Горизонт событий

      Великий оммёдзи Хамо Тадатомо неторопливо поднес ко рту трубку, втянув в себя едкий дым. Горечь паров привычно кольнула язык и наполнила легкие, но сегодня, сейчас не принесла никакого расслабления. Он медленно выдохнул; дым заклубился сизыми полукольцами, уносясь к потолку и исчезая в густых тенях.       Тадатомо бросил хмурый взгляд на женщину, сидящую на коленях перед ним. По общей напряженности можно было легко догадаться, что сидеть подобным образом для нее непривычно, а потому, наверное, очень тяжело. Женщина все время ерзала, от чего связанные за спиной руки нелепо шевелились всякий раз, когда она безуспешно пыталась найти более удобное положение. — И что же мне делать с тобой? — бросил в пространство Тадатомо, озвучивая мысли. Вопрос не требовал ответа, да и какой женщине придет в голову заговорить без разрешения в присутствие мужчины, тем более такой, как она? Но пленница подняла взгляд своих невозможно больших темных глаз со складкой кожи над ними и бесстыдно улыбнулась. — Понять и простить? — со странным, совершенно неуместным в ее ситуации весельем произнесла она. — Или, хотя бы, разрешить сесть по-человечески, а то ноги жутко затекли.       Ее речь лилась легко и удивительно правильно. Для такой дикарки, она поразительно хорошо говорила на их языке.       Еще утром, Тадатомо не мог представить, что окажется в компании варвара и будет решать его судьбу. Но еще до часа Змеи из дворца пришел приказ срочно явиться. Наследный принц рассказал, что на охоте он и его люди нашли в горах чужеземку. Без слуг или хоть какого-нибудь сопровождения, она выбежала чуть ли не под копыта лошадям, несла какой-то вздор и все время просила отвести ее к Великому оммёдзи. Когда в этом ей было отказано, и Наследный принц приказал пленить женщину, та почти без труда покалечила лучших его воинов, призвав на помощь воду из ручья.       Лишь только чудом все остались живы. Наверное, варварка давно скиталась по лесам, потому что выглядела неопрятно и обессиленно.       Ее связали, пригнав во дворец, где неделю пытались выяснить сколько еще чужеземцев прибыло вместе с ней, с какой целью…       Но женщина упрямо твердила, что совершенно одна и не знает, как оказалась в их краях. Разумеется, это была ложь. Во всех известных землях люди не настолько отличались от них, как отличалась эта дикарка. В конце концов, Наследный принц решил передать ее Тадатомо, может, у него хватило бы сил выудить из нее правду. Тем более кто, как не глава Оммё-но-рё сможет подавить ее демонскую силу?       И вот сейчас она здесь, сидела перед ним: на ней было самое простое одеяние из грубой ткани, доходящее ей до колен. Явно с чужого плеча, потому что ткань опасливо трещала по швам от каждого ее движения. Вытянутое лицо с отчетливо виднеющимися скулами, длинный нос, большие глаза… этого было достаточно, чтобы счесть ее уродливой. Такой она и была, эта ведьма из варварских земель. Но не дикая внешность поразила Тадатомо так сильно, а это упрямое бесстыдство и огонь во взгляде, с которым она смотрела ему прямо в глаза. — Мне передали, что ты настаивала на встрече со мной, — решив пока проигнорировать дерзость этой женщины, произнес Тадатомо. — Я хотела встретиться с Великим оммёдзи, — сказала женщина, упрямо вздернув подбородок. — Он перед тобой, — усмехнулся Тадатомо, наблюдая, как дикарка меняется в лице. Она нахмурилась, плечи ее поникли, и она уставилась невидящим взглядом в одну точку, размышляя о чем-то.       Тадатомо не торопил ее. Было неожиданно приятно простой констатацией факта выбить почву у нее из-под ног, лениво брошенной фразой сломить ее дерзость и решимость. Эта женщина не нравилась Тадатомо: было в ней что-то, что заставляло настороженно следить за ней, опасаясь действий. Оммёдзи не понимал, почему он испытывает в присутствие этой ведьмы такие противоестественные чувства. Она была обессилена, слаба, а он — Великий оммёдзи — был сильнейшим во всей стране заклинателем. Никто и никогда не сможет победить его, и уж тем более это не под силу какой-то женщине. — Вы — не Хао, — уверенно изрекла она, даже кивнув каким-то своим мыслям. — Не знаю, кто такой Хао, но я — глава Оммё-но-рё Хамо Тадатомо. Я — Великий оммёдзи, — с нажимом, выделяя каждое слово, тем самым подчеркивая их значимость, ответил Тадатомо.       Женщина не выглядела нисколько впечатленной. Она цокнула языком, снова предприняв неловкую попытку найти более удобное положение для своего затекшего тела. — Хреново, — выдохнула она. — Не трать мое время, женщина! — начал терять терпение Тадатомо, — Говори, зачем настаивала на встрече со мной или отправляйся на плаху. У меня и без тебя дел полно! — На плаху? — как эхо повторила она. — Нет, на плаху я не собираюсь. Конечно, есть вероятность, что я вернусь домой, когда палач опустит мне на шею топор, но, знаете, рисковать не хотелось бы.       