***
Следующие две недели после возвращения из плена Олег спал беспокойно. Потом кошмары ему снились реже, но и тогда он вздрагивал, звал кого-то, так что Сергею пришлось несколько раз будить его, чтобы дать выпить обезболивающее. — Олег! Олег, проснись, тебе снится кошмар… — Разумовскому пришлось воспользоваться холодной водой. Прикасаться к Волкову ему было просто страшно — на нём живого места не было. Олег распахнул глаза и замер, глядя в потолок влажными глазами. Сережа протянул ему стакан с трубочкой. — Попей, волч. Это просто плохой сон. — Серый… — прохрипел Олег, с трудом повернулся, выискивая глазами будильник на тумбочке, — сейчас почти три часа ночи, ты почему не спишь?! — Я не хочу, — не моргнув глазом, ответил Сергей. — Ты выглядишь почти также паршиво, как и я, — усмехнулся Олег. Разумовский молча протянул ему таблетку. — Выпей. Тебе нужно отдыхать. Олег не стал отказываться. Сережа поправил ему одеяло. — Я буду рядом. Если что-то понадобиться, зови, — сказал он. Волков не ответил, но в темноте нащупал руку Сережи и слегка сжал её. Сергей сидел тихо, прислушиваясь к дыханию задремавшего Олега. Он сам не заметил, как начал клевать носом, а итоге свернулся калачиком под боком Волкова, не отпуская его руку. Сережа проснулся резко, словно его кто-то толкнул. Он приподнял голову и посмотрел на Олега. Волков лежал в той же позе, что и вчера. Спал он так тихо, что не было слышно его дыхания. Стоп, как это не слышно? Сергей резко сел и всмотрелся в лицо друга. Тот не дернулся. — Олег! — громким шепотом позвал его Разумовский и осторожно погладил по щеке. Никакой реакции. Дурное предчувствие с головой захлестнуло Сережу, ему резко стало не хватать воздуха. Липкий страх парализовал руки и ноги. Из горла вырвался почти писк: — Волч! И в этот момент ресницы у Олега дрогнули. — Серый? — ужасно хриплым голосом позвал он, — что случилось? Сережа сдавленно всхлипнул и закрыл лицо ладонью. Сердце в груди зашлось в бешеном ритме. Жив, Олег жив, всё хорошо… — Серый… — Волков с трудом приподнялся на здоровой руке, — Серёж, что с тобой? Разумовский замотал головой, будучи не в состоянии выговорить ни слова. Олег с тревогой коснулся его плеча. Сергей резко поднял голову. Глаза у него были покрасневшие. — Ничего, Олег, показалось. Прости, что тебя разбудил. Волков смотрел на него с искренним состраданием, и Сережа почувствовал себя глупо. И вот он снова тянет одеяло на себя. Это Олегу нужна забота, а вовсе не ему! — Сделаю нам завтрак, — преувеличенно бодрым голосом сказал он, — будешь омлет? — А ты кухню не спалишь? — осторожно поинтересовался Олег. — Куплю новую, — усмехнулся Сережа. Олег отбросил одеяло, намереваясь встать. — Ты куда? — тут же переполошился Сергей. — В туалет, — лаконично отозвался Олег и посмотрел на него с ухмылкой, — можно? — Только потом ложись. У тебя постельный режим, — напомнил Разумовский. Олег закатил глаза. — Да, мамочка. Сереже захотелось показать ему язык, но он сдержался. Действительно, с недавних пор его тревога за Олега иногда переходила границы. Доходило до того, что он начинал стучаться дверь ванной комнаты, когда, по его мнению, Олег там задерживался. — А вдруг тебе стало плохо? Поскользнулся, упал, ударился головой о бортик ванны! — искренне возмущался Сережа, когда Волков не сдержался и на пятый вопрос о том, всё ли у него хорошо, рявкнул: «Нет!» В готовке Сережа был полный профан, но несколько месяцев назад под бдительным оком Олега он научился готовить яичницу, не превращая её в угольки. Вместо любимого Олегом чёрного кофе Разумовский заварил зеленый чай и на подносе принёс ему в постель. — Стоит разок заболеть, и в тебе тут же просыпается романтик, — хмыкнул Волков. — Заболеть?! Это ты так свою исполосованную спину