Рисуя линии жизни 2. Хироки

Ровно через две недели после работы и, зная, что Хироки снова ушел в кафе, а Этьен задерживается допоздна в галерее, Наоки припарковал машину у современного здания больницы. Поднявшись на нужный этаж, он тихо вошел в палату и на пару минут остановился у изножья кровати, глядя на обездвиженную фигуру белокурого юноши. Потом пересел рядом в небольшое кресло и, сцепив пальцы в замок, зажмурился. Парадоксальное сходство историй отца и сына встряхнуло в нем неприятное чувство тоски и горечи из прошлого, когда он жил, считая каждую минуту и день и прекрасно зная, что когда-то этот счет подойдет к финальному концу. Но тогда, благодаря чуду, он выжил и научился жить заново, не одним моментом, а будущим. Будущим рядом с Этьеном. А теперь он сидел и смотрел, как ровно поднимается и опускается грудная клетка любимого человека его племянника. Хироки сейчас оказался почти в такой же ситуации, что когда-то и Этьен. Но племяннику в силу возраста еще не хватало такой силы духа, как его взрослому отцу. И его можно было понять. Разрываясь между школой, работой, визитами к Жану и подготовкой к экзаменам, Хироки спал не больше четырех часов в сутки, под его глазами залегли тени, непривычная молчаливость сменила прежнюю открытость. Но за всем этим он все равно верил. Верил в то, что Жан очнется. - Ты должен обязательно вернуться, - произнес Наоки вслух, глядя на сомкнутые светлые ресницы. – Как когда-то вернулся я. Знаешь, ведь даже линии жизни оказались такой условностью, - мужчина усмехнулся. – Потому что самое главное, несмотря на трудности - это когда тебе есть к чему возвращаться. Есть к кому. Он посидел еще минут двадцать, прежде чем встать и уйти. Приложив руку к собственному сердцу, словно пытаясь нащупать на нем заплатки, навсегда оставленные хирургами, он услышал позади себя стук подошв по полу и голос медсестры: - Доктор Верди! Быстрее! Пульс! Мужчина в белом халате вбежал в палату Жана. Наоки дернулся с места за ним. Страх сжал в тиски сердце, заставляя побледнеть. Самым ужасным представлялось то, как Наоки сообщит Хироки о том, что Жан… Он ступил за порог палаты, сжав руки в кулаки. - …это нормально, учитывая, какой стресс у организма, - говорил доктор медсестре, а потом улыбнулся. – Сейчас должен выровняться. А тебя, месье Бенуа, можно поздравить с возвращением? «Возвращением?» - уголки губ Наоки дрогнули, и он схватился рукой за стену, потому что ноги подкосились. «Слава богу!» Не желая мешать врачу, он вышел и остановился в коридоре около палаты, все еще прижимая ладонь к сердцу. Прежде чем звонить Хироки, нужно убедиться, что все нормально. Поэтому он дождался доктора, который вышел только спустя полчаса, не меньше. - Здравствуйте, Жан пришел в себя? – торопливо спросил он мужчину в халате. - Добрый вечер. А вы его родственник? - Нет, знакомый. Его родственники… они не общаются. - Ах, ясно, - врач кивнул. – Да, он пришел в себя. Состояние еще слабое, но это уже хоть что-то. Необходимо провести исследования и анализы. - Если вопрос упрется в деньги, пожалуйста, позвоните мне, - Наоки достал свою визитку и протянул доктору. – Пожалуйста, сделайте все, что нужно. Могу ли я его навестить сейчас? - Да, но только минут на пять-десять, не больше. Ему нужен отдых. Поблагодарив, Наоки вернулся в палату. Жан лежал с открытыми глазами, пространно глядя перед собой в одну точку. - Эй, как ты? – улыбнулся Наоки, проходя к креслу. В глазах Жана мелькнуло удивление, когда он узнал мужчину. - Месье Рюзава? - Просто Наоки, - махнул рукой тот. - Вы… тут? - Как видишь, - Наоки усмехнулся. – Заменяю Хиро, пока его нет. - Хироки… С ним все в порядке? - В полном. Не считая того, что он с ума сходит от беспокойства за тебя. - Я плохо помню, - Жан нахмурился. – Помню только, как машина летела на него. И его глаза – в них были слезы, - юноша сжал сухие губы. - Спасибо тебе, - Наоки похлопал его по руке, - что спас моего племянника. Но теперь главное, чтобы ты сам поправился и встал на ноги. - Как долго я был в таком состоянии? - Около трех недель. - О, боже! - Жан зажмурился. - Поверь, ничего особо нового за это время не произошло, - успокоил юношу Наоки. - А Хироки? Он?.. Знаете, я обидел его тогда. Он все еще злится? - Конечно, нет. Хиро так волновался за тебя, что стал сам не свой. Даже представить не могу, как он обрадуется. Дома я скажу ему о том, что ты в порядке. Если сделаю это сейчас, он сразу же