***
Проснулся я, потому что услышал, что Тимоти напряжённо разговаривает с кем-то на кухне, он огрызался и иногда кричал на оппонента. Слов разобрать я не мог, но нервные интонации были слышны отчётливо. Я не был уверен, можно ли мне стать свидетелем этого диалога, поэтому присел на край кровати и постарался не вслушиваться в происходящее в соседней комнате. Долго глушить слух мне не пришлось, так как через секунду растрёпанный Тимоти появился в дверях. Он улыбался и, подойдя ко мне, поцеловал. – Как спалось? – Отлично, – я притянул его к себе на колени. – Скажи-ка, что ты хочешь на день рождения? Чуть подумав, он ответил: - Блины на завтрак и секс на ужин, двойную порцию, – Тимми обнял одной рукой меня за шею, а другой перебирал пальцами волосы на моей груди. – Отлично, это будет даже бесплатно, – засмеявшись, добавил я, – знаешь ли, не хотелось бы сильно тратиться. – Хаммер, да ты скряга! – хмыкнул он. – Отчего же? Трудно удивить парня, которому доступны лучшие наряды и украшения всего мира. – А ты попробуй удивить своего парня чем-то другим, – он положил руку на мой пах, – хотя после этого меня вряд ли что-то удивит. Я засмеялся, а он продолжал более настойчиво сжимать мой член, который уже начал отзываться на его прикосновения. Тимоти слез с моих коленей и, усевшись рядом, начал расстёгивать молнию на моих брюках. – Кажется, за мной должок, – вытаскивая мой полутвёрдый член из прорези в трусах, серьёзно сказал Тимми. – Не люблю быть должным, – и в ту же секунду припал к нему ртом. Отдавшись его воле, я шире развёл ноги и упёрся руками в кровать для большей устойчивости. О боги! Этот парень ненасытный.***
Тимоти отпустил меня домой только ближе к утру следующего дня, и то потому, что мне нужно было поменять одежду. Все остальные причины оказались не столь весомыми. Хотя заманчивое предложение ходить перед ним обнаженным он рассматривал всерьёз. После удачной поездки в город влюблённых Марко дал всем по два выходных. Тем более был канун Рождества, и все хотели провести его с семьёй. Тимоти разрешили отдохнуть всю праздничную неделю. Он поделился со мной, что был очень рад этой возможности и намеревался использовать её с огромной пользой. В студии было очень тихо, а мне нужно было забрать кое-какие вещи из кабинета, прежде чем подняться к себе в квартиру. Войдя в кабинет, я остолбенел. Там было все перевёрнуто вверх дном. На полу валялись бумаги, слайды, куча портфолио наших клиентов, куски разломанной камеры. Это как нужно стараться, чтобы разбить технику чуть ли не в крошку. Ноутбук на удивление стоял невредимыми. Видимо, тот, кто это сделал, побоялся потерять данные с него навсегда, а значит это человек из агентства. Я сел в кресло, предварительно очистив его от разбросанных бумаг и, вытащив телефон, хотел позвонить нашей охране. Но телефон был полностью разряжен. Ого, я даже не заметил. Интересно, как долго он выключен. Разберусь со всем этим потом, сейчас нужно что-то придумать на день рождения Тимоти. Я быстро заскочил в квартиру, чтобы принять душ и переодеться, и отправился на поиски идеального подарка для идеально парня. Подумав об этом, я понял, что давно не был так счастлив. Я ехал на машине по направлению к торговому центру и улыбался как идиот. Когда этот мальчик успел так глубоко проникнуть в мою душу?***
Все, абсолютно все решили купить подарки в последнюю минуту перед Рождеством. Толпа людей с кульками в подарочной упаковке заполонила и без того неспокойный город, но сегодня все словно сошли сума, пытаясь за пару часов до Рождества закончить все дела уходящего года. В торговом центре я проторчал около 4-х часов и домой возвращался чуть за полдень. В порыве массового настроения я решил купить ёлку и хоть как-то разбавить пустоту в своей квартире. Идея была такова: нарядить зелёную красавицу, упаковать подарки, приготовить ужин и пригласить Тимми для совместного празднования. Мы не договаривались с ним о вечере, и, возможно, он хотел провести Рождество в кругу родных, как и полагается в нормальных семьях. Пыхтя и стараясь не уронить ни один из многочисленных пакетов, я тащил новогоднее дерево по лестничному проёму. У моей двери сидел Тим с немного красными глазами и, заметив меня, он