Рассказ о ненависти

Что такое ненависть? Чувство, переполняющее сознание, затуманивающее разум, заставляющее не думать ни о чем другом, только об объекте своей неприязни, это буквально одержимость. Кто-то скажет, ненависть чем-то похожа на любовь, оно и понятно, ведь как говорят психологи «бывают моменты, когда одно чувство может с легкостью перетечь в другое.» Иногда Мэлу казалось, что он ненавидел всю жизнь. Всех и вся. С самого детства, начиная со смерти родителей, весь мир стал ему отвратителен. Новая семья, одногруппники, одноклассники, случайные прохожие, никто из них не вызывал у него чувства симпатии. Исключением были только два человека: сводная сестра, и девушка, которая в конечном итоге так и не смогла принять его чувства. Однако, несмотря на все, он никогда не желал кому-то смерти, и даже если и промелькали такие мысли, это было лишь мимолетным желанием, ничего такого. Как будто у других такого не бывало? Очень смешно. И вот в его жизни появился он. Парень по имени Джон Доу. Честно, по началу для Мэла он был, как и все остальные. Каритону было сказано его остановить, это он и сделал. Завязалась драка, итог: Бедняжка Мэл лишился глаза, а Доу удалось сбежать. Потом Джон покусился на святое. Похитив младшею сестру Мэла, он переступил черту. Сестра. Его маленькая, дорогая, любимая сестренка. Они не были кровными родственниками, тем не менее еще с самого детства Мэл дал себе слово стать для нее идеальным братом. Потому что она была не такой как все остальные. Она была чистой, невинной, словно ангел. И Мэл любил ее так, как может любит отец родную дочь, он желал сохранить ее чистоту на долгие и долгие годы. А этот подонок посмел ее опорочить. Как позже выяснилось, Джон хотел использовать Мелиссу, так звали сестру, как приманку, чтобы заставить Мэла выдать того, на кого он работал. Но каким-то образом им с Мелиссой удалось сблизиться, и Джон сам ее отпустил. Как выяснилось позже, у них был секс. Нужно было видеть в какой ярости был Мэл. Тогда-то он понял, что значит по-настоящему ненавидеть кого-то. Злость и жажда расправы над ублюдком, вперемешку с безумием, все это смешалось в один большой взрывной коктейль. Юноша потерял сон. Каждый будний день он искал его, старался выследить, он стал буквально одержим им. Ему хотелось лично расправиться с Джоном. Видеть его страдания, страх, ярость в его глазах, пока он будет захлебываться в собственной крови. Образы израненного мертвого тела мелькали перед глазами чуть ли не каждый день, приводя парня в полнейший экстаз. К сожалению, Джон оказался более изворотливым, так что его поиски заняли некоторое время. И вот наконец, удача оказалась на стороне Мэла. Ему удалось выследить парня, и вот он. Сидит перед ним на стуле в заброшенном здании. Он его добыча. Настал час расправы. Порой Джону казалось, что он неудачник по жизни. Сначала он потерял родителей, потом сестру, единственного оставшегося у него на этом чертовом свете близкого человека. А стоило ему найти убийц, как в его жизни появилась заноза в лице Мэла Каритона. Для Джона он был лишь очередной шавкой бандитов, отнявших у него его дорогую Джейн. В последствии драки Джону удалось выколоть противнику глаз, сам он получил достаточно побоев, но смог сбежать. Хоть Мэл и был просто шавкой, пешкой, раз на то пошло, Джон решил, что именно он может привести его к его цели. Но просто так пешка само собой ему ничего не скажет, нужно было найти что-то, что заставит его говорить. Тогда Джон начал слежку за ним. Где он живет, с кем общается, есть ли родственники. Удалось выяснить, у него есть две сестры, но средняя живет в другом городе, потому подходящей мишенью стала младшая. Но что-то пошло не так. Как там это называют? Стокгольмский синдром? В любом случае, каким-то образом похитителю и заложнице удалось сблизиться. Джон и сам не понял, как это произошло. Несколько фраз, ее попытки сбежать, ее колкости, его ответы, их разговоры, короткая драка, абсолютная идиллия, если так можно было назвать их положение. Как дело могло