Рисуя линии жизни 2. Хироки

- Этьен, я не могу налюбоваться на Хироки. Он взрослеет на глазах, и становится все более привлекательным. Не удивляюсь, что Бриджит влюблена в него. Будь я на ее месте… - Катрин игриво подмигнула другу. - Не забывай, ты у нас уже давно женщина несвободная, - улыбнулся художник и пригубил шампанское, глядя на своего сына. Хироки действительно был видным юношей. Черные зауженные брюки подчеркивали стройность фигуры, кофта из тонкой ткани кремового оттенка и с глубоким вырезом придавала легкость и грациозность. Хироки стоял в стороне и общался с детьми Катрин. Андрэ, старшему, недавно исполнилось пятнадцать, младшей, Бриджит, тринадцать. Дочка вся пошла в маму, начиная от цвета волос, заканчивая манерами и привычками. И она действительно с самого детства смотрела на Хироки влюбленными глазами. Как и сейчас. - Хиро, пойдем я покажу тебе кое-что! – Бриджит взяла юношу под руку, как настоящая леди, и лукаво улыбнулась. - Оставь ты бедного Хироки в покое. Он уже устал от тебя, - закатил глаза ее брат. – Вечно виснешь на нем. Бриджит надула губки и вздернула подбородок. - Не лезь не в свое дело, Андрэ. Хироки, видишь, как тяжело мне приходиться с таким грубым братом? - Решила надавить на жалость? – не унимался тот. - Давайте посмотрим, что хотела показать Бриджит, а потом можем сыграть в преферанс, - предложил Хироки, пытаясь разнять друзей. - Отличная идея! – Андрэ похлопал юношу по плечу. Они прошли в спальню Бриджит и девочка с гордостью показала пальцем на стоящую на комоде среди различных девчачьих украшений фотографию в рамке. На ней были запечатлены они втроем на одной из выставок Этьена. Хироки даже помнил тот день: на Бриджит было пышное кремовое платье с розочками. Девочка держала его под руку, как и сейчас, и вся светилась. - Я решила это поставить здесь, чтобы видеть каждый день, - щеки Бриджит залились румянцем. – Правда, мы с тобой идеально подходим друг другу? Хироки улыбнулся и, не желая разочаровывать девочку, кивнул. - Очень даже. Андрэ, стоявший рядом, громко фыркнул. - Хиро, эта маленькая бестия, являющаяся моей сестрой, спит и видит, как выйдет за тебя замуж. Она уже даже смотрела свадебные каталоги, чтобы выбрать платье. Так что на твоем месте я бы не был так снисходителен и бежал от нее подальше. Хироки незаметно сделал подростку знак быть помягче, на что тот просто пожал плечами. Этим двоим никогда не хватало терпения. - А давайте останемся здесь? Можем сыграть в преферанс в моей комнате. Я сейчас принесу фруктов и закусок, - Бриджит развернулась на маленьких каблучках и упорхнула в гостиную. - Тебе нужно быть сдержаннее, - сказал Хироки с улыбкой, глядя на Андрэ. - Иногда она меня просто раздражает, - поморщился подросток. – Все потому, что мама с папой ее балуют, считая, что с девчонками нужно мягче обращаться. Андрэ подошел к окну, отодвинул балконную дверь и вышел на воздух. Хироки последовал за ним. - Ты ревнуешь родителей? - Вовсе нет. Я же мужчина, поэтому какой смысл распускать нюни? Слушай, Хироки, мне нужен твой совет. Как старшего почти-брата. - Конечно. - Это касается одной девчонки в школе. Раньше я думал, что она заносчивая и вредная, а потом понял, что она мне нравится. Совершенно не знаю, как найти к ней подход. Андрэ с детства был покорителем женских сердец, но Хироки никогда не слышал от него признания того, что ему кто-то нравится. Обычно это звучало так: «Я ей нравлюсь, и ее знаки внимания меня уже утомляют». - Ты влюбился? – заговорщицки уточнил Хироки и заметил, как на щеках подростка заиграл румянец. - Ну… я бы не делал громких заявлений… Только, пожалуйста, не говори никому! - Андрэ сложил руки в умоляющем жесте. - Не беспокойся. Буду молчать. Так что там у тебя? - Мальчики! Я все принесла, - звонкий голос Бриджит раздался из комнаты. - Че-е-ерт, - простонал Андрэ. – Хиро, придумай что-нибудь! Мне нужно с тобой поговорить наедине! Юноша кивнул и заглянул в комнату. - Бриджит, знаешь, я тут подумал… Так хочется крэпов. Ты умеешь их готовить? Девочка захлопала ресницами. - Ты хочешь их сейчас? - У меня даже живот урчит, - Хироки