Горизонт событий

      Лето выдалось засушливым: сезон дождей в этом году так и не наступил. Зато участились землетрясения, а вместе с ними — как неизменный спутник — пожары, охватывающие «бумажные» домики в одночасье.       В Японии боялись этих катаклизмов. Умирали вместе с дрожью земли и возрождались, как только земля успокаивалась. В одно мгновение проживали целую жизнь, видели какой та была, какой могла бы быть, и с ужасом осознавали, что смерть придет спустя уже какую-то секунду. От нее не убежать, не спастись. Перед смертью все равны, будь ты простым крестьянином или даже Сыном Неба.       Но потом за «смертью» наступало воскрешение. Те, кому посчастливилось выжить, благодарили богов и будд за еще одну прожитую жизнь.       Всегда живя на грани, перестаешь страшиться смерти. Может, потому люди в Ниппоне были такими бесстрашными?       Другое дело пожары — здесь уж как повезет. Дом отстроить можно, они были легкими в строительстве, и имущество у большинства людей не представляло из себя особой ценности, а вот столь мучительная смерть была уже из разряда совсем других людских переживаний.       У Зоры переживаний прибавилось тоже. И пожары были последним, что заставляло ее подскакивать среди ночи от удушающего кошмара.       Три года. Именно этот срок Жрецы будут собирать участников Турнира по всему свету. Предварительных состязаний не будет. Они были не нужны, когда мир был столь разрозненным, а шаманов, в большинстве своем, не привечали.       Отыскать деревню Патчей в столь огромном, еще наполовину неизведанном мире — вот основная цель испытания первого этапа.       Так сообщил им с Хао Судья Алюмий, что ждал их в Китае, и кто засвидетельствовал перед Великим Духом их силу. — С тобой. Конечно, с тобой, а ты как думал? — высказалась Зора, когда оммёдзи предложил ей остаться. В ее положении было опрометчиво сражаться, да и вообще участвовать в любого рода авантюрах. Но Зора была непреклонна в своем желании следовать за ним. Она не постеснялась напомнить, что сам Хао настаивал на ее участии, и ее открывшееся положение не должно нарушить этих планов. Она не больна, она не при смерти, не истекает кровью, так почему он хочет, чтобы она упустила свой единственный шанс сбежать туда, где она, наконец, получит все ответы?       Хао не стал с ней спорить, лишь кивнул, принимая ее решение, но попросил не совершать что-нибудь безумное. Он бы попросил об этом в любом случае, и ее положение никак на эти опасения не влияло.       Пока ребенок в ее утробе — он не был живым. Так считали японцы. Все, что в этот период происходит с женщиной — ее личное дело и ее ответственность. Хочет сражаться — сражайся, хочешь работать — работай. Наоборот, если бы Зора, сославшись на трудности в выполнении прямых обязанностей, отказалась работать, то была бы не понята и даже осмеяна.       Зора и не собиралась.       Следующим вечером, после самого тяжелого разговора в своей жизни, они с оммёдзи отправились на встречу с Жрецом. Но перед этим, ближе к вечеру, когда Зора заставила себя выйти к ужину, ее подловил Мичи. — Вот, — протянул он ей письмо. Зора приняла из рук Старшего ученика послание, пробежалась хмурым взглядом по ничего не говорящим ей кандзи и молча протянула письмо обратно. — Здорово. Отправляй. — Ты даже ничего не скажешь? — удивился Мичи. — Ты же знаешь, что я не умею читать по-вашему, — с нотками раздражения проворчала Зора. — И я доверяю тебе достаточно, чтобы верить, что ты написал все, о чем я тебя просила. — Ладно… — протянул Мичи с хорошо угадывающимся скепсисом в голосе. — Но не хочешь ли ты вручить письмо сама? Тао — приближенный к императорской семье клан. Много дочерей и сыновей их клана становились родственниками императора Дракона. Нужный тебе человек наверняка живет где-то в столице. — Вот и прекрасно. Отправляйся туда и вручи от имени Хао это письмо. — Зора кивнула, придавая своей просьбе важности и уже было хотела уйти, как вовремя вспомнила. — И Айю с собой возьми. Мы прибудем в столицу через пару дней. Пусть она обустроит все. И приглядитесь к людям: с кем можно общаться, а от кого лучше держаться подальше. — Если ты хочешь втянуть Мастера в какие-то неприятности… — сурово произнес Мичи.       Зора против воли улыбнулась. — Ну конечно втяну! Куда же без этого. А ты, как его верный рыцарь, позаботишься, чтобы у господина остались надежные тылы. Все… Я ушла!       Махнув ему на прощание рукой, Зора уверенно зашагала в сторону улицы, где ее уже ждал Хао. — Рыцарь? — задумчиво протянул Мичи ей в след. — Это… это какое-то ругательство?

