Любовь как цветок — ей нужно время, чтобы расцвести

Сережа с детства был болезненным ребенком, хотя врачи и не могли поставить диагноз, единственное, что им пришло в голову — написать, что у Разумовского подозрение на астму. Вот только периодически кашляющему лет с пятнадцати Серёже не становилось лучше от выписанных лекарств, поэтому медики дружно развели руками, отметив лишь, что по мере взросления приступы ухудшаются, а вот причины по-прежнему были непонятны. Птица, притаившийся в глубине сознания Разумовского, тоже едва ли понимал, насколько большая проблема их ждёт от этого кашля в дальнейшем. Олег старался всё это время быть с другом, чтобы помочь тому по мере собственных сил, но он не мог ничего сделать с тем, что его забрали в армию. Разумовский же, давно привыкший к своей проблеме, отмахивался, переставая обращать внимание на уже привычный скручивающий его приступ кашля, как только тот проходил, и продолжая работу, лишь изредка прерываясь, когда ворчание Птицы в голове, о том, что надо поесть и поспать, если глупый мальчишка не хочет окочуриться прямо сейчас. В отсутствии Волкова, Птица словно оживился, чаще напоминая о себе, в основном в попытках именно вот такой заботы. Птицу, на которого по сути Волков кинул заботу о здоровье Разумовского — не в прямом смысле, тот вряд ли его вообще существующим считает — бесило то, что Тряпка снова ни капли не печётся о собственном здоровье. Но тем не менее у Птицы вполне неплохо это получалось, он умел поддержать в нужный момент, пусть и делал это в своей язвительной манере. Разумовский не обижался, спустя столько лет выработав иммунитет к его острому языку и научившись видеть подтекст беспокойства в его словах. Все изменения в жизни Серёжи происходили очень стремительно — вот он — нищий студент, а вот — миллиардер, гений и создатель свободной сети, живущий в собственной башне. От Олега письма приходили редко, но Сережа надеялся, что скоро тот вернётся, да и ехидные замечания Птицы помогали не чувствовать себя слишком одиноко, особенно после очередного приступа кашля которые с того момента, как Олег уехал, становились сильнее. Птица пытался понять, что случилось со здоровьем Тряпки, потому что даже появившиеся финансы на врачей не давали решения этой проблеме. К тому же, у Разумовского в последнее — длительное — время довольно подавленное настроение, поэтому Птица уже и сам хотел, чтобы Волче вернулся, смутно надеясь, что это хоть как-то поможет Разумовскому, хотя бы морально. И вот в один день все рухнуло. Был почти вечер, когда при разборе корреспонденции, Сережа наткнулся на конверт из армии. Сердце гулко застучало — неужели Олег наконец смог написать?! Вот только в следующий миг вытащенная из конверта бумажка выпала из ослабевших рук выскочившего Разумовского. На приземлившимся на полу листке зияла надпись «Извещение», а далее шли простые, но такие страшные слова: «ваш друг Олег Волков погиб…» — Нет… Не может быть… — Сережа пару минут просто стоял в ступоре, глядя на бумагу и не решаясь даже коснуться ее. — Как? Почему…? Может это ошибка? — сквозь всхлипы, смог выдавить Сережа, отходя на шаг, словно так это станет менее реальным. Потом он взял себя в руки возвращаясь к столу и осторожно взяв листок. Но все было правильно. Сережа отступил, а затем с отчаянным воем сполз по стене, сжимая в руках похоронку. Когда сквозь всхлипы начал пробиваться кашель, Сережа сначала даже не понял, не обратил внимания — ему было больно, хотелось свернуться калачиком и умереть. А вот когда серьезный приступ заставил согнуться пополам, пытаясь выкашлять лёгкие, Сережа только надеялся, что неведомая до сих пор болезнь добьет его на этот раз… Но не получилось — выплюнув что-то на чистый прежде пол, Разумовский нашел в себе силы подняться. Мысли были мрачными, а взгляд, затуманенный слезами, устремлён на заходящее солнце. Окна открывались кнопкой, просто сдвигаясь, поэтому уже через пару секунд Разумовский стоял, зябко ежась от сковавшего душу и тело холода, у раскрытого окна, слабо улыбнулся и сделал шаг. Птица с ужасом осознал, что именно тревожило покой Разумовского с подросткового возраста, именно поэтому он не сразу отреагировал на его попытку самоубийства, успев перехватить контроль лишь в последний момент, резко отдергивая ногу, занесенную над пропастью. Птица был в шоке, почти в панике — даже не из-за выходки Тряпки, но это тоже добавило впечатлений — но из-за истинной причины затяжной болезни Разумовского… Любовь — это слабость. Любовь — это яд. В его родном мире это имеет ещё и практическое подтверждение. Едва ли можно кому-то довериться, но если ты имел неосторожность, тебя не просто могут убить — тебя убивает сам этот факт. Потому что ответа дождаться можно едва ли. По всей видимости, то, что они столь тесно переплелись с Разумовским, сослужило тому дурную службу. Птица знал, что их соседство видоизменило Серёжу, незаметно и скрыто. Но что тот станет подвержен ханахаки… Чёртов Волков. Птица зашипел, ощущая, как Разумовского сковывает боль и вместе с ним переживая этот приступ. Серёжа падает без сознания, оставляя Птицу уже вне пределов его тела поблизости отходить и думать, что с этой дрянной болезнью делать. Тряпка может умереть. На следующее утро Сережа просыпается в своей кровати, чувствуя, как в груди словно что-то мешает, вызывая кашель. С трудом перевернувшись и тяжело сглотнув, Разумовский пытается сдержаться, но в конце концов тело вновь сотрясается от приступа, а саднящее горло исторгает что-то белое. Разумовский лишь радуется, что не красное, откладывая на тумбочку смятую салфетку. Птица наблюдает за ним со стороны, настороженный. Не решается показаться. Он стёр из памяти Тряпки историю с похоронкой, но та уже послужила катализатором, ухудшая его состояние. Все проблемы в его голове. Птица и связь с ним сделали своё дело. Пока Разумовский считает, что ответа не будет — всё будет только хуже. Вот только Волче жив, Птица в этом уверен. Надоедливый волк, прибившийся к Тряпке, имеет ту ещё специфическую удачу. Но до тех пор — нужно было что-то делать. И Птица меняет свой облик, хотя ему это не нравится.