***
Даже деревянные храмы умеют быть прекрасными. Нэнэ всегда казалось, что в её время полностью деревянных храмов уже нет, и вид на старый, только покрашенный, но большой храм с широкими воротами восхищал её. Уже издалека хотелось мечтательно замереть, словно сейчас ты поднимаешься на собственную свадьбу, а вот Нэнэ поднялась на холм и её глазам предстала яркая, красивая картина. За служителями храма (уже известному «пешкам» мужчине и двум его помощницам) шагали жених и невеста в традиционных нарядах с близкими друзьями и родными жениха за спиной. Мисаки был высок и плечист, кимоно сидело на нём, словно с рождения, а на лице учителя играла счастливая улыбка. Рядом вместе с ним шагала кроткая невеста, в образе которой совсем затерялась яркая Яко: традиционное белое кимоно с большим головным убором прятало сверкающие глаза и счастье, пробегающее по её морщинкам на лбу. Как посмотреть одним глазком, кажется, что перед тобой счастливый миг бракосочетания двух влюблённых, на который хочется смотреть и хлопать в ладоши в поздравлениях. Но в тот же миг рука Шиоми плотно сжала ладонь Нэнэ, и та вспомнила. Это всё фальшивый мир и несбыточная мечта Яко вернуть Мисаки назад. Она живёт в воссозданной для неё мечте и проливает счастливые слёзы о том, что никогда не сбудется. А они пришли разрушить её мечту и вновь забрать её в мир без Мисаки, разрушить идеальную иллюзию, и постараться не сломать молодую лисицу. Совсем как в прошлый раз, но в десять раз хуже. — Нэнэ, — холод руки Цукасы плотнее прижался к маленькой ладошке Нэнэ, — нас на процессию не приглашали, да? — А, да! — девочка улыбнулась, сама удивляясь своему детскому голосу. — Пойдём, папа! Нэнэ выхватила свою руку из холодных рук родителей и первой побежала чуть дальше, где виднелось большое и светлое поле с природным банкетным местом, больше похожим на огромный пикник. Тут был деревянный стол с вязанной скатертью, большая и громкая орава детей, а две женщины переставляли свежие блюда на тарелках и выпечку в корзинках, постепенно притаскивая новые. Когда Цукаса и Шиоми только приблизились к столу, две поварихи улыбнулись им и убежали заваривать чай в старом, традиционном чайнике. Нэнэ же к столу не успела — врезалась в маленького мальчика. — Ау! — тихо пискнула девочка, чуть приоткрыв глаза и сразу встрепенулась всем телом и выпучила вперёд глаза. — Э? — Ой, прости! Перед ней был мальчик её возраста с немного неаккуратными каштановыми волосами и яркими янтарными глазами в плотном детском кимоно. Он был так похож на Ханако, что Нэнэ была готова прокричать имя туалетного призрака, но тут со стороны кустов к ним подлетела мать мальчика и начала недовольно стряхивать с ребёнка листья и маленькую грязь, которая испачкала его в этих самых кустах. На Нэнэ это подействовало отрезвляюще, она чуть попятилась назад странной «лунной походкой» и пулей пересекла пару метров до своей матери. — Шио… мама, там мальчик! — пискнула она, пока Шиоми держала в руке пустой пакетик для горячего пирожка и делала вид, что жуёт. — Мальчик? — переспросила она и выбросила пакет. Её взгляд упал на ребёнка неподалёку. — А, да, похож на Седьмого. Нечего удивляться, в этих мирах некоторые фальшивки подстраиваются под знакомые черты. — Да? — Вон те на Аканэ–куна и Аой–тян похожи! — О. Нэнэ вновь оглядела всю полянку. Детей было гораздо больше, чем взрослых: те самые копии Аканэ и Аой играли в прятки за деревьями неподалёку, похожий на Аманэ ребёнок носился вокруг стола и задавал вопросы женщинам, разбирающим закуски, а все остальные баловались и смеялись друг с другом. Лёгкая задумчивость сморщила лицо Нэнэ. «Видимо, родители оставили их здесь на время церемонии… Что ж, неудивительно, такая процессия легко бы надоела детям!» — девушка в обличье девочки кивнула сама себе: «Но сколько же тут их… Почти все семьи имеют детей, может здесь