Посвящение в рыцари

Они шагали по палубе «Владычества». Лязг керамитовых сабатонов сотрясал настилы боевой баржи. Это был единственный звук, слышный на многие километры вокруг, за исключением ритмичного гула плазменных двигателей, толкавших исполинский звездолет сквозь космическую бездну. Путь освещали вспомогательные светильники, располагавшиеся по всей длине галереи. Света хватало ровно на то, чтобы позволить космическим десантникам передвигаться, не прибегая к помощи визоров. За пределами этой узкой световой тропы галерея простиралась в мрачную темноту, как вверх, так и по сторонам. Временами то тут, то там из темноты выплывали мрачные колонны, испещренные воспоминаниями о давно забытых сражениях, каменные гаргульи, охранявшие умерших в незапамятные времена хозяев от непрошенных гостей, и герметичные противовзрывные двери, ведущие в запечатанные тайные галереи корабля. Марк в очередной раз удивился тому контрасту, который флагман капитула Рыцарей Феникса составлял с его собственным кораблем «Разящий», фрегатом типа «Гладий». И дело было вовсе не в размерах, хотя «Владычество» затмевало собой любой другой корабль флотилии. На «Разящем» кипела жизнь. Ни один коридор не пустовал. Редко где-либо можно было избежать шума от непрекращающейся работы погрузчиков, орудийных сервиторов и собратьев Марка из корпуса технодесантников. Всякий, кто ступил на палубу фрегата, не увидел бы разницы с внутренним распорядком любого другого звездолета космического десанта. «Владычество» же больше походило на корабль-призрак. За полчаса блужданий по его коридорам Марк не увидел ни одной живой души, за исключением обслуживающей бригады рабочих на ангарной палубе и воинов своего собственного отделения. Флагман был почти пуст – мрачное свидетельство отчаянного положения капитула. Поговаривали, что такое происходит и на других кораблях флотилии. Марк оглянулся на своих братьев из отделения Вордрейна. Четверо, не считая его самого и их предводителя, мрачно шагавшего впереди. Севрин, Ратиан, Валерон. И Амадей. При стандартном комплектовании отделения в десять боевых братьев. Еще одно неприятное напоминание. Марк слышал, о чем говорили в своих таинственных лабораториях апотекарии. Еще несколько лет назад число космодесантников немногим переваливало за сотню. «Сто тридцать обреченных» – так прозвали ту горстку космических десантников, что отправились бороздить просторы Сегментума Пацифик в поисках нового дома и рекрутов, подходящих для имплантации чрезмерно взыскательного геносемени. Всего сто тридцать Астартес осталось от некогда могучего капитула, прошедшего тысячелетнее чистилище в рядах истребительных команд Инквизиции из-за событий, о которых уже не помнил ни один хронист. Но Марк не знал о тех временах. Он, как и остальные, попал в капитул совсем недавно. Прошло всего несколько лет с тех пор, как его, Амадея и еще сотни голодных детей забрали из зловонных переулков их дикого, преступного мира, и бросили умирать на жестоких скалах среди бушующих океанских вод. Едва ли десятая их часть пережила испытание штормом лишь для того, чтобы сгинуть в жутких муках во время Ритуала Возвышения. В конце пути остались только они двое. Марк и Амадей переглянулись. Они успели стать друзьями в том смысле, в каком вообще могли быть друзьями два сверхчеловека, чье существование сводилось к бесконечной войне. Марк по привычке сжал в кулак широкие, похожие на стволы деревьев, руки – последствие генетического дара, наделяющего достойных невероятной физической силой и выносливостью. Он не помнил жизни до возвышения. Не помнил войны уличных банд Крозии и то, как этими самыми руками забрал жизнь у кровного родича Амадея. Не помнил Марк и природу уродливого шрама, разделяющего его в целом благородное лицо от угла рта до правого уха. То были лишь отголоски безвозвратно утраченного. На смену бандам пришел капитул. На смену грубым воинским кличам и клановым татуировкам пришли литании и молитвы, аккуратно занесенные на несгораемые свитки, свисающие теперь с его наплечников и нагрудника. Вместо уличных войн и поножовщин – битва на просторах галактики. Идя по палубам «Владычества», Марк размышлял над мрачной иронией этого названия. Не было ничего, чем владели бы Рыцари Феникса