сделал жалобное лицо. – Бриджит, пожа-а-алуйста. Крэпы, приготовленные твоими руками – это же должно быть что-то восхитительное! Девочка чуть не подпрыгнула от воодушевления. - Ладно-ладно! Я приготовлю! Для тебя, Хиро. Когда она убежала в столовую, Андрэ не смог сдержать смеха. - Ну, ты и актер! - На самом деле ужасно вышло. Ненавижу врать. - А что делать? Мы мужчины, и у нас мужские разговоры. Так вот, с чего все началось… И Андрэ начал свое долгое повествование. Вначале Хироки слушал внимательно, вдумываясь в каждое слово, а потом его блуждающий взгляд натолкнулся на стоящее в конце улицы кафе с красными зонтиками. - Андрэ, извини, а что это за кафе? – нахмурившись, спросил юноша. - Это? «Леонтия». Но погоди, не перебивай, - и подросток продолжил рассказ, даже не замечая, как его собеседник полностью отключился от разговора. Хироки поверить не мог, что дом Катрин, оказывается, стоял в конце улицы с кафе, где работал Жан. Он старался вглядеться в сидящих за столиками людей. Сердце замерло, когда он заметил светловолосого юношу, который вышел из открытых дверей с подносом в руках и, ловко славировав, подошел к крайнему столику. Еще утром хозяин кафе попросил Жана выйти на работу во внеурочный час, объяснив свою просьбу тем, что официант, чья смена должна была быть, заболел. Жан не стал отказываться, пользуясь возможностью заработать лишних денег – все равно никаких планов на субботу у него не было. Поставив пару бокалов вина перед молодой парой, он оглядел соседние столики в поиске новых посетителей. С краю присела женщина в светлом ситцевом платье. На ее шее висел золотой кулон, в которые обычно вставляют маленькие фотографии близких людей. Стоило посмотреть ей в глаза, как сердце бухнуло куда-то вниз. - Мадам Мари? Рука с подносом опустилась сама по себе. - Здравствуй, мой мальчик, - женщина посмотрела на него взглядом, полным тепла вперемешку с глубокой грустью. - Здравствуйте. - Принесешь мне чашечку кофе? - Конечно. Через пару минут Жан вернулся, поставил перед женщиной эспрессо и встал, не зная, что делать дальше. - Ты очень занят? Можешь посидеть со мной минут пять? Жан оглядел посетителей: вроде бы новых заказов пока не предвидится. Отодвинув стул, он сел с ней рядом, сложив руки в замок и глядя на свои пальцы. - Как твои дела, мой мальчик? От этого ласкового обращения каждый раз по спине пробегали мурашки. Его никто и никогда так больше не называл, и Жану казалось, что именно так должны обращаться матери к своим сыновьям. - Все так же, - вздохнул он. – Работаю, учусь… Женщина кивнула и накрыла его руки своей теплой, сухой ладонью. - Ты выглядишь уставшим. - Это не так. Все в порядке. Как вы? - Ничего нового, - женщина вздохнула. – Что теперь нового может быть? Жан не знал, что ответить, поэтому просто сидел и молчал, не сводя взгляда с их рук. - Я был там недавно. Навестил. Мадам Мари медленно кивнула головой и чуть сжала пальцы. - Я видела. Белые хризантемы – это ведь ты принес? - Да. - Как долго ты еще будешь мучить себя? Жан поднял глаза, с беспокойством вглядываясь в лицо женщины. - Что вы имеете в виду? - Я же вижу, что ты все еще не можешь отпустить случившееся. Ты должен жить дальше. А ты совсем поставил на себе крест. Когда мы только познакомились, у тебя глаза блестели, как два огонька. Такие задорные, красивые глаза… А теперь они потухли. На лбу юноши образовались тонкие складочки, которых вдруг коснулись пальцы женщины. Она отодвинула его челку в сторону и слегка улыбнулась. - Мадам Мари, со мной все в порядке… - Нет, это не так. Не обманывай меня. И себя. Ты и сам достаточно натерпелся, чтобы и дальше продолжать так жить. Жан упрямо помотал головой и постарался выжать из себя улыбку. - У тебя есть кто-нибудь? – ласково спросила женщина. - Нет. Я не хочу сейчас об этом думать. - Человек не может быть все время один, даже если… - Хватит! – на эмоциях выкрикнул юноша, теряя самоконтроль. - Тише, мой мальчик, тише, - она вдруг подалась вперед, обняла его за плечи и прижала к своей груди, гладя по волосам. – Прошлого не вернуть. Как и человека. Я хочу, чтобы ты жил