Воспитанник мертвого

      Маленький мальчик лежал на продавленном старом матрасе в чулане и плакал от боли. Его руки покрывали синяки, треснувшие ребра мешали полноценно дышать и отдавались простреливающей резью во всем теле. Малыша столкнул с лестницы дядя Вернон, когда увидел, что мальчик починил старую игрушку – грузовичок. Проблема в том, что ребенок вернул игрушке первоначальный вид не с помощью клея или других подручных средств, а с помощью ненормальности.       Сколько мужчина ни старался, но выбить этот ужас из племянника не получалось. Гарри, а именно так звали этого гадкого мальчишку, даже переселили в чулан на первом этаже, потому что ребенок регулярно ломал мебель и выбивал стекла в окнах, когда пугался или капризничал. Петунья, супруга Вернона, говорила, что это мальчику досталось от ее сестры, Лили, и ее муженька, Джеймса Поттера. Они были волшебниками, но в доме нормальной семьи Дурслей все связанное с магией было под запретом, а потому с пеленок Гарри приучали не пользоваться этой чертовщиной, даже пытались выбить, но ничего не помогало! Побои сходили с него быстро, мозги не запоминали прописные правила дома Дурслей, а уж поведение… Нахаленок с зелеными глазами смиренно внимал всем словам дяди и тети, но все равно продолжал делать ЭТО. Вернон надеялся, что после сегодняшнего, мальчик хоть на пару недель прекратит свои фокусы и побудет обычным ребенком. Брал бы пример с Дадлика, но нет.       Расстроенный мужчина заглянул перед сном в чулан и, увидев племянника, лежащего на постели, успокоился. Мальчик дышал, а значит все нормально. Забыв о проблеме до утра, Вернон отправился в объятия к любимой жене. Он давно перестал задумываться о правильности своих поступков, будто что-то ускользало от него, позволяя опускаться все ниже и ниже в бездну безнаказанности и жестокости.       Гарри, дождавшись, когда закроется дверь в чулан, снова дал волю слезам, потому что слезы и тихий скулеж хоть немного, но помогали перетерпеть ужасающую боль, раскаленными прутами пронзающую все тело.       - Кто-нибудь, ну, хоть кто-нибудь… - шептал ребенок на грани слышимости, едва шевеля губами и с надеждой вглядываясь в темноту, - прошу, спасите… Отдайте меня в семью… любую, но где я… я буду любим… любым…нужен… пожалуйста…       Внутренняя магия ребенка постепенно лечила его раны, возвращая ребрам целостность, залечивая синяки и растяжения. Это было обычно и привычно, но сулило мальчику лишь еще больше проблем. Чем быстрее он восстанавливался, а это происходило всегда быстро, тем скорее его ожидало новое наказание. Ведь у нормальных людей переломы не срастаются за сутки, а синяки не проходят спустя пару часов. Все в Гарри было ненормальным по мнению Дурслей. Но мальчик ничего не мог поделать с этим, хотя и очень молился стать обычным и не выделяться.       Уже на грани сна и яви Гарри почувствовал, что в чулане стало прохладнее, пахнуло гнильцой и запахом сырой земли, что заставило засыпающего ребенка вздрогнуть и сбросить дремоту. Неожиданно малыш услышал сначала непонятный шорох, будто полетели осенние листья, подгоняемые шаловливым ветерком, а потом почувствовал, как в лицо пахнуло холодом и сыростью, сдувая непослушные кудри со лба. А потом раздался тихий шепот:       - Дитя, я услышала тебя. Бедное дитя, я подарю тебе семью. Семью, где ты будешь самым важным, самым любимым и ценимым. Это мой дар тебе, последний из Поттеров.       Легкое ледяное касание ко лбу и весь шум, а также ощущения холода исчезают, оставляя Гарри одного в темном чулане. Мальчик не понимая почему, но чувствует умиротворение и спокойствие. Он будто понимает, что таинственный голос не соврал и обещание свое исполнит.       