Репетитор Ким

Той ночью Тэхену впервые приснился подобный сон. Той ночью в нем впервые был задействован Чонгук… парень. Голова Кима работала неустанно над анализом происходящего, придумывала парню оправдания и искала причины, почему так произошло. Наверное, на этот сон его запрограммировали слова Чонгука о подобных фантазиях. Все дело в этом… Значит… проблемы нет? Если так, почему смотреть на Гука следующим вечером так… тяжело? Почему перед глазами его распахнутые губы и почему на кончике языка играют нотки фантомного вкуса карамельной кожи? Почему Тэхен вдруг вот так пялится на шею, во сне к которой припадал своими губами, усыпая ее поцелуями? Почему чувствует себя странно некомфортно и ему не хватает воздуха? — Ты в порядке? — хмурится Гук, глядя на своего репетитора обеспокоенно. — У тебя жар? Ты покраснел, и челка намокла, — осторожно проговаривает Чон, не подумав о том, сколь странной могут счесть его наблюдательность. То, что взгляд его снова и снова возвращается к репетитору Ким — неизбежность. И неизменность. Чонгук старается смотреть на парня украдкой, чтобы тот не заметил, потому что Гуку страшно очень, что он может снова Тэхена расстроить своими чувствами. В последнее время их отношения стали… намного теплее. Гуку даже удивительно думать сейчас о том, что когда-то они с Тэхеном почти каждый день ругались, потом друг друга игнорировали, а потом от парня веяло невыносимым холодом, который Чонгука уничтожал раз за разом. Сейчас между ними тепло. Гук знает, для Тэхена это, наверное, лишь проявление заботы из-за простой привязанности, что-то из разряда дружбы или даже приятельства. Но для Чонгука это намного о большем, это о том, о чем сердце его болит и мечтает. Это о том, что мыслям его глупым, как сказал бы Тэхен, совсем не взрослым, не дает покоя. Сейчас между ними тепло, но Чонгуку кажется, будто бы он стоит посреди минного поля. И как будто совсем недавно произошло землетрясение, и поэтому мины сдвинулись со своих мест, когда-то ему привычных, и теперь… теперь парень даже представления не имеет о том, куда можно ступить, а где подорвется, лишившись жизни. Тэхен — его минное поле. И Чонгук не знает, что ему можно, чего нельзя… очень страшно разрушить то милое нечто, что образовалось между ними. То, что для Тэхена дружба… то, что для Чонгука любовь. Сегодня Ким выглядит странно. Потерянно, что ли, больше, чем обычно, задумчиво, а еще нервно. Чонгук знает, потому что взгляд его время от времени находит возможность коснуться прекрасного лица любимого репетитора. Чонгук знает, потому что чувствует нарастающую между ними неловкость, причиной которой не мог стать он сам. По крайней мере, Гук на это надеялся очень. Не хотелось, чтобы сквозь пальцы красивые, узловатые, утекла только-только начавшая собираться по каплям надежда. Чонгук не смел рисковать разрушить то волнительное, что ощущалось рядом с Тэхеном сейчас. Бережно хранил каждую крупицу воспоминаний о слабых и нескрываемых даже улыбках, о похвалах, которыми Ким Тэхен своего ученика стал баловать чаще, о том, что Чонгуку разрешили воспринимать как ревность, и о глупой прогулке по библиотеке, и позволял в груди распускаться красивым бутонам. Медленно очень, но распускаться… Не хотелось в один момент переборщить со смелостью или проявлением своих чувств, и все потерять. Поэтому Чонгук не решался заговорить с Тэхеном о собственных переживаниях насчет причины странного состояния парня, или даже просто в открытую любоваться им. А что если его честные признания в библиотеке или их совместный ужин вот так повлияли на Тэ? А что если тогда Чонгук уже перешел черту? Гук мучился от мыслей и догадок, но спросить не решался, потому что боялся услышать, что так и есть. Что Тэхену теперь с ним неловко и что этого не исправить. Что Ким пожалел о прогулке до библиотеки, свободной беседе и совместном ужине. Что ничего подобного не повторится больше… Чонгуку было очень страшно, что его отвергнут. Снова. И в этот раз без какой либо надежды. Поэтому он молчал весь вечер, но сейчас… Гук не доктор, но по его скромному мнению Тэхен выглядит нехорошо. Волнение перевешивает рациональность, поэтому Чон и подает голос. — Да… — Тэхен часто моргает, поднимая на школьника удивленный