Она вновь шевельнулась, неловко заваливаясь на бок и вытаскивая из-под себя ноги. У Тадатомо дернулась бровь от такой наглости, когда она села по-мужски, скрестив ноги. — Ты — сумасшедшая… — поражено догадался Тадатомо, на всякий случай концентрируя силу, если эта дикарка предпримет хоть что-то. Но она покачала головой, понимающе хмыкнув. — Я тоже оммёдзи. И я сильнее вас, — довольно произнесла она, наблюдая, как на его лице появляется хмурое выражение. — Да, я знаю, что ты едва не утопила одного из самураев принца прямо на земле, когда тебя попытались схватить, — кивнул Тадатомо. — Но ведь не утопила же? — растянула она губы в улыбке нашкодившего ребенка. — Я же к ним по-человечески, а они наставили на меня свои мечи и вопят что-то наперебой. Я и так настрадалась, знаете ли. Что мне оставалось делать? Это была всего лишь самозащита! А они меня — хвать — и застенок, пытали. Это вообще ни в какие ворота! Мне адвокат нужен!       Она часто задышала от долгой речи. Тадатомо совершенно не понимал, как женщина может столько говорить? Из какой дикой страны она прибыла, где женщина может позволить вести себя, подобно мужчине? Она вызывала стойкое чувство отвращения, но и какой-то необъяснимый страх. Даже так, когда она была совершенно обессилена, измучена долгими пытками и не представляла никакой угрозы, в ней было что-то, что заставляло Тадатомо настороженно следить за каждым ее случайным жестом.       Она не приукрашивала, когда заявляла, что сильнее него. Ее сила ощущалось во всем: в языке тела, мимике, жестах и взгляде. Особенно во взгляде. Еще никогда Тадатомо за всю свою жизнь ни у кого не видел таких живых глаз. — Ты сказала, что ты оммёдзи. Какого шинигами ты используешь? — Шини… чего? — нахмурилась она. — Без понятия, что это за чудо-юдо, но мой хранитель — Дух Воды, подаренный мне Королем.       Тадатомо нарочито медленно выбил трубку, и снова затянулся, давая себе краткую передышку, собраться с мыслями. — Что ж, вижу, дерзости в тебе хоть отбавляй. Но не волнуйся, этот недостаток легко выбить из тебя.       Она вскинула голову, оскалившись. — Бить будете? Меня, слабую маленькую женщину? И не стыдно? — она истерично рассмеялась, но, когда от нового неловкого движения в ее плече что-то хрустнуло, она зашипела сквозь стиснутые зубы и резко побледнела от боли. — Наследный принц отдал тебя мне. Поэтому сейчас я решаю твою судьбу. В твоих же интересах вести себя, как подобает женщине.       От нее послышался только раздраженный выдох. — Ты сильная, — продолжил Тадотомо. — Я чувствую это. Мне интересно кто ты, откуда знаешь наш язык и о каком Короле говоришь, который в праве раздавать подобные подарки. Поэтому пока я этого не выяснил, я сохраню тебе жизнь. Ты будешь служанкой в храме — всегда у меня на виду. Но запомни, если ты допустишь хоть одну ошибку, я позабочусь, чтобы от тебя не осталось даже пепла.       Дикарка шумно втянула ртом воздух, на ее лице появилось выражение смирения, которому, впрочем, глава Оммё-но-рё нисколько не поверил. Что ж, он непременно получит от нее все ответы, а потом отдаст нужный приказ. Но на сегодня разговор пора заканчивать, ему было о чем поразмыслить.       Он подал условный знак, и тут же седзи, ведущее на женскую половину открылось. Старшая служанка почтительно поклонилась, коснувшись лбом татами в ожидании дальнейших приказов. — Посели ее вместе с остальными, — отдал распоряжение Тадатомо. — Даю тебе три дня, чтобы обучить эту дикарку, как надлежит вести себя женщине. Если она совершит ошибку, то спрашивать буду с тебя. — Как прикажите, господин, — тихо произнесла служанка, не поднимая головы.       Тадатомо кивнул, после чего жестом велел этой дикарке подойти ближе. Та не сразу поняла, что от нее требуется, и мужчине пришлось повторить свой приказ вслух. Когда она поняла, чего от нее хотят, то неловко поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла.       Тадатомо достал из складок кимоно заговоренную нитку бусин, чтобы сдерживать силу этой ведьмы. Как только самодельный браслет был натянут на ее руку, ее тут же освободили от веревок.       Она все так же стояла подле него, потирая стертые в кровь запястья и с досадой разглядывала содранные ногти, будто напрочь забыла, где и в чьем обществе находится.       Служанка подавала ей какие-то знаки, чтобы эта женщина поторопилась и вышла к ней, но та будто не замечала ничего другого, кроме своих изувеченных рук. — У тебя есть имя? — зачем-то спросил Тадатомо. Просто из интереса, какие имена дают женщинам в какой-то далекой варварской стране.       Дикарка подняла взгляд, медленно и аккуратно растирая тонкие запястья. Она вдруг как-то странно улыбнулась, будто вспомнила о чем-то незначительном, но очень важном из своего прошлого. — Зора, — наконец ответила она с поразительным достоинством. — Я — жена Короля.