Remember when you ran away and I got on my knees and begged you not to leave because I'd go berserk? Well, you left me anyhow and then the days got worse and worse and now you see I've gone completely out of my mind Napoleon XIV – They're Coming To Take Me Away
За окном стояло ранее утро, солнце начинало золотить небо. Привыкший вставать рано, Таками не сразу сообразил по пробуждении, где находится, но интерьер спальни напомнил о минувшей ночи. Он улыбнулся. Но когда обернулся, обнаружил кровать пустующей. Пошарив рукой под одеялом, парень отметил, что простыни остыли, значит, Кагами уже давно встала. Интересно. Пусть она и пыталась быть тихой, звон посуды на кухне или шум в душе моментально вырывали его из дремы. А здесь гробовая тишина, что обеспокоило Таками, заставив подняться. Он вспомнил звонок телефона, возможно, час или несколько часов назад – Кагами тогда поднималась, чтобы ответить. Телефон трезвонил из соседней комнаты. Отыскав одежду и приведя себя в порядок, насколько позволяла ситуация, Таками обнаружил мелкие перья, разбросанные по полу. Улыбнулся, но недолго радовался, поскольку гробовая тишина вызывала беспокойство. – Эй, Кагами, ты дома? – выйдя из спальни, окликнул он девушку. – Нао!.. Птичка? – рискнул он назвать ее по прозвищу, чтобы хоть по раздраженному воплю сориентироваться. Девушку он обнаружил довольно быстро, сидела в гостиной на диване, обняв ноги. Сначала даже показалось, что она заснула в таком положении, но когда Таками подошел ближе, убедился в обратном. И, признаться, искренне испугался, увидев ее опухшее от слез лицо. – Эй, Нао, что случилось? – опустившись перед ней на диван, Ястреб взял ее руки в свои, но Кагами никак не отреагировала. Ее пальцы были холодными, взгляд пустым. – Что… прошу тебя, поговори со мной, что произошло, эй. Нао!.. Казалось, будто она спит с открытыми глазами, никак не реагировала на парня, который потянулся к ее лицу, стирая пальцами засохшие дорожки слез. Это заставило Кагами зашевелиться, вяло зашевелить плечами. – Нао… Скажи что-нибудь, пожалуйста. – Звонили из больницы, – бесчувственным голосом прошептала девушка, – Мама умерла в пять утра. Остановка сердца. В первый миг Таками не поверил услышанному. Невозможно, чтобы за раз произошло столько ужасных вещей, но шутить на такую тему девушка просто не могла. – Боже… Он не знал, что сказать, как реагировать в принципе, ощущая лишь растерянность и неловкость. Парень обнял Кагами, притянул как можно ближе, погладив по голове, а в голове стоял вопрос «что ему делать?». Когда погиб Куросаки, он не смог утешить девушку, просто обнял и стоял, как истукан, пытаясь просто удержать ее в порыве истерики. А если быть откровенным, то он ничего не чувствовал, кроме неловкости. И это, блять, ненормально! Из прихожей донесся звон телефона, который Таками оставил в куртке. С одной стороны, чертовски не вовремя, однако парень почувствовал облегчение, словно ему бросили спасательный круг. – Черт возьми… Прости я… сейчас. Кагами никак не отреагировала. Пробеги мимо нее табун слонов, наверное, и бровью бы не повела. Таками думал, что ее ярость и истерика страшны, но молчаливое безразличие пугало куда сильнее. – Черт, да где… – раздраженно шипя под нос, парень освободил телефон из кармана. – Да, слушаю. – Утро доброе, – невесело поздоровался Уширомия, – готовься к очередному выезду. Мы обнаружили одно из убежищ Лиги злодеев. Помнишь записи, обнаруженные где-то пять месяцев назад в Сайтама? – Ну, да, но, это… – Так вот, – перебил его заместитель председателя, – мы, наконец, поняли, где они скрываются, скорее всего, там прячется и Тень. На Кюсю. Далековато, да, но, в общем… а-а-, прости, я всю ночь не спал, так вот, бери Беркута и к девяти жду вас на краткую вводную, будем готовить план нападения. Я до нее дозвониться не могу, надеюсь, она