что–то скрыто?». Такие мысли посещали не только помощницу Ханако, Шиоми давно убедилась в этом и, что можно было сказать по яркой ухмылке в сочетании со спокойным, не напряжённым взглядом, давно поняла, как сходятся две тайны этого мира. Лишь одна загадка оставалась для неё неизвестной, с ней же она обратилась к Нэнэ, напоследок уронив под стол кусочки пустой еды. — Нэнэ, — тихо спросила она, — а где Яко встретила Мисаки? В прошлом мире хоть интернет был… — Что? Э, я не знаю, похож на храм на окраине, но прошло столько лет… — Я знаю, — наклонился над спутницами Цукаса. — Был там в средней школе, я уверен, что это именно тот. А адрес, думаю, узнаем от Рёуйти. Возможно, он знает о других храмах, у него тут достаточно богато. — Кстати, — Нэнэ уставилась на высокие тории храма, — ты прав… Хотя и всё из дерева. — Классика, — кратко хохотнула Шиоми. Свадебная процессия, открытая только для родных и близких друзей молодожёнов, продлилась ещё несколько минут, пока Цукаса расстроенно смотрел, как красивая и ароматная еда падает под стол, а Нэнэ бегала за мальчиками, пригласившими её играть в салки. Сначала девочка водила и удивительно легко нашла всех ребят старше её, а потом сама попалась на очень простом укрытии. Быстро устав от этого, помощница Ханако вышла из игры и вернулась к «родителям». Именно в это время из ворот храма спустилась высокая женщина, которая была единственной дамой в европейском платье на процессии, и поклонилась гостям. — Молодожёны уже переодеваются, скоро начнём банкет. Дамы, отвечавшие за еду, вновь засуетились со второй и основной частью банкета, и пришедшая женщина с радостью начала помогать им, а потом вскочила и Шиоми, под странные взгляды спутников. Оба не понимали, что так сильно привлекло Систему в неизвестной женщине, однако уже скоро та вернулась к ним, когда её помощь больше не требовалась. — Я подумала, что она похожа на Рёуйти, и да, она его сестра, — кивнула Шиоми. — Она сказала, что Рёуйти захотел стать служителем храма, когда был в том самом храме, о которым Цукаса говорил. И да, храм в городе неподалёку, до него надо ещё доехать… Сказали, на повозке возят до поезда. — Старый поезд! — у Нэнэ засияли глаза. — Только в музее и на фото видела! — Ну, хоть ты находишь плюсы! — улыбнулась Система. Цукаса обидчиво хмыкнул, а потом был вынужден снова свалить содержимое своей тарелки под стол. — Кстати, а что мы будем искать? Вроде ёрисиро в виде ножниц уничтожено… — Да, мы ищем колокольчик. У неё есть один маленький на шее, — и Шиоми вытянула указательный палец к нужному месту. Нэнэ с Цукасой только кивнули ей, а потом замерли от визга и криков толпы рядом. — О, поздравляю, поздравляю! — Вау, европейские наряды?! «Ночные монстры» повернулись в сторону, откуда пришли — к гостям уже спускались молодые супруги. По японской традиции, невеста после свадьбы надевает красное кимоно, однако на удивление, Яко спустилась в пышном, белом европейском платье, а Мисаки поправлял свободный смокинг. Женщина же, по–видимому предложившая эти наряды, выглядела довольной. — Всё равно, — протянула невеста, подняв аккуратный букет так, чтобы цветы скрывали её лицо, — странное это платье… — Замечательное! — возразила ей знакомая. — Поскорее кидай букет! — О, да, букет! — Букет–букет! Яко недовольно цокнула языком, но Мисаки приобнял её и успокоил. Девушка благодарно улыбнулась ему и, немного покачнувшись, подобно неваляшке, развернулась спиной к гостям. Женатые дамы собрались у стола, Шиоми же только мельком посмотрела на них и не сдвинулась, даже когда невесту заслонили три матери–одиночки, в надежде найти свою любовь. Все они напряглись. Женщина в европейском платье начала отсчёт. — Три… два… один! Яко немного сгорбилась и сильным движением руки отправила в полёт небольшой букет с полевыми цветами и лилиями. Руки одиноких женщин залетали в