дальше. Забудь. Просто забудь. От этих приглушенных слов, теплых, почти что материнских объятий, которых он никогда не знал, в груди все сдавило. Под веками защипало, и он почувствовал, как становятся влажными ресницы. Нет! Нельзя показывать при этой женщине подобную слабость. Как бы ни хотелось остаться в таком положении, он отстранился от ее объятий. - Вам не о чем беспокоиться, мадам Мари. Со мной все отлично, - для верности он снова улыбнулся, хоть и получилось немного нервно. – Простите, но мне нужно работать. Я зайду к вам на следующей неделе, хорошо? Женщина кивнула, но Жан был уверен, что это всего лишь смирение – она все равно ему не поверила. Он наблюдал, как она удалялась по улице, так и не притронувшись к своему кофе, только оставив деньги. Ее визит после долгого времени, сколько они не виделись, перемешал внутри все чувства, взболтал осадок, который никак не хотел снова садиться на дно. В глубине души вскрывались старые шрамы, выплескивая сгустки крови. Слишком больно вспоминать… Зрение стали застилать слезы, и Жан не выдержал: он побежал по улице, со злостью стряхивая влагу со щеки. Свернув в пустой, узкий переулок подальше от чужих глаз, он упал на колени, прижавшись лбом к холодной стене дома. А внутри все продолжали разрывать острыми когтями воспоминания. Он сел на пыльный асфальт, уткнулся лицом в согнутые колени и полностью отдался своим эмоциям. Всхлипы один за другим заставляли вздрагивать все тело, но он просто больше не мог держать их в себе. Сломался, разбился, поддался… - Слабак, - прошипел он, ругая самого себя, но ответом был только очередной всхлип. Хироки гадал, что за женщина сидела в кафе с Жаном. На вид ей было около пятидесяти. Когда она обняла юношу, тот даже не сопротивлялся, будто его подменили на какого-то другого человека. Хироки казалось, что Жан вообще не был склонен к сантиментам, поэтому счел, что женщина, должно быть, была какой-нибудь родственницей. Он наблюдал за одноклассником сквозь эмоциональный рассказ Андрэ о своей новой пассии, едва вслушиваясь в его слова. Просто в какой-то момент, весь мир сконцентрировался на точке, которую он видел перед собой в силуэте человека в кафе. Жан проводил женщину, долго смотрел ей вслед. А потом произошло то, чего Хироки ожидал увидеть меньше всего: юноша побежал прочь, скрывшись в переулке недалеко от их балкона. Пару дней назад они стояли ровно там же и в очередной раз ругались. А теперь Жан упал там на асфальт и плакал. Беспокойство и тревога в одно мгновение накрыли Хироки с головой. Он совершенно забыл обо всех их ссорах и грубости, словно их никогда и не было. Хироки даже не видел изумленных глаз Андрэ, не понимающего, что произошло, когда он сорвался с балкона, устремляясь в комнату, оттуда прямиком к входной двери. Он бежал, чувствуя, как бешено стучит в груди сердце. Подъезд, лестница, дорога… Он остановился у переулка, глядя на сидящую на асфальте фигуру, кажущуюся хрупкой, совсем не такой, как обычно. Он приблизился, едва ступая на подошвы, будто боялся спугнуть дикую птицу, неслышно опустился на колени рядом. - Жан… Юноша поднял на него заплаканное лицо и испуганно дернулся. - Что… Что ты тут делаешь? – крикнул он севшим голосом. – Убирайся! Слышишь, убирайся!!! Слова обожгли, но Хироки спрятал в себе гордость и в одно мгновение подался вперед, прижимая Жана к себе. Он чувствовал, как тот замер, но все равно упрямо продолжал, уже более тихо: - Уходи! Оставь меня… Уходи… Но в противовес своим же словам Жан вдруг обнял его в ответ, пряча лицо в кофте юноши. Его плечи дрожали, и Хироки чувствовал, как непроизвольно эта дрожь передается и ему, будто ток по тонким невидимым проводам. - Я не уйду, - ответил он тихо, но твердо. – Я никуда не уйду, Жан. Хироки коснулся светлых волос на его затылке, ощущая их шелковистость. Странно, раньше он был уверен, что волосы одноклассника окажутся жесткими и непослушными, как и его характер. Влага чужих слез впитывалась в его кофту между плечом и грудью – он чувствовал ее кожей. Они еще долго сидели так, на пыльном холодном асфальте, и обнимали друг друга. Казалось, прошла