не сбежала куда или… – Насчет этого… – Что? Только не говори, что сбежала или опять что-то случилось! – Ну, случилось, но… не уверен, что ее лучше брать сегодня, вообще трогать. – Ястреб, – тяжело вздохнул Уширомия, едва сдерживая рычание, – мое чувство такта после бессонной ночи подталкивает меня на тупые остроты. Что случилось? – У нее… мать умерла, сообщили сегодня утром. И… не уверен, что она в состоянии воспринимать хоть какую-то информацию. – Блять… Ругательство прозвучало не как сочувствие горю, а реакция на новую проблему, свалившуюся на голову. Помолчав немного, парень продолжил: – Ладно, приезжай один. – Хорошо. Честно говоря, Ястреб разделял чувства собеседника. Жестоко по отношению к Кагами, но… надо признать, это действительно проблема. Одно за другим несчастья сыпались на голову девушки, но бросать ее одну в таком состоянии Таками тоже не мог. Вернувшись в гостиную, он ожидал обнаружить подругу в неизменной позе, но ее там в принципе не оказалось. К счастью, квартира небольшая, Ястреб быстро обнаружил девушку в спальне, натягивающую на себя повседневную одежду. – Что… что ты делаешь? – Одеваюсь. Это же Уширомия был, да? – спокойно отреагировала Кагами, застегивая молнию на груди кофты. – Нашли убежище в Кюсю, так? – Ты… слышала, – несколько растерянно отреагировал Таками. – Слушай, ты сейчас… – Кейго, я прекрасно понимаю свое состояние. Если думаешь, что мне лучше провести целый день наедине со своими мыслями, нет. Ни за что. Я должна делать свою работу… чтобы ни случилось. Так? Суровые реалии геройской деятельности загнали ее в тупик, не оставляя иного выбора, как спрятать личные проблемы в глубокий ящик. Все именно так, чтобы доказать свою боеготовность и работоспособность, Кагами должна забыть о личном горе. Может, Таками и не знал, как выразить сочувствие, однако он искренне переживал за девушку, боялся, что она не выдержит давления. – Нао, – подойдя ближе, Ястреб потянулся к ней, чтобы призвать обратить на себя внимание, но девушка внезапно схватила его за руку. Замерев и ощутимо сжав пальцы на его запястье, пронзила его ледяным взглядом. – Не надо. – И не буду. Если отойдешь и дашь мне пойти на работу. Попробуешь удержать насильно, Кейго, соседям полицию придется вызывать. Я тут камня на камне не оставлю. Не надо меня злить. Видимо, оставлять ее одну в таком состоянии действительно плохая идея. Растерянно вздохнув, Таками вынуждено отступил, и как только девушка отпустила его, продолжила собираться как ни в чем небывало. Значит, он ошибся, подумав, что горе будет медленно поглощать ее и лишать сил. Все куда хуже, потому что Кагами охватила не апатия, а жгучая ярость.***
Что не встреча, то, казалось, одни сочувствующие взгляды. Столкнувшись в дверях с Уширомией, Кагами, пожалуй, впервые увидела его настолько растерянным и обескураженным. Пришлось демонстративно закатить глаза и пройти мимо, чтобы банально сдержать себя в руках и не ударить его. Когда врач позвонил ей в половину шестого утра, сообщив о смерти матери, Кагами полагала, для нее весь мир рухнет в мгновение ока. Она десятки раз проигрывала в голове эту сцену, представляя, как будет кричать, крушить все вокруг и, свернувшись в углу, проплачет весь день. Слезы были, много слез, но они безмолвно стекали по ее щекам. На душе только пустота, как и в голове – ни одной мысли. В груди словно под ребра повесили тяжелый камень, большего Кагами не чувствовала. Не чувствовала до тех пор, пока к ней не пришел Таками. Девушка прекрасно понимала, что многие люди впадали в ступор при попытке утешить кого-то, но парень будто и не пытался. Может, она это себе придумала, но его поведение в день смерти Куросаки мало чем отличалось от сегодняшнего утра. Как дело доходит до грубого секса, так его не заткнуть на словарный запас, а когда нужно утешить или