соскочил со своего места и набросился на меня с кулаками. Он был словно разъярённый тигр – толкал меня и пихал. – Ты охренел, Хаммер? – голос звучал надрывисто. – Решил опять от меня избавиться? Я звоню тебе всё утро! Мои руки были заняты, и я не мог оказать сопротивление. Немного попятившись назад, я вспомнил, что телефон, который поставил перед душем на зарядку, так и остался лежать на столе. – Что ты молчишь, сволочь! – не унимался Шаламе. – Тимми, прекрати меня бить! – рявкнул я так, что голос отозвался на всю лестничную клетку. От этого звука Тим немного растерялся. – Телефон сел ещё у тебя. Я поставил заряжаться и забыл забрать, выходя из дома. Успокойся! – я поцеловал его в голову, которую он немного склонил вниз, услышав оправдания. – Я не хотел, чтобы ты переживал. А теперь, будь добр, помоги мне, ключи в заднем кармане. Он выглядел чуть виноватым. Парень выудил ключи из кармана и, открыв замок, распахнул дверь, позволяя мне пройти с ношей в руках. Как только мы оба оказались в помещении, я прислонил ёлку к стене, поставил пакеты и тут же оказался в тисках хрупких и одновременно сильных рук Тима. Он прижался ко мне всем телом. – Прости… Я так испугался, когда позвонил, а ты не ответил. – И поэтому надумал себе бог знает что? Тим, я не всегда смогу отвечать тебе на звонки сразу. Да и ты тоже. И это не будет значить, что между нами всё кончено. Он поднял глаза на меня и чуть приподнимаясь на носочках, повторил: – Между нами… – словно пробуя на вкус эти слова, – мне это нравится, Хаммер. Эти хитрые зелёные глаза… Я падаю в бездну. Я соединил наши губы, даря поцелуй парню. Разобрав всё, что я приволок, кроме большого красного пакета с подарком для него, на который он с интересом поглядывал, мы разделили обязанности. Тимми наряжал ёлку, которая оказалась поистине огромной, а я готовил ужин, и делали всё это мы под Френка Синатра и его «Christmas Songs». – Разве ты не должен быть со своими родителями и сестрой? – обратился я к Шаламе, разливая красное вино в два бокала. – А разве человек не должен быть в Сочельник с тем, с кем хочет? – ответил вопросом на вопрос Тим, распутывая гирлянду. Подойдя к нему и протягивая вино, я сказал: – Человек по жизни должен быть лишь с тем, с кем хочет. И делать лишь то, что хочет, – я смотрел на его алые губы, которые он облизывал, смакуя вино. – В наше время это большая роскошь. – Хорошее вино, – перевёл он тему, – надо бы побольше им запастись! Это вкусно, – продемонстрировал он рубиновую жидкость в бокале. Я склонился к его губам и, облизав их своими, сообщил: – У нас всегда может быть альтернатива.… Хватит меня соблазнять, – я шлёпнул его по попе и направился к плите. И тут наше уединение нарушил стук в дверь моей квартиры. Так стучит только один человек, и что ему опять от меня надо? Тимоти даже не обратил внимания на стук и продолжил увлечённо наряжать ёлку. А я, стараясь не нервничать, пошёл к входу. Я был рад, что ёлка стояла в углу, который со стороны дверей не просматривался. Просить Тимми прятаться было бы совсем ужасным. За дверьми я увидел кого и ожидал. В коридоре стоял отец и его жена, девушка была моложе меня на 5 лет. – С Рождеством, Арми! – девушка протянула мне сверток. – Милая, кто же через порог передает подарки? – Майкл подтолкнул её внутрь и проследовал за ней. – Я не готов принимать гостей, – отреагировал я, загораживая собой вход. – Как это грубо, Арми… Разве мама тебя не научила хорошим манерам? – уткнувшись ладонью мне в грудь, ехидно промурлыкала девушка. – НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ О МОЕЙ МАТЕРИ! – я сказал это чуть громче, чем нужно было. – Арманд, Мелани, не нужно ссорится. Сегодня Рождество, а мы одна семья, – я заметил, как отец принюхался к приятному запаху. – Это что, пахнет картофельным пирогом? Уже не церемонясь и чуть ли не отпихивая меня в сторону, он уверенно прошёл в комнату, направляясь к кухне. Тяжело выдохнув, я понял, что вечер не будет столь хорошим, как я надеялся. – Да у тебя тут романтический ужин намечается, – сказал он, оглядывая сервированный стол и стоящего с игрушками в руках Тимоти, который в недоумении смотрел на Майкла. – Мы, вроде, незнакомы? Тимоти смущённо вернул украшения