воздухе, каждая сжимала и разжимала пальцы, как если бы букет был в её руке, а потом толкала другую, чтобы не мешалась. Все они с остервенением уличных собак, в гущу которым кинули кусок свежего мяса, старались ухватится за стебли цветов, но небольшой букет пролетел прямо над ними и стремительно пикировал в руки решившей отойти от одиноких дам Шиоми. Система сначала даже не поняла этого, но инстинктивно сжала цветы, а потом прижала к себе свой трофей, когда трое недовольных гостей начали кричать и возмущаться. — Эй, эта разве не замужняя?! — Какого?! Почему именно ей! — Так он сам, — даже немного неуверенно начала Шиоми, когда та самая гостья в европейском наряде подкралась сзади и наклонилась, чтобы шепнуть девушке на ухо: — Это к разводу. — Э? На лбу Шиоми медленно проскакивали мелкие морщинки, недовольные гостьи кричали, а невеста неудобно сжимала в руках край фаты. Мисаки же по глазам одновременно хотел и не желал вмешиваться, но всё же подошёл к гостям. — Ничего, зато у девушки отличная реакция! — по–учительски сказал он. — Как Вас зовут? — Шиоми… — Прекрасное имя! Я Мисаки. Яко чуть напряглась, Цукаса тоже отошёл от своего места и встал рядом со своей «супругой» и чуть не сделал шаг назад, когда увидел насколько Мисаки выше его. Только это никогда не пугало призрака из радиоклуба. — Здравствуйте, я Юги Цукаса, её муж. — протянул он с небольшим смешком в голосе. Мисаки вежливо поклонился ему и представился в ответ, успокаивая Яко. Та уже более довольно представилась Шиоми, а потом отец семейства обернулся к шумному столу, на котором друг друга обнимали дети и родители. — Нэнэ, доченька, иди сюда! Почему–то именно в этот момент на лице Нэнэ проскочило осознание, сменившееся странным раздражением. «Ха–ха, боже, Цукаса–кун, называет меня дочкой, и как мы до этого дожили?» — такая мысль только сейчас проскочила в наивных детских глазах, пока девочка бежала от стола к «родителям». Мальчики, с которыми девочка недавно играла, дружелюбно махали ей вслед. — Да, папа? — Нэнэ не верила в свой же голос, а Цукаса улыбался только сильнее и ярче. Он наклонился и раскрыл руки. — Давай к папе на ручки. Ему было больше весело, чем неловко, ведь его уголки губ постоянно смеялись. «Хотела бы я хоть каплю его оптимизма!» — улыбнулась себе девочка, пока согласно залезала на «отцовские руки». — Вот, — Цукаса представил её, — моя дочь Нэнэ. Совсем малышка ещё, зато очень милая. — И правда, прекрасная девочка! — довольно кивнул Мисаки. Яко тоже удивительно ярко улыбнулась и наклонилась совсем вплотную к Нэнэ. — Действительно, очень милая девочка! — она с хитрой ухмылкой обратилась к мужу, посмеиваясь в кулачок. — Если у нас девочка будет, то как назовём? — Яко! — Хи–хи! Шиоми одарила пару странным взглядом и тут же приобняла «мужа», ладонью задев дочку. Её шёпот был чётко различим членам её «семьи». — Вы это слышали? — Да, — как мышка пискнула Нэнэ, как вдруг Цукаса наклонил её вперёд и почти уронил, если бы Система не обхватила бы его сзади. Женщины у стола сразу засвистели и засмеялись, но Шиоми не обращала на них внимания. — Что с тобой? — спросила она, уставившись на блеск в глазах парня. — Я вспомнил, что это было за имя… имя для их сына! — он почти прокричал это, но сдержано снизил тон и добавил: — Но я не вспомнил… само имя. — Муженёк. — Что?! Напряглась даже Нэнэ, вжавшись в кимоно «отца». Мать же отпустила мужа и, уложив только локоть на его плечо, расстроенно протянула. — Ты дебил. — Эй!***