дойти до постели? В конце-концов, он сам ее отпустил. Для него она больше не была наживкой. Тогда кто она? Джон и сам не знал. Влюбился ли он? Может быть. Или это было временным помутнением? Чувствовала ли Мелисса что-нибудь, когда они занимались этим? Юноша делает глубокий вдох. Сейчас это все равно не так важно. Теперь ее братик наверняка захочет ему руку отрубить, за то, что он сделал с его сестренкой. Как же Джон блять был прав! Сидя связанный в заброшенном здании, парень осматривается. Недалеко от стула стоит деревянный стол, а на нем аккуратно разложены различные "орудия пыток", среди них и пила тут как тут. Да уж, чтобы не задумал Мэл, он точно собирался оторваться на нем по полной. – Ох, и заставил же ты меня побегать, сукин сын. – на лице Каритона появляется самодовольная улыбка. Джон фыркает, сплевывая кровь. Кое-кто успел сломать ему нос. – И что ты собираешься со мной делать? Когда твоя сестра узнает, она точно не станет покрывать тебя. И ты остаток жизни проведешь за решеткой. – Заткнись! Закрой рот! – рявкает Мэл со всей силы заряжая пощечину своему заложнику. Джон шипит от боли, жмурится, а затем открывает глаза, подняв зрачки на своего мучителя. – Мелисса сможет меня понять! Она должна понять меня! Я всю свою жизнь посвятил ей! А кто ты для нее? Похититель, который хотел использовать ее, как наживку! Я знаю, что ты ее трахал! Она для тебя просто игрушка, а я делаю это только ради нее! – Заткнись, псих! Ты нихера не знаешь обо мне! – ох, зря Джон рявкнул на него. Мэл хватает его за горло, намереваясь задушить. В его глазах читается ярость, с животным безумием вместе. – Ну давай, скажи мне, что я не прав! Что ты ее действительно любишь, и она для тебя что-то значит! Ты просто паразит, которому повезло остаться в живых! Но знаешь, что было бы лучше для всех? Если бы ты вообще не рождался! – кричал Мэл, не переставая душить парня. Внезапно его со всей силы ударяют ногами в живот, от чего он падает на землю, вскрикнув от боли! – Ах ты гаденыш! – В моем положении, все средства хороши. – прохрипел Джон, хватая ртом воздух, чувствуя сильную боль в горле. Все это время он елозил за спиной руками, пытаясь ослабить веревки и освободиться. К счастью Мэл не догадался связать ему ноги, иначе бы ситуация была еще более проблематичной. А Мэл тем временем встает с земли, но подходит он не к Джону, а к столу с инструментами. Его внимание привлекла злополучная пила. – Ну ничего, скоро тебе уже ничего не поможет. Знаешь, было бы более предпочтительнее отпилить тебе обе ноги, но давай не будем торопить события. Начнем пожалуй с… – он не договорил. На него набросился Джон, которому все же удалось высвободить руки. Пила отлетает куда-то в сторону. Мэл оказался прижат к полу, Джон хватает его за руки, чтобы он не смог вырваться и нанести удар. Оба парня сверлили друг друга полными ненависти взглядами, пока Мэл пытался вырваться из сильной хватки, а Джон всеми силами ему помешать это сделать. – Ну и какой у тебя план?! Я рано или поздно вырвусь, и тогда уже ты лишишься не только руки, подонок! – вопил Мэл, пока Джон пытался понять, что ему теперь делать. Они лежат на полу, абсолютно одни, их лица красные от гнева, дыхание учищенное, горло Джона все еще болит, сердца бешено стучат. Голова гудит, Доу не понимает, что ему делать дальше. Мэл что-то кричит, оскорбляет его, пытается вырваться, Джону так сильно хочется его заткнуть. Хоть на секунду, пусть он замолчит! Никто так и не понял, как это произошло. Зачем он это сделал, он же ненавидит его! Почему он сделал именно это? Губы Джона накрывают губы того, кто совсем недавно хотел отпилить ему руку. Мэл такого явно не ожидавший на мгновение аж застывает, прекратив попытки вырваться. А затем приходит осознание, а вместе с ним отвращение. Что этот ублюдок задумал!? Мэлу противно, он хочет снова сжать его горло. Ему уже все равно, как именно Джон сдохнет, но он умрет. Сегодня он точно умрет! Постойте-ка. А что если это такой план? Мэл не до конца понимал, чего именно этот парень