за пределами нескольких звездолетов, рассекавших мрачную черноту космоса. Раз за разом воины капитула высаживались на миры только для того, чтобы выяснить, что они пусты или практически бесплодны, а их деградировавшее население непригодно для несения службы в рядах Ангелов Императора. В этот раз флотилия вышла из варпа в системе, находящейся на достаточном удалении от внутренней границы Сегментума Пацифик. Чем дальше Рыцари Феникса отдалялись от тронного мира, тем меньше надежды оставалось на обнаружение подходящей планеты. Но рано или поздно удача должна была им улыбнуться. Рано или поздно Марк ступит на землю мира, который сможет назвать своим. Он ощущал эту потребность так явственно, словно он еще помнил и тосковал по бывшей родине. Так можно было сказать о многих Рыцарях Феникса. Сама кровь заставляла их ощущать острое чувство принадлежности. Ещё с древнейших времен желание принадлежать к чему-то большему было неотъемлемой частью человеческой природы. Рыцари Феникса не могли бы удовлетвориться ролью звездных пилигримов и космических палачей, обречённых путешествовать от системы к системе, истребляя семена инопланетной угрозы и скверны и пополняя свои ряды тем материалом, какой предоставят им случайно подвернувшийся под руку миры. Иметь кровную землю, родину, феод, если угодно, было для них столь же непреодолимым стремлением, каким для Ультрадесанта — следовать предписаниям их генетического отца, а для сыновей Льва — ревностно охранять свои древние тайны. В этом стремлении Марк нисколько не отличался от других Рыцарей Феникса. Впрочем, нет. Марк пока еще не стал Рыцарем Феникса в полном смысле этого слова. Именно поэтому он сейчас был здесь. Бойцам отделения Вордрейна выпала честь стать первыми инициатами, посвященными в боевое братство спустя довольно долгое время. Марк знал, что никто не получал священный силовой панцирь с тех пор, как Сто Тридцать начали свой долгий путь через звезды. Боевые братья из следующего по старшинству набора исчислялись единицами, а их возраст уже сильно переваливал за пятьдесят лет по терранскому исчислению. Этот факт заставлял гордиться, но и ошеломлял осознанием грядущей ответственности. Оба эти чувства без устали боролись в нем во время ночной вигилии накануне посвящения, и сейчас, когда инициаты приближались к священному залу флагмана, Марк все сильнее ощущал внутреннее напряжение. Но чем сильнее эмоции силились прорваться наружу, тем яростнее Марк изгонял их прочь. Не показывай страха. Отринь и уничтожь сомнения. И вот момент настал. Марк вошел в святая святых флагмана Рыцарей Феникса вместе с одиннадцатью другими инициатами. Такие же молодые, как он. На вид не старше подростков. Они и были бы подростками, если бы не обменяли свою человечность на нечто более грандиозное. У всех, как и у него, были синие глаза, темные волосы и благородные лица, напоминавшие профили воинов Древней Терры. Разве что черты их казались чрезмерно крупными, чтобы принадлежать обычным людям. Был ли он готов? Достаточно ли он пролил крови за эти годы? Всему ли обучился у своих командиров? Достаточно ли он силен духом, чтобы присоединиться к рыцарству? Теперь, когда он стоял, преклонив колено перед своим повелителем, эти вопросы отошли на второй план. Все происходило так, как и должно быть. Он станет боевым братом капитула и заслужит оказанное ему доверие, проливая кровь в горнилах будущих войн. Он оглянулся по сторонам. Этот зал знавал и более масштабные собрания. Много веков назад здесь, без сомнения, проводились торжественные награждения и триумфы. Но едва ли хотя бы одно мероприятие было похоже на то, что совершалось сейчас. Зал мог вместить почти полторы тысячи космических десантников в полном боевом облачении. Теперь же у тронного возвышения их можно было насчитать едва ли три десятка. Среди них были боевые братья, сержанты, капитаны и три оставшихся в капитуле капеллана. Пустота, царившая в других частях зала, лишь подчеркивала скромность церемонии. Это место было не только центром собраний, но и хранилищем памяти о прошедших триумфах. Впрочем, и тут многих ждало бы разочарование. Там, где обычно располагались постаменты, знамена и геральдические изображения былых кампаний, висели черные как уголь