Кустик мяты

Из-за своей альвийской внешности Габри очень быстро стала первой красавицей в классе, а потом и во всей школе: пухлые алые губки, большие карамельные глаза с пушистыми длинными ресницами, которыми она часто вопросительно хлопала, спортивное телосложение из-за жизни в лесу, которое она продолжала поддерживать годы спустя, идеальная нежная кожа, забавные острые ушки, ну и конечно же, волнистые каштановые волосы до колена, которые она часто оставляла распущенными на зависть всем девчонкам. Великое множество мальчиков клеилось к ней в начале школы, и все они поголовно не интересовали эльфийку, ей нужен был только Данте. Ведь в отличии от всех этих ухажеров он понимал ее как никто другой, отвечал на все ее вопросы и никогда не злился, когда их было слишком много, он лишь резко замолкал на пару минут, давая девушке понять все самой. Отвечал на вопросы Данте очень интересно — цитатами, расшифровка которых могла занять у остроухой не один час или даже день. Также красноглазый часто рассказывал ей сказки, всегда со счастливым концом, их у Данте было великое множество: что-то он услышал от родителей или бабушки, что осталась жить в деревне, что-то читал Габри вслух из книг, а некоторые даже придумывал сам. Умный, добрый, милый и спокойный — таким Данте был для Габрины с самого детства и по сей день. Но она не знала кое-чего… Из-за своей огромной боязни потерять любимую снова, Данте стал собственником, большиииим собственником. Но его сложно винить, учитывая количество поклонников альвийки. Каждый парень, который подкатывал к Габри, довольно быстро получал отказ и сдавался, красноглазый их не трогал, лишь искоса поглядывал на очередного «бывшего», сжимая кулаки, внутри сгорая от ревности, попивал успокаивающий мятный чаек вместе с ушастой тихими вечерами, но никогда не терял бдительности, хотя сразу так и не скажешь. Но был один парень, который на протяжении многих дней, недель, МЕСЯЦЕВ все никак не хотел отстать от Габри. Угадайте, кто это был? Конечно же Ромео! Этот профессиональный подкатыватель яиц считал себя наилучшей кандитатурой на роль парня для самой красивой девочки в школе. Он же Ромео! Его назвали в честь литературного героя самого Шекспира! Но Габри была непреклонна: завидя букет цветов, она начинала плакать по погибшим растениям, обижалась и считала Рому убийцей, получив искусственный букетик, лишь вопросительно наклоняла голову: «Они ведь даже не пахнут, зачем они мне?» Однако цветы в горшочках и плюшевые игрушки принимала очень даже охотно, даже подумывала дать Ромео шанс. И вот однажды, самый терпеливый и тихий мальчик в школе… сорвался. Его терпение тоже не железное. Он много раз просил Ромео отступить, много раз предупреждал его, что она уже занята: — Каждое действие имеет последствия, иногда хорошие, иногда плохие, друг мой. — Ой, да что ты мне сделаешь то, пацифистик ты наш? Цитатами закидаешь? — улыбаясь, съязвил Ромео в последний раз. Данте распахнул обычно расслабленно-прикрытые глаза, они пылали яростью: — Я вызываю тебя на «стрелку». В пять часов за школой. Немалое мужество нужно, чтобы противостоять врагам, но еще больше мужества нужно, чтобы противостоять друзьям. — сказав эту цитату, красноволосый хищно сверкнул глазами и ушел вглубь школы по коридору.

***

Последующие несколько уроков прошли в большом напряжении, воздух прямо-таки искрился. Угораздило же учительницу посадить Данте и Ромео вместе, позади Габрины. И вот, настало время Х. Целая толпа зевак собралась на школьном стадионе в пять часов вечера, ожидая «дуэлянтов». Варвара прям прыгала вокруг Габри от нетерпения, альвийка же