пытается добиться. Однако почему-то решил, что не позволит себе ему уступить. Не в его это принципах. Поддавшись вперед, юноша отвечает на поцелуй, желая перехватить инициативу в свои руки. Мэл кусает губы Джона, впивается них, от чего у инициатора начинает ийти кровь. Джон вскрикивает в губы своего врага, от чего на щеках вспыхивает яркий румянец. Он резко отстраняется. Тяжело дышит через рот, чувствует, что вновь начинает задыхаться. Голова начинает гудеть еще сильнее. Что это черт возьми только что было?! Что касаемо Мэла, для него это, казалось бы, идеальная возможность воспользоваться временным замешательством жертвы и сбить его с ног, возвращаясь к изначальному плану. Что-то явно идет не по плану. Мэл резко вырывается, и вот уже Джон прижат к полу. Теперь все наоборот. Губы Каритона впиваются в губы Джона. Мэл же решил, что не проиграет ему. А Джон видимо понял ход мыслей своего врага. Между ними началась ожесточенная борьба за главенство. Никто не хотел уступать друг другу, и оба парня похоже не до конца понимали, за что борятся. Но было уже поздно. Никто уже не хотел останавливаться. Зубами Джон впивается в шею Каритона, стоит ему отстраниться от губ. Это можно считать своеобразной местью за попытку удушья. Юноша вскрикивает, и все равно задирает голову. Видимо он счел это честным. А Джон и не думает прекращать свои действия. Кусает шею, оставляя следы, после чего зачем-то зализывает их. Параллельно ему удается высвободить одну из рук, до этого прижатых Мэлом к полу. Рука быстро лезет под одежду партнера. Юноша вздрагивает, чувствуя мурашки от прикосновений к коже, слабо закусывает губу. Так и хочется спросить, «что ты делаешь, засранец?!», но он молчит. Пусть делает что хочет. В отместку Мэл коленкой надавливает на пах Джона. От этих действий Доу внезапно останавливается, снова покраснев. Какого хрена он творит?! Может сейчас стоило бы остановиться. Вот только Мэл останавливаться и не думал. К колену присоединилась свободная рука, принявшись сжимать паховую область пока что через ткань штанов. От этих манипуляций, Джон невольно закусил губу, не желая издать не единого звука. – Надо же, а до этого ты был таким разговорчивым. – Мэл усмехается, нащупав ладонью плоть, надавливает нам ее, даже и не думая быть осторожным. – Заткнись, ублюдок… – желая отомстить, Джон, чья рука до сих пор находилась под одеждой партнера, царапает один из сосков партнера, от чего тот вскрикнул. – Вот гад! – Да что ты говоришь? – Джон злорадно ухмыляется. Кое-кто уже и позабыл о недавней боли в горле. Мэл недовольно рычит. Его рука скользит уже под брюки. Доу же принялся стягивать с партнера верхнюю одежду. Мгновение, и рубашка с брюками обеих партнеров валяются на грязном полу, и это сейчас меньшая из их забот. Ладонь Каритона скользит вверх-вниз по возбужденному стволу, и лишь одна сила воли не дает Джону застонать. Самое удивительное, ему действительно приятно. Нет. Не может быть! Это просто игра! Они враги, они ненавидят друг друга. Желая как-то себя отвлечь, Джон вернулся к телу партнера, желая оставить больше и больше следов, теперь уже на ключицах, грудной клетке. Его уже не прижимают к полу, так что свободы действий стало гораздо больше. Мэл тихо хрипит. Он тоже не намерен сдаться так просто. Ему не больно от укусов, к которым неожиданно добавились поцелуи. Во всем этом чувствуется доля некого кайфа, о котором Джону само собой знать необязательно. Большим пальцем, Мэл надавливает на головку, размазывая выступившую естественную смазку. – Дай знать, если решишь кончить. – Не дождешься. – Джон отстраняется от грудной клетки, завлекая партнера в очередной поцелуй. И снова эта жадность. Они никогда не уступят друг другу. Мэл наконец оставляет в покое чужую плоть, и оборвав поцелуй, двумя руками стягивает с Доу футболку и шарф, отбрасывает их к остальным вещам. Оказывается, Джон довольно-таки щуплый. Не то чтобы прям дрыщ, но, если сравнивать с Мэлом, мышц парню явно не хватало. И как только при таком телосложении, этот паршивец