***

      В лабиринтах памяти сокрыт смысл существования. Вся жизнь: от ее начала до сегодняшнего момента — побег от одной нелицеприятной истины — кто ты есть.       Кем была Зора? Женой Короля? Ведуньей? О нет, Зора была лгуньей и всю свою жизнь она только и делала, что лгала себе, обманывала, закрывала глаза на ту действительность, в которой не хотела существовать.       Развод родителей — как так? У всех семьи полные, а она живет у бабушки, потому что маме с папой вдруг стало не до нее.       Сиськи не растут — значит с ней что-то не так, ведь лучшая подружка уже щеголяет в своем первом красивеньком лифчике с милым бантиком посреднике.       Мальчик с задней парты даже не смотрит в ее сторону — каков наглец! Ведь Зора самая красивая в их классе…       А потом это: сегодня то, потом другое и еще, еще, еще…       Теперь-то внутри пусто. И вокруг так тихо, что Зора слышала свое дыхание в те моменты, когда она сбивалась в своем признании, и даже ее дар эмпатии дал сбой, потому что она не чувствовала ничего вокруг, кроме собственной нервной дрожи. — Я родилась через тысячу лет с нашей первой встречи. Будучи потомком цыган и степных шаманов, меня с детства готовили к Турниру. Честно сказать, участие в нем никогда не было для меня столь важным. Тогда… было сложное время: рушилась страна, привычный уклад жизни, а у меня были большие планы и мечты о беззаботном будущем, но, разумеется, ничего для этого я не делала. Уехать на Турнир — было способом отвлечься, развлечься, я бы сказала. Именно так я относилась к этому в начале. Там, после того как я проиграла один из предварительных поединков, я встретила будущего Короля — Хао…       Зора говорила много, долго, ненадолго прерываясь, чтобы глотнуть остывшего чая. Она мерила шагами комнату, останавливаясь и снова мельтеша перед глазами.       Хао слушал. Слушал и не мог поверить в то, что она говорит. Пришла из другого времени. Времени, где она была его женой, родила от него сына. Была Королевой и имела все…       И здесь она все это потеряла.       Она так и не прижилась здесь, не смирилась с порядками этого времени, не научилась ничему важному, и только благодаря его покровительству до сих пор оставалась неприкосновенной. Но сколько это может продолжаться?       Или просто он не знал ее другую, а потому не мог объективно судить о переменах? Зора была терпелива, пожалуй, даже слишком терпелива, но легко подавалась эмоциям, ничуть не стесняясь их проявления. Улыбчива, простодушна, своенравна и по-своему горда. Словно трепыхающиеся пламя свечи: теплое, спокойное, но в следующей момент приводящее к пожару.       Хао видел ее в огне. В этой первой покоренной им стихии, он видел ее взгляд и слышал ее дыхание. Она улыбалась ему и тянула к нему руки, обещая любить его до скончания времен.       И любила. Каждый день, превозмогая, она доказывала ему это. Только в самые отчаянные моменты признавалась в подобном вслух. И только сейчас Хао стал понимать — почему.       Зора, наконец, умолкла, выпотрошив душу этой откровенностью, она просто сидела перед ним и молчала. И ей было все равно, что он скажет и как отреагирует.       Ведь Хао слышал ее страх. Вся она была перед ним как на ладони — открывшаяся, наконец, рассказавшая ему всю правду. Но поверить в нее… Почему-то он верил, чувствовал, что все до последнего слова было правдой. Но не хотел принимать.       Разумеется, о многом она умолчала. Она не сказала ему каким он был в том ее прошлом-будущем, но видимо… слишком другим, раз здесь, в настоящем, ей казалось, что она предала своего мужа. — Ты боишься, что изменила будущее? — правильно истолковал он ее страхи. Не то, что повисло между ними сейчас, а то, что она хранила все эти годы глубоко в душе.       Зора дернулась, словно от удара, ее плечи поникли, и сама она стала будто бы меньше. — Его больше нет, — выдохнула она, задрожав. — Слишком многое я уже изменила, да еще и… — она поджала губы и зажмурилась. По глазам ударила резь — так много слез сегодня пролилось. — У нас есть настоящее! — возразил Хао, подаваясь вперед и беря ее обе ладони в свои. — Я здесь. С тобой. И я могу дать тебе многим больше, чем когда-либо ты могла получить от него… — Что ты можешь мне дать? — с горечью спросила она, не поднимая взгляда. — Ты и сам не обладаешь свободой. Тебе диктуют, как жить, на ком жениться, кому улыбаться. Даже имя, данное тебе матерью, у тебя отобрали. Мы оба играем выбранные для нас роли и живем поперек собственной совести. Ты не дашь мне покоя, которого я так хочу. У тебя нет силы вернуть меня домой к моей семье. А у меня нет сил больше так жить. Я устала сражаться.       