хотя бы притвориться, что ситуация ему небезразлична, так мы становимся робкой принцессой. Когда случается серьезное дерьмо, сразу все становится понятно. Слушая бриф от Уширомии, Кагами едва связывала его слова в осмысленные предложения. Отвлекалась, летала в облаках, но о конкретных вещах не думала. Одна из баз Лиги злодеев, Тень, Кюсю. Они готовили операцию по нападению, срок готовности к выходу – неделя. Не спешил комитет безопасности. Или надеялся проработать все детали, одна из которых напрямую затрагивала Кагами. – И… скорее всего, ты не будешь участвовать в операции, – подняв на нее взгляд, заявил Уширомия. Внутренне девушка возмутилась, но эта скупая искра едва ли разожгла в ней пламя. Она довольно долго смотрела на парня без ответа таким взглядом, которым обычно смотрят на навозную кучу, так что она была вынуждена все же подать голос: – Почему? – Ты же сама понимаешь. – Боишься сказать, что я не в состоянии сосредоточиться на деле, потому что сначала не отошла от смерти друга, а сегодня утром умерла моя мать? Да, я понимаю твои опасения. И все же прошу передумать. – Беркут, это серьезная операция, мы не можем… точнее, мы должны исключить все риски. – Я понимаю, – спокойно кивнула девушка. – Если требуется, я готова пройти оценку психолога. Можете дать мне пробное задание, чтобы оценить мою работоспособность. Уширомия, я способна делать свою работу, несмотря на личные проблемы, для этого вы меня и нанимали, как героя. А не как Кагами Нао, верно? Вот и апатия подъехала. В иной другой ситуации Кагами перешла бы на повышенные тона, чтобы задавить собеседника уверенностью, но, возможно, холод во взгляде и спокойствие в голосе играли ей на руку. – Я подумаю, – вздохнул Уширомия. – Но пока что ты остаешься на подхвате. Куда сильнее решения парня Кагами задел недоумевающий взгляд Таками. Ястреб ничего не сказал по этому поводу, поэтому девушке пришлось лишь догадываться, что у него творилось в мыслях. Беспокоился он о ней или же об исходе планируемой операции? Не важно. Все потеряло какой-то смысл. Работа, патрулирование, улыбки на камеру, а также агенты, которые, к счастью, к вечеру перестали следовать за ней по пятам. Чего Кагами боялась, а точнее оттягивала до последнего, так это визит в больницу. Сочувствие врачей она бы в жопу запихала, ей хотелось поскорее все закончить и побыть наедине, однако… В морге было холодно. А женщина, лежавшая на металлическом поддоне, ни разу не выглядела мертвой. Бледная, с синяками под глазами, которые стали темнее, с потрескавшимися губами и просвечивающимися сквозь тонкую кожу венами. Такой Кагами ее помнила последние месяцы, казалось, Мэй просто спит, нагая под тонким белым покрывалом. Дотронувшись пальцем накрахмаленной ткани, девушка хотела прикоснуться к маме, но у нее рука задрожала. Только представив, сколь холодным было тело, она с трудом подавила накатившую слабость глубоким вздохом. В глазах застыли слезы. Рано или поздно это бы случилось. Все знали, что надежда вылечить Мэй в ее состоянии была тщетной, никаких шансов. Куда удивительнее, что она прожила так долго. Все же, если бы Кагами не оставила Ястреба и Куросаки на той миссии, то, возможно, для нее уже и не было бы возможности поговорить с мамой. Но она успела сказать, что любит ее, успела выслушать нотации, посмеяться вместе. Если ценой жизни Куросаки она выторговала последнее свидание с Мэй, это ли не ирония? Усмехнувшись, Кагами не сдержала слезы. Поспешно смахнула их с ресниц, и вновь улыбнулась. К смерти лучшего друга она не была готова, но к раннему уходу Мэй – увы. – Ты лучшее, что у меня было, – прошептала Кагами, закусив нижнюю губу и задрав голову, чтобы задержать набегающие слезы. – Ух… Права ты была, мам. Кейго еще тот идиот. Он… он меня даже пугает. Но нравится мне. Я ж дура, да, – шмыгнув носом, усмехнулась