Репетитор Ким

День шел за днем, за ним следовал еще один. Так и наступил конец недели. В четверг Чонгуку нездоровилось, так что, несмотря на свое желание проводить с Тэхеном как можно больше времени, парень написал Киму, что приболел, и просил перенести их встречу. Чонгуку было очень нехорошо с самого утра, так что он даже из школы ушел раньше, а придя домой, завалился в постель прямо в форме, мечтая умереть поскорее. Единственным положительным аспектом раздирающей боли в его животе стало переживание Тэхена. Точнее… Чонгук не мог быть уверен на все сто процентов, что репетитор и правда волнуется о его здоровье, но Тэхен пожелал Чону скорейшего выздоровления, очень искренне вроде бы, и раз в несколько часов интересовался самочувствием Чонгука, узнавая, стало ли ему лучше, а может быть хуже стало, есть ли кто-нибудь дома, кто может о нем позаботиться, и не нужно ли Чону в больницу. Гук настоящий боец, он вообще не сдается, но сейчас парень был готов сдаться столько раз, сколько ему скажут. Он чувствовал себя просто отвратительно. Намного хуже, чем тогда, когда его избивают во время тренировок на ринге, и он потом не может дышать, боясь доломать себе ребра. В скрученном кое-как положении Чон Чонгук не мог перестать очень по-детски мило хныкать в подушку, мечтая заснуть, чтобы хотя бы немного унять боль в животе, но сообщения Тэхена заставляли его улыбаться. Пусть слабо, бледными и потрескавшимися губами, но улыбаться. Может, Тэхен правда о нем заботится? Проснувшись в пятницу, Чонгук обнаружил раннее сообщение от Тэхена с вопросом о том, в порядке ли он. Утро началось превосходно, хотя парень еще не понял даже, что его недуг отступил, и чувствует он себя очень даже хорошо. Будто не страдал вчера весь день. К сожалению, увидеться с Тэхеном в пятницу не получилось, ведь Чонгук снова отменил их занятие. На самом деле, он отменил его еще несколько дней назад, в оправдание сказав, что у него дела. Тэхен не задавал вопросов и просто кивнул, Гук радовался, что в глазах репетитора не показался очень безответственным, но сейчас вот грустит, кусая нижнюю губу и печатая парню, с ума сводящему, ответное сообщение с благодарностями о беспокойстве и отчетом о самочувствии. Душу греют мысли, что Тэхен и правда волнуется. А что если не как за своего ученика, а как о ком-то более важном? Было нечто важное в этих их перерывах в занятиях. Чонгук отчетливо понял, что очень скучает, что ему не хватает Тэхена, даже просто сидящего там, в углу, и комментирующего какие-то задания изредка. Ему не хватает его запаха в комнате, не хватает шелеста страниц его скучных учебников. Не хватает возможности просто на него посмотреть… Несмотря на то, что они здесь не делали ничего супер-интересного, Чонгук осознал, как сильно ему не хватает Кима вот сейчас, в пятницу утром. Этим вечером он Кима не увидит тоже… а потом не увидит в субботу и в воскресенье тоже… и прекрасное утро вдруг превратилось в ужасное. И даже присланный Тэхеном смайлик не исправил настроения Чона.