— Итак, что мы имеем: у нас есть пароль в виде имени сына, которое мы не знаем, у нас есть подозрения, что колокольчик Яко в храме, но мы не можем узнать об этом из дневника, — Шиоми покачала головой, — что, по–вашему, нам делать? — Может, прокрадёмся к ним домой? Наивная идея Цукасы была очень простой и даже глупой, но девушки посмотрели на него с довольным выражением на лицах. В ситуации, в которой они находились, любая крупица информации, стала бы движением вперёд и, к тому же, ночью пешкам предстоит вновь пытаться вызвать Яко на контакт. В каком–то роде это была гениальная идея. — Очень приятно знать, что тебя иногда озаряет, — ухмыльнулась Шиоми и спрыгнула с дивана под недовольным взглядом Цукасы. — Хорошо, сейчас мы в призрачном состоянии, близится вечер — пора выходить! Единственная, широкая деревенская улица не имела красивых фонарей, лишь несколько масляных ламп. Оглядывая ровную дорогу, Нэнэ переводила взгляд на дома, задерживалась на балконах и снова смотрела на дорожку. До дома Яко пара шагов, он такой же, как остальные, совсем напротив, будто реальный деревенский дом. Но это фальшивый мир, ненастоящая реальность, вторая «идеальная картина» из которой нужно бежать. Шиоми подбегает к стене и разворачивается, прижимаясь спиной, Цукаса повторяет за ней, а Нэнэ прячется за младшего Юги, постепенно вспоминая, что их никто не видит. Но даже так все трое крадутся вдоль стены, как шаловливые дети, которые пробираются поиграть на стройку рядом с домом. И вот они видят окно, куда можно залезть, подбегают к подоконнику, видят шторы и… — Мисаки… Мужское имя разбавляется томными стонами, а девочки застывают с руками в разные стороны на полушаге к окну. Цукаса же подходит вплотную и долго изучает шторы за окном, а потом тянет руку убрать их. Ладонь Шиоми быстро бьёт его по кисти. — Эй! — восклицает призрак. — Там не для тринадцатилетних мальчиков! — строго говорит Система, уже осознав, что там происходит. Цукаса прижимает палец к губам и тянет букву «м». Он едва слышно дует в палец, прежде чем выдаёт: — Прямо как в порно? Шиоми молчаливо смотрит на закрытое шторами окно, на её лице играет недовольное разочарование, а Цукаса, не отпускающий от губ свой палец, наклоняет голову в разных ракурсах над её лицом в ожидании ответа. Нэнэ стоит поодаль от них и всё ещё осознаёт происхождение слабых стонов из соседнего дома. Сначала её мысли немного путаются, в голове всплывает тот день, когда она не могла уснуть, а родители в соседней комнате занимались своими «взрослыми делами», но потом постепенное осознание прошлось по всему телу и забралось в голову. Яко хотела жить с Мисаки, выйти замуж и растить их сына. Её пароль — это имя, которое она для него выдумала. Её желание, её идеальная фантазия и идеальная жизнь, к которой она уже стремилась, когда пыталась возродить своего возлюбленного. Уже оступилась, а Тоя заставил её оступиться дважды. — Какой… какой он отвратительный, — сорвалось с губ Нэнэ, и её спутники повернулись к ней. Та подняла глаза с чуть понуренным взглядом. — Простите, я всё поняла и… — Да, знаю, — улыбка Шиоми стала особенно яркой и даже милой. — Тоя та ещё сволочь. — Давайте все вместе съедим его сердце?! — предложил Цукаса с улыбкой. Нэнэ съёжилась, Шиоми чуть высокомерно подняла вверх носик и отвесила призраку неслабого щелбана. — Я уже давно собираюсь его съесть. А тебе, так и быть, мяско оставлю. — Жадина… «М–да уж», — покраснела Нэнэ не то от новых громких стонов, не то от каннибальской темы: «Надеюсь, раз мы с Шиоми «делим тело», мне не придётся его… есть?».***
Ночь, неизвестная фальшивая деревня, комната Мисаки. Большой двуспальной кровати хватало на двоих, Яко плотно жалась к спящему мужу, а тот крепко спал и тихо посапывал во сне. Комната молчала, шторка плотно закрывала окно. Женщине хорошо спалось, она могла даже не вставать, но её глаза внезапно распахнулись, когда громкий треск задел её уши. Где–то разбилось стекло. Яко вскочила, присаживаясь, и сразу бросила взгляд на закрытое окно. Тьма скрывала то, что под шторами, а вставать, при взгляде на мужа, не хотелось. Но в миг, когда более тихий треск снова проигрался в голове, Яко перекинула ноги в сторону и подбежала к шторам, отрывая их с