она. – Влюбилась, кажется. Ох… Но ты не переживай, я справлюсь. Ты дала мне все лучшее, и мне жаль, что я так поздно смогла поблагодарить тебя. Может… может, устройся я на нормальную работу раньше, найди бы я в себе силы и уверенность пойти на эту тупую авантюру… Ну, да-да, ты меня всегда… блин, ты же ведь и не знаешь, ой, и не должна знать. Нет, забудь. Покачав головой, девушка выровняла дыхание и вновь посмотрела на безмятежное лицо матери. Зажмурилась, потому что при одном лишь взгляде слезы вновь били по глазам. Взяв себя в руки, Кагами склонилась над Мэй и поцеловала ее в холодный лоб. – Спасибо за все, мам, – от напряжения губы дрожали в улыбке, слезы оказалось не удержать, поэтому Кагами аккуратно накрыла лицо матери отворотом ткани. – Покойся с миром. Сложив ладони вместе, девушка постояла так несколько секунд, скорее, не ради обращения к духам, а чтобы успокоиться. Прохлада в беззвучном помещении морга царапала кожу, атмосфера места так и подталкивала Кагами поскорее уйти на верхние этажи. Когда с формальностями было окончено, время показывало девятый час вечера. Девушка чувствовала себя измотанной и обессиленной, в ней не осталось ни капли эмоций, ничего, что заставило бы ее возвращаться домой. Вообще может ли так везти, как ей? Потерять двух близких… единственных близких людей за две недели. Опустившись на скамейку перед зданием больницы под открытым звездным небом, Кагами отложила документы и опустила голову. Слушала шелест деревьев, завывание ветра, как легкие порывы щекотали перья и трепали прическу. Терять ей теперь точно нечего. Как быстро менялось, однако, настроение. Утром она хотела убивать, а сейчас не ощущала ничего, кроме опустошения и желания упасть и не подниматься, ей даже есть не хотелось, несмотря на то что с утра ни крошки во рту не было. Зазвенел телефон. Скорее всего смс от Таками или Уширомии, обычно никто ей не писал, разве что кроме кредиторов. Лениво потянувшись в карман, Кагами не ожидала обнаружить ничего сверхъестественного, однако она ошиблась. Письмо с незнакомого телефона довольно неприятного характера заставило девушку напрячься. «Я знаю твой секрет», – гласило послание. Честно говоря, в первый миг Кагами подумала, что кто-то ошибся номером. «Вы ошиблись номером», – написала она в ответ, заметив вспыхнувшие три точки внизу экрана. «Вы же не брат и сестра, верно?» Сердце пропустило удар. От испуга у Кагами глаза расширились, она замерла, боясь пошевелиться, когда неизвестный адресант отправил два файла. У нее задрожали руки, и тем не менее, кликнув на экран, девушка ожидала чего угодно, но не такого пиздеца. От вида фотографии, на которой они с Ястребом занимались сексом, у нее выпал телефон из рук. Закрыв рот ладонью, наверное, чтобы челюсть не упал, Кагами ужаснулась тому, как сильно дрожали руки. Этот снимок был сделан далеко не вчера, к тому же через окно квартиры Таками – у себя девушка всегда задергивала шторы в темное время суток или уходя из дому. Кто-то уже давно наблюдал за ними? И отправил фотографии сейчас?.. Значит, это не простое совпадение, кто-то хотел добить ее?! Страх смыло за считанные мгновение волной леденящего душу гнева. Оскалившись и сжав до боли кулак, девушка подняла телефон с земли и агрессивно принялась набирать сообщение. «Кто ты, блять, такой? Что тебе нужно?» Кто бы это ни был, он намеренно отправил ей послание именно сейчас, когда она не просто разбита, но и находилась абсолютно одна. Не в состоянии попросить поддержки. Способная совершить глупость под действием эмоций. «Приходи по адресу ****, одна, герой Беркут. Иначе эту сенсацию увидит весь мир». Сенсацию?.. Сенсацию. Сен… Сначала Кагами подумала, что это может быть Тень, но мужчина вряд ли бы действовал так гадко. Но одного лишь слова «сенсация» хватило, чтобы грудь переполнила обжигающая