевелился. Никому не известно какие эмоции воплощало его лицо, но даже представлять было страшно. Цзюнь плавно развернулся и произнес: - Хорошо. Но тогда твой сынок сам пустит тебе пулю в голову, а я с удовольствием на это посмотрю. – звучало безумно. Мужчина не знал радоваться ему или плакать, но он получил то зачем пришел. Дрожащими губами Ли Юшенга и пылающей улыбкой Гуна они договорились о месте и времени казни. На этом событии должны были присутствовать и другие члены клана. Показательная порка. Атмосфера была давящей до самых ужасных спазмов животе и горле. Ли Юшенг стоял спиной к своему сыну с закрытыми глазами и покорно ждал выстрела. Гун смотрел на это сбоку, смакуя чужую боль на своих губах. - Сын, мы все уже обсудили, не думай, просто стреляй. - Прости меня. – истерика почти срывалась с его уст. И когда сын взвел курок, чтобы выстрелить раздался оглушающий звук. Парень опустил руку с пистолетом и инстинктивно схватился за грудь, по которой стекала бордовая и еще теплая жидкость. Ли Юшенг резко повернул голову и увидел сначала пистолет в руках Цзюня, а после истекающего кровью собственного сына. В миг мужчину охватила необузданная паника. - Да будь ты проклят сумасшедшее отродье семейства Вэнь. Мужчина бросился к сыну, которому было уже не помочь. «Твой отец поступил бы также» - пронеслось в голове. Гун медленно встал и непринужденно изрек: - Закон есть закон.Endflashback
Переваривая услышанное, Чжэхань разжал свою руку и немного отстранился. Глупо было отрицать, что стало не по себе. Да, было сложно поверить в то, что человек, который был с ним ласков и заботлив, у которого такие бесконечно добрые и притягательные глаза мог быть в той же мере жесток. Чжан прекрасно понимал, что Цзюнь рос не в раю, потерял отца и должен был держать порядок. Хань же воспитывался иначе, с безграничной любовью к людям и альтруизмом. На этом свете он жил не первый десяток лет, поэтому видел всякое, но никогда не делил мир на черное и белое. Осуждал ли он его за поступок семилетней давности? Пожалуй, нет. Это его никак не касалось. Испугался ли он и разочаровался в нем? Однозначно нет. Чжэхань задал вопрос и получил на него ответ. Без дальнейших расспросов, раскапывания чужого белья и расхищения прошлого. Сейчас это не имело никакого смысла. Считал ли он Гуна сумасшедшим? Скорее Хань считал таковым себя рядом с ним. Нет, он не пытался оправдать Цзюня, он пытался его понять. Гуну ничего не стоило проигнорировать этот вопрос. Оставить как обычно: немного грустную улыбку и многозначительный взгляд, который толи просил прощения, толи старательно прятал страх. Хань бы не стал настаивать, лезть с расспросами. И Цзюнь это знал. Но он открылся ему, потому что… - Потому что это часть меня Хань-Хань. – Гун немного помолчал. – Наверное, я и правда сумасшедший. – он поднял голову вверх, посмотрел на черное блестящее небо. Он стоял так секунд пятнадцать, прежде чем почувствовал прохладные нежные пальцы на своей щеке. Чжэхань провел большим пальцем по скуле, заставляя Цзюня посмотреть ему в глаза. Гун, в его взгляде не увидел таких страшных для него разочарования, осуждения, отвращения. Он увидел понимание. Такое нужное ему сейчас. Цзюнь накрыл своей ладонью пальцы Ханя, утыкаясь носом в его ладонь. «Спасибо» - осталось не озвученным. «Я всегда рядом» - разлилось мурашками по телу, оставаясь навсегда глубоко под кожей.