места. Окно их дома было полностью цело. — Что? — едва шепнула она. Тихий ветер прорвался сквозь оконный проём. — Что за…? И в ночной тишине дома молодых, бездетных супругов тишину нарушил детский плач. Протяжный рёв вместе с жалким хныканьем, как после ранки на колене или когда болит живот у совсем юного младенца — монстр всех кошмаров тех, кто неравнодушен к детям. Сводящий с ума и пугающий своей невинностью, этот болезненный вопль резал уши. Тихий и странный вопрос сам сорвался с губ Яко. — Рэидзи? Ребёнок снова заныл и так же быстро замолк. Ветер вновь подул на шторы из ниоткуда. Недавно молчаливая комната накрылась тишиной и лишь странный листок бумаги упал ей под ноги почти с потолка. Странным почерком было нашкрябано:«Завтра в твоей комнате»
Страх пробежал по глазам Яко, а потом сменился странным, ранее неизвестным ощущением. Крепко сжав в руках листок, женщина поднесла его к лицу и понюхала, словно полицейская собака в поисках следа убийцы. Странная ностальгия переполнила мысли, и на ум пришло имя. — Хотару?***
— Хотару…? — Шиоми замерла в воздухе, пока Нэнэ отходила от шторы. Цукаса подплыл к ним, удивлённый так же, как и Шиоми. — Если я не ошибаюсь, это прошлая Система? — Да… У нас есть такая особенность, — Система выдержала долгую паузу. — Когда мы становимся призраками, то пахнем так, как пах прошлый призрак. — Это как? — удивлённо спросила Нэнэ. — Вроде бы Системой Хотару была некая Юка. Так вот, Хотару пахла, как Юка, а я — как Хотару, ну и теперь я пахну, как Хотару, а Нэнэ… В секунду Шиоми прервалась, в другую уже треснула Цукасе по голове, когда тот порвался ближе к Нэнэ и сильно вдохнул носом. Удар «матери семейства» пришёлся куда надо, однако отлетевший призрак быстро повис неподалёку от спутниц. — Да, как ты, лимонами пахнет. Но, что более важно, Яко знает прошлую Систему? — Может и так, возможно это ускорит процесс, — улыбнулась она, пока пролетала сквозь стену к комнате Яко и её запароленному дневнику. — Сейчас главное, что мы можем убедиться в местоположении колокольчика по дневнику. Так что завтра мы выдвигаемся за ним! — Есть!***
Старая повозка совсем не была такой весёлой, как Нэнэ думала. Извозчик молчаливо опустил голову и не проронил ни слова за поездку, Шиоми смотрела вдаль деревьев, изредка переплетая волосы и отвлекаясь на Цукасу, который то и дело норовил заплести ей косу или простой хвостик. В такой пустой атмосфере помощница Ханако сама ощущала желание чем–то занять себя и потихоньку начинала насвистывать разные мелодии. Её пение было красивым и ярким, но тихим, и Шиоми со временем поддержала его, дополняя второй партией. Извозчика это приятно удивило, но, не успела улыбка украсить его лицо, когда Цукаса набрался воздуха в лёгкие и перекрыл женские голоса неопытным мужским пением. — О–оу, — помотала головой Система, — слух есть, но всё равно так себе… — Эй! — возразил парень. — Я пел песню, которая мне очень нравится! Спой её сама тогда. — Что? Я такой не знаю! — развела руками Шиоми. — Мне её Нацухико показал… — О, ясно. Я–то думаю, что за муть современная… — А ты какую пела? — Это не из детского аниме. — Но ты умерла в тринадцать! Нэнэ вздохнула и чуть поёрзала на месте. Призраки спорили, деревья перед ними медленно расступались и вдалеке показался высокий, но маленький (в сравнении с городскими) вокзал. Поезда на его перроне ещё не было, хотя он пребывал уже через десять минут. — Спасибо! — Шиоми первой спрыгнула с повозки и протянула извозчику деньги, пока Цукаса хватал вещи. В этот раз из–за маскировки Нэнэ не видела барьера из «слизи», но чувства подсказывали, что он окутывает всё от этого поезда. — Кстати, Шиоми–тян, а… сколько едет поезд? — Часа три, — «мать» посмотрела на часы на здании. — Ничего, лимит времени у нас будет, но хороший, успеем что–то сделать. Шиоми уверенным шагом поспешила к входу, Цукаса