ненависть. Сраные журналисты!!! – А-а-а! Взвизгнув от злости, Кагами взмахнула крыльями и устремилась в небо. Рассекая холодный воздух, она ничуть не остужала пыл, физическая активность только сильнее горячила кровь. Кроха здравого смысла все еще удерживала девушку от того, чтобы поддаться эмоциям, она с трудом заставила себя замедлиться, обдумать дальнейший план действий. Но не получалось. В голове то и дело сидела мысль, что над ней издевались, выхаживали, как добычу, чтобы подстрелить в момент, когда у нее не останется сил к сопротивлению. Добравшись до назначенного места в районе Сибуя между высотных домов, Кагами незаметно спикировала в темный проулок, куда едва проникал свет от неоновых вывесок. Стоял отвратительный запах сырости. Не пришлось даже прислушиваться к окружению, темный силуэт, поджидающий у стены, моментально отреагировал на ее появление. Выждав, когда глаза привыкнут к полумраку, девушка все же надеялась, что за столь мерзким поступком стоит кто-то из злодеев, решивших шантажировать ее. Но когда она увидела худощавого сгорбившегося мужчину, прячущего руки в карманах, а взгляд – под линзами старомодных очков, Кагами едва сдержала вздох разочарования. Как этот ублюдок вообще что-то рассмотрел? – Кто ты, блять, такой? – зашипела девушка, направившись к незнакомцу, но едва сделав шаг навстречу, заставила того отступить. – Не нужно, стойте, где стоите, – пробормотал незнакомец. – Сделаем все быстро. Мне… мне жаль, правда, что пришлось давить на вас, но иначе вы бы не послушали. Мои требования просты – признайтесь общественности, что вы ненастоящий герой, что вы просто украли силу, иначе все узнают куда более грязную… – О-о, да ладно, серьезно? – оборвала его Кагами. – Украла силу? Это моя сила, кусок ты дерьма. То, как ее использует комитет безопасности, не моя проблема. Вы… зачем ты вообще это делаешь? Тебе не к кому больше докопаться? – Мы можем вместе обсудить интервью, подать его с более мягкой стороны, если… Кагами опешила. Смотря на мужчину с открытым ртом, она просто ушам своим не верила. Ее шантажировали. – Ради наживы, да? Кто ты? – прищурившись, оборвала на полуслове незнакомца Кагами и подступила на шаг ближе. – Журналист, у которого дела совсем плохо идут? И ты решил… что я легкая добыча… что меня можно шантажировать, дождавшись, когда я окажусь в настолько сломленном состоянии, что не буду соображать и податливо соглашусь на провокацию? Попятившись, мужчина замешкался и достал из кармана перцовый спрей, который Кагами выбила у него моментально, выстрелив пером, а заодно и глубоко поцарапав руку незнакомца. Далеко не радушный настрой героини испугал журналиста, заставил попятиться, но девушка в два шага нагнала его и, схватив за грудки, грубо прижала к стене. – Ты, блять, серьезно думал, что можешь так спокойно на ковер вызывать Беркута? Сфотографировал меня давно, и ждал подходящего момента? Думал, когда же я начну плакать на публике из-за погибшего друга, да? – наигранно пропела девушка, встряхнув мужчину. От нарастающей злости ей все сложнее было сдерживаться. – А тут умирает моя мать, и ты решаешь «вот оно, настал мой час, пока эта обманщица и шлюха будет плакать, я сделаю свой ход». ТАК?! – Отпустите меня!.. Я… я… если что-то со мной будет, эти снимки опубликуют мои коллеги… – О-о, серьезно? Думаешь, я поверю? Коллеги? Чтобы они украли твою славу? – приблизившись, Кагами заглянула в глаза мужчины и увидела в них тот страх, который испытывает жертва близ хищника. – Даже если у тебя и есть запасной план, мне плевать. Такое жалкое ничтожество, как ты, не смогло бы подобраться ко мне. Кто дал тебе информацию? Откуда у тебя мой номер телефона? Она чувствовала, как трясется под ее натиском журналист. Несмотря на то, что он был выше, Кагами осознавала свою силу, вдавливая мужчину в стену, слушая, как