***
Лучи утреннего солнца касаются лица так и не вставшего парня, что из-за лишнего света в комнате зажмурился в отчаянных попытках вернуться обратно, в сон, и накинул на голову одеяло, отчего стало душно и произвело совершенно противоположный эффект. После ночи, проведённой за уж слишком интересным томом, хотелось поспать лишние часы и никуда не вставать, однако, когда жара стала невыносимой, Пророк сбросил любимое пуховое одеяло и пушистый плед, потягиваясь до характерного хруста в позвоночнике. Брук мигом оживилась, замечая, что хозяин аккуратно встаёт, и достаточно громко ухнула пару раз, пока на неё не перевели взгляд. Смышлённая птичка взглянула в свою миску и потыкалась об неё клювиком, как бы намекая на то, что он только встал, а завтрака до сих пор нет — брюнет, кажется, её избаловал вкусностями, хоть никогда и не признает этого. По этой же причине тот сразу же находит пакетик с кормом и аккуратно насыпает ей, получив тихое уханье, отдалённо похожее на человеческое «Спасибо». Невольная улыбка расцветает на лице и ему остаётся с привычной осторожностью, нежностью погладить сову, которая, получив ещё и порцию ласки, сразу принялась за трапезу. Теперь он может со спокойной душой пройти в ванную комнату, умыться и лишний раз взглянуть на своё лицо без повязки. Признаться, даже самому становилось непривычно смотреть на себя без привязавшегося аксессуара, будто чужой человек в зеркале, а не отражение вовсе, благо, эти мысли и ощущения смывает прохладная вода. Иногда возникало желание так же смыть свою жизнь и начать с чистого листа, но стало слишком поздно что-либо менять. Ещё с того момента, как её тело лежало на кафельном морозном полу, что чуть треснул от старости, как её кровь неспешно разливалась и просачивалась словно в почву, как её глаза безжизненно, даже испуганно глядели в потолок. Пожалуй, это именно то, что брюнет не может выкинуть из головы каждый раз, как остаётся один на один с собой, поэтому книга, создававшая милую, светлую картину была лучшим другом на все времена. Она помогает избежать неизбежного, от этого же проще. Вдруг парень вздрагивает и вглядывается в отражение только тогда, когда полностью проснулся, чтобы наверняка не увидеть трупа. К счастью, по ту сторону зеркала всё тот же Илай Кларк, которому нравятся дешёвенькие романтические книги с хорошим концом. Точно убедившись, что лицо девушки, по частичкам забывавшееся со временем, не всплывёт пеленой перед глазами, он покидает ванную комнату, где сова уже встречает его с повязкой в клюве. Она умная и дрессированная девочка, поэтому, вкусно покушав, сразу встречает своего владельца. Парень лишь нежно улыбается от умиления и осторожно забирает аксессуар, который завязывает на глазах, а потом одевается так, как его уже привыкли видеть остальные. Скоро завтрак. И он надеется получить от сегодняшнего дня достаточно, в любом случае, если разговоров не хватит, то можно и дочитать первый том. Как раз основная героиня заметила тихого парня и успела даже подружиться с ним, хоть и до осознания чувств ещё очень и очень далеко. С такими мыслями Пророк, когда сова садиться на плечо, выходит из комнаты и закрывает, ведь явно не планирует возвращаться в неё до вечера. В коридоре утром достаточно оживлённо: Наиб, находясь в смятении, так и тупит возле своих дверей, пока Эллис смеётся и рассказывает как всё было; Эдгар, на удивление многих, слегка улыбается и показывает Виктору что-то в маленьком альбоме, на что второй хлопает в ладоши, будто говоря: «Как красиво! Надеюсь, ты не забросишь эту работу!»; Майк, как обычно, умудрился поджечь шторы в коридоре (никто так и не понял, как всё к этому приходит), почему Нортон ворчит и, устраняя мелкий пожар, снимает шторы, пока Вера отсчитывает Акробата за очередной случайный поджёг, на