называешь? — возмутился Сережа. Олег негромко засмеялся. — Не злись, Серый. — Я жду утренний поцелуй за свои старания, — поставив поднос на прикроватную тумбочку, капризно протянул Сережа. Выражение лица Олега сделалось внезапно серьезным. Он аккуратно дотронулся до ладони Разумовского. — Ты заслуживаешь куда большего, — тихо сказал Олег, и говорил он явно не про завтрак. Сергей наклонился к нему, погладил кончиками пальцев по виску. — Мы можем обсудить всё после того, как ты поешь и выпьешь таблетки, — сказал он. Олег прикрыл глаза, неосознанно прильнув к его руке, поцеловал костяшки пальцев. Сережа поцеловал его в уголок губ, но Волков тут же перехватил инициативу. — Осторожнее, — ненадолго оторвавшись от него, засмеялся Разумовский, — Олег, не дразни. Давай сначала ты поешь. Он поправил подушку, чтобы Олег смог прислониться к ней спиной, поставил ему на колени поднос. — Как поправишься, научишь меня делать сырники. Или блины, — сказал Сережа. — И оладьи, — Олег наколол на вилку кусочек яичницы, отправил в рот, пожевал. Разумовский застыл в ожидании приговора. — Я не переборщил с солью? — уточнил он. Олег покачал головой. — Пойду принесу воду и лекарства, — Сережа поднялся на ноги. — Серый! — окликнул его Волков, — спасибо тебе. Завтрак, затем душ, после чего Олег ждал реабилитолога. Тот приходил три раза в неделю в одиннадцать часов. И хотя Олег отнекивался и упорно возражал, Сережа не стал его слушать. Он просто нашел толкового врача, а сам прятался в соседней комнате. Волков не мог не признать, что ему становилось лучше. Боли уменьшились, вернулась подвижность. И несмотря на предупреждение врача, что нагрузку на левую руку ему придется дозировать теперь всегда, Олегу грела сердце мысль, что всё это сделал для него Сережа. Он нашел врача, оплатил его услуги и не повёлся на разумные доводы Волкова, что им не нужно лишний раз светиться. Сережа просто сделал. Потому что Олег нуждался в этом, хотя вслух никогда это бы не признал.***
— Злишься? Я же вижу, не нужно делать вид, что всё хорошо! — кричал Сережа. Олег прислонился к турнику и устало прикрыл глаза. Они приехали немного размяться. Сережа сказал, что устал сидеть всё время за компьютером, а Волкову нужно было восстанавливать форму. После разминки они решили спарринговаться, и все три раза Сережа победил. Олег и слова не сказал ему, но не смог скрыть раздражения на самого себя. Сережа понял это по-своему и завёл любимую пластинку. — Это из-за меня, Олег, ты же знаешь! Тут даже твое похищение всего лишь штришок к портрету. — Серый, не надо, — Волков попытался сменить тему, но Сережа закусил удила и не собирался сдаваться. — Просто скажи наконец, Олег! Скажи, что ненавидишь меня! Ты такой же псих, как и я, если не хуже! Я этого не скрываю, а тебе признаться страшно. Ты не можешь меня оставить, потому что мы словно повязаны друг с другом, не можем разойтись, иначе это убьет нас обоих! Но не делай вид, что у тебя всё прекрасно! Впервые за долгое время Разумовский не просто повысил голос. Он орал, размахивая руками и едва не бросаясь на Олега. Волков смотрел на него с каменным лицом, и это бесило Сергея еще больше. — Скажи всё, что чувствуешь, Олег! Признайся, наконец, что мечтаешь собственными руками меня придушить здесь и сейчас! Я ведь тебе жизнь сломал, волч! — Сережа резко подскочил к нему, заглядывая в спокойные глаза, и произнес раздельно, — я. Сломал. Тебе. Жизнь. — Хватит, — Олег несильно оттолкнул его, собираясь уйти, но Разумовский вцепился в его футболку и потянул к себе. — Мы еще не закончили! — Я закончил, — оборвал Волков. — Ты что, боишься?! Кого — меня или себя?! Олег замер, чувствуя стягивающий узел в груди. Ему хотелось ударить Сережу, но не для того, чтобы причинить ему