и Нэнэ побежали за ней. Помощница Ханако смотрела ровно вперёд, на спину Системы, и мысли в её голове всё больше путались. «Она такая… серьёзная!» — Нэнэ часто останавливалась на таком выводе: «Просто поражаюсь!». — Блин. Нэнэ остановилась поодаль от кассы и подняла глаза к стоящему рядом «отцу». Полураскрытая ладонь закрывала его рот и нос, а в глазах смешалось непонимание и даже… смущение? Оно было совсем не свойственно Цукасе. — Цукаса–кун? — Ах, Нэнэ, прости, — резко извинился он. — Просто я всегда поражался Шиоми. — Поражался? — Вроде бы… мы были даже похожи — одни оценки, одни идеи, не любили одних людей, но я всегда замечал, что она всё равно отличается от меня, — призрак призадумался в своём привычном стиле с наивной детской позой. — Знаешь, когда я встретил Сакуру, она частично напомнила мне о Шиоми, но всё равно тут всё было по другому. С Шиоми же… что–то есть. — Что–то… Нэнэ перевела взгляд на маскировку взрослой женщины, под которой скрывалась юная девушка. Если бы они с Цукасой не связались бы с нечистью и остались бы живы, что бы случилось с ними? Такие мысли уводили в невообразимые дебри, и «девочке» пришлось отмахнуться от них. — Купила? — мило спросила она. — Да, — Шиоми помахала билетами, — продавщица приняла меня за старую знакомую и дала скидку. А теперь идём, поезда на перроне долго не стоят! В этот раз Цукаса неожиданно сорвался с места и первым обошёл Шиоми, а удивлённой девушке оставалось только догонять его, подобрав Нэнэ на руки, чтобы быстрее собраться вместе в вагоне длинного дымящегося поезда, будто со старого снимка. Поездка стала долгими тремя часами, полными разговоров и странных попутчиков, а ещё наглых продавцов еды, из–за которой Цукаса почти забыл об особенностях местных блюд. Нэнэ же часто смотрела в окошко и думала. «И всё же», — спросила сама себя она: «Откуда Яко знает прошлую Систему? Может, где–то в мире нечисти встретились… Нужно спросить её!». И так долгие часы, которые тянулись чуть меньше реальных, наконец закончились: поезд замедлился, а пейзаж за окном стал статичным. Мать подобрала вещи, отец закинул дочку на спину, и все направились к выходу, попутно натыкаясь на других пассажиров. Кто–то из них кричал в пьяном угаре, другие неизбежно суетились, а семье приходилось пробираться сквозь них. И вот людская бочка рассеялась, а «ночные монстры» оказались у ворот городского вокзала. Справа виднелась куча домов, слева — дорога к высоким торииям храма. У его подножия ходили служители в юкатах, бегали дети, но к самому храму не поднимались, отчего он казался заброшенным и отстранённым, совсем как начальная школа в прошлом мире. Нэнэ неосознанно сглотнула, представляя с чем им троим предстоит столкнуться в других мирах. — Значит, это тот самый храм? — Шиоми пригляделась в гущу деревьев. — Как думаете, как на этот раз Тоя будет пугать нас? Кто был в храмах? — О, я был, — отметил Цукаса. — Мама подумала, что во мне демон сидит и отправила проверять к служителям. — О, а почему его не нашли? — Да кто его знает, видимо придурки те ещё! — парень с усмешкой посмотрел на девочку, которая сидела на его плечах. — Нэнэ, а ты? — Ах, — мелкая дрожь прошлась по рукам Нэнэ. Один раз у неё был дурной опыт с храмом, а маленькое тело только больше об этом напоминало. Чуть побарабанив по плечам Цукасы, девочка добилась того, чтобы «отец» прижал её к груди, и крепко прижалась к нему. Так же она прижалась к папе в тот день — боязливо и испуганно. — Нэнэ? — Не отпускай, ладно? — её голос дрожал так же, как и её руки. — Идём… — Хорошо, — Шиоми только кивнула. Цветущие деревья, высокие лестницы, детский смех и вторящий им голос учителя перемешался с тишиной храма. Тории, лестница, тории, лестница — расслабляющий маршрут вверх и приятный запах. Вот впервые заметен сам храм, вот «семья» разворачивается прямо к нему, а потом Нэнэ замирает