Зора всхлипнула, выдернув руки, она приложила обе ладони к животу. — А еще этот ребенок… Его не должно было быть. Меня не должно было быть здесь. И ты должен был узнать меня только через тысячу лет. Такой гордый, сильный… Несчастная душа, не знающая любви. Вот кем ты станешь: одиноким безумцем, страдающим от зла, что ты слышишь в чужих мыслях. А кто я? Никто. Я даже не знаю, как оказалась здесь. Почему… Что мне делать, Хао? Мне так страшно… Я так больше не могу.       Она сжалась в комок, схватившись за голову, словно прикрывала ее от удара. И плакала громко, навзрыд, будто билась в агонии.       Хао не знал, что делать, как помочь ей. В очередной раз он с досадой признал, что Зора была права — он ничего не может для нее сделать…       Много времени прошло с того разговора. Потянулись дни, богатые на сплетни и интриги.       Во дворце императора Дракона только ленивый не обсуждал, какую экзотическую служанку притащил с собой Великий оммёдзи. Зора слышала эти шепотки за спиной, ощущала даже кожей столь повышенный к себе интерес, но приказала держать голову прямо, делать вид, что она слепа и глуха.       Ей потребовалась неделя, чтобы собрать себя по кусочкам и вспомнить о главном.       Тао.       Его звали Вэй — сын племянницы императора, игравший при дворе не последние роли. Он входил в Совет, являлся послом и мог похвастаться собственным отрядом отпетых головорезов, которые повсюду сопровождали своего капитана.       Найти и узнать о Вэе было легко, но добиться с ним встречи было задачкой совсем иного рода. Встретиться с ним мог только Хао, поскольку Зора, являясь женщиной, была обязана сидеть в женской половине дворца и не попадаться на глаза посторонним мужчинам без прямого приказа своего хозяина.       Хао не мог отправить никого из своих слуг к Тао в открытую. Как бы это выглядело со стороны? Посол чужого, даже враждебного государства устраивает тайные встречи с приближенным к семье императора. Зоре не хотелось думать о последствиях подобной опрометчивости, а потому пришла к выводу, что с Вэем ей придется встречаться самой.       Случай предоставился лишь спустя месяц их пребывания в столице — перед самым отъездом.       Случайно брошенное слово, хорошо продуманная оговорка — и вот она уже с мешком на голове доставлена в хибарку на окраине, где ее дожидался Тао.       Когда с Зоры сняли мешок, в первый момент ей показалось, что план провалился, ведь она не увидела никого, кто мог бы похвастаться яркой, дорогой одеждой, но потом взгляд привлек смутно знакомый силуэт, вышедший к ней из теней. — Что ж, рабыня, ты добилась моего внимания. Говори, зачем искала встречи со мной?       Зора проморгалась, привыкая к перемене освещения. За окном был поздний вечер, и только фонарь, что держал один из прихвостней советника, освещал скудную обстановку. — Раго озарила собой Небо. Это знак. Я хотела лишь напомнить вам о нашем уговоре и помочь попасть на Турнир.       Вэй прищурился. Сделав знак своим людям, он приблизился к Зоре. Она заметила, как слуги Тао покидают хижину. — Говори, что знаешь, женщина, — не терпя возражений тоном, приказал он. — Я буду проводником до деревни, находящейся на другом континенте в неоткрытой части мира. Так что живой я нужна вам куда больше, нежели мертвая. — Живая, мертвая — это не имеет значения. Мертвой с тобой договориться будет значительно проще. — Вот тут вы ошибаетесь, — улыбнулась Зора, будто бы вспомнив, какой была только попав сюда. Все это уже было. Она, сидящая связанной на полу; высокопоставленный чиновник, ведущий допрос… Будто оживший сон, который, несмотря на весь абсурд происходящего, наполнял грудь необъяснимым радостным волнением. — Если моя душа покинет тело, то скорее всего ни один медиум не сможет ее призвать. Моя душа принадлежит Королю-шаману, и вернется в Великий Чертог сразу же после смерти. — Что за дерзость? — сощурился Вэй. — И как только твой хозяин тебя терпит… — У него огромное терпение и большое сердце, — небрежно бросила Зора, дернув затекшим плечом. — Может, развяжите, и мы поговорим? Или вы боитесь женщины?       Уловка подействовала. Тао дернул бровью, всем своим видом выражая презрение: вот еще, буду я бояться какой-то глупой бабы.       Этим он напоминал другого Тао, того, кого она могла называть своим другом. Сердце наполнила нежная тоска и, видимо, что-то такое отразилось на ее лице, потому что Вэй выглядел странно. Пару мгновений замешательства и вот, он уже возвращает себе прежний уверенный вид. — А теперь, когда я освободил тебя, давай поговорим о деле. Ты обещала быть проводником, и я слушаю, что твой хозяин может предложить…