***

В четверг Тэхену снова не спалось из-за занимательных снов, ставших частыми посетителями его ночей. А он ведь только расслабился и порадовался, что все закончилось приемом ледяного душа. Парень не особо понял этиологию нового сна, потому что с Чонгуком не виделся, не говорил с ним, не смотрел на него… не отмечал привлекательных черт лица и, взглянув на пальцы, не сглатывал шумно, припоминая свои признания в одном из недавних снов. Оказывается, ему на самом деле нравятся пальцы Чонгука? Почему тогда он никогда не обращал на них особого внимания? И, неужели, губы Чона ему и правда так сильно хочется целовать? Вопросов много, проверить собственные мысли на этот счет не удалось — времени было мало. А потом отменились занятия с Чоном, но Тэхен устал еще больше за эти дни, чем когда подрабатывал репетитором. У него, оказывается, так много было важных дел… Под конец дня Тэхен уже валился с ног, уповая лишь на прекрасную мысль о том, что завтра суббота и можно будет поспать, а стоило голове коснуться подушки, отрубился. Тэхен так вымотался, что спал, как убитый, не шевелясь и не видя никаких снов… слава богу, что ему ничего не снилось. У Кима нет сейчас ни сил, ни желания с ними разбираться. Примерно в начале второго ночи у Тэхена зазвонил телефон. Первые секунды даже не повлияли на сон парня, но следующие заставили его жалобно заныть в подушку в надежде, что раздражающий звук исчезнет. Только он не исчезал, так что, найдя рукой свой телефон на тумбе, стоящей рядом с кроватью, Тэхен нехотя ответил на звонок, разлепив глаза лишь для того, чтобы попасть по необходимой ему кнопке, но не удостоив вниманием имя звонившего. — Алло, — едва разомкнув губы, ответил Тэ. За что мир его так ненавидит, что лишает возможности выспаться? На той стороне телефонного разговора раздаются какие-то звуки, на которые Ким не обращает внимания, сладкий сон тянет к нему ручки снова, пытается опять спрятать в своих объятиях… Тэхену так сильно хочется ему поддаться, так хочется снова нырнуть с головой в эту томную негу и просто насладиться своей расслабленностью, моментом забытия. — Хен… — тянут где-то там очень тихо, робко… неловко. — Прости, что поздно, — проговаривают очень медленно, растягивая слоги больше обычного и в конце точкой ставя тяжелый вздох. Тэхен распахивает глаза и садится на кровати, сквозь сон хмурясь. — Чонгук? — ответ ему не нужен, он знает, что звонит ему Чон Чонгук. Может, голос его не особо похож на обычный, может, разговаривает он совсем непривычно, но Тэхен просто знает, что это Чонгук, знает, не взглянув на дисплей своего телефона до сих пор. Вместо того, чтобы пытаться удостовериться, что не ошибся, Тэхен часто моргает, пытаясь проснуться, и спускает ноги с кровати, принимаясь потирать сонные глаза. — Ты пьян? Взгляд летит на часы. 1:17. Тэхену больше не спится. — Да… немного, — слабо улыбаясь и прикрыв глаза, перед которыми неустанно плывет реальный мир, признается Гук и улыбается шире почему-то. Сам, почему, не знает, но улыбается. Может, потому что Тэхен ответил? Или потому, что расслышал в голосе хмель? — Ты… Что же он хотел сказать? Зачем позвонил? В голове пусто. Гук чешет затылок и закрывает глаза, прислушиваясь к чужому дыханию на другой стороне разговора, теряется между тэхеновым вдохом и выдохом, будто впадает в медитацию. Молчит и улыбается идиотски, стоя посреди темной улицы. Увидь его кто — сочтет психом, не меньше. Чонгук и не спорил бы даже. Он настоящий псих, влюбленный по уши в чужое дыхание. О чем же он хотел сказать? — … не мог бы забрать меня? — просит Гук, неожиданно даже для себя самого. От этого даже глаза раскрываются, свет фонарей слепит, вынуждая щуриться от нарастающей головной боли. Гук хотел