в тихом ужасе. В нос ударяет запах алкоголя — дешёвого или богатого не ясно, но точно понятно, кто за её спиной. Девочка крепче вжимается в «отца», а тот хочет повернуться, но в порыве бежит вверх по лестнице и уже там прячется за торииями, чтобы взглянуть на Систему. Та сразу обернулась к пьяному вусмерть незнакомцу в строгой, похожей на форму служителя храма юкате. Он не икает и не шатается, но от него разит на метры. — Ох, драсте, — едва вежливо здоровается он. — У вас такая милая дочка! Гуляете с ней? — Да, здравствуйте, — спокойно кивнула Шиоми. — А вы здесь работаете? — Ну, типа… Можно взглянуть на вашу дочь ещё раз? — мужчина с усмешкой потянулся в карман хакамы. — У меня тут конфеты завалялись. — А, — Шиоми развела руками. Её голова на секунду повернулась в сторону, а потом снова на незнакомца. Палец указал куда–то вниз. — У неё мячик укатился, она сейчас плачется папе. — А, тогда я найду, — на полуслове мужчина сделал шаг вниз и не успел ничего сообразить, когда не самый точный, но тяжёлый удар увесистого камня пришёлся ему по затылку. Незнакомец замер, словно осознавал свою боль, и Шиоми вновь обрушила найденный ей твёрдый камень уже промахнувшись и попав в шею. Этот удар оказался эффективнее и отрубил мужика. Нэнэ крепче прижалась к Цукасе, даже не ойкнув. На секунду стало легче. — Вот, я всё! — крикнула им Шиоми. Для осторожности она взяла камень с собой и взбежала по лестнице. — Понимаю, столкнуться с таким в детстве неприятно. — Я даже чуть забыла об этом, — честно призналась Нэнэ, — но этот храм был очень похож на тот. — Хм, — в глазах Цукасы замерла неожиданная злость и чуть успокоилась от осознания, что всё закончилось. — Кстати, а где колокольчик? — Хм, — Шиоми взглянула на главный храм. Большой дом, широкий вход и маленькие, звонкие колокольчики над ним. Один из был непохож на другие и висел на чём–то, похожим на часть кошачьего ошейника с маленьким колокольчиком. — Вот он! — улыбнулась Нэнэ и коснулась ткани, как вдруг колокольчик звякнул в её руках. — Ой, расшатала. — Подожди, дай мне! — попросила Шиоми. Она приняла из рук Нэнэ колокольчик и положила на свою руку. Ветер не дул, Шиоми не качала рукой, но колокольчик вновь прозвенел, повторившись ещё дважды. — Он сам звенит? — наивно выпучил глаза Цукаса. — Значит… Яко сомневается в этом мире, — медленно произносит Шиоми. — Запах Хотару заставил её сомневаться… Наверно, она действительно встречала её… Но где? Нэнэ не решилась отвечать, Цукаса молчаливо наблюдал, как звенит колокольчик, а фальшивый мир молчал, окутанный звенящим звуком.***
Странное чувство посетило Яко с самого утра: настроение, которое ещё вчера казалось идеальным, испортилось от хорошей погоды за окном. И даже, когда Мисаки обрадовал её завтраком в постель, еда показалась ей безвкусной, будто она жевала воздух или что–то ещё хуже. Сама комната казалась подозрительной от кровати до стен. Весь яркий мир перевернулся в один миг: еда была странной, ложка странной, Мисаки странным и лишь бумажка, которая лежала в тумбе казалась куском чего–то большего, какой–то загадочной правды. В голове летали бессвязные, непонятные фразы. — Извини, милая лисичка, не хотела тебя обидеть! Я Хотару, а ты?». — Тебе нужно быть осторожной, этот мир совсем не дружелюбен! — Нет, лучше это не есть, даже если это аппетитно выглядит… Яко! Нежный женский голос, очень похожий на детский преследовал её мысли с самого утра. Он отдавался в голове, как воспоминания о хорошей подруге или давнем приятеле, с которым было очень весело. И все чувства подсказывали, что это было давно, но это чем–то связанно с сегодня, крепко сковывая звенья этой цепи. Завтрак закончился, Мисаки оставил жену, чтобы сходить в магазин, а Яко всё лежала, пока порыв не заставил её вынуть бумагу из тумбы. Сжав её в руках, кицунэ поднялась с кровати и медленно поплелась