он судорожно вздыхал и упрямился, отказываясь говорить. Эта мелкая гнида высмеяла ее чувства. Когда она скорбела о матери, он посмел напасть. Ничтожный, отвратительный ублюдок… Ярость все сильнее закипала на душе девушки, туманила рассудок, и понимая, что мужчина все еще сопротивлялся и был недостаточно напуган, она схватила его за шею. – Говори. Кто рассказал тебе об этом? Комитет безопасности слишком трепетно хранит информацию. Кто это? ГОВОРИ! Все они лгут ей, обманывают, используют. Кагами понимала, на что шла, она прямым текстом заявляла, что готова продаться комитету безопасности. Но они отворачивались от нее, как от мусора, израсходовавшего себя материала. Смотрели на нее, как на слабое звено, заранее решив, что она слабая, что смерть Куросаки и матери убила в ней и героиню Беркут. Но она сильная, она могла с этим справиться, и уж тем более никакой третьесортный журналист не посмеет высмеивать ее, ни за что на свете! Сдавив шею незнакомца еще сильнее, Кагами ожидала, что он, испугавшись, расколется и расскажет обо всем. Но вместо мольбы и каких-либо других слов она услышала хруст. Ее словно ледяной водой окатило. В ужасе отдернув руку и отступив, девушка увидела, как безвольно рухнуло на землю тело журналиста. Смотря на него широко распахнутыми глазами, Кагами моментально позабыла о буре эмоций, ощущая себя подвешенной над пропастью. Нет… нет-нет-нет. Испуганно оглядевшись по сторонам и отметив, что никого поблизости нет, она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, склонилась над журналистом, перевернув его на спину. Маленькая надежда, что он потерял сознание, рассыпалась со звоном бьющегося стекла, когда на нее посмотрели пустые, застывшие в моменте глаза сквозь линзы очков. – Твою мать… – жалобно запищала Кагами, схватившись за голову и попятившись, пока спина не встретилась со стеной. Она убила человека. Она… как это?.. Она ведь хотела его запугать, как вообще получилось, что он погиб?! – Дерьмо… блять… твою… Дыхание срывалось на все более тяжелые вздохи. Воздуха не хватало, голова шла кругом, мир сжимался до крохотных размеров. В голове даже не возникало вопроса «что делать?». Кагами только держалась за мысль о невозможности сделать вдох, легкие судорожно сжимались, но не затягивали воздух. Сердце стучало где-то в горле. «Успокойся… дыши, дыши, только дыши». Она убила человека. Блять. Может, все обойдется?.. Как оно обойдется? Оно ни хера не обойдется! Одной из этого дерьма не выбраться, можно, конечно, уйти с места преступления, но что делать с фотографиями и ебучей историей, которую вел журналист? Взявшись за расследование, полиция найдет эти материалы, и тогда пиздец. Позвонить Таками? На мгновение девушка испытала облегчение от мысли, что парень мог ей помочь. Помочь… Чем он поможет? Вспомнив, как быстро он рассказал председателю о ее встрече с Тенью, Кагами едва удержалась, чтобы не рухнуть на землю от бессилия. Он просто донесет о случившемся. Да и как тут не донести? В первую очередь Таками предан государству, и даже симпатия к ней не остановит его от правосудия. Единственное, что было в ее силах, это избавиться от тела. И молиться, чтобы помимо грязного секрета не всплыл еще и труп. – К этому всегда все и приводит. Ложь. Шарахнувшись, как от огня, девушка испуганно обернулась на голос, раздавшийся поблизости. – Ты… так это… – Мне искренне жаль, что пришлось… Оставшись глухой к словам Тени, Кагами взвизгнула от раздирающих ее эмоций и атаковала заостренными перьями, бросившись на врага следом. Снаряды будто прошли сквозь тело мужчины, а попытки ударить его не обернулись успехом. Девушка успела только помахать кулаками, прежде чем тьма, хлынувшая от противника, окутала ее руки и ноги, подняв над землей и жестко прижав к стене. Воскликнув от боли, девушка зажмурилась, тщетно пыталась