попросить об этом, когда звонил? — Я немного не… не соображаю немного, — выдыхает он и хихикает в трубку уязвлено очень, смущенно, сам себя считает смешным идиотом и боится, что Тэхен посчитает так тоже. Поэтому задерживает дыхание и про себя считает, ожидая ответа. Тэхен сбросит звонок и отправится спать? Чем больше парень молчит, тем больше Гук в этом уверен. В сонной голове очень много вопросов. Таких как: «Почему Чонгук напился?», «Почему позвонил ему?», «Почему просит забрать его?», «Почему Тэхен должен выполнить его просьбу?», «Почему должен вообще слушать его посреди ночи?»… Много «почему», которые даже не обдумываются. Вместо этого Тэхен почему-то вздыхает. Сдается. Сдается, даже не пытаясь сражаться. Сдается, не в состоянии думать ни о чем, кроме как о захмелевшем голосе своего самого сложного и самого талантливого ученика. Сдается, не собираясь отдавать ни себе, ни кому либо другому отчета о том, почему делает это. Просто сдается. Потому что сейчас есть много вещей намного важнее сражений. — Где ты? Голос репетитора мягкий и вместе с тем жесткий, требовательный. Тэхен злится? На что именно? Это хорошо или плохо? Если бы Чонгук был способен думать, он бы обязательно подумал над этими вопросами. Но он не, поэтому просто осматривается, пытаясь вспомнить, куда же сегодня занесла его жизнь. — У Чонсона… — кажется… — Очень мило, — выдыхает Ким, поднимаясь с кровати и стараясь оставаться терпеливым и очень спокойным. — Но мне нужен адрес. — А-а-а-а… — тянет Чон, будто поймал озарение, и принимается глупо хихикать, смеясь то ли над самим собой, то ли над ситуацией. — Извини. Я без понятия, если честно… — он оглядывается по сторонам, пытаясь прочесть название улицы, на которой находится, но голова кружится, а темные высоченные здания своим величием давят на потерявшегося в пространстве небольшой улицы школьника. Как он вообще оказался на улице? Пока Чонгук осматривается, тесно прижимая к уху телефон, Тэхен успевает одеться, схватить из шкафа пальто, найти ключи и уже пытаться обуться. Результата так и нет. А парень почему-то начинает переживать… Поводов для нервозности и спешки у Кима очень много, и, будь он спокоен, вероятно, они бы его напугали и запутали в нем самом, но сейчас ему совсем не до этого. Из динамиков телефона слышатся пьяные вздохи и неразборчивое бурчание, а сердце Тэхена с каждой секундой ускоряет свой бег. Как давно оно так быстро колотится? Звуки проезжающей мимо Чонгука машины заставляют Кима задержать дыхание. Выдыхает парень только тогда, когда после пронзительного сигнала автомобиля и доносящихся даже до его слуха матов и чего-то вроде «нефиг шляться по дороге» слышится пьяный ик и виноватое «Ой». — Простите… — тихо выдыхает Чонгук и, по всей видимости, кланяется уезжающему прочь авто. Пусть на плечи Тэхена и опустилось немного облегчения, переживать парень не перестал. Наверное, теперь он волновался даже больше. Как нужно было напиться, чтобы забыть, где ты, и кое-как связывать буквы в слова? Как нужно было напиться, чтобы оказаться на дороге? Гук ведь может во что-нибудь влипнуть, пока не соображает, а еще хуже — пострадать. — Отправь мне геолокацию, ладно? — почти умоляет Тэхен, замерев на месте. Сердце его пропускает удар за ударом. — Я скоро приеду. — Ты… — потерянно тянет Гук, чему-то очень удивившись, и переспрашивает с множеством сомнений в голосе: — …правда приедешь? — интересуется он осторожно. Тэхен правда приедет? Правда? — Просто подожди, хорошо? Сердце в груди молодого парня, еще минуту назад крутящегося вокруг своей оси посреди пустой ночной улицы, замирает, а потом бежит быстро-быстро. Он будто бы трезвеет резко, взгляд его проясняется на мгновение, в горле застревает тысяча