вечность, прежде чем Жан постепенно начал приходить в себя. Слезы кончились, а ослабленное после эмоционального выплеска тело лишилось всех сил. Если бы не обнимающий его Хироки, Жан бы наверняка уже рухнул на землю. Но рядом с ним было спокойно и тепло, даже в этой тишине переулка и шумного города за его пределами. Жан слышал, как стучит рядом с его щекой сердце другого человека – учащенно, ритмично, и этот звук будто убаюкивал его боль, усыплял память. Он поднял глаза на Хироки, поймав на себе встречный взгляд, полный волнения и чего-то еще, что Жан никак не мог разобрать. - Прости, - он отстранился, вытирая лицо рукавом черной рубашки. Чувствовать себя слабым перед кем-то было нестерпимо стыдно. - Все хорошо, - ладонь Хироки все еще лежала на его плече. - Как ты меня нашел? - Увидел с балкона. Я был в гостях у друзей отца, а они живут на этой улице. Жан кивнул и шмыгнул носом. Ему было сейчас не до размышлений на тему жизненных совпадений. - Я могу что-то для тебя сделать? – шепнул Хироки, и его ладонь скользнула на запястье юноши. - Можешь, - Жан снова посмотрел на него, не отдавая отчет собственным словам. – Я заканчиваю работать в десять. Если ты сможешь… Если захочешь, приходи в кафе. Он не верил, что так произойдет. После того, как Хироки увидел его настоящего, он наверняка будет над ним смеяться или считать за полное ничтожество. - Я приду. Жан ничего не ответил. Просто поднялся на ноги, расправил рубашку и побрел к улице в сторону кафе. Поднимаясь по лестнице обратно в квартиру, Хироки приложил ладонь к груди – к влажному пятну на кофте из-за слез человека, которого он до сих пор не понимал, но к которому его почему-то так тянуло. Что могло стать причиной таких слез, даже трудно было представить, но он понимал, что не стоит задавать подобных вопросов – Жан был не из тех, кто легко открывает душу. В большом зале, где собрались все гости, Хироки натолкнулся на отца, который оглядел его хмурым взглядом с ног до головы, потом подошел ближе, положил ладонь на плечо и отвел в ванную комнату. - Где ты был? – спросил Этьен, когда они остались вдвоем. Стук в дверь спас Хироки от ответа на вопрос, потому что он непременно бы солгал. К ним зашел Наоки и встревожено посмотрел на обоих. - Хиро, почему твои брюки все в пыли? И вообще у тебя такой вид, будто… - Со мной все в порядке. Просто увидел знакомого человека внизу, на улице, и решил спуститься поздороваться. Но торопился по лестнице и упал. Он не понимал, зачем врет. Он никогда не лгал отцу и дяде прежде, тем более из-за таких мелочей, но ему казалось, что если он скажет им что-то о Жане, то выдаст очень глубокую тайну своей души. Такое сравнение удивляло его самого. - Что за знакомый? – поинтересовался Этьен. Хироки повернулся к нему спиной, взглянул на себя в зеркало и прекрасно понял, что имел в виду Наоки, когда говорил про его вид. Огромные, ставшие темными глаза смотрели на него в отражении. - Пап, к чему столько вопросов? Я же говорю, все нормально, - нетерпеливо ответил он. – А теперь можете выйти? Мне надо в туалет. К его облегчению, мужчины не стали спорить и оставили его одного. Сев на край широкой овальной ванны, Хироки начал отряхивать свои брюки на коленях. С чувством стыда он подумал о том, что через пару часов ему придется снова лгать своим родным, но поступить иначе он уже никак не мог. - Тебе не кажется странным, что Хироки решил встретиться с одноклассниками и пойти в кино так поздно? И вообще, он всегда дружил с Реми. Я не слышал, чтобы у него были еще какие-то компании. Красный сигнал светофора сменился на зеленый, и Этьен свернул на широкую улицу, ведущую к их дому. Наоки, сидящий рядом, смотрел в окно на неоновые вывески кафе и баров. - Это хорошо, что он расширяет круг знакомств. - Если честно, я хотел бы знать этих знакомых. Мне так было бы спокойней. - Я в его возрасте вообще не посвящал родителей в свои дела и проблемы. Правда, у меня и другие отношения с ними были. А, может, ему все же кто-то нравится? Хоть Хиро и отрицает этот факт, что-то наталкивает на мысль о том, что он мог влюбиться. - Думаешь? – Этьен