взгляд, и улыбается слабо и очень нервно. — Спал с открытым окном, немного простыл. Все в порядке. Возможно, сегодня Тэхен солгал Гуку впервые. Возможно, сегодня Чонгук намеренно сделал вид, что поверил. Хотел верить просто… очень-очень хотел. Чон просто продолжил смотреть полным переживаний взглядом на его репетитора, а тот сегодня почти не смотрел на Чонгука, точнее старался. Потому что при виде парня в голове очень яркой картинкой прорисовывался вчерашний сон. Но избегать возможности взглянуть на Чона не очень то и помогало. Ведь не было ни секунды, чтобы в мыслях старшего не проигрывалось томное «Тэхен…» красивым, чувственным голосом. По позвоночнику Тэхена проходит толпа мурашек, губы предательски сохнут. Взгляд против воли приклеивается к губам Чонгука… они молчат, но в воображении Тэ распахиваются чувственно очень и выдыхают сладко: «Тэхен…» Господи… у Тэхена, кажется, едет крыша. Сердце ухает в грудной клетке так громко, что Тэ кажется — он оглохнет. Очнувшись на секунду от, выпивающей из него последние капли здравого, фантазии — ярких и живых образов, Ким часто моргает и пытается снова сосредоточиться на чтении. В висках пульсирует поток крови, бьющийся о сосудистую стенку аорты, на лбу выступает новая порция испарины. В голове только томно и нежно: «Тэхен…». Черт. — Тэхен? — не выдержав все же после пары минут откровенного разглядывания парня, подает голос Гук. — М? — не поднимая головы от книги, в которой все равно не прочел ни строчки. — Ты точно в порядке? — аккуратно интересуется школьник.- Может, пойдешь домой? Вряд ли дома Тэ станет намного лучше, ведь проблема в его голове. — У тебя не получится отлинять от учебы, — слабо улыбается Ким. — Я могу закончить сам, — принимается убеждать Чон, уж слишком переживая за парня. А если он правда болеет? А если это серьезно? Ему не стоило сегодня приходить. Во взгляде Чонгука беспокойство, во взгляде Тэхена умиление. Губы студента не отпускает слабая улыбка. — Ты же знаешь, я хороший мальчик…! — так привычно тараторит Чонгук, резко стирая улыбку с лица его репетитора. — Что? — потерянно переспрашивает тот, стараясь не заикнуться. — Хороший мальчик? Мир плывет перед взором Тэхена, тело снова берется дрожью, которую он старательно подавляет. Перед глазами снова Чонгук, раздетый практически полностью, принимающий очень послушно и жадно впитывающий ласки рук и бесследные губ отпечатки, выгибающийся под тяжестью приятных ощущений, дрожащий от низкого шепота… Тэхену очень нехорошо от таких мыслей… потому что где-то там, оглушая, звучит сигнал тревоги. О таком думать Тэхен не должен. Не должен совсем. Гук бледнеет, пугается, сам себя ненавидит и тараторит снова, расширяя свои глаза от ужаса осознания того, что только что сказал. — То есть, после заключения нашего договора! Я ведь веду себя хорошо, значит, ты можешь мне доверять. Прозвучало немного… двусмысленно? — с опаской, с замершим сердцем. — Прости, я не имел в виду ничего такого! Он ведь правда не говорил ничего такого, хотел только сказать, что все честно выполнит… за что ему все это? Почему нельзя было сначала подумать нормально и сформулировать мысль по-человечески?! А неважно ведь, что в виду имел Гук. Важно только то, как Тэхен это воспринял. Он определенно не в порядке, если воспринял это вот так. — Нет-нет, я так и подумал, — спеша успокоить Чонгука, как можно спокойнее выдыхает Тэ. Ложь. — Ты и правда отлично справляешься. Но я правда в порядке, так что нет нужды тебе оставаться одному и заканчивать все в одиночку. Если только я тебе не мешаю, конечно. Если так, мы можем перенести занятие на другой день. — Ты мне совсем не мешаешь! Я просто… беспокоюсь о твоем здоровье, — звучит очень робко. — Ты точно в порядке? — Точно. Тебе не стоит обо мне переживать. Возвращайся к учебе. Тэхен улыбается едва заметно, но Чонгук только больше волнуется. Если Тэ и правда в полном порядке, значит… его состояние связанно с Гуком? Зубы с силой впиваются в нижнюю губу и зверски ранят ту, пока парень пытается снова вернуться к своим заданиям. Внутри двенадцатиклассника идет жестокое сражение между страхом испортить то, чего так трудно было добиться, и желанием расставить все по своим местам, получив ответы на вопросы. Тэхен