слов, не меньше, конечности млеют… Гук не ожидал… совсем не ожидал, что услышит такое, не ожидал, что Тэхен будет говорить с ним таким вот тоном голоса. Внутренности Чона будто щекочут перышком, и становится страшно очень, что все это всего лишь сон. — Я буду ждать… — почти шепчет Чонгук, чудом обретя дар речи, и опускает голову, чтобы взглянуть на свои ноги. Ошибка. И теперь его покачивает из стороны в сторону. Голова сильнее кружится, Гук оступается, просто стоя, и почти что теряет равновесие. — Ой… — чудом устояв на ногах. — Геолокация, Чонгук. Мир плывет, плывет и плывет, веки то и дело закрываются, слишком тяжелые, чтобы держать глаза открытыми, но Чонгук смело борется со сном, снова и снова трясет головой и пытается проснуться, не засыпать. Здесь холодно, Гук заметил, когда принялся играть с паром, который сам выдыхал. Почему-то это казалось таким веселым занятием, что парень даже не заметил, как потратил на это большую часть времени, на протяжении которого сидит на тротуаре, что тянется вдоль дороги той самой улицы, названия которой он так и не вспомнил, и не нашел. Играть с дымками пара становится утомительно, так что Гука клонит в сон то ли от усталости, то ли от алкоголя, то ли от холода, из-за которого брюнет снова носом шмыгает, и вглядывается в темноту ночной улицы, мучаясь от трепета в грудной клетке. Тэхен ответил на звонок… мысль об этом заставляет парня улыбаться счастливо, глупо очень, лениво — покажется кому-то, пьяно — кто-то скажет и будет прав, но счастливо. Он уже и забыл кому звонил и зачем, а потом просто услышал голос Тэхена и так тепло стало… так волнительно… этот парень и правда творит с его сердцем совершенно невероятные вещи. А зачем Чонгук Тэхену звонил? И звонил ли он вообще Тэхену? Может, ошибся случайно, пока искал нужный номер? А разве… разве это не был их первый телефонный разговор? Чонгук задумывается так глубоко, что не замечает, как недалеко от него останавливается такси, направляя свет своих фар прямо на сидящего на бордюре школьника. Если бы автомобиль проехал еще пару метров, Гук мог бы остаться без ног, которые расположил на проезжей части, совершенно не найдя в этом ничего такого. Дверь такси открывается и на целой улице Чонгук теперь не один. Их двое. Высокая тень останавливается перед двенадцатиклассником, тот хмурит брови, поднимая на наглеца, закрывшего свет ночных фонарей, глаза, а разглядев в незнакомце обеспокоенного Тэхена, пьяно улыбается как ребенок, получивший на день рождения давно желанную игрушку. — О-о-о, ты правда приехал! Сердце Чона сходит с ума от восторга, что Тэхен здесь, но мозг все равно сомневается в этом, потому что… потому что с чего бы ему и правда быть здесь? С чего бы поздней ночью отвечать на звонок и требовать геолокацию? Зачем бы ему одеваться наспех и мчаться сюда? Нет-нет, Тэхену незачем, так что Гук не может просто поверить выросшей перед ним тени, даже если та действительно очень сильно на его любимого Ким Тэхена похожа. Поэтому глаза часто моргают, Гук старательно фокусирует взгляд, и пальцами цепляет штанину тэхеновых джинсов. Не выдуманный. Это заставляет парня облегченно выдохнуть и чуточку расслабиться. Ким надеялся, что Чонгук пьян не настолько, чтобы сидеть ночью на бордюре, выставив ноги на дорогу. Ким надеялся, что он пьян не настолько, чтобы глаза закрывались от усталости, лишь секунду побыв открытыми. Присев напротив Чонгука, репетитор осматривает своего ученика внимательно, прикасается к плечам школьника, улыбающегося пьяно, слабо трясет, вынуждая смотреть на него. — Почему ты сидишь на улице? — не сдерживая своего беспокойства, сыплет вопросами Тэ. — А если бы…?! — замолкает. В голове слишком много этих «а если бы», но Чонгука