драпировки. Даже огонь светильников и плазменных свечей, казалось, избегал этих напоминаний о славном и жестоком прошлом флагмана, оставляя их в обманчивом царстве теней. Место было похоже на склеп в той же степени, в какой олицетворяло зал героев. – На колени, – ледяной голос разорвал повисшую на мгновение тишину после того, как инициаты остановились перед тронным местом. Не оставалось сомнения в его нечеловеческой природе – столько в нем было внутренней силы. Марк без колебаний повиновался приказу. Он исходил от того, перед кем ощущали трепет даже боевые братья капитула. Магистр Франц Октавиан восседал на троне из белого мрамора и темного дерева. На вид он был совсем еще не стар для человека, облеченного такой властью. Высокий, стройный, с каштановыми волосами, ниспадающими до шеи, он сидел абсолютно неподвижно, будто сфинкс, облаченный в древние рыцарские доспехи. Огненные птицы на нагруднике и ронделе были выполнены из красного золота – словно яркие сполохи среди темной стали остальной брони. Казалось, его совсем не заботила внешняя скромность их собрания, и при взгляде на магистра Марк позабыл гнетущее впечатление, произведенное на него этим местом. Марк помнил времена, когда боялся взглянуть на череп-маску капеллана Дорея, своего наставника, однако ничто не шло в сравнение с глазами его повелителя. Холодные, глубокие, пронзающие насквозь, как и его голос, эти глаза не ободряли, не осуждали и не испытывали, но делали все это одновременно. Под этим взглядом Марк чувствовал себя будто насекомое, пришпиленное булавкой к столу. – Вас призвали сюда, дабы отвергнуть, – продолжил магистр. – Или же признать достойными. На свободном пространстве между инициатами и троном стояли жаровни, сделанные из грубых чугунных прутьев. В них плясал огонь, отбрасывая на стены зала высокие тени. Марк начинал догадываться об их предназначении. – Верховный капеллан уверен, что вы достойны рыцарского панциря. Вам предстоит последнее испытание, которое проверит справедливость его ожиданий. Из тени выступили двенадцать фигур, облаченных в длинные рясы. Их лица терялись в тени балахонов, но Марк все равно узнал в них сервов капитула, наиболее приближенных к магистру. Все как один вытащили на свет двуручные мечи и опустили острия в угли жаровен. Марк отстегнул левый наплечник, оставив плечо и часть шеи незащищенными. Остальные инициаты сделали то же самое. Он напрягся в ожидании испытания. Левое плечо Марка отозвалось мучительной болью, когда серв возложил на него раскалившееся докрасна острие. Он знал, что ничем не должен выдать охватившую его агонию, ни звуком, ни жестом. Иначе испытание будет провалено, а его самого ждет жестокая участь недостойного. Все тело напряглось до предела, превозмогая боль. Ногти впивались в ладони, зубы были готовы треснуть под силой сжимающихся челюстей. Наконец все кончилось. Только когда клинок убрали с его плеча, он позволил себе шумно выдохнуть сквозь сжатые зубы. Остальные тоже пытались справиться с отголосками боли, но главное испытание они выдержали. Воздух наполнился тяжелым запахом горелого мяса. – Ваша плоть подтвердила вашу правоту, – снова раздался голос магистра. – Как и чистоту ваших душ. Впервые за все время Октавиан пошевелился, встав с трона и остановившись перед новоиспеченными боевыми братьями. – Ныне нарекаю вас Рыцарями Феникса. Из огня вы рождены и огнем испытаны. И этим огнем вы очистите галактику от врагов Империума. Встаньте. Боевые братья повиновались. Октавиан прошел вдоль строя, и остановился возле закрытой переборки у одной из стен. – Открыть обзорный экран, – приказал он. Переборка медленно опустилась вниз, открывая гигантский иллюминатор, занимающий большую часть стены. Зал наполнился ровным белым светом, исходящим от далекой звезды. Воины один за другим потянулись к экрану, привлеченные зрелищем. – Что это? – не выдержав, спросил Марк. Он силился заглянуть за спины остальных десантников, которые столпились позади магистра. – Это то, брат, зачем мы здесь, – ответил Октавиан, указывая на голубоватый шар на границе экрана. – Мы долго искали его, и наконец нашли. Этот мир называется Тандрамар. И мы сделаем его своим владением. Вам выпадет честь первыми ступить на эту землю и заявить наши права.