приподнял бровь. – Тогда почему бы об этом не сказать прямо? - Потому что в его возрасте подобные вещи кажутся слишком интимными. Это вполне нормально. - Интересно, это та девочка – его одноклассница, Джулли? - Думаю, что нет, - улыбнулся Наоки. – По крайне мере, Хиро убеждал меня, что нет. Сказал, что решил пригласить ее кому-то назло. Понимаешь, о чем я? – хитро улыбнулся мужчина. – Если делаешь что-то кому-то назло, то, возможно, хочешь добиться реакции. Например, ревности. Этьен взял из пачки сигарету и усмехнулся. - Да, в психологии ты всегда был сильнее меня. Наоки погладил друга по колену. - Так что пусть наш Хиро делает так, как сам считает нужным. Это его чувства и его опыт. Художник согласно кивнул и сбавил скорость – они уже подъезжали к дому. Хироки пришел в кафе ровно к десяти. Практически все столики на улице были заняты посетителями, поэтому он остановился в стороне у витрины небольшого антикварного магазина, дожидаясь, пока закончится смена Жана. Внутри было неспокойно, возможно, потому что он совершенно не знал, как себя с ним вести после произошедшего. Он пытался придумать какие-нибудь фразы, но все они казались до невозможного банальными и глупыми. Жан вышел из кафе через десять минут в простых джинсах и черной рубашке, не скрытых под фартуком официанта. Даже не глядя по сторонам, он пошел вдоль дороги неторопливым шагом, не надеясь, что кто-то его будет ждать. Он был настолько уверен, что Хироки сейчас либо спокойно отдыхает дома, либо веселится среди гостей, забыв о своем обещании, что когда услышал позади себя оклик, даже вздрогнул. Жан обернулся, встречаясь с карими глазами догнавшего его одноклассника. - Ты здесь? – голос выдал удивление. Хироки кивнул и улыбнулся одними уголками губ. - Я же обещал. Жан смотрел на него с полминуты, гадая, что двигало им, когда он сам попросил юношу прийти сюда вечером. Не найдя ничего лучше, он просто кивнул в сторону улицы. - Тогда пошли? Хироки даже не задал вопрос, куда они направлялись, а просто шел рядом, спрятав руки в карманы, и молчал. Но это молчание вовсе не напрягало ни одного, ни другого, а, наоборот, казалось вполне комфортным. Они вышли к Сене, спустились на набережную, наблюдая за планирующими над водой чайками. В сумерках их белые крылья казались атласными. Увидев пустующую скамейку, они свернули к ней, сели, слегка ежась от прохладной сырости реки. Жан все ждал, когда последуют вопросы, но Хироки по-прежнему продолжал молчать. Он просто смотрел перед собой на отражающиеся в рябристой поверхности воды фонари. Темные волосы слегка трепал ветер, отбрасывая назад и открывая тонкий профиль лица. Светлая легкая кофта с глубоким вырезом открывала изящную ключицу и наверняка совсем не грела. - Я не ожидал, что ты придешь, - нарушил долгое молчание Жан. Хироки повернул к нему голову и встретился взглядом. - Почему? - Думал, после увиденного не захочешь и близко ко мне подходить. - Ты делаешь слишком скоропалительные выводы, - ответил словами юноши Хироки. – Но я рад, что с тобой все в порядке. Ты выглядишь гораздо бодрее. Жан прищурился, будто пытался разгадать, был ли Хироки полностью искренним. - Так и не спросишь? - Если захочешь, расскажешь сам, - спокойно сказал Хиро без капли любопытства в голосе. – Гораздо важнее, что сейчас ты чувствуешь себя лучше. - Как благородно! – попытался съиронизировать Жан, но впервые за все время их общения понял, насколько грубо и резко прозвучали его слова. Он ведь постоянно язвил Хироки – должно быть, это очень обидно. Юноша ничего не ответил, а просто опустил глаза. - Извини, - вздохнул Жан, признавая собственную неправоту. – Не хотел тебя обидеть. Просто так все время получается… Я пытаюсь отдалиться от тебя, но все возвращается на круги своя. Будто притягивает магнитом обратно, и сбежать никак не удается. Хироки внимательно слушал его, потом убрал за ухо прядь волос, открывая новые сережки в мочке уха. - Если тебя действительно так тяготит моя компания, то я сделаю, как ты хочешь. - Сделаешь? - Да, - Хироки встал со скамейки и с сожалением посмотрел на одноклассника. – Я