отчитывать за легкомысленность вряд ли сейчас есть смысл. Вместо того, чтобы на парня накричать, Тэхен поджимает губы, сдерживая внутри такое желание, и выдыхает. — Ты давно здесь? Замерз? Гук качает головой, непонятно на какой вопрос отвечая, но Тэхен не считает это ответом. Прикасается к кончику носа школьника тыльной стороной своей ладони, касается его пальцев, на ощупь холодных очень. Раздраженно выдыхает, смотрит на расслабленное выражение лица брюнета осуждающе, а тот не прекращает улыбаться и даже, будто издеваясь, выше поднимает уголки своих губ. — Поднимайся. Кое-как Киму удается поднять Чонгука на ноги и, придерживая, чтобы тот не грохнулся на дорогу, медленно ведет парня к такси. А Гук с каждой минутой чувствует себя все счастливее, ощущая рядом тепло и вдыхая любимый запах, понимая, что тот самый человек, который для сердца важнее всех на свете, здесь, он рядом. Пришел. Больше ничего не нужно для счастья. Чонгуку не нужно совсем ничего. — Тэхе-е-ен… — тянет Чон, останавливаясь у раскрытой двери такси, заставляет Кима смотреть на него и улыбается шире, так широко и радостно, будто Гук самый-самый счастливый человек на целой планете. — Я так рад, что ты… что ты пришел… — Да-да, конечно. Давай, садись. Целую вечность спустя, когда Чонгука удается убедить в том, что он должен отпустить Тэхена и сесть в машину, подождать всего три секунды, пока Ким ее обойдет, и тот снова окажется рядом, им удается сдвинуться с мертвой точки. Гук все не отпускает рукав своего репетитора, смотрит обижено и строго из-под полуоткрытых век и вынуждает Тэхена обещать, что непременно сядет в эту же машину. — Ты не успеешь сосчитать до пяти. — Ты… правда сядешь? — Сяду-сяду. Отпусти, ладно? Дай мне всего пять секунд. — Ты обещал! — тыча в репетитора пальцем, грозится Гук. — Я считаю до трех. — Отлично, значит до трех. Один, — сам начинает Тэхен, заставляя Чонгука его отпустить. — О-од… — дверь закрывается с громким хлопком, от которого Гук невольно подпрыгивает на месте и смешно икает, запинаясь, — …дин… два-а-а-а, — тянет он, с усилием держа глаза открытыми. Дверь автомобиля снова закрывается, едва успев открыться, в нос ударяет знакомый аромат, вынуждающий улыбнуться. — Ты так быстро… Тэхен рядом, так что Гук расслабляется и закрывает глаза, роняя голову на подголовник, а Ким принимается пристегивать одно маленькое пьяное чудо, продолжающее чему-то бездумно улыбаться. Автомобиль заводится, Тэхен диктует нужный им адрес, а Чонгук начинает лихорадочно качать головой, удивляя своим резким пробуждением и Тэхена, и водителя такси. — Не-е-е-ет, мне нельзя домой! Родители думают, что я останусь у Чонсона с ночевкой… — старательно проговаривает Чонгук, ему кажется — слишком быстро, а на деле невероятно медленно, сонно, — …и ничего не знают про алкоголь. Просто прекрасно. Чонгук мало того, что напился, еще и сделал это втихаря от родителей. Превосходно. — Куда же мне тогда тебя отвезти? — интересуется Тэ, решив и эти отчитывания придержать при себе. По крайней мере, пока что. — Нельзя домой… — снова проговаривает Чонгук, качает устало головой, сладко причмокивает и расслабляется снова, медленно укладывая голову на плечо своего репетитора. Хорошо… вот так очень хорошо. Сквозь нахлынувший сон Чонгук улыбается слегка заметно и ерзает, устраиваясь поудобнее, прижимается к Тэхену ближе, глубже вдыхает… расслабляется сильнее, окончательно, глубже уходит в сон. Тэхен молча смотрит на школьника пару секунд, не решается пошевелиться и что-то сказать, позволяет Чонгуку обвить его руку своими. Он думает и размышляет долгую минуту, а потом поворачивается в сторону водителя такси и устало прикрывает глаза, распахивая губы, чтобы продиктовать свой адрес.