помчится сюда, а врач сказал, что тебе нужен покой и отдых. - Передайте ему, что я… - голос Жана затих. Видимо, он пытался подобрать нужные слова. - Передам, - с улыбкой опередил его Наоки и поднялся на ноги. – А теперь отдыхай. Он был уже у дверей, когда Жан окликнул его: - Но почему вы были здесь? Почему пришли? Наоки лишь пожал плечами. - Думаю, все что надо, ты уже услышал, раз смотришь на меня и говоришь со мной. Палата опустела. Лишь тонкий шлейф парфюма остался после мужчины. Жан глубоко вздохнул и опустил ресницы. Все тело будто онемело, так что даже двигаться было неприятно, да и сил на это особо не находилось. В голове все еще было мутно, а к горлу подкатывала тошнота. Визит Наоки действительно удивил Жана, но не так сильно, как какие-то обрывки то ли сна, то ли реальности, которые он видел, прежде чем прийти в себя. Он видел перед собой Фреда так, словно тот был живым и невредимым. Казалось, он до сих пор чувствовал его прохладные пальцы в своих, когда тот говорил ему, не двигая губами, но так отчетливо и громко: - Отпусти меня, Жан. Навсегда отпусти. И не иди за мной. - Но почему?! – из глаз Жана текли слезы. - Потому что ты все еще живой, - голос Фреда эхом разнесся по пространству, а прохладные губы коснулись его губ в легком поцелуе. – Ты должен обязательно вернуться, - на этот раз голос юноши будто исказился, став глубоким и более низким. - Тебе есть к чему возвращаться, - лицо Фреда исчезало, словно рассеявшийся туман. - Есть к кому. Жан пытался поймать его, удержать, но хватал руками лишь пустой воздух, а потом вдруг какая-то воронка подхватила его, и он провалился… в реальность. Распахнув глаза и судорожно дыша, вместо Фреда он уже видел перед собой лицо врача. «Хиро так волновался за тебя, что стал сам не свой. Даже представить не могу, как он обрадуется». Вспомнив слова Наоки Рюзава, Жан вновь воспроизвел в памяти Фреда: «Есть к кому». Есть к кому возвращаться. Выходит, он говорил о Хироки? Господи, к чему же привела их глупая ссора тогда в галерее? Приревновать Хироки к Николя – как же глупо теперь это выглядело! И вот теперь он расплачивался за свою глупость. Слава богу, что он сам, а не Хироки. Наоки еле удалось угомонить Хироки и не позволить на ночь глядя кинуться в больницу к Жану. Здравый смысл на него не действовал до последнего, и все уверения в том, что больница закрыта и никто юношу туда не пустит, были абсолютно попусту. Когда Хироки сдался, он будто обмяк и его плечи сотрясли рыдания. Уткнувшись лицом в плечо Наоки, он выпускал из себя все напряжение, страхи и боль, которые держали его на поводке почти две недели. Утром, едва отхлебнув пару глотков кофе, Хироки честно сказал о том, что в школу не пойдет. Этьен и Наоки спорить с ним не стали, понимая, что это бесполезно, да и ни к чему. Они сами были только рады тому, что Жан наконец вернулся в нормальное состояние и дело оставалось только за тем, чтобы вылечиться. Отец лишь настоял на том, чтобы довезти Хироки до больницы на машине. Хироки бежал по коридору, сломя голову, пока не увидел нужных цифр на двери палаты. Рвение сменилось осторожностью, и он тихо зашел внутрь. Жан не спал, глядя куда-то в окно. Услышав шаги, он повернул голову к выходу, и их взгляды поймали друг друга. На пару минут в палате воцарилась тишина, хотя эти взгляды кричали о гораздо большем, чем могли бы объяснить слова. - Хироки, - голос Жана показался ниже обычного, когда он произнес имя юноши. – Я ждал тебя. Несколько неуклюжих шагов Хироки сократили дистанцию, и Жан с неимоверным удовлетворением почувствовал, как пальцы друга коснулись его руки. - Не больше, чем я тебя, - нервно усмехнулся Хироки. – Пожалуйста, больше никогда так не делай. - Я… постараюсь. Они вновь молчали какое-то время, просто глядя друг на друга. - Прости за то, что наговорил тебе в последний раз. Я бежал за тобой, чтобы поговорить и вернуть, но… - Ты не имеешь права меня оставлять, - Хироки сел на край кровати, его губы дрожали. – Никогда больше. Особенно так, - он наклонился и обнял друга за шею, спрятал лицо на его плече. – Никогда не прощу, если ты умрешь. Жан положил здоровую ладонь на спину юноши и улыбнулся: - Думаешь, я бы вынес, если бы история повторилась? Я больше не хочу терять любимого человека. - Жан, - шепнул Хироки и замолчал. Хватит ненужных слов, вновь вскрывающих раны. Лучше сказать совсем другое: - Я люблю тебя. Вздох облегчения вырвался из груди Жана. - И я тебя.