такой из-за вчера? Или Гук не имеет к этому никакого отношения? Киму с ним некомфортно теперь? Или все правда в порядке и у Чонгука нет поводов для волнения? Закрыв глаза, Чонгук выпускает губу из плена жестоких зубов и набирает в легкие побольше воздуха, надеясь, что он подарит ему уверенность и смелость. — Могу я кое-что попросить? — пан или пропал. Гук резко разворачивается на своем кресле и смотрит на репетитора решительно и очень смущенно. Возможно такое или нет — Тэ без понятия, но в глазах Чона именно эти чувства и читаются. — Попросить? — Тэхен переспрашивает потерянно, потому что мысли его далеко очень от этого места и от Чонгука, который настоящий, а не тот, что стал главным героем и завладел всецело вчерашним сном, не позволив Тэхену выспаться. — Ну… смотря, что ты попросишь. А может не стоит? Не стоит же? А вдруг это будет пересечением границы? Может, лучше не рисковать? — Можем иногда проводить время, как вчера? — Чонгук рискует. Ставит на кон все, что имеет, и даже больше, а потом боязливо задерживает дыхание и уже себя ненавидит за то, что открыл рот. — Не нужно покупать мне что-то, просто… давай просто делать что-то, что не касается учебы? — Что? — пару раз моргает, пытается мысли собрать в кучу… не получается, а взгляд Гука становится все нерешительнее. Тэхен прочищает горло. — А, да, конечно. Почему бы и нет? — Правда? — Гук не верит в услышанное. Нет, не верит, поэтому на репетитора таращится, даже ближе подается, оттолкнувшись от спинки кресла, напрягается, струной вытягивается. — То есть… серьезно?! — не понятно очень радостно или безумно шокировано, переспрашивает он. Наверное, все же одинаковое количество и восторга, и шока парень сейчас испытывает. — Вот так просто?! По телу мурашки, сердце стучит очень-очень быстро, Чонгук несдержанно улыбается. Больше не боится подорваться, считает себя сумасшедшим, но так окрылен разлившейся по сосудам радостью, что ни о чем не способен думать прямо сейчас. Вообще ни о чем. — Ну… ты отлично справляешься с учебой, так что мы можем устраивать один выходной на неделе, — не понимая энтузиазма младшего, слегка хмурится Ким. — Я ведь говорил, тебе почти не нужен репетитор. Стоп. Может, Тэхен его совершенно неправильно понял? Чонгук рано обрадовался? — Но выходной мы же проведем вместе? Да? — не унимается Чон. — Просто не будем заниматься учебой. Можем делать все, что ты захочешь, просто… — Ладно, — перебивает его репетитор, вдобавок кивая. — Ты не шутишь? Брюнет задерживает дыхание, прикусывает язык, чтобы не закричать от счастья, и нетерпеливо ждет подтверждения тому, что он все расслышал и понял правильно. Тэхен согласился проводить с ним время не только во время уроков. Тэхен согласился делать вместе что-то кроме учебы. Тэхен согласился… господи! — Мы можем попробовать. Почему нет? — интересуется Тэ, будто это от Гука зависело что-то важное, а не от него самого. — Возможно, ты передумаешь после первого же выходного. Если вспомнить, как расстроили Чона и ручка, и библиотека, вряд ли он будет счастлив проводить выходные, о которых просил, подобным образом. Гук же решительно качает головой. — Не передумаю! «Этот парень действительно милый», — думает Тэ и слабо хмыкает. — Не будь так уверен… — Супер! — снова вскрикивает на радостях Чонгук, не обратив на фразу Тэ никакого внимания. Внутри слишком много эмоций, слишком много мыслей в голове. Но далеко не все имеют значение. Тэхен не пытается его избегать. Вчерашний вечер ничего не испортил. Чонгуку не стоит переживать, что между ними вновь образуется пропасть. Это прекрасно. И это заставляет парня светиться, даже не пытаясь сдерживать своей радости. — Ты — лучший, репетитор Ким! — Просто возвращайся к учебе, — устало улыбается Тэ, но Гук даже не думает повиноваться. Приходится пригрозить: — А то я передумаю… — как по волшебству Чон развернулся в кресле и придвинулся ближе к столу, схватился за ручку и, не переставая улыбаться, вернул взгляд в учебник. Даже не пытался унять радостно скачущее в груди сердце. Тэхен ловит себя на мысли, что наблюдает за своим учеником с улыбкой. Это снова напрягает его разум и беспокоит сердце. — Мне стоило бы передумать, — тихо вздыхает он, стараясь сконцентрироваться на своей учебе.