боль. Для того, чтобы тот пришел в себя. Сережины загоны высасывали из него все силы, вампирил Разумовский качественно и со вкусом. — Волков! — холодный, полный сдерживаемого гнева, голос Сережи пригвоздил его к месту. Олег медленно развернулся. Сережа схватил его за руку и потянул к стене, прижался к ней спиной, а обе руки Олега положил на своё горло. — Ты убийца, Олег. Для тебя этого привычное дело. Только, в отличие от меня, ты делал это собственноручно. Тебе не будет сложно, я не сопротивляюсь. — Ты рехнулся в очередной раз? — хрипло отозвался Олег. — Я не могу больше делать вид, что всё у нас в порядке, — тихо сказал Сергей, — ты, может, убедил себя, что всё произошедшее между нами осталось в прошлом, но оно всё равно сидит внутри тебя, подтачивает твои силы. Я хочу, чтобы ты отпустил себя. Не хочешь убивать — ударь, придуши, сломай мне что-нибудь. Отведи душу. Не на мебели. На мне. Ведь это я стрелял в тебя, Олег. — Это был Птица, — возразил Волков. — Олег, — Сергей вздохнул, словно собираясь с силами, — я и есть Птица. Он был частью меня. Это я выпустил в тебя пять пуль. Своими собственными руками. Он медленно приподнял кисти ладонями вперед. — Я нанял тебя, чтобы ты вытащил меня из психушки. Потом втянул в разборки с Громом. А после выпустил в тебя половину обоймы. Я был уверен, что ты мертв. Ровно до того момента, как очнулся в том подвале, я был уверен в твоей смерти. Олег молчал. Его пальцы лежали на шее Сережи, но он не сжимал их. Разумовский горько усмехнулся. — Я сделал тебя почти что инвалидом. Из прекрасного бойца ты превратился в калеку. Ты не можешь нормально говорить. Ты не сможешь нормально стрелять. А всё это из-за меня. Я был твоим лучшим другом, Олег. И я убил тебя. Сергей видел, как потемнели глаза Волкова. Он почувствовал, как хватка на горле стала крепче, и мысленно приготовился… да ко всему, что могло произойти. Он прекрасно знал, что подобная исповедь произведет правильный эффект. И считал, что Олег имел полное право убить его, как и Игорь Гром. Игорь простил. Бог знает, чего ему это стоило. Простил ли Олег? Сережа не слышал от него. Да, Волков спас его, снова стал помогать. Но он так и не сказал, что прощает. Сергей прикрыл глаза. Он почувствовал дуновение воздуха на лице. Руки исчезли с его шеи. Рядом раздался хрип — так часто бывало, когда Олег делал слишком большой вдох. Сережа мгновенно распахнул глаза. Волков стоял рядом с опущенной головой, ладони крепко стиснуты в кулаки. Он дышал глубоко, словно пытался успокоиться. — Олег… — неуверенно позвал Сережа, — пожалуйста… — Замолчи, Серый, — прошипел Олег, резко вскидывая голову и впиваясь в него взглядом, — ни слова больше. — Я хочу, чтобы ты знал… — Заткнись! — Волков схватил его за воротник футболки, подтащил к себе, — решил поиграть в психоаналитика?! Что ты творишь, Серый?! Чего добиваешься?! Неужели хочешь, чтобы я действительно избил тебя? Или бросил?! — Я не… — голова Сережи откинулась назад, глаза против воли увлажнились. Он по-детски всхлипнул, тут же мысленно обругав себя. — Я прекрасно знаю, что всё это между нами — нездорово. А если бы я тебя бросил, оставил там, мне, думаешь, стало бы легче?! Ты — единственное, что у меня есть, Серый! Поймешь ты это наконец?! Хватит упрекать себя в том, что было! Ты это уже не исправишь! Нужно думать о будущем! Если ты беспокоишься за меня, не надо ковырять старые раны! Нужно не допускать появление новых! Сережа вздрогнул всем телом. Ноги у него подкосились, но Олег подхватил его, больно стиснув предплечья. — Психи мы с тобой оба. И что теперь?! Мы не заслуживаем счастья?! — Олег оттолкнул его и отошел сам. Сережа смотрел на него, чувствуя, как слезы уже подступали к глазам. Хотелось сбежать, пусть даже это будет глупо. Он