освободиться. Но злости у нее хватило, чтобы зарычать и крикнуть: – Так это ты, ублюдок! Ты блять, что ли, подослал этого журналиста?! – В одном Стейн прогадал – алчны и грешны не только герои, но и все люди, – философски подметил Тень, пожав плечами. – Повторюсь, мне искренне жаль, что пришлось подтолкнуть этого человека и вызвать тебя сейчас. – Хэх… – истерично засмеялась Кагами, – не удалось убить меня, так решил добить морально? В этом смысл? Теперь ты будешь меня шантажировать, да?.. Не сделаю что-то для Лиги злодеев, и мало того, что мое нижнее белье будет выставлено напоказ, так и убийство на меня повесите… хотя… чего терять-то? Я, блять, всего лишилась… – Что ты чувствуешь? Вопрос мужчины остался для девушки непонятным. Она бы с удовольствием проигнорировала его, уж лучше бы он скрутил ее своей тенью, превратил в комок сдавленного мяса и костей. – Чувствую?.. – смех, прорывающийся сквозь сжатые зубы, напоминал шипение, а на глаза навернулись слезы, что вызвало приступ злости. – Мой лучший друг умер… моя мама умерла… комитет безопасности сомневается в моей профпригодности, мой парень мне не доверяет и также доносит обо мне начальству. Какой-то ублюдок решил меня шантажировать, и его явно специально подослал ты… что я чувствую?.. Я УБИТЬ ТЕБЯ ХОЧУ, БЛЯТЬ ТЫ ТАКАЯ! Я зла! Мне больно! Я хочу, чтобы меня били, чтобы боль физическая заглушила душевную, но ничего не получается! Нравится копаться в моих секретах и личной жизни?! Так вот, меня вчера так оттрахали, что я надеялась, хоть это поможет забыть! Ничего не помогло! Я злюсь! Я чувствую себя беспомощной, никчемной… Я… Воздух кончился, сил кричать тоже не хватало. Обессиленно уронив голову, Кагами даже не знала, зачем вообще о чем-то говорить. – Злость, – спокойно повторил Тень, в какой-то степени его голос показался неожиданно мелодичным и тягучим. – Злость, а не страх. Даже не сожаления. Ты только что убила человека, Беркут, но тебе все равно. Ты беспокоишься о себе, а не о том, что совершила преступление. – Убей уже меня, и закончим на этом. Хватит уже… преследовать, пытать меня. Чего тебе от меня надо? – Ты. Кагами никак не отреагировала, упрямо промолчала. – Знаешь, почему я собирал список людей, за которыми охотился убийца героев? Это приказ Все-за-Одного. – Пусть девушка и молчала, но по ее взгляду мужчина понял, что смог ее заинтересовать. – Среди пустых героев могут скрываться те, кого можно переманить. – Как-то слишком много внимания ко мне. – Раскрывать все карты заранее неинтересно. Да и все мы, запутавшиеся и покинутые, нуждаемся во внимании. – Поэтому ты меня доводишь, подставляешь так, да? Чтобы другого выбора просто не было, кроме как… свернуть с пути героя? – Но ты убила человека. – Ты меня подставил! Конечно, блять, у меня теперь выбора нет! – О, выбор есть. – Вдохновленно подметил Тень, посмотрев на девушку ласковым, и в то же время властным взглядом. – О журналисте и его расследовании можешь не беспокоиться. Я знаю, что за тобой следят агенты. Можешь сказать им правду, что ты в порыве чувств убила человека, которого я подослал к тебе. Или же сказать, что действительно столкнулась со мной, рассказать о том, зачем я тебя преследую. Они поверят. Ну и они в любом случае спросят, где ты была, куда так быстро умчалась. Скажешь, что я отправил тебе те сообщения и фотографии, телефон все равно одноразовый. Скажешь, что я все знаю, думал шантажировать тебя, но ты решила… рассказать все комитету… Тебя ничто не держит там. – Это то, к чему я стремилась, – подавленно, последним аргументом призналась Кагами, – я всегда хотела стать героем, вне зависимости от… от мамы или кого-то еще. – Ты хотела красивой и хорошей жизни, хотела помочь матери, хотела внимания и любви, а это совершенно другое. Не обманывайся, Кагами Нао, ты не герой. Ты способна на большее.