сделаю вид, что мы никогда с тобой не общались. Если ты хочешь этого и так будет лучше для тебя, я уйду. Хироки не представлял, что эти слова дадутся ему с таким трудом. Ведь они даже не были друзьями. Тогда почему так сложно прощаться и обещать то, чего на самом деле не хочешь? Он зажмурился на пару секунд, собираясь с силами, и пошел вдоль набережной, оставляя позади себя ворох смешанных эмоций. Но через пару метров его вдруг поймали за руку, не позволяя сделать очередной шаг. Хироки растеряно обернулся, встречаясь глазами с Жаном. - Ты даже не услышал моего ответа. Хироки сглотнул, готовый к очередной порции нелицеприятных выражений. От пронзительного взгляда Жана по коже побежали мурашки. - Я не хочу, - слегка хрипловато продолжил юноша. – Я не хочу, чтобы ты уходил. Губы Хироки приоткрылись, пульс участился, отбивая барабанный ритм в висках. И с чего он вдруг так переволновался? - Не хочешь? – переспросил он, не веря услышанному. Жан помотал головой и немного нервно усмехнулся. - Не хочу. А ты как всегда торопишься с выводами. Хироки улыбнулся, узнавая частичку прежнего Жана, хотя понимал, что сейчас перед ним стоял совсем другой человек – тот, увидеть которого, он уже потерял всю надежду. Даже интонации голоса одноклассника изменились. Он посмотрел на пальцы Жана, все еще держащие его запястье. - Это снова как магнит? - Наверно, - Жан медленно разжал пальцы, отпуская его руку. – Только почему-то я готов поддаться. - Я обещаю, что никто в школе не узнает о том, что мы общаемся. Если ты просишь об этом, значит, у тебя есть на то причины. Жан кивнул в знак согласия. - Знаешь, кажется, я уже отвык говорить с кем-то искренне. - Ты говоришь так, будто сожалеешь об этом, - заметил Хироки. - Это не важно, - Жан вздохнул и посмотрел вдаль на старые, каменные мосты над Сеной, подсвеченные желто-оранжевыми фонарями. – Мне все равно не стать таким, как ты. Я давно разучился это делать. Юноша направился обратно к скамейке, сел по-турецки, прикуривая сигарету. - Не идеализируй меня. Я уже несколько дней лгу отцу и дяде, - Хироки присоединился к нему, наблюдая за тем, как Жан выдыхает сигаретный дым из приоткрытых губ. - Но, наверно, в этом есть причины? - Не знаю. Я не вижу объективных причин. - Твои отец и дядя знают, что ты сейчас со мной? – будто угадал Жан. Хироки помотал головой. - Ясно, - Жан усмехнулся каким-то своим мыслям. – Что тебе сказали дома, когда увидели, что ты сделал пирсинг? - Сначала немного удивились, но им понравилось. - Когда ты узнал, что отец и дядя – любовники, что ты чувствовал? - Они всегда были моими самыми близкими людьми, поэтому мое отношение к ним никогда бы не изменилось. Тем более, думаю, я подсознательно понимал с детства, что они любят друг друга. Простые друзья не могут так относиться друг к другу. - А ты сам? - Что? – не понял Хироки. - Тебе тоже нравятся парни? Хиро почувствовал, как заполыхало лицо. - С чего ты взял? - Просто спросил. - Это не так. - Да? А что с девчонками? - В каком смысле? - У тебя были девчонки? Это была слишком интимная тема, которую Хироки никак не ожидал и не хотел развивать. - Давай поговорим о чем-нибудь другом. - Значит, не было, - сделал вывод Жан и улыбнулся. – С твоими внешними данными скорее подумаешь, что ты их меняешь, как перчатки. - Внешность как внешность, - пробормотал Хироки себе под нос. – А ты? Тебе ведь нравится кто-то. Ты уже сказал ей об этом? Жан непонимающе посмотрел на одноклассника. - С чего ты взял? - Ты писал в своей записной книжке. Это была вторая запись, которую я прочитал помимо Руана. В ней ты говорил о том, что смотришь на кого-то, кто, наверно, тебе нравится. - С чего такие выводы? - «Не знаю, почему смотрю сейчас на тебя, уже который раз за день. Мне просто нравится на тебя смотреть и ловить частички этой странной, неподдающейся объяснениям магии…» - процитировал запомнившиеся строчки Хироки. – Обычно такие слова посвящают тем, кто нравится. Жан усмехнулся, но постепенно его лицо делалось серьезным, будто он только что осознал какую-то важную вещь. - Тебе показалось. Я писал это просто так. - Я тебе не