Информация никак не хотела укладываться в искалеченной психозом и таблетками голове. Нервы окончательно дали сбой, неготовые больше к встряскам. Тело стало ватным, взгляд отупелым — сосуд опустошен. Сельма больше не могла протестовать, не могла бежать или сопротивляться. Это стало точкой невозврата. Осознавать абсурд ситуации больше не было возможным.
Ведунья сидела напротив, сохраняя свой прежний безобразный облик. Сморщенная рука держалась за свою трость, а хриплый голос был почти дружелюбным.
— Здесь обитают не только провинившиеся жители. Ведьмы, не находя больше магических сил в реальной жизни, терпящие гонения инквизиции, нашли город Темного Властелина прекрасным убежищем. Здесь мы не терпим лишения. Лишь по окончанию цикла должны слушать эти отвратительные вопли в ожидании, что рано или поздно это закончится. Крики спать не дают. Мы не любим конец цикла. Особенно зная, что
Он позволяет перед этим поиздеваться горожанам над нашей сестрой. Но это её сделка. Темный Властелин велик. Пойти против него — пойти против Вселенной.
— Но при чём тут я?.. Зачем я ему? Ведь я не Иоханна…
От прежней Сельмы не осталось ничего. Сломленная, безвольная, опустошенная — кукла, пустышка. Сейчас она способна была только слушать. Ни на что большее не годилась.
— Ты забыла, милочка, что сильнее жажды мести, которая осуществляется в конце каждого цикла, Некромант жаждет вернуть потерянное. Ты — её потомок. Дар передается в роду бессистемно, выборочно. Не думай, ты не первая, кому этот дар достался, и, следовательно, не первая из своего рода, кто побывал в этом месте. Однако тебе этот дар достался наиболее полно. До тебя еще никому не удавалось почти полностью перенять память этого места. Лишь какие-то фрагменты из его истории, сцены. Темный Властелин жаждет того же, что и в своей прежней человеческой жизни, поэтому ты и попала сюда. Твои предшественницы либо не выдерживали испытаний, либо не принимали уготованную участь.
— Что… за участь?
— Когда он снова обретёт утраченное, мучения для Асцелии прекратятся, а город обретёт хозяйку. Наследница Иоханны встанет по его левую руку, правя этим миром вместе с ним. Это место вернёт себе былую магию, ведьмам тоже станет лучше. Мы черпаем из города силы, пожираем подачки магии более сильной, чем наша.
— А что было с остальными?!
— С остальными? — Ведьма будто удивилась. Хмыкнула, словно её спросили о зарезанных на суп курицах. В отведенных глазах мелькнуло пренебрежение. — Кто не выдержал испытания, в них же и погиб. Кто отверг руку Хозяина, превратился в обрюзгших отупелых горожанок. Они уже не помнят прошлого, от них ничего не осталось.
— Так значит… Мне не выбраться отсюда?!
Белоснежный глаз снова раздраженно сверкнул в сторону Сельмы.
— Я дала тебе подсказку ещё при первой нашей встрече. Теперь выбор за тобой. Выживешь — и он тебе предложит честь, силу и могущество. Ты станешь его Иоханной, дав этому месту новую свежую кровь и силы. Мы обретём былое могущество и власть. Или же ты можешь сгинуть в бездне. Решай сама!
Старуха, скривившись от боли, стала медленно вставать на негнущихся старческих коленях, еле перебирая затем ногами, но Сельма тут же подскочила с места, как сверчок, задавая еще один отчаянный вопрос:
—
Он не оставит меня так просто в покое!
Он сказал, чтобы я нашла его! Как мне это сделать?!
Ведьма медленно обернулась к девушке и вдруг весело рассмеялась. Пару дней назад от этого смеха Сельма бы съежилась, как ребёнок, пожелав забиться подальше в какой-нибудь безопасный угол. Но в сравнении с чередой событий и образов, свидетельницей которых она стала, образ старухи уже не трогал её.
— Найти его несложно. Спроси у горожан.
— Что?.. Так просто?..
Не ожидав такого простого алгоритма действий, Сельма снова осталась стоять как вкопанная, пока ведьма, продолжая смеяться во весь голос, отвернулась и стала заниматься нелепо бытовыми делами. Девушка поняла, что больше ничего от неё не дождётся. Да ей было это и не нужно. Сильная внутренне от рождения, она снова обрела былую уверенность. Она выберется отсюда во что бы то ни стало! Это безумие её не возьмёт! Она не станет его частью!
