Бесконечные слезы моего одиночества закончились.

Поздний вечер. Лунные лучи, пробивающиися сквозь густые облака, проникали в небольшое окошко. Не смотря на это, царил полумрак. Дверь резко открылась. В комнату зашел Арахнис. Рубашка казалось стала ему велика, так сильно он успел похудеть за эти дни. Паук тихо закрыл за собой дверь, словно боясь что его могут услышать, а затем подошел к окну. «Ненавижу, — крутилось в голове. — Ненавижу! Ненавижу все это!» Сжав кулаки, Ар коснулся лбом ледяного стекла. Взрыв, как всегда, был где-то глубоко внутри, снаружи оболочка оставалась каменной, спокойной. — Как ты мог… В голове толкались мысли, вот бы можно было заткнуть уши изнутри. Паук до боли стиснул зубы и неосознанно крепко вцепился когтями в собственную руку. «Как это вообще понимать?! Я ради него. А он. Какого черта?! Неужели это все моя паранойя?! Я НЕ МОГ ЭТО ВСЕ ПРИДУМАТЬ, Я НЕ ТАКОЙ!» — Ненавижу. — сквозь зубы тихо прорычал паук и тут почувствовал обжигающаю боль. На пол закапала кровь. — Вот черт. Арахнис взял салфетку, вытирая когти, и приложил к руке. Он поморщился, рана оказалась глубже чем он ожидал. Вдруг ему показалось, что за дверью что-то зашуршало. Ар быстро выбросил бумажку в окно и поспешно прикрыл зарапину рукавом. Тишина. Паук прислушался. «Кажется я схожу с ума.» Глубоко вздохнув, Арахнисс опустился в бархатное кресло и взялся за голову. Казалось, весь Ад сейчас разрушится, мир даст трещину. Плечи Ара зажрожали, он вновь почувствовал боль в груди. И вдруг в голове мелькнула мысль: " Папа всегда учил решать вопросы силой. " Испугавшись, Арахнисс дал себе пощечину. Мысль сразу же улетучилась, пропав в где-то в бесконечности. Но где-то глубоко в душе пульсировало: — Нет, если еще раз… То я за себя не отвечаю.