что в ответ девушка получает только протяжное «У-у-упс». Ничего не изменилось, а стабильность даже радует, почему Кларк хочет найти Бальзамировщика, который ещё, судя по собственному отсутствию, спал. Он надеется, что завтрак проспать у парня не получится, а чтобы уменьшить эту вероятность подходит к двери и стучит пару раз. Ему оставалось ждать минуту, две, три… К нему уже даже подходит обеспокоенный Субедар, заставляя друга содрогнуться от лёгкого прикосновения к плечу, и предполагает: — Может, он уже встал? Будет глупо стоять так у его двери столько времени, — Пророк задумчиво хмыкает и может согласиться с другом лишь кивком, ведь не в курсе его режима сна. Однако стоит повернуть голову и заметить серую макушку, так Илай готов стукнуть себя по лбу — не заметить того, с кем надеешься подружиться, так ещё и так глупо. Наиб это замечает и заливисто хохочет, хлопая того по спине, — Я думал, Пророки видят больше. — Но ты сам его не заметил, — с ехидной улыбкой подмечает брюнет, на что Наёмник что-то недовольно фырчит вроде «Я был занят». Брюнет уже было хотел подойти, махая рукой и улыбаясь, однако вскоре он замер, когда заметил рядом другого человека, которому, пожалуй, доверять стоило самым последним делом. Кричер что-то недовольно высказывал юноше, что лишь смотрел на него, будто говорил всего одним взглядом, как сильно, в данном случае, совсем нет, волновала неизвестная двум ситуация. Кларк до чёртиков напуган за новоприобретённого друга (который так и не знает об их дружбе), ведь никто не знал, что творилось в голове мужчины, завершившим разговор единственным, достаточно громким высказыванием: — Да пошёл ты, если ничерта не понимаешь, то зачем вообще надо было лезть?! — и хмуриться, когда ловит на себе взгляды других выживших в коридоре, походивших сейчас на зевак, — Вас не касается, — потом Пирсон, сжимая кулаки до хруста в костяшках, уходит, заявляя о себе лишь громким топотом где-то в столовой. На удивление Карл спокоен, провожает взглядом и согласно кивает, ведь это действительно их не касается. — Что только у них случилось? — тихо спрашивает у самого себя Субедар, смотря за тем, как парень спешил так же смыться в столовую, пока заинтересованная этим переполохом с самого утра Вера пока ещё не поймала его. Однако бежать от такой настойчивой и упрямой девушки было бесполезно, ведь она добивалась всего, к чему стремилась. Восхищает. — Может быть получится чуть позже узнать у самого Эзопа? — наивно предполагает брюнет, во что сам же верит с трудом, как и его друг, который сейчас может быть только уверен в том, что Бальзамировщик куда-то влез, а Вор из-за этого разозлился. Случиться могло что угодно, ведь мужчину было легко довести до такого состояния, даже стараний не нужно прикладывать, поэтому, скорее всего, такой случай не будет иметь чего-то серьёзного в будущем. Наир, даже если и возникали какие-то серьёзные конфликты, всегда готова их уладить, ведь терпеть гнетущей атмосферы не может. На памяти Илая до сих пор тот случай, когда Кричер повздорил с Эмили, когда тема зашла о Вудс и нелучшем отношении к ней со стороны мужчины, перекидывались двое колкостями на протяжении двух недель, ровно до тех пор, пока Вера буквально не заставила их поговорить, обсудить ситуацию с их сторон, точек зрения, и наконец помирить. Они и сейчас иногда фыркают друг на друга после того случая, однако стало лучше, над чем Парфюмер старается работать почаще, согласуя какие-то мероприятия, праздники с хозяином поместья. Однако сейчас она цокает, понимая, что работы предстоит много, если двое не додумаются уладить конфликт сами, и, поправляя тёмные пряди, идёт в столовую, а за ней уже подтягиваются другие выжившие. — Случайно не надави на него, если вдруг тема об этом всплывёт, — беспокоиться рыжеволосый, а позже