Сельма ринулась назад в город, сжимая кулачки с такой силой, будто готова была физически обороняться от каждого из его жителей. Как и следовало ожидать, горожане вновь вернули свой прежний облик, но больше не вели себя как прежде. Враждебными взглядами они провожали Сельму, расступаясь перед ней в стороны. Набрав полной грудью воздух, а заодно и собрав всю волю в кулак, Сельма крикнула:
— Где мне найти
его?!
Однако горожане непонимающе пялились на девушку, не выказывая никаких более реакций. Запыхавшаяся, измотанная, Сельма крутилась из стороны в сторону. Надежды рушились с каждой новой секундой молчания. Неужто старуха снова поглумилась? Молчание горожан заставило шатенку переформулировать вопрос:
— Где я могу найти вашего Хозяина?! Тёмный Властелин! Некромант!
Все жители неожиданно, как один, развернулись лицом на север, указывая туда пальцами и замерев, как восковые манекены. От всего этого становилось так жутко, что снова захотелось бежать, но Сельма уже понимала, что это не поможет.
Робко, каждый раз испуганно оборачиваясь назад, она стала ступать в указанном направлении. Решимость, злость, желание скорее выбраться заставили её ускорить шаг.
Окраина города. Поляна. Последний житель, как истукан, с невидящим взглядом указывал ей то же направление. Пришлось идти. Снова под ногами мягкая трава. День клонился к сумеркам, но Сельма уверенно шла вперед в неизвестном ей направлении. Поляна была огромной и не подавала никаких признаков жизни.
— Да где ты, черт бы тебя побрал…
Сельма, подгоняемая всё нарастающей злобой и гневом, потеряла последние капли страха, уверенно вышагивая вперед и периодически крутясь вокруг своей оси. Пока не почувствовала чье-то появление позади…
— Меня искала?
Вздрогнув, девушка тут же обернулась. В черной монашеской рясе стоял человек… Не человек! Лица его не было видно в черной бездне капюшона, старческие руки были скрыты длинными рукавами. Вид монашеского смирения скрывал за собой безграничную силу и тьму, которую Сельма ощутила в первые же секунды его появления. Воцарившееся молчание снова разорвал мужской голос, хорошо знакомый. Его нотки до сих пор вызывали спазмический ужас в животе и холод по спине. Сельма подобралась всем телом, готовая обороняться, как только Некромант сделал расслабленный шаг в сторону. Её готовность к физической самозащите выглядела нелепо, веселила.
— Весьма похвально, Сельма. До сих пор жива и даже успела познать историю этого места. Большие успехи. Я почти восхищен.
Как хищник, он стал обходить её кругом, не сокращая, однако, радиус до центра. Сельма едва не зарычала:
— Ты просто чертов шизофреник! Отпусти меня! Я никак не связана с твоим прошлым! Мое мнимое родство ничего не значит. Оно не вернёт тебе твою Иоханну и не даст долгожданного покоя!
Ответом стал бархатный смех, который тяжело было приписать дряхлому старику. Под действием силы проклятия сморщилось лишь тело, но не внутренняя суть.
— Ты похожа на неё больше, чем думаешь.
— Да ты больной! А если считаешь, что я останусь здесь и разделю твои ненормальные фантазии, то ты ещё и глупец! Я лучше сдохну!
— О, об этом тебе мечтать уже не придётся. — Хищник играл, Сельма чувствовала это. Ни одно её слово не было воспринято серьёзно. Некромант вышагивал по какому-то своему сценарию, сюжет которого явно разнился с планами шатенки.
— Да пошёл ты… — неожиданно Сельма заговорила тихо. Отчаяние отбило последние остатки разума, в котором слишком удачно всплыли слова колдуньи:
«Беги! Твоя цель только выжить! И помни, выход найдёшь лишь под землёй!»
