Каждый из страшных снов

Джен
R
Завершён
16
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
2 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
16 Нравится 11 Отзывы 2 В сборник Скачать

***

Настройки текста
Ночь была не хрустальная, но трескалась и ломалась, как ломался позвоночник. С неба светили — синие — звезды. Кровь и честь. Так было в детстве. Теперь честь попрана, а кровь прилила к лицу, заставляя его одеревенеть. В петле Райнер едва доставал до земли мысками сапог, но не лез руками к веревке. Так он хотя бы чувствовал. — Как мы похожи с тобой, Райнер, правда? — вздохнул ему на ухо Эрен Йегер, и движение воздуха издевательски резануло по коже. — Как будто это я вишу и не могу дышать. Райнер не ответил ничего не потому, что по уставу с врагами не вели переговоров. Просто веревка выжала слова из горла. А привкус единственного чувства — вины — закупорился и язвил кислотой. В голову ударило эхом неслучившегося выстрела. Эрен намотал на кулак веревку, перекинутую через балку, и потянул. Как живой, как не во сне. Сны — тоже не по уставу. Во сне Райнер не мог встать перед ним на колени — он не стоял даже на ногах. Петлей из него выдавливало воспоминания по одному: как из тесного гетто бежал, сбивая колени, как к повязке добавился нож, и он неловко хлестал по бедру, в конце — погоны. Как из них делали хищных зверей с блеском во взоре, а потом Бертольд читал ему вслух и мял закладку из поблекшей конфетной обертки. Как его перекусили пополам проще, чем леденец. Бесполезно, бесполезно… В распухшей голове потемнело. Эрен смотрел на него, а он смотрел на повязку на плече, пока из глаз не прорезались хрустальные, не как ночь, слезы. Распух и язык, мертвечески. На повязку падал свет синих звезд. — В одном мы с тобой отличаемся, — сочувственно подхватил нить — веревку — разговора Эрен, поменяв руку. Будто устал держать его труп. — Они ведь вас убьют, окончательно решат этот вопрос, понимаешь? И ты позволишь. Я бы не позволил… Райнер захрипел вместо ответа. В висках противно раскатывался вой сирен. Он вспомнил еще: как Порко нашел старый игрушечный кубик, на котором виднелись две буквы. Сторона «А» и сторона «Б». С удовольствием послушав про вандализм, Порко счистил ногтями «Б», а потом и «А». «Где одна, там вторая, для красоты, Браун!» — сказал он. Под ногтями застряли ошметки бумаги и клея. После — в его челюстях застрял кристалл с Ларой Тайбер, крошась на части. Горячая обреченность выхолостила легкие, горевшие без воздуха. Норма агонии при удушье — пять минут, но любой элдиец, как и положено, отклонялся от нормы. — У-убей… — заговорил Райнер, и его дернуло судорогой. Если говорить, то об этом. Между позвонков треснуло гибкое соединение. Шея выламывалась, но до головы не докатилось ничего, кроме притупленной боли. Эрен ему ничего не оставил. Когда он вышел из-за спины и взглянул в глаза, в них раскололась хрустальная пленка. От Эрена истекал пар, хотя он держал обеими руками попеременно и стоял на обеих ногах. Холодный. Через китель выморозило насквозь. Пальцы его стиснули красную повязку на предплечье. — Нет, Райнер, — покачал головой он, погладив ткань. — Они сами тебя убьют — и не повесят, от тебя не останется ничего. Только пепел. А верно ли это, честно ли это — решать тебе. Нет. Не трогай. Райнер оттолкнулся мыском сапога, но, как маятник, соскользнул обратно. Одеревеневшие руки не поднялись. Последнее воспоминание: как донес на соседа-музыканта, за картонной стеной спевшего, что их город горит. Его выволокли и скинули с лестницы, прежде чем затолкать в черную машину. На ступени засохла кровь. Мучительно покачнувшись, Райнер обмяк в петле: пусть позвонок разойдется и лопнет раньше. Вывихнулся, не лопнул. В груди застучало последнее сопротивление, выгибая ребра, хуже, чем удар. Но Эрен удержал его — и сдернул повязку, и стер треснувшие слезы, будто вырвал руку и стянул кожу с щек; опорочил, не убив. Нет… Нет, долгожданная смерть не приходила. Зато пришла боль, вмиг она, пробудившаяся в венах, выколола и распотрошила их тонкую изнанку. Кто из них солдат и кто — воин… Натяжение ослабло. Повязку проволокло по земле, как того элдийца. Виновен, виновен, виновен. Почетный марлийский — кто… В горле пылал продавленный след от веревки, которая подстегнула под подбородок. Без повязки — голый позор. Выбросить нагим в грязную канаву и расстрелять дробью, такое, идеологически оправданное, он по детству в Ребелио заставал. Или — делал. Тут и хрустнули позвонки. Эрен сжал осколки слез в кулаке, перемолов в пыль, и ласково размазал по щекам вместе с кровью. Ледяной ладонью. Пыль пахла пеплом и сажей. Она склеила ресницы, и те перемазались в грязной крови, такой же, как своя. Райнер не дышал — значит не мог подавиться ее запахом. Эрен осторожно наклонил его надломленную голову к земле, потянув за волосы. В обратную сторону, где суставы хрустнули еще раз. Острый срез позвонка зацепился за другой и проткнул плоть. Кожу расперло, но не вскрыло. Кость, сдвинувшая мясо с места, встряла в мертвом сломе. Ничего внутри не срасталось, потому что не хотелось, чтобы срослось. И норма удушья всё мутировала. — Каждому свое, — утешил его Эрен. — Смотри. Под ногами блестела стеклянная крошка, которую растаскивал ветер. Райнер, сморгнув подобие боли, посмотрел, увидел и — всё понял. Каждому свое. То были осколки не хрусталя, а зеркала.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.