получает кивок от Пророк, а это значит, что всё понятно и под контролем. Наконец они могут пойти и подкрепиться. В столовой достаточно светло, глаз радует лишь наличие привычной чистоты, что, опять же, было делом рук Веры и Эммы. Наир отвечала за чистоту и уборку в целом, пока Вудс была занята чисткой столов, стульев и общего оформления, насколько знал Пророк. На его памяти он даже изредка старался помогать с этим, хоть и немного, но девушки были рады его участию и всячески благодарили конфетами, которые зачастую отдавались Субедару. На собственной памяти и знаниях он уверен лишь в том, что старается помогать, много читать, много общаться не для других, для себя. Ему не хочется оставаться в тишине или наедине с собой — мысли о прошлом пугают до ощутимого тремора в руках, а в голове появляется картина тела, что накрывают тонкой тканью, отчего кровь впитывается в белоснежное полотно, окрашивая в ярко-красный. Так удобно сбегать от проблем путём вечных игр, нескончаемых книг, бесконечных разговоров. Путь труса всегда лёгок, если не углубляться. От этих мыслей еда сегодня кажется менее съедобной, поэтому брюнет поспешно возвращается в настоящее и ищет взглядом «друга». Эзоп сидел далеко от всех, буквально в самом тёмном углу помещения, хотя, казалось, что свет был везде. Он наблюдал за поведением выживших, что иногда косились то на него, то на Кричера. Видимо, такое внимание к своей персоне раздражает, судя по хмурому лицу, и пугает, если взглянуть на лёгкую дрожь в руках, почему быстро доедает, спешит помыть за собой посуду и уйти с ещё одной порцией. — Куда это он её поволок? — слегка хмуриться Наиб, ведь порции рассчитаны ровно на каждого человека, — Видимо, твоя доброта вчера на него пагубно повлияла, — предполагает рыжеволосый, хоть и хочет думать так, ведь слушок про напуганную Садовницу, что вылетала из его комнаты, до сих пор оставался в голове. — Ну… — пытается найти ему оправдание Пророк, ведь не так хорошо знает юношу, чтобы сразу соглашаться, однако на ум ничего не приходит, кроме лишь одного факта, — Мы не так хорошо его знаем, чтобы утверждать точно… — Возможно ты и прав, — тяжело выдыхает Наёмник, хоть и с трудом пытается согласиться, особенно со знанием того, как Илай любил идеализировать людей.***
Завтрак давно закончился, а Кларк понимает, что не успеет дочитать главу, где необычные чувства подростков нарастали, ведь совсем скоро планировался матч, в котором стоило поучаствовать и сегодня. Парень так и задумывается над случившемся конфликтом, над возможными мотивами Бальзамировщика, хотя оправдать хотя бы для самого себя. Такая странная вера в людей, даже подобных Эзопу, иногда сбивала с толку и заставляла напрячь извилины. Почему он ищет хорошее даже там, где, казалось, его и вовсе нет? Скорее всего, это просто его оптимистичная черта характера, помогающая идти дальше, может даже бежать, несмотря на окружающее вокруг. Все часто относят это умение к хорошим качествам, но почему они такими считаются? Просто потому что человек движется, не стоит на месте? А если перевернуть картину и он бежит от одной единственной проблемы в виде смерти, а не пытается бороться с ней? Достаточно перевернулось понятие хорошего и плохого, не так ли? Приводит ли это к итогу, что в этих качествах нет чего-то хорошего или плохого, что все они кажутся таковыми лишь в определённых ситуациях? Но если так раздумывать, то, возможно, если бы не оптимистичность и побеги от прошлого Илая, скорее всего, его здесь бы и не было. Но насколько это хорошо или плохо, что он сейчас жив? Гробовая, такая привычная тишина для библиотеки с одним лишь её постоянным посетителем вскоре прерывается, чем заставляет вздрогнуть и взглянуть в сторону совсем нежданного гостя. Сероволосый, судя по уверенной походке до книжных