Апельсин

4 месяца назад. 22 сентября. все еще вторник

За дверью обнаруживаются сразу двое. Взъерошенный как бойцовский петух Поттер, и Малфой, маячащий за спиной старого врага с таким независимым видом, словно он оказался здесь случайно. Значит, пришли на выручку, пока он, Снейп, не прикончил их драгоценную подружку. Зельевар не сомневается: они ничего не знали – Грейнджер, очевидно, достаточно умна, чтобы не посвящать их в свою аферу. Выходит, догадались…Что ж, с ними он разберется позже. - Мистер Поттер, мистер Малфой? - Сэр, Гермиона у вас? – самый смелый, самый глупый, первым, конечно, выступает гриффиндорец. - Да, мистер Поттер, и мы выясняем как же так вышло, что Вы за ней не уследили. Насмешка над профессором может стоить очень дорого… - Гермиона бы никогда… - Хватит! Вы отдаете себе отчет в том, что несете?! Уверены, что положение героев войны служит оправданием любым поступкам? Делает вас особенными? Я ожидал от Вас большего. Как и от мисс Грейнджер, - выбранный тон в достаточной степени ядовит, чтобы избавиться от мальчишки. – А Вы, мистер Малфой? Вам мало собственных проблем? – Снейп бьет наверняка, не жалея. Он столько сделал, чтобы защитить этих паршивцев, а они вновь стремятся испортить себе жизнь. – Мисс Грейнджер оказалась крайне неблагоразумна. Ее поведение я буду обсуждать с ней лично, и настоятельно рекомендую вам не вмешиваться. Захлопнув дверь, декан факультета Слизерин барабанит костяшками по косяку, и, собравшись с мыслями, решительно разворачивается к своей ученице. - Идемте, здесь не место для долгих бесед. Ему не хочется подпускать девчонку слишком близко, но она так зябко кутается в свою тонкую мантию, и он отнюдь не жаждет лечить ее простуды… А потому, Снейп позволяет себе то, о чем очень боится пожалеть позже - войти в его гостиную, где, по крайней мере, горит камин. - Садитесь, - он делает небрежный жест в сторону кресла, подвигая его ближе к огню. И поведайте мне, Грейнджер, как вы, гордость этой школы, докатились до подобного состояния, - облокотившись на широкую спинку, он остается позади, не желая смущать гостью. Так, не видя его, она, возможно, будет откровеннее. Все, что ей доступно – его ладонь, за которую она тут же цепляется. «Вы не могли бы уточнить, что Вас интересует», - голос в его голове уже не так робок, видимо, девчонка пришла в себя, и теперь готова защищаться. - Ваша история с середины июня. С того момента, когда вы отошли от моей койки в Мунго и больше к ней не вернулись. Считайте, что я все еще обязан вам жизнью. И пытаюсь расстаться с этим долгом. «Я не нуждаюсь в помощи», - еще один демонстративно самоуверенный ответ. За что ему это? - Давайте будем последовательны, - он делает вдох, пытаясь сдержать злость. - Когда я видел вас в Мунго, вы были вполне бодры и разговорчивы до назойливости. Сейчас передо мной ваша тень, гремящая костями. И этот зеленый цвет. Грейнджер, вы что – елка?! «Правила школы не регламентируют цвет волос учеников». - Пытаетесь заговорить мне зубы? – талант довести его до бешенства в рекордные сроки она, вероятно, переняла у Поттера. «Нет. Я готова ответить на некоторые ваши вопросы, но не более того». - Мне стоит пойти на крайние меры? – он надеется, что вложил в эти слова достаточно предостережения. «Вы не можете применить ко мне легилименцию. Моя жизнь – мое личное дело». - Она вновь станет вашим делом, когда вы смените цвет лица: я начинаю беспокоиться, что вас укусил вурдалак. Итак, ближе к делу. Куда делась ваша болтливость? «Маггловские целители называют это психогенным мутизмом». - Вас смотрел психиатр? Девчонка вскидывает голову, чтобы одарить его изумленным взглядом. - Грейнджер, перестаньте, я не так далек от мира магглов, - в нем уже загорелся тот редкий научный азарт, что охватывал в моменты столкновения с чем-то необъяснимым и новым. Именно это позволяло ему быть мастером своего дела, тратить часы, а то и дни, на то, чтобы найти связь между причиной и следствием. Не в этом ли состояла загадка его зельеварческих успехов, когда лишь один выверенный до миллиграмма состав мог избавить от тоски или вдохнуть жизнь. - Немота вследствие психотравмы, я правильно понимаю? «Да. Кроме того, у моего…состояния есть ряд других проявлений». - О чем идет речь? «Гаптофобия». - Не выносите чужих прикосновений? Насколько я понимаю, есть исключения? «Пока три». - Второй – ваш друг Поттер, не так ли? Третий – Малфой? «Нет, мой кот». - И вы, конечно, догадываетесь, в чем причина? «Да, полагаю», - девчонка замолкает, точно колеблясь, подбирая нужные слова, чтобы не выдать лишнего. – «Я не уверена, сэр, но, мне кажется, это вопрос безопасности». - Безопасности? – он отвлекся на попытку извлечь из ее интонации больше, чем из смысла. В том, что его собеседница хочет утаить многое, он уже не сомневается. Слишком осторожны, слишком сухи ее выверенные фразы. «Мое подсознание, очевидно, полагает, что вы не несете угрозы», - прелестно, он поставлен на одну доску с Поттером и фамильяром. Он не несет угрозы. Это счел бы очаровательным даже Темный Лорд. Какие откровения ждут его еще? - Интересный вывод. Вы ведь пробовали…? «Конечно. Мне одинаково неуютны прикосновения других - Драко, Луна, даже директор Макгонагалл…». Любопытно, с каких пор Малфой стал показателем ее безопасности? Впрочем, где как не в мэнорской библиотеке она нашла бы трактат Генриха Немого. В том, что чары передачи мысленной речи через касание взяты оттуда, Снейп почти не сомневался. Ему попадалось подобное, когда он изучал окклюменцию. И теперь, глядя как на висках Грейнджер проявляются крохотные бисеринки пота – на поддержание диалога она явно тратила немало сил, усмиряя поток своих мыслей, выдавая лишь то, что ее профессору можно было знать, он начинал испытывать к ней нечто, вроде уважения. У него по-прежнему оставалось немало вопросов. Хотя бы - почему девчонка продолжает сжимать его ладонь, несмотря на откровенную усталость? – но он решил оставить их на завтра. Ей не хватит бесстрашия игнорировать его сейчас, когда он знает, что она совершила.