в коробку и, протягивая руку для рукопожатий, представился: – Я – Тимоти, – доброжелательно улыбнулся он. Моё сердце колотилось так сильно, что иногда мне казалось, будто оно выпрыгнет из груди и унесётся куда-то вдаль. – Майкл Хаммер, а это Мелани Хаммер, – крепко пожимая руку моего парня, он очень хитро улыбался. Жена отца внимательно рассматривала Тимоти. – О, вы отец Арми? Очень приятно познакомиться, а мы тут ёлку украшаем, – чуть нервничая, указал он на дерево в углу комнаты. – Хотите вина? – Тимми, они зашли на минуту и уже ... Неожиданно меня оглушил визг, исходящий от зазнобы отца. – Ты же Тимоти Шаламе? Святые угодники, ты что, друг этого мужлана? НЕ ВЕРЮ СВОИМ ГЛАЗАМ! Ииииуууу! – она уже прыгала, как умалишённая. Тимоти слегка покраснел от такой реакции девушки. Он до сих пор не привык к большому интересу к себе со стороны незнакомых людей. – Мелани, будь сдержаннее. Ты же видишь, ты пугаешь мальчика, – отец в отличие от своей жены был очень спокоен и скорей говорил всё мне, чем кому-то другому. – Тимоти, давай я помогу нарядить тебе ёлку, а ты мне расскажешь, дарят ли тебе всё то, что ты рекламируешь? Не могу поверить! – она уже тащила бедного Тима в угол к ёлке. – У вас прямо семейная идиллия, – усмехнулся отец. – Давай выйдем на террасу, – предложил я отцу, хватая сигареты. Чтобы в моё отсутствие не сучился пожар, я отключил плиту и духовку. Воздух был немного морозным, но ветра не было. Поэтому находиться на террасе было бы очень комфортно, если бы не причина. – Отец, только не перебивай. Всё, что происходит, не в моей власти. Я ещё никогда не чувствовал ничего подобного к другому человеку. Пресса ничего не узнает, мы не будем публичными и его репутация не пострадает. Агентство не пострадает! – я прикурил сигарету, ожидая ответа. – Всё сказал? Глядя на него как испуганный ребенок, я нервно кивнул. – Раз тебе нечего добавить, теперь послушай ты, сын. Я очень рад, что в твоей жизни появился человек, о котором ты хочешь заботиться и защищать, даже ценой своей карьеры и жизни. Но я знаю тебя. Что ты будешь делать, когда какой-то богатый и дорвавшийся до власти мужик захочет его к себе в постель, взамен предлагая ему полное попечительство? Ты отпустишь его, дашь ему сделать выбор самостоятельно или погубишь и его, и себя – да всех, кто рядом? М? Ответь честно в первую очередь себе. Мне-то этот ответ заведомо известен. – Да почему это должно произойти? – Потому что так устроен этот проклятый бизнес. Ты что, совсем головой повредился? Возьми любого, оставь Тимоти. – Да, я повредился, – крикнул я. – Он мой! Он подошёл ко мне и дружелюбно похлопал по плечу. Мы стояли молча какое-то время, мои пальцы окоченели, и руки не хотели слушаться, держать сигарету было совсем сложно. – После Нового года у него работа в Азии, Тимоти ещё не знает об этом. Но мы уже подписали контракт с несколькими фирмами на его представительство. Его не будет в Америке 3 месяца. Можешь пока развлекаться. В Азию с ним поедет Бергман и Джек, остальные будут курировать всё дистанционно. Он говорил это как приговор. – До тех пор никто не должен узнать о том, что у вас тут происходит. Тем более Марко. Его это убьёт. Чтобы не оставлять неопределённости, порвёшь с ним в январе. Надеюсь, ты понимаешь, что по-другому не может быть. Не сделаешь самостоятельно, как я говорю, придётся принять меры. – Я не сделаю этого, – уверенно сказал я отцу. – Погоди, – хитро улыбаясь, Майкл посмотрел на меня, – может, он ещё сам тебя бросит. Оставив меня одного, он вышел с террасы. Стоя там, я смотрел сквозь стекло, что происходит в гостиной: Мелани обнимала Тимоти и расцеловывала в обе щеки. Отец, пожав руку Шаламе, покинул мою квартиру, утащив с собой свою сумасшедшую. Проводив нежданных гостей, Тимми вернулся в комнату, лучезарно глядя в мою сторону. Он поднял вверх указательный палец, прося обратить внимание на то, что сейчас произойдёт. Через секунду погас весь свет в комнате, и зажглись золотые и серебряные огоньки на ёлке. А Тимми, запрыгнув на диван, торжественно поднял руки вверх, изображая «Таа-дааам!». Невольно я улыбнулся. Я не позволю его никому обидеть и никогда его не отпущу. Он – рождественское чудо, которое я ждал столько лет.