полок, даже не заметил притихшего за стеллажом Илая, что лишь любопытно наблюдал за ним. Он тяжело вздыхает, заправляет упавшие длинные пряди на глаза за ушко и достаёт маленький скомканный листочек, позже осматривая нижние полки, очевидно, в попытках что-то найти там. Что ж, Пророк всегда готов помочь найти что угодно здесь, ведь знал библиотеку вдоль и поперёк, главное не спугнуть внезапным появлением этого юношу. Однако в голову ничего не приходит лучше, чем всё равно по привычке тихо подойти и положить руку на плечо, на что Карл рефлекторно вздрагивает и сразу же, очевидно, испугавшись, резко поворачивается, благодаря чему впечатывается в полку. Благо не отскочил, иначе бы весь стеллаж мог запросто рухнуть на него, а вот работы у Эмили явно было предостаточно. — Не хотел тебя напугать, прости, — неловко улыбается он, на что получает понимающий взгляд и кивок, — Я заметил, что ты что-то усердно ищешь. Можешь сказать что именно? Тогда я смогу сразу найти, я отлично знаю библиотеку. — Дейл Карнеги, «Как завести друзей», — брюнет уже заулыбался, думая, что Эзопа так вдохновил его вчерашний поступок, пока парень не продолжил, — Курт советовал, — но, кажется, собеседника напротив это только больше осчастливило, предполагая, что уж точно новый друг советовался с таким мудрым человеком, как Путешественник. Бальзамировщик сдался, ведь до этого мечтателя сложно что-либо донести. — Я так рад, что ты задумался над этим, социальные навыки очень важны в нашем времени, даже в нашем случае, нам надо быть в ладах с ними, — делиться своим мнением Пророк и уходит совершенно к другим полкам, где подолгу шариться, — Если вдруг что, то я тоже могу посоветовать литературу, помогающую в этой сфере, когда был мал, то зачитывался ею. А ты, когда был маленьким, что-то читал? — интересуется он, пока ищет нужную книжку, что отлично спряталась. — Нет, — это заводит Илая в ступор, хоть взгляд и цепляется за то, что искал юноша. — Ого… Обычно все здесь рассказывали о том, что что-то да читали. Выходит, что никаких художественных произведений ты не читал? — уже поворачивается к нему тот, позже получая очередной положительный кивок, — Ничего страшного, если захочешь, то мы можем вместе почитать. Я как раз недавно начал читать один том, лично мне очень нравится! — Бальзамировщик хоть и не видел его глаз, но по улыбке мог поклясться, что его будут умолять подобным образом до тех пор, пока не согласиться. Если он хотел о чём-то поговорить с парнем, то мог бы не затягивать длительными и практически пустыми беседами. Брюнет наконец достаёт нужную книгу и протягивает сероволосому, который лишь тихо проговаривает слова благодарности, — Скоро начнутся игры, поэтому могу предложить вечером встретиться тут же и начать с пролога, как только закончишь с работой, договорились? — Договорились, — ему вновь искренне улыбаются, но совсем не вериться в его из неоткуда взявшуюся доброту и внимание к такой серой мышке. Карл прибирает к себе причину их встречи и спешит уйти, ведь дела до начала матчей ещё остались. Кларк как-то глупо улыбается и машет рукой, заменяя этим прощание на недолгий промежуток времени, пока Эзоп не понимает, зачем прощаться, если они всё равно потом встретятся, и скрывается за закрывшейся дверью. Никогда бы парень не подумал, что его манера общения, которая была так далека от среднестатистического человека и его навыков, не оттолкнёт Пророка. Он ведь умудрился даже Эмму этим напугать, хотя и хотел бы попробовать подружиться с таким, казалось бы, солнечным человеком, ведь она выглядела живее других. Можно было бы через неё понять людей и их чувства лучше, однако сейчас та шарахается от него, пусть и не было в мыслях тогда положить в гроб, украсить цветами, привести в надлежащий для мёртвых тел порядок. Эзоп всегда