Голос старухи, как живой, раздался в голове. Руководствуясь инстинктом, Сельма уже знала, где выход, знала куда бежать. И она сорвалась прочь. Некромант не остановил чарами, не дрогнул, не сошёл с места, даже не повернул голову в сторону беглянки. Однако это было и не нужно. Сельма чувствовала, как весь этот мир восстает против неё. Деревья шумят, словно зловеще шепчут ей в спину проклятья, ветер бьёт в спину, отовсюду начинают доноситься страшные звуки: вопли, скрежет, рычание. Но ей нужно только добраться до другой поляны, небольшой, где был вход в шахту. Раз терять ей уже нечего, она готова была рискнуть всем и поставить на кон всё, что имела. А имела она, собственно, немного: лишь свою жалкую жизнь.
Но чем ближе приближалась девушка к своей цели, тем отчетливее её уши улавливали странное монотонное причитание:
— Удитхол… Уритхол… Удитхол… Уритхол…
Маршевый шаг, огненные факелы, чёрные мантии и глубокие капюшоны… Армия множества близнецов, монахов, стоящих плечом к плечу, приближалась к ней. Их причитания становились всё громче.
Сельма ускорилась до чувства разжигающегося пламени в лёгких. Она выскочила на поляну, но вдруг увидела, что навстречу ей идёт такой же отряд. Жертва оказалась в кольце. Не было видно ни одного лица, но эти барабанные причитания и факелы навевали ужас. Кольцо сжималось всё плотнее и плотнее. Сельма поняла, чего они хотели. Некромант играет только на жизни. Её снова загоняли, как лань на охоте. Эти существа в мантиях, казалось, сожрут её заживо или сделают что-то очень страшное. Но марионетки-мертвецы не могли думать, а, значит, не видели, что в этом кольце у шатенки был выход.
Молниеносно проанализировав ситуацию, девушка поняла, что если она не рванёт сейчас в шахту, вход в неё останется за пределами кольца, и тогда шансов на спасение уже не будет. И Сельма рванула. Со всех ног она понеслась навстречу тесно вышагивающим к ней мертвецам, навстречу страху и зияющей тьме прохода в шахту, в которой ждала её ещё большая неизвестность, чем на поверхности. Кто знает, куда приведут Сельму её предположения? Возможно, сейчас несчастная бежала прямо навстречу своему концу…
***
Тьма шахты окутала её поглощающими объятиями холодной темноты. Позади были слышны ещё маршевые хоровые причитания, отбивающие точный ритм, но здесь этот гул становился глуше. Впереди было не видно ни зги. Монахи с факелами попытались ввалиться следом, но что-то их не пускало. Словно невидимый барьер стоял между поляной и штреком шахты. Они рычали, размахивали факелами, но были бессильны. Огонь несколько раз осветил выглядывающие из-под капюшонов подбородки, что заставило Сельму по инерции сжаться от отвращения: с освежеванных челюстей без губ стекала слизь, зубы скрежетали и продолжали чеканить странные слова. Один из монахов выронил факел, который весьма удачно скатился к ногам девушки.
— Вот уж спасибо! Удружил!
Убедившись, что мертвецы не могут пройти сквозь барьер, Сельма робко обернулась к раздваивающемуся тоннелю. Пути назад не было. Вход был забит кровожадными мертвецами, а впереди её ждала лишь неизвестность. Оставалось только шагнуть в неё и поставить на кон всё. И Сельма шагнула, выбрав левый проход.
Время текло медленно, оно словно остановилось и потеряло свой счёт. Чем дальше уходила шатенка, тем труднее становилось дышать. Множество раз она уже подумала о том, что выбрала не тот путь, да и что вообще приняла не то решение, отважившись спуститься в подземный лабиринт. Землянистые стены отражали каждый звук её шагов эхом. Факел освещал немногое, а потому впереди всё время зияла черная дыра. Такая же была и позади, что обостряло чувство абсолютной беззащитности. Как только она оборачивалась спиной к одной из сторон, по телу пробегали липкие мурашки. От этого Сельма почти всё время шла полубоком, ожидая подвоха с любой стороны. Хотя, конечно, побег от монстров в тоннеле — полнейшая нелепость.
Всё время ей хотелось остановиться и никуда не идти. С детства она боялась темноты. Часто именно там её ждали самые липкие кошмары. Но разум заставлял идти дальше.
Вскоре проход расширился и перерос в пещеру с чередой каменистых колонн. Звук от шагов стал звонче. Где-то был слышен звон капель. Сельма даже старалась не дышать, и всё же её присутствие было здесь слишком громким. Оно не могло не пробудить существ, обитающих в беспросветной тьме шахт.