в свою комнату, напоследок оглянувшись на кровать. Даже приятная ночь казалась влажной фантазией, но почему? — Хотару, Хотару, — с губ постоянно срывалось это имя, будто заклинание призыва, на которое вторил детский голосок юной девушки. И вдруг у самой кровати он оборвался грубым, мужским говором. И это был не просто голос, он говорил разные фразы одновременно, что сначала не разобрать. Хватаясь за голову, Яко прыгнула на одеяло и попыталась забыть всё, однако голоса повторялись и повторялись, пока кицунэ не сосредоточилась. Фразы стали медленно плестись друг за другом. — Хотару, какая встреча! А что за лисичку ты привела? — О, не ты та лисица, что была с прошлой Системой? С новой не прижилась или вы работали вместе единожды? — Надо же иметь смелость пробраться сюда… — Разве ты не спрашивала в тот раз, можешь ли ты создать себе Мисаки здесь? — Ха–ха, попробуешь укусить меня в следующий раз? — Что, и в этот укусить не получилось? Бедняжка! «Тоя!» — образ пришёл на ум моментально: «Да, ещё раньше я бегала по миру нечисти и встретила там девочку Хотару, Систему без хозяина… Тоя тогда был ещё жив и ограничен в правах… А теперь, значит, он мёртв…». Воспоминания бежали перед глазами всё быстрее и быстрее, что едва получалось их уловить. Одно Яко знала точно — она в фальшивом мире, а спасители, оставившие записку, приходят только ночью. — Кто–то здесь уже есть, — повторила она вслух, словно ей нужно закрепить это в голове. — Эй, а ты, Тоя?! Ты меня слышишь?! Тоя! ТОЯ! «Назови имя трижды» — старая как мир, но обычно действенная техника сегодня не работала, от неё наоборот поведало холодком. «Тоя следит за мирами, словно играет в шахматы… Может он похитил не только меня и кто–то оказывает ему активное противодействие?» — прокралась мысль в голову Яко: «Хотару рассказывала мне, как однажды один экзорцист попытался сломать мир изнутри самостоятельно и тогда…». Звонок в дверь прервал все тяжкие раздумья. Яко вскочила и побежала туда, зная, что это будет Мисаки. Ненастоящий Мисаки, с которым она сыграла ненастоящую свадьбу и хотела завести ребёнка, которого у них быть не может. Даже имя придумала, наверняка и дневник вела. — Яко, — улыбнулся парень за дверью, — купил тебе шоколада, хочешь? — Пока нет, может телевизор посмотрим? — А, ну как хочешь. «Я не знаю, как поступил тот экзорцист… Мне лучше просто дождаться вечера… В конце концов, хотя бы миг просидеть можно», — улыбнулась себе кицунэ: «И всё же… что за мир мог так отвлечь Тою? Неужели одна из его целей…». Догадки Яко частично были догадками, ведь Тоя ещё поглядывал на её и другие доски, но одна из них неизбежно сводила его с ума. — Этот парень точно больной, — усмехался он, расставляя по доске новые фигуры. — Хотя возможно его дотошность и погубит наших монстриков… Но до этого мира «ночным монстрам» ещё идти и идти.***
Ночь, неизвестная фальшивая деревня, комната Яко. Женщине не спится, её глаза уставились к окну, а в голове лисица отсчитывает минуты до полуночи. И вот бьют часы, а в комнате тихо. Дрожь пробегает по плечам Яко, но не успевает задержаться под звон колокольчика. Знакомого… нет, её колокольчика. Один поворот головы, Яко опирается на кровать и медленно, стараясь искренне поверить, что в темноте скрывается кто–то другой с её колокольчиком в руках, протяжно спрашивает: — Кто там? Первой она видит фигуру Шиоми, рыжие волосы которой потемнели в ночной тьме. Затем замечает Цукасу, трясущего её колокольчиком. А затем к лисице выходит Нэнэ и скромно спрашивает. — Яко, ты нас слышишь? Яко смотрит на них, после сквозь, вновь исследуя комнату. Фальшивость мира бьёт по голове сильнее всего, объявляя начало разрушения фальшивого мира Яко. — Да, слышу, — но всё равно улыбка кицунэ выходит жалкой. — Я снова попалась на фальшивые надежды… Спасибо, что пришли за мной! — Не за что… Идём с нами, кицунэ–сан!