пугал тем, что совсем не мог выражать эмоции без натянутости, ведь не понимал, где и какие будут уместны. Будут ли они вообще уместны при том, чтобы «заводить друзей», как выражался мужчина. Он быстро заходит к себе и скидывает книгу на кровать, совсем скоро запирая дверь и заглядывая в страницы, хочет отыскать причину того, зачем вообще нужны так называемые «друзья» и кто это, если начинать разбираться с самого начала. Забавно, что первые страницы твердят о том, что это человек, которому мы доверяем, и, судя по всему, Карл действительно мог называть друзьями только мертвецов в гробу, ведь их не надо было понимать. Труп не может навредить, не может испугаться его резкого поведения, зато может, как и сам парень, ничего не чувствовать. По крайней мере, это могло быть вероятной причиной неумения выражать, что чувствует, ведь чувствовать нечего. Советы Курта, как и книга, уже начинают казаться бесполезными, как и вся эта идея с друзьями, обычного понимания будет достаточно, но он продолжает листать и бегать глазами по страницам, будто и не читая вовсе, примеры из жизни уж точно. Тот устало вздыхает от такой смысловой нагрузки и множества советов, почему лишь смотрит в зеркало и вспоминает недавние эмоции выжившего. Даже снимает маску и пальцами помогает достаточно высоко поднять уголки губ, выглядит больше устрашающе, нежели как-то доброжелательно, как казалось у Илая. Правильно, это ведь всего-навсего пародия на улыбку, она не искренняя, ненастоящая. А может Кларк был отличным актёром, носившим повязку на глазах, поэтому эту его мимику было легче понять. К сожалению, парень напротив зеркала не умеет даже общаться без всегда угнетающей атмосферы, которую даже не создавал, что уж говорить о том, чтобы читать людей наперёд? От собственных раздумий отвлекает несколько приевшийся музыкальный сигнал, говорящий о том, что вот-вот начнётся подбор игроков. И отлично, в это время Бальзамировщик займётся заказом, пока другие выжившие, помимо Эндрю, будут играть, а вечером даже хватит времени прочитать пролог с Кларком, который, исходя из собственных ощущений, даже написал эту странную книгу, схожи в восприятии людей, как показалось. Сероволосый лишний раз пытается убедить себя в том, что это всё-таки разный человек, и надевает маску с медицинскими перчатками обратно, забирая заранее подготовленный набор в серебристом чемоданчике — впереди много работы.***
Всё чаще люди умирают от убийств, к сожалению, подстраивая их самим себе. В гробу лежал парень, на вид лет максимум двадцати, почти ровесник Эзопа, судя по не сильно свежим порезам, то удалось попасть в вену. Жизнь не сахар, об этом свидетельствуют некоторые оставшиеся ожоги, очевидно, что об этого парня даже тушили сигареты, он уж точно знает, как это чертовски больно, поэтому принимает решение поправить всё косметикой — она отлично скрывает неприятные моменты. Парень частенько использовал тоналку, чтобы скрыть оставшиеся следы из прошлого, которые остались в память о том, что людям доверять плохая идея, по крайней мере, не узнав их достаточно близко. «Забавно, я бы мог оказаться на его месте», — невольно ловит себя сероволосый на мысли об упущенной возможности, но у него были причины жить в отличие от этого юноши. Надо продолжать работу. Джерри ведь не зря забирал его из совсем развалившейся семья, не зря пытался правильно воспитать, не зря учил работать с трупами, не зря тратил своё время на него. Карл не знает, чем оправдать его доброту и уважение к его жизни, но отлично понимает, что обязан ему жизнью, в которой просто надо было продолжить дело. Такая простая плата за такой тяжёлый труд, даже немного стыдно становится… Но это не то, о чём сейчас стоит размышлять, пока руки по рабочей привычке осторожно огибают чужие острые черты лица, что сейчас