Копируя её шаг, позади выросло нечто уродливое. Отдаленно оно напоминало силуэт человека, но было без рук и с вывернутыми внутрь коленями. Круглая грудь подалась вперёд колесом, а лицо было затянуто кожей.
Переваливаясь с ноги на ногу, оно приближалось всё ближе и ближе к Сельме, пока она не обернулась и не закричала во всё горло. С ужасом девушка заметила, что с других сторон пещеры подтягиваются собратья подземной нечисти. И снова бег… Она бросилась бежать, не разбирая пути, пока позади с звучным шорохом толпа этих уродов сплачивалась за ней.
Тоннели стали двоиться, троиться. Сельма не запоминала пути, выбирала наугад и молила судьбу только об одном: не нарваться на тупик!
Судьба услышала мольбы несчастной. Даже улыбнулась своей коварной улыбкой. Вбежав в один из проходов, Сельма ощутила в спёртом воздухе, в котором дышать запыхавшимися лёгкими было уже практически невозможно, свежий порыв воздуха! Надежда окатила её жаром. Тело, горящее под нездоровой испариной, покрылось гусиной кожей. Шаг за шагом, метр за метром. Путь стал подниматься в гору. Впереди замаячил свет. От монстров, кажется, она отстала. Да и, думается, на свет они бы не вышли. С радостным возбуждением Сельма бежала к белой точке. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Свет ослепил. Опьянил свежий ледяной воздух. Беглянка немедленно закрыла руками лицо, оказавшись на необычайно широком пространстве. Гул океана оглушил, голова закружилась. Отнюдь не сразу глаза привыкли к свету и, наконец, смогли оглядеть местность вокруг.
Огромная равнина, поросшая сочной травой, перерастала в высокий обрыв перед бескрайним великолепным океаном, шумящим своими разбивающимися о каменистые глыбы волнами, как огромное чудовище, урчащее у подножия земли.
Этот шум был необычайно громким. Бескрайний простор небес заставлял голову кружиться ещё сильнее. Оглядевшись, Сельма поняла, что наконец-то свободна… Она свободна! Смех, радость и слёзы смешались воедино. Она не могла в это поверить!
— Свободна… Неужели я свободна!
Радостные слёзы перешли в истерический смех. Грудь распирал восторг.
— Свободна! Да, я свободна! Ты просто ненормальный урод! — вложив всю злобу и гнев, девушка выкрикнула это обратно в шахту и снова обернулась к бескрайней водной синеве. — Я свободна…
В порыве своего восторга Сельма не увидела, как выход из шахты выплюнул из себя сгусток плотного белого тумана. Он коварно пополз по земле, окутывая ноги Сельмы.
— Что? Что это?!
Как живой, туман поднялся вверх и весь мир вокруг дрогнул рябью, поплыл.
— Что… это… такое…
Сельма не успела договорить и упала на влажную землю прямо в молочные сгустки. Какое-то время тело неподвижно лежало в этой белоснежной пелене, пока что-то крепко не обвило лодыжки девушки и резко не утащило её назад в шахту. А следом за ней и туман спешно забрался обратно во тьму, словно его здесь и не было.
***
Обсидиановые каменные своды прятали свои верхушки где-то во тьме. Света здесь практически не было, он исходил лишь от жарких языков факелов, еще больше коптящих это помещение. Сложно было понять, где находится пещера: над землей или же под ней, ибо наружный свет не проникал сюда.
Тихие шаги отдались лёгким эхом. На холодном каменном полу лежало женское тело с едва заметно колышущейся грудью от слабого дыхания. Коричневое платье изрядно истрепалось, а сверху нелепым мешком свисала чёрная толстовка. Над девушкой, возле ступеней, ведущих к деревянному трону, возвысился
Он.
Время затерялось где-то в каменных лабиринтах пещеры. Какое-то время Некромант наблюдал за своей жертвой. Отвернувшись, он поднялся на высеченный каменный помост и привычным движением сел в высокое деревянное кресло. Из-под глубокого капюшона мелькнула холодная железная маска, а руки легли на грубой работы подлокотники.
«Разве я обещал свободу за выживание?»