верю, - улыбнулся Хироки. – Просто не хочешь признавать, да? - Нет, я серьезно. - Все равно не верю, - засмеялся юноша. - Смотрю, кто-то развеселился, - глядя на Хироки, Жан ощущал, как и его настроение поднимается, будто этот смех действовал заразительно. - Чтобы выйти из депрессии – влюбись. Я слышал это в каком-то фильме. - У меня нет депрессии, - фыркнул Жан. – Если ты о том, что было днем, я просто сорвался. Это даже не стоит вспоминать. Хироки понимал, что его сейчас обманывают, но решил оставить все, как есть. - И все-таки, я удивлен, что ты не засыпал меня вопросами. - Один вопрос у меня все-таки есть, - Хиро сдул с лица мешающуюся прядь волос. - Какой же? - Это правда, что тебя отчислили из предыдущей школы? Жана застали врасплох. Он хотел затянуться сигаретой, но рука остановилась на полпути. - Откуда тебе известно? - Джулли сказала. Я думал, это просто сплетни. - Нет, не сплетни, - решившись, признался Жан. - За что? - Ты говорил про один вопрос, - зеленые глаза посмотрели прямо на Хироки, и в них отразилась та же боль, что и сегодня днем, когда юноша нашел Жана в переулке. – Но я отвечу тебе и на этот: я подрался с тремя парнями классом старше. Двое из них даже загремели в больницу. - Из-за чего вы подрались? Жан молчал, глядя вдаль перед собой, и Хироки уже подумал, что ответа на свой вопрос так и не получит. - Они виноваты в смерти близкого мне человека, - произнес Жан, чувствуя, как от собственных слов на руках встают дыбом тоненькие светлые волоски. Он не озвучивал этого вслух больше, чем около года, а теперь говорит малознакомому темноволосому мальчишке, который сегодня успокаивал его слезы. Взглянув на Хироки, Жан видел, как тот растерялся, не зная, что ответить. – Не говори ничего. Тут не нужны слова. Слова и не последовали, зато вместо них Жан вдруг почувствовал, как его руку, лежащую на скамейке, накрывают теплые пальцы Хироки. Такое незатейливое касание, но оно вызвало в нем целый вихрь тонких, наэлектризованных эмоций. Будто одним этим жестом Хироки просил прощения за то, что затронул за живое. - Ладно, давай не будем об этом, - улыбнулся Жан. – Расскажи мне о том, как начал слушать Muse — ведь старая группа. Хироки кивнул, собираясь с мыслями. «Откуда ты такой?» - задавался вопросом Жан, слушая юношу и не сводя с него глаз. Рядом с Хироки он испытывал такое приятное умиротворение, что все тело наряду с сознанием расслаблялось. Его негромкий голос казался мелодичным, а легкая, едва касавшаяся губ улыбка грела сердце. У Жана было ощущение, будто он выпил сладковатого вина и голову слегка повело. Стрелки часов добрались до двенадцати, и Хироки извинился, сказав, что ему пора домой. Жан кивнул, хотя на языке и крутилась просьба остаться. - Поздно уже. Я доведу тебя до дома, а потом пойду к себе. - Зачем? – удивился юноша. - Я уже говорил, нечего таким принцам делать на ночных улицах в одиночестве. Идем. - Перестань меня так называть, - упрямо нахмурился Хироки. - Почему это? – усмехнулся блондин. - Мне это неприятно. - А мне нравится, - Жан подмигнул ему и тихо засмеялся. Заметив на себе взгляд Хироки, он переспросил: - Что? - Ничего, - юноша помотал головой. – Ты становишься совсем другим, когда улыбаешься. У тебя начинают светиться глаза. Хироки сам смутился своих слов, но они шли из самого сердца. Ночные улицы поглощали в себя шум шагов. По тротуарам склонялись подвыпившие компании молодежи. Бледный диск луны лежал на полотне неба прямо над головой. Остановившись у металлического забора, Хироки показал рукой на стоящий за ним светлый особняк. - Тут я живу. - Красивый. В Париже осталось очень мало частных домов. - Он принадлежал еще дедушке, - Хироки замялся. – Ну, я пойду? - Да, конечно. Спокойной ночи. - И тебе. Жан стоял на углу дома, пока в особняке не хлопнула входная дверь, а потом неспешным шагом пошел по направлению к своему дому. - Кленовый сироп… - усмехнулся он сам с собой и подбросил носком кеда лежащий на тротуаре кленовый лист. В доме уже было темно. Только приоткрытая дверь в спальню отца, из-за которой лился свет, говорила о том, что за ней не спят. Хироки