***

— Ты такой красивый… — шепчет Ким в распухшие губы и прикасается бережно своими большими ладонями, мягко гладит бархатную кожу, насыщает ее удовольствием. — Очень красивый, Чонгук… — Что еще? — тихо, глядя в глаза напротив слишком проникновенно. — Иногда я не могу оторвать от тебя взгляда и наблюдаю… — признается Тэхен. — Не могу перестать наблюдать за тобой. — Правда? Правда… — Мне нравятся твои пальцы, — ладонь поднимает выше чужую ладонь, губы касаются пальцев, Гук задерживает дыхание, распахнув свои уста, которые моментально привлекают внимание Тэхена, заставляют жадно сглотнуть, — а губы неустанно приковывают мои взгляды. Мне так хочется их целовать… — Так целуй… — умоляет Чонгук. — Просто целуй, Тэхен… — Я не могу… Грудную клетку распирает от духоты. Где-то под ребрами жжется и колется, там пылает пламенем ярким и выжигает все начисто, а главное заживо. Превращает в пыль за мгновение ока, разбирает на атомы, раздирает… И он мучится, мучится, мучится… и не может никак с этой болью справиться. Она уничтожает. — Почему? Ты же… сейчас целуешь. — Сейчас целую. И он целует. Целует много, жадно… приятно… Для них обоих приятно. Вновь украшает поцелуями красивую шею, справляется со спортивными штанами Чонгука, со своими джинсами… заставляет Гука выгнуться, распахнув губы и зажмурив глаза. Им хорошо… очень. — Тэхен… — стонет младший, цепляясь за него, что есть мочи, пока тот плавно движется, неотрывно наблюдая за чувственным заломом бровей, за дрожью густых ресниц. — Тэхен… — шепчет он, о чем-то умоляя и заслуживая в ответ прикосновения губ в основание шеи, мягкое поглаживание узкой талии и несильное сжатие красивого бедра. — Тэхен… — звучит отчаянно-прекрасно. — С тобой… с тобой так хорошо, Тэхен… тебе ведь тоже? Тебе хорошо со мной? Ему не хорошо, Тэхену прекрасно, но вслух сказать об этом парень не находит сил. Вместо слов — целует томно, не прекращая плавных движений бедрами. Им обоим очень… — Тэхен… Тэ… Тэхен снова просыпается в поту, часто дышит — задыхается. Умирает от духоты и от жажды, становящейся с каждым разом все больше, все глубже пробирающейся. Ноги незамедлительно спускаются на пол, лицо, покрытое испариной падает на ладони. Тэхен трет его, будто это что-то изменит, исправит будто бы, зарывает пальцы во влажные волосы, пытается унять сумасшедшее сердцебиение и проснуться полностью… В голове одно только: «Тэхен… Тэ…» И его снова в дрожь. Его внутренности снова пожаром. И пожар этот, он знает точно, не поможет унять ни ледяная вода, ни открытое настежь окно. — Черт…! Ледяной душ, принятый в половину четвертого утра, отрезвляет лишь наполовину. А пока Ким просит потоки холодной воды смыть с него и изнутри вымыть все неверные чувства и неправильные желания, ему самому приходится признать, что проблема существует все-таки. Осталось только выделить, что пугало Тэхена сильнее: тот факт, что ему снится эротический сон с парнем, или факт того, что ему снится Чонгук?