являлось холстом, нуждавшимся в доработках. Мозг в такие моменты даже не проявлял какую-либо активность, ведь это выученные на подсознательном уровне действия, что вполне устраивали. Однако мысль о том, что чёрные розы подошли бы ему как по внешнему виду, так и по смыслу, но это решать не ему, к собственной печали в не до конца идеальной работе, хоть и по заказу всё сделано, но неприятное ощущение незавершённости остаётся. Каштановые чуть длинноватые волосы, которые с лёгкостью можно было собрать в маленький хвостик, больше не будут беспорядочно разбросаны по подушке, а глаза, под которыми совсем недавно виднелись мешки, очевидно, от недосыпа, больше не откроются. Неосторожно брошенная чья-то фраза «На том свете высплюсь» начинает играть новыми красками юмористического характера, однако такой анекдот в поместье никто не оценит. Вскоре за закрытой дверью слышаться осторожные шаги, привычно тихо шуршащие, очевидно, это Эндрю скромно пытается заглянуть и случаем не нарушить принятые условия работы парня, немного задержавшегося. Он тихо выдыхает и закрывают тяжеловатую крышку гроба, стараясь случаем громко не хлопнуть, ведь знания о собственной мышечной массе присутствовали, но позже, слыша привычный скрип старенькой двери, резко оборачивается и на перепуганный взгляд говорит: — Можешь забирать, — Могильщик, нервно теребя ткань собственной одежды, боиться лишний раз задержать его, почему заходит и надеется скорее взяться за работу. Эзоп на зашуганное поведение альбиноса не может ничего сказать, словами он уж точно не поможет, поэтому, чтобы лишний раз не пугать своим временным нахождением в комнате, подходит к двери, чью ручку поворачивает, и хочет уйти. — Постой, — с трудом, достаточно тихо выдавливает из себя обладатель алых глаз, которые с опаской поднимает на Бальзамировщика, а после долгой паузы слегка поднимает дрожащие уголки губ, — Спасибо, что тогда принёс порцию… Мне затруднительно находится в таком… Ярком помещении, — это понятно, ведь он был чувствительнее других к свету, а сегодня был достаточно солнечный день, поэтому, скорее всего, выходить пришлось под покровом темноты. Сероволосый немного озадачился, ведь часто их короткие беседы были связаны с работой и её процессом, никак не личными благодарностями. Но он даже не старается улыбнуться, ведь знает, что спугнёт и так донельзя зашуганного выжившего, почему принимает словесную благодарность привычным и всегда удобным для себя кивком. Когда Кресс принимается уже за свою работу, отвернувшись от знакомого, то он уходит прочь, чтобы задать ему спокойный и всегда удобный темп, когда следят за подобным, то всё валиться из рук, двое это понимают на ментальном уровне и следуют правилам, которые установили без лишних разговоров. Их обоих нервирует чужое внимание, возможно, все люди с такими профессиями имеют схожие неприятные моменты. Джерри наглядно показывал на манекенах, но никак не на «рабочих холстах» — интересная замена для ребёнка, чтобы не проговаривать «труп» или «тело». Парень подходит к своей комнате и оглядывается, судя по непривычной для коридора тишине игры ещё идут, но ни на одну успеть уже не получится, достаточно поздно, поэтому с этой мыслью ему остаётся зайти к себе, запереться и переодеться для приличия, ведь обещание, данное Илаю в библиотеке, ещё в силе, а приходить в рабочей одежде будет нелучшим решением. Вряд ли Пророк оценит, зная, что к нему пришли сразу после бальзамирования трупа — для человека без опыта с ними такое себе удовольствие принимать этот факт. Смерть пугает тех людей, которые не сделали то, что хотели бы, и он вполне похож на того, кого это будет пугать. Лишь по этой причине сероволосый снимает, убирает медицинские перчатки с чемоданом на их законное место, на полке с парочкой ароматических свеч, благодаря