скинул обувь и не спеша поднялся по лестнице. Губы то и дело трогала непроизвольная улыбка. Остановившись у двери отца и Наоки, Хироки прикрыл ладонью рот, стараясь сделать серьезное выражение лица, постучался и заглянул внутрь, чтобы сообщить о том, что вернулся. Отец читал, лежа в кровати, а Наоки вытирал полотенцем мокрые волосы, сидя рядом с мужчиной. - Я дома, - крикнул Хироки и тут же развернулся, намереваясь направиться в свою комнату. – Спокойной ночи. - Как кино? – послышался голос отца из-за спины. - Кино? – не понял Хироки. - Разве ты не говорил, что собирался в кино? - А-а, да, - спохватился юноша. – Отличный фильм посмотрели! - Может, нам с Наоки тоже сходить? Как называется? «Черт», - выругался Хироки, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, что сейчас шло в кинотеатрах. - Это случайно не «Серебряная лилия?» - спас его Наоки. – Я слышал, что этот фильм очень хвалят кинокритики. - Именно он! Все, я спать. Спокойной ночи, - поспешно ответил Хироки и закрыл к ним дверь прежде, чем его успели спросить еще о чем-либо. Прислонившись к ней спиной, он облегченно выдохнул. Да, врать он никогда не умел. Заставить себя сделать домашнее задание оказалось не самой легкой задачей. Жан сидел, переворачивая в пальцах карандаш и глядя в учебник с математическими примерами, которые казались инопланетными символами, значение которых он не понимал. За стеной опять ругались отец с мачехой. Постоянные перебранки стали уже нормой жизни в их семье. Хотя Жан с трудом мог назвать этих людей своей семьей. Часто он задумывался, как бы сложилась жизнь, будь жива его мать, но все, что оставалось, только строить гипотезы. Так и не решив ни одного примера, он залез с ногами на кровать и открыл нараспашку окно. Сел на подоконник, закурил сигарету, выдыхая дым на улицу. В памяти снова возник вчерашний вечер, как они сидели с Хироки у Сены. Жан в очередной раз задался вопросом, почему вдруг решил сказать юноше правду. Но вместе с тем он прекрасно понимал, что этот мальчишка стал ему ближе, чем кто бы то ни был за последнее время. Хироки подкупал своей искренностью и непосредственностью, и Жан просто сдался. Он даже признал, что ему сейчас хотелось снова оказаться где-нибудь на улицах Парижа со своим одноклассником, просто бродить или сидеть у воды и смотреть на чаек. Снова ощутить ту легкость и непринужденность. И почувствовать приятное покалывание в пальцах, когда Хироки на него смотрит. - Принц, - шепнул он себе под нос и усмехнулся. Потом посмотрел на тыльную сторону своей ладони, которой вчера касались пальцы Хироки. - Жан, ты опять куришь?! – вопль из-за двери прервал его размышления, и юноша быстро выкинул сигарету в окно. В комнату влетел отец, глаза сверкали яростью. – Я сколько раз говорил тебе бросить эту гадость?! Считаешь, что у меня будут деньги лечить твой рак легких?! Жан сел на кровати и посмотрел на отца исподлобья. - Конечно, лучше ты купишь лишнюю бутылку, - пробормотал он. - Что?! – взревел мужчина и схватил сына за футболку на груди. – Ах ты, мелкое отродье! Как ты смеешь меня судить?! - Отпусти, - спокойно попросил Жан, пытаясь убрать руку отца. - Когда я тебя отпущу, ты выкатишься отсюда к чертям собачьим! А теперь отдай мне сигареты! - У меня их нет. - Не ври! – выкрикнул в лицо отец и встряхнул его за футболку. - Я уже сказал, что… - Если сдохнешь, я на тебя ни монеты не потрачу! Запомни это! - мужчина отпустил Жана и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что стены задрожали. В этот раз все обошлось. Когда-то в детстве Жан ушел с друзьями далеко от дома, а по возвращению провел пару недель в больнице с сотрясением мозга. Отец тогда приложил его затылком к стене. - Еще немного, - шепнул самому себе Жан, зажмурившись. – Еще пару месяцев, и накопленных денег должно хватить хотя бы на какое-то дешевое жилье. Так он утешал себя уже несколько лет, приказывая держаться, даже когда было совсем невмоготу и нервы были готовы вот-вот порваться. Просто он знал, что не стоит лезть отцу на рожон. Лучше вообще молчать, чем заводить ссору – будет меньше синяков на теле.