В это время в отдаленном замке, скрытом от взора обычных магов и людей, на крохотном острове, омываемом непокорными водами Тихого океана, хозяин дома вздрогнул и оторвался от рукописи, над которой только что трудился. Он замер, прислушиваясь к чему-то, ведомому только ему. Если обратить внимание на облик мужчины, то он весьма и весьма необычен – это был скелет, облаченный в черный балахон, белоснежные кости будто кожа покрывала темная дымка, а в пустых глазницах тлело зеленое пламя. Один из пальцев украшал перстень из серебра, инкрустированный черным опалом, что добавляло облику еще большую таинственность.       - Госпожа… вы не забираете меня в свои чертоги, наказывая за излишнюю самонадеянность. А теперь хотите, чтобы я взял на воспитание ребенка, живого ребенка. Подарив ему семью. Вы уверены, что я именно то, что нужно? – неожиданно скелет почувствовал, что его шею сдавили тиски. – Я понял. Прошу прощения, Госпожа, вы правы. Я забыл свое место. Сейчас же отправлюсь за мальчиком.       Тут из ниоткуда перед скелетом появился небольшой клочок пергамента – на нем было всего две строчки: Гарри Джеймс Поттер Великобритания, Англия, Литл-Уингинг, Тисовая улица, дом 4, чулан под лестницей.       Подхватив пергамент, а также прислоненный ранее к креслу посох, мужчина покинул свой кабинет. Ему нужно было подготовиться, ведь не мог он в своем истинном облике постучать в двери дома живых.       Утро 4 июня 1986 года в доме Дурслей началось как обычно начиналась любая среда в этом доме.       - Вставай, мальчишка! Иди и помоги мне приготовить завтрак! – Петунья постучала в дверь чулана несколько раз и дождавшись от племянника слов: «Да, тетя» со спокойной совестью отправилась на кухню.       Гарри встал и, умывшись и пригладив непослушные волосы, пошел помогать тете. Его приставили нарезать овощи на салат, а также разложить столовые приборы. Когда женщина закончила готовить яичницу с беконом и разложила всю снедь по тарелкам, в помещение вошли остальные члены семьи – Вернон и Дадли Дурсли. Гарри сел на свое обычное место за столом и принялся за еду. Его дядя с удовольствием погрузился в чтение свежей газеты, не забывая отдавать дань горячему завтраку, а тетя старалась подложить капризничавшему Дадлику кусочки повкуснее, чтобы ребенок ни в коем случае не остался голодным.       Неожиданно тишину дома нарушил звонок в дверь.       - Кого это принесло с утра пораньше? – недовольно заворчал Вернон. – Мальчишка, пойди, спроси что нужно.       Гарри молча кивнул и пошел в прихожую. Открыв дверь, он увидел на пороге высокого мужчину в строгом деловом костюме. Он был очень красив, лицо буквально выдавало в нем породу – тяжелые густые волосы темно-каштанового цвета, синие глаза, высокий лоб, тонкие губы, прямой нос и четко очерченный подбородок.       - Доброе утро, сэр. Вы по какому вопросу? – вежливо спросил Гарри, все же не сумев скрыть интерес во взгляде.       - Приветствую, юный джентльмен. Меня интересует, здесь ли проживает юноша по имени Гарри Джеймс Поттер.       -Д-да, сэр. Здесь. Это я. Я Гарри Джеймс Поттер. – мальчик растерялся – еще никто не искал его. Тем более такие колоритные личности.       - О, что ж это прекрасно. Вы позволите, пройти в дом и поговорить с вашими опекунами?       Гарри настолько смутился, что тут же отступил и впустил неожиданного гостя в дом. Закрыв дверь, он указал мужчине на диван в гостиной, а сам пошел на кухню, звать тетю и дядю.       - Кто там был? – Вернон задал вопрос, немного опустив уголок газеты, чтобы видеть племянника.       - Дядя, тетя, там пришел мужчина и спрашивает вас. Он в гостиной.       Взрослые удивились и переглянулись, но тут в их глазах мелькнул страх, что заставило их подскочить с мест и двинуться в гостиную, наказав Дадли оставаться на кухне и доедать. Чтобы любимый сын точно остался на месте, Петунья поставила перед Дадли тарелку со свежим пирогом и кружку чая. Гарри же последовал за опекунами, все же это к нему пришли, и он не желал оставаться в стороне.       Увидев входящих в комнату мужчину и женщину, гость встал и отвесил легкий поклон. После он, дождавшись, пока на уголок кресла присядет Петунья, вернулся на диван. Гарри остался стоять в дверях, не желая попадаться на глаза тете и дяде. Хозяева дома настороженно и молча смотрели на визитера, никак не пытаясь начать разговор. Мужчина вздохнул.       - Доброе утро, я Демиан Кроуфорд. Извините за столь ранний визит, но я бы хотел у вас поинтересоваться, что вы хотите получить, чтобы ваш дом навсегда покинул Гарри Джеймс Поттер.       После этих слов Гарри сначала внутренне похолодел, а потом… потом вспомнил свои вчерашние мольбы и ответ непонятно чего. Неужели? Неужели его молитвы будут исполнены? Глаза ребенка загорелись надеждой, а руки судорожно сжали края застиранной майки.       Вернон и Петунья опешили. А потом слово взял глава семьи.       - А собственно вы кто и с чего вдруг вам понадобился наш племянник? Столько лет назад нам его подкинули как котенка под дверь и забыли, а тут вдруг вспомнили. Неужели вы из этих непонятных сектантов? – в голосе мужчины слышался гнев и возмущение, за которыми он старался скрыть страх. Несмотря на всю браваду, Вернон еще помнил шуточки на собственной свадьбе, которые учудили родственники Петуньи, он боялся волшебников, потому что не понимал их и не ведал границ их возможностей.       - Нет, мистер Дурсль, я не сектант. Да, я волшебник, но не поддерживаю нынешних магов. А по поводу моего сегодняшнего визита - я узнал о мистере Поттере лишь вчера вечером. Мне, скажем так, поступила настойчивая просьба позаботиться о юном маге и снять бремя с благовоспитанной и честной семьи людей. Которым, я уверен, весьма сложно и дорого обходится забота о растущем волшебнике. Я не ошибаюсь? – голос Кроуфорда был предельно вежлив, но Гарри чудилось в нем некоторое раздражение.       - Да, вы правы. – после непродолжительного молчания слово взяла Петунья. – Но, нам было сказано заботиться о племяннике. Воспитывать его в строгости и прививать ему манеры.       - Позвольте, поинтересоваться, кем было поручено такое ответственное дело, миссис Дурсль? – Кроуфорд спросил это тихо и спокойно, даже вкрадчиво.       - Это было написано в письме, с которым Гарри подкинули к нам. В нем, директор Дамблдор упомянул, что мои сестра и зять погибли, и мы единственные его кровные родственники.       - Директор Альбус Дамблдор? О, понимаю. – на губах Кроуфорда расцвела усмешка. – Великий волшебник, опекун всех сирот волшебного мира. А позвольте поинтересоваться, а выделил ли он вам какое-нибудь пособие на содержание ребенка? Проводил ли консультации, как справляться с просыпающимися магическими способностями племянника и реагировать на выбросы?       - Никак нет! – Вернон в возмущении стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Никаких денег, никаких советов! Нам пришлось переселить мальчишку в чулан, потому что там нет окон. Стены я обшил железом, чтобы и гореть там было нечему. Первое время он жил на втором этаже, но после того, как начал постоянно то выбивать стекла, то поджигать занавеси, мы побоялись оставлять его рядом с нашими спальнями.       - Сами понимаете, у нас маленький сын. А если бы Дадличка пострадал от его… ненормальности? – Петунья прижала руки к груди, передавая всю суть своего волнения.       - Растить детей дорого, а тут ниоткуда появился племянник в возрасте полутора лет без документов. Мы еле смогли его оформить, а потом начались эти, как вы сказали, выбросы, которые вгоняют нас в кредиты все больше и больше! Мы за последние годы три раза перекрывали крышу, а сколько раз меняли окна и заменяли мебель, я уже считать устал. – Вернон говорил, не скрывая своего возмущения.       - Вот как… Я понимаю ваше возмущение! – гость поддержал настроение хозяев дома, а сам украдкой поглядывал на Гарри. Мальчик начал понимать, сколько неприятностей доставил родственникам, а потому ему стало очень стыдно. Он думал, что они просто злые, а оказывается он, наверное, сам виноват во всех наказаниях. – И как же вы выдержали столько лет?       - Сначала, когда он был младше, старались быть с ним мягче, но его постоянные истерики на пустом месте… Решили, что строгость и правда достойная мера в воспитании такого капризного ребенка. – Вернон выглядел немного самодовольно. – Теперь он не часто проявляет свой несносный характер, так что мы держим его в руках, а за непослушание он получает достойное наказание.       - Вот как! И какое же, если не секрет? – гость немного подался вперед, оперевшись локтями на колени, выдавая нешуточный интерес разговором.       Петунья почувствовала легкий морозец, интуитивно ощущая опасность, а потому подумала остановить мужа, но не успела.       - Конечно же, все просто! Мальчишка лишается еды на несколько дней, а всю дурь я выбиваю из него собственными руками – вот этими! –Вернон показал свои пухлые ладони Кроуфорду и довольно засопел.       Глаза гостя сверкнули синим, и он схватил мистера Дурсля за руки. Тут же Вернон судорожно дернулся и хотел вырваться из хватки. Но кто же ему даст!       - Значит голод и побои? Так вы воспитываете юного волшебника и свою родную кровь и плоть? – в голосе Кроуфорда явно чувствовался гнев. – Так, по-вашему, выражается строгость и прививание манер? – холодно продолжил мужчина. Гарри, ничего не понимая, наблюдал за взрослыми, а Петунья замерла испуганной мышью на кресле. Вернон же лишь судорожно раскрывал рот, не издавая ни звука.       - Sit caro putrescat enim opera tua* – произнес маг, а после перевел взгляд на женщину, сидящую в кресле. – Ты, которая не приняла родную кровь, та, что пошла против магии и природы, та, что молча внимала проступкам мужа, также получишь наказание по заслугам. Et factus est leprosus usque ad actus contra tuum sanguinem** Да будет так и пусть Великая станет мне свидетелем!       В тот же миг в помещении стало холоднее, воздух наполнился запахами сырости и гнили. Кроуфорд подошел к Гарри, замершему испуганным зайчонком в дверном проеме. Вздохнув, мужчина, присел перед мальчиком на корточки, заглядывая ему в глаза.       - Гарри Джеймс Поттер, я пришел за тобой, чтобы забрать к себе. Согласен ли ты уйти из этого дома и стать моим подопечным и учеником?       Ребенок смотрел в синие глаза и не находил там ни гнева, ни злости, ни капли теплоты или других эмоций. Он не видел никаких чувств, а только глубокую синеву ночного неба. Подняв взор, мальчик наблюдал как его дядя, судорожно сжимает руки, которые стремительно чернели, а тетя лежала в глубоком обмороке. Сначала Гарри хотел отказаться, пожалеть родственников, но потом… потом он подумал, что если не уйдет отсюда с этим мистером, то будет только хуже. Ему будут мстить и бить сильнее.       - Мистер Кроуфорд… Можете пожалеть, моих тетю и дядю? – неуверенно спросил Гарри. – Они хорошие, ведь я им и правда чужой, но… они не отдали меня в приют, хотя могли это сделать.       - Запомни, Гарри. Твоя тетя и ее сын твои родные. Их поступки недопустимы. Пусть твой брат еще ребенок, но взращиваемая его родителями жестокость превращает его в монстра. Они не приняли тебя в свою семью. Они враги. И пусть враги поневоле, но принявшие свою роль с радостью. Прощать такое нельзя. Никогда, Гарри, не прощай тех, кто сделал тебе больно по своей воле. Запомнил?       Гарри кивнул, еще не понимая в полной мере сказанное мужчиной. Потом он снова взглянул на тетю с дядей, на секунду задумался, а потом все же вложил правую руку в ладонь мистера Кроуфорда. Он почувствовал, что его решение в корне меняет его жизнь, но внутри росла уверенность - его выбор верный. Легкая улыбка скользнула по губам взрослого.       - У тебя есть то, чтобы ты хотел забрать отсюда?       - Да. Подождете пару минут? – Гарри опасался, что новый знакомый передумает во время его отсутствия и уйдет без него. Дождавшись кивка, мальчик побежал на чердак, а потом спустя 5 минут помчался в чулан. В это время Кроуфорд подошел к Дурслям, взмахнул над ними руками и прошептал: «Вы вчера вечером вывезли Гарри Джеймса Поттера за город и бросили в ближайшем лесу. У тебя, Вернон Дурсль, обширная гангрена, которую ты получил, поранив руки на работе. Меня вы никогда не видели. Забвение!».       Когда маг закончил, Гарри уже стоял возле входа в гостиную, сжимая в руках небольшую сумку. В нее он положил одеяльце, в которое был завернут в корзинке в младенчестве, пару старых фотографий мамы и папы, выпрошенных давно у тети, а также несколько игрушек – одноглазого плюшевого медведя и пару солдатиков, которых давно выкинул Дадли. Также на дне лежали его немногочисленные вещи – несколько потертых штанов, растянутых футболок, штопанные носки, да тоненькая осенняя курточка. Доверчиво схватив руку мужчины, мальчик с надеждой смотрел в лицо своего нового опекуна. Сам же Кроуфорд удивлялся наивности ребенка, который с легкостью уходит с чужаком, который может его на опыты забирает, а то и вовсе планирует ему ужасную судьбу. Теперь он в полной мере понял просьбу Госпожи. Ребенок из темного рода, воспитанный в подобном ключе, становится идеальной и послушной марионеткой. Его задача не допустить подобного, тем более, если в деле замешана такая личность как Дамблдор. Уж натуру этого змея в сладкой обертке он знал прекрасно.       - Пойдем, Гарри. Готовься к тяжкому труду, ведь своему ученику я не дам поблажек. Но одно обещаю – никто не сможет тебя обидеть, не получив за это по заслугам. Ты станешь великим магом, каким и должен быть наследник Поттеров. Спустя мгновение взрослый и мальчик покинули дом на Тисовой, тихонько притворив дверь. Еще через минуту ничто не напоминало о визите необычного гостя к порядочной и уважаемой семье Дурслей, лишь только легкий ветерок шаловливо покачивал кусты роз в ухоженном палисаднике, да игриво колыхал чуть подросшую траву газона. Дадли вышел с кухни и зайдя в гостиную с удивлением разглядывал родителей – мать металась с аптечкой и телефоном по комнате, а отец тихо выл, не в силах унять боль в опухших и почерневших руках.       - Мам, я поел. Пусть придурок уберет там.       От его слов взрослые вздрогнули, Петунья остановилась, а после сломанной куклой упала на колени посреди гостиной. А Вернон заплакал.       - Что же мы наделали, что же мы наделали? – на одной ноте повторяла Петунья, покачиваясь из стороны в сторону.