которым, дабы создать нужную себе атмосферу, можно было писать письма, но они никогда не будут сожжены, ведь и строчить некому. Маска тоже была лишним атрибутом, почему убирается так же на полочку, но в шкафу, не отличавшимся каким-то разнообразием одежды: рабочая, похоронная и домашняя. Этого вполне хватает, ведь различного рода праздники парень не горел пылким желанием отмечать, тем более в этом поместье. Недолгие раздумья прерывает ночное оповещение привычной для ушей по вечерам тихой мелодией, означающий, что площадки для игр на сегодня уже недоступны — значит Кларк либо уже в библиотеке, либо только добирается до туда. Он тяжело вздыхает, когда натягивает привычный большеватый свитер и такие же штаны, и смотрит на себя в зеркале, пока в голове вихрем разлетаются лишь рассуждения о том, почему это спустя такое продолжительное время брюнет вдруг начал так много уделять внимание такому, как Эзоп. Неприятный слушок про Эмму точно мимо не проходил, даже отстранённое поведение Дайер об этом свидетельствовало, поэтому он хмуриться и находит кинжал, не обладающий какой-то остротой, но для отпугивания возможной опасности подойдёт. Сероволосый прячет его в чехол, а потом и в карман штанов, умело заправляя всё свитером, ведь Пророк слишком дружелюбен, чтобы его образ не состоял из фальши. Он уже вскоре может выйти из комнаты и запереть до сих пор тусклую, как и её владелец, дверь, чтобы полубегом достигнуть места назначения, оттуда уже слышно, как парень ходит от одного угла к другому и, судя по запаху, зажигает свечки. Удивительно, Бальзамировщик совсем недавно мечтал как-то писать под горение ароматических свечей, заменяющих светильник, а тут такой сюрприз, будто Илай умеет читать мысли, так ещё и на расстоянии. Тому, как бы не хотелось ещё подумать над эстетичностью такого источника света, всё-таки с особой осторожностью заглядывает, а его сразу встречают лучезарной улыбкой и словами: — Добрый вечер, ты как раз вовремя, я почти обустроил всё для комфорта, — и правда, даже умудрился чуть шатавшиеся от старости стулья обустроить под уютные на вид кресла, подушки и пледики справлялись со своими импровизированными ролями, — Поэтому можешь садиться, начнём читать с пролога, как и обещал, — а в руках серьёзно была огромная по размерам книга, которой, казалось, можно было убить, однако замах требовался долгий по расчётам Карла. Ему остаётся так же тихо поздороваться из чувства такта и присесть вместе с ним на стулья, что оказались почти такими же удобными, как и кресла, на которых величаво посиживали Охотники, пока к предстоящему матчу подтягивались другие выжившие. Шелест страниц приятно контрастирует с тихими от лёгкого ветра из-за приоткрытого окна шуршанием огоньков, создавая ощущение, будто он сидит один, а не с кем-то, ведь, очевидно, брюнет просвящён в создании комфорта. Начинают читать вместе они с первых страниц, куда тычет пальцем выживший, откуда идёт повествование о неуверенной в себе девушке, пытавшейся казаться для других совершенно другой ради похвалы и поднятии своей самооценки. Эзоп старается вникнуть в тщательные попытки правильно прописать чувства, но часто сбивается на мысли, что не понимает мотива главной героини из-за большого наплыва всех моментов, где так и объясняют, как она пришла к такой жизни. Юноша готов был поклясться, что что-то его да роднило с этой девушкой, возможно, непонимание со стороны других и нежелание выслушивать оправдание. Брюнет, кажется, не первый раз читал подобный разбросанный текст и броский стиль повествования, почему изредка поглядывал за интересующимся знакомым, стоило дочитать страницу. Он не хотел его торопить, пусть читает в удобном для себя темпе, у них впереди ещё куча времени на прочтение одного только пролога и, вероятно, парочки глав.***