не сделал Олегу лучше. Он пытался облегчить совесть себе. Чертов эгоист. Олег выдохнул сквозь стиснутые зубы. Руки у него подрагивали. — Олег… Я люблю тебя, — прошептал Разумовский, — прости, что испортил тебе жизнь. Волков покачал головой. — Я не откажусь от тебя. Не брошу. Только ты сам не отталкивай. Сережа вытер глаза рукавом, как часто делал это в детстве. Нерешительно приблизился к Олегу, постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, а потом ткнулся носом ему в грудь. — Волч… — пробубнил он, обвивая Олега за талию, — я идиот, да? — Непроходимый, — абсолютно серьезно подтвердил Волков, зарываясь пальцами в рыжие волосы. — Отлично позанимались, — констатировал Сережа ему в грудь, — может, ну их, эти тренировки? — И здравствуй сколиоз? Нет, Серый, нам нужно поддерживать форму. — Ты правда не обижаешься, что я тебя в очередной раз сделал? — пряча улыбку, спросил Сережа. Олег не ответил. Сергей напрягся, но не успел ничего сделать — сильные руки сжали его локти, оторвали от толстовки Олега, а сам Волков подался вперед и поцеловал его. Сережа, оцепенев на пару секунд, тут же перехватил инициативу, обхватив одной рукой Олега за шею, а другой развязывая узел на поясе его спортивных штанов. — Серый… — задыхаясь, прошептал Олег, — Серый, подожди… Здесь не самое удобное место… И надо бы сначала сходить в душ… — А по-моему, отличное, — Сережа подтолкнул его к стене, лизнул языком кожу за ухом, отчего Олег под его руками вздрогнул. Сережа стащил с него футболку, прильнул поцелуем к выступающим ключицам. Тёплые ладони скользнули по рёбрам вниз. — Серый, — задыхаясь, прошептал Олег. — Сюда, — Сережа схватил его за запястье и повел, не переставая целовать, к матам. Олег опустился спиной на мат, согнул ноги в коленях, приподнимая бедра, чтобы Серому было сподручнее стащить с него штаны с бельем. — У меня с собой ничего нет, — прохрипел Волков. По лицу Сережи скользнула усмешка. Он потянулся к спортивной сумке, поковырялся в ней и достал тюбик и квадратную упаковку презерватива. — Ты с ними не расстаёшься, что ли? — Олег приподнял брови, чуть приподнялся на локте, но Разумовский тут же мягко уложил его обратно. — Лучше, если они есть, — мурлыкнул он, прикусывая мочку уха Олега, — перевернись, мой хороший. Олег, уже почти ничего не соображая, лёг на живот. Он чувствовал мягкие ладони Сережи на своей пояснице. Сухие, обветренные, совсем как у мальчишки, губы коснулись выступающего позвонка. — Люблю тебя, — прошептал Сережа. Погрев в ладонях тюбик, Сережа вылил немного на руки. Одну ладонь подсунул Олегу под живот, накрывая пах, другой скользнул между ягодиц. Олег инстинктивно сжался, когда Сережа ввел один палец, но тот словно нарочно медлил. — Серый… — Терпи. Осторожно ввел второй, лизнул языком по позвоночнику. Олег подтянул ноги, приподнял бедра и уткнулся лицом в собственные ладони. Длинные пальцы провернулись внутри, а затем сделали «ножницы». Олег вздрогнул, вцепился зубами в собственную ладонь. — Серый… Сережа на несколько секунд убрал пальцы. Зубами разорвал упаковку, немного повозился, натягивая защиту, потом обнял Олега за талию и вошёл одним резким движением. Под веками вспышками взрывались звезды. Олег дернулся от первого толчка. Боль вперемешку с удовольствием накрыла его волной. Перемазанные в смазке пальцы Сережи обхватили его член, медленно приласкали. Живот сворачивало судорогой. — Твою-то мать, — простонал Олег, — Серый, я почти… Сережа увеличил темп. Оргазм прошил его, казалось, до самой макушки. Сережа толкнулся сильнее, замедляясь, а затем замер, сдавленно застонав. Олег соскользнул на бок, схватил Разумовского за локти и потянул к себе. Сережа уткнулся лицом ему в грудь. Он тяжело дышал и улыбался. — Вот теперь можно и в душ.