может быть таким сильным? Удивительно. Пока Мэл размышлял над этим, Джон снова занял верхнюю позицию. Нет серьезно, откуда в нем столько силы? – Так нечестно, Каритон. – вау, теперь уже не ублюдок. По фамилии называет. Мэл фыркает, но не сопротивляется. Джона почему-то забавят его фырчания. Ему это что-то напоминает, но он спешит отогнать эти мысли прочь. Спускается ниже, желая скорее избавить партнера от штанов и нижнего белья. Теперь они, лежат на полу, полностью голые, в заброшенном здании. И им плевать. Плевать на абсурдность ситуации. Никто не задаст вопроса, как же до этого дошло? Скорее всего они пожалеют об этом чуть позже, а сейчас это неважно. Ничего уже не важно. Расправившись с оставшейся одеждой, Джон прошелся языком по головке члена, а затем принялся облизывать ее, совсем чуть-чуть посасывая. Вот чего-чего, а этого Мэл уж точно не ожидал. Чувствуя вновь побежавшие по телу мурашки, парень не смог сдержать стон. Джон самодовольно усмехнулся,подняв глаза на партнёра. Он победил. Нет! Мэл не может так просто уступать своему врагу. Резко Каритон хватает парня за волосы, сжимает их, заставляет взять еще глубже. Джон в отместку слегка ударяет того по рукам, но почему-то все равно делает так, как Мэл хочет. Джон знает, как обернуть ситуацию в свою пользу. Нужно лишь хорошо постараться. Темноволосый проводит языком по всей длине, пока Мэл ведет, задавая нужный темп. На этот раз он пытается себя сдерживать, не податься снова. Это была секундная слабость, только и всего! Мэл не уступит. Он не имеет права уступать! Особенно такому гаденышу, как Джон. Но Доу так-то тоже не из робкого десятка. И где он блять научился так хорошо сосать? Или же ему нравятся не только девушки? Мэл вскрикивает, почувствовав, что партнер нащупал яички и принялся их сжимать. «Какой же он все-таки чувствительный.» – Думает про себя Джон, не прекращая свои действия. Он чувствует, как начинает задыхаться, когда головка уперается в глотку. Его счастье, Мэл решил его пощадить, ослабив хватку, позволяя парню выпустить член из за рта. Отдышавшись, Джон возобновляет манипуляции, добавляя к языку руки, начав активно ласкать плоть обеими руками. – Блять… черт возьми… подонок… ты просто… – бормочет Мэл, задрав голову назад, и прикрыв рот ладонью, желая скрыть вспыхнувшие щеки и заглушить стоны. Он знает, что долго не протянет, но он не может. Ему нельзя! Если он сейчас кончит, это будет значить его поражение. Надо держаться, надо… Белая горячая жидкость заполняет глотку Джона, слегка попадая на лицо и подбородок. Он проглатывает все. Мэл тяжело дышит, по лицу скатываются капельки пота. От бессилия он откидывается на пол. Даже как-то плевать на то что пол холодный и уж точно не очень удобный чтобы на нем лежать. – Я победил, Мэл Каритон. Я победил. – приблизившись к лицу парня почти шепотом говорит Джон. На его лице играет нахальная улыбка. – Мерзкий ублюдок. – процедил сквозь зубы Мэл. Он всегда не любил проигрывать, потому и не умел. Но сейчас ему уже все равно на то, что будет дальше. Поэтому, видимо, придется уступить. – Ну и чего же ты ждешь, гаденыш!? Ты же у нас победитель! – Тебе стоит быть добрее к людям. Может быть тогда твоя жизнь не была похожа на кусок дерьма. – Завали еба… – Мэл не договорил. Вместо этого он издал рванный вскрик. Джон ввел в него палец. Конечно, слюна - не самая лучшая смазка, но что поделать. В их ситуации альтернатив быть не могло. Разве что, Каритон не запрятал где-нибудь здесь вазелин, но это было бы крайне странно. Проталкивая палец глубже внутрь партнера, Джон на удивление старался быть как можно более аккуратным. Для чего? Решил пожалеть своего врага? Врага ли? Джон добавил второй палец. Собственно, а что между ними будет, когда все закончится? Мэл снова привяжет его к стулу? Отпилит руку, сломает ноги молотком и будет издеваться, пока Доу не умрет от потери крови? Нащупав простату, Джон слегка надавливает на нее, от чего Мэл снова вскрикивает. Все его тело пронзает сильная боль, по причине непривычных ощущений. Джон хорошо понимает его, но также осознает, что это необходимо, для дальнейших действий. Когда тело Каритона смогла пропустить в себя третий палец, боль немного утихла. Не ушла до конца, просто стало более терпимей. Джон тяжело вздыхает. Какая разница, что будет потом? Сейчас есть они, здесь и сейчас. А дальше уж будь что будет. Думал ли он также в тот день, когда занимался сексом с Мелиссой? Возможно. Вытащив пальцы, Джон напоследок вновь облизывает руку, а затем проводит ею по своему члену, для лучшего трения. После этого он закидывать ногу Мэла себе на плечо. – Готов? – пути назад нет. – Сделай уже это, ублюдок! – теперь точно нет. Пронзительный крик разносится по всему зданию, эхом ударяясь о стены. Джон старается быть как можно более аккуратным, но все равно приносит боль своему партнеру. В этот самый момент приходит осознание. А что собственно сейчас они делают? По началу это была просто игра… или предлог, чтобы потрахаться? Потрахаться с врагом? С тем, кого ты ненавидишь? Кого ты лишил глаза, с чьей сестрой переспал, без перспективы на дальнейшее развитие отношений. Да ты верно с катушек слетел!? Что блять с тобой не так?! – Ну же! Мне не больно! Двигайся уже! – голос Мэла возвращает Джона в реальность. И он начинает двигаться. Не спеша, осторожно, сдерживаясь настолько, насколько это вообще возможно. – Быстрее!.. – Мэлу больно, ему хочется кричать, сделать что угодно, возможно даже заплакать, лишь бы заглушить боль. И он все равно просит своего врага продолжать? Что это? Зарождающиеся наклонности к мазохизму? А может Мэл всегда был мазохистом. Учитывая, сколько всего он пережил за свою жизнь и продолжает переживать. Девушка, которая разбила сердце. Сестра, которая променяла его на этого ублюдка. Псих-больница, бандиты, сделавшие его своей куклой. Сколько еще всего ему нужно пережить, чтобы получить хотя бы частичку счастья?! И вот опять. Он. На холодном полу. Занимается сексом с парнем, которого ненавидит всем сердцем и душой. Они снова целуются. Какого хрена здесь вообще происходит?! Что между ними происходит? И самое главное, что им делать дальше?.. С каждым вскриком, с каждым стоном, с каждым поцелуем эти мысли становятся такими не значительными. А если так подумать… уже как-то похуй. Несколько минут им понадобилось, чтобы перевести дыхание. Затем оба начинают одеваться. Джон слышит смех. Смеется Мэл. Смех его безумный, вероятнее вот-вот перейдет в истерический. – Что смешного? – Да ничего. Просто я внезапно понял. Тебе же вообще все-равно с кем, не так ли? Моя сестра, я. Кто дальше? Может еще мою бывшею трахнешь? Только вот я уже давно ее не видел. Скажи мне, если вдруг найдешь ее. Джон молчит. – Забавно. Знаешь, я как-то уже не хочу тебя убивать. – Что? – О да, с тобой знаешь ли, очень весело! Ты все еще сраный выкидыш, которому и рождаться не стоило. Но если ты умрешь, моя жизнь утратит какой-либо смысл. Сестра меня вряд ли сможет простить. Для родных я мертв, та которую я любил меня ненавидит. Так что, все что у меня осталось, это люди, на которых я работаю и ты. И я буду с удовольствием ждать того, что ты выкинешь в следующий раз. Не факт, что я не убью тебя, при следующей выпавшей возможности, но пока что, тебе повезло. Мэл подает Джону шарф. – Ну, бывай. Джонатан Доу. – даже не позаботившись о том, чтобы забрать инструменты, парень удаляется прочь, оставив Доу в полнейшем одиночестве. Чтож, это совсем не то, чего он ожидал. С другой стороны, а что поменялось-то? Они все еще ненавидят друг друга, они все еще враги. Джон все еще мишень для бандитов, и все еще жаждет мести. То, что было между ними – всего лишь помутнее, не больше. Игра, которую Джону удалось выиграть. Юноша усмехается. Как же это знакомо. Ой как же блять, это знакомо. Накинув на шею любимый шарф, он тоже спешит удалиться прочь из здания. Они обязательно еще встретятся, а пока что у Доу есть время посидеть и подумать. Может даже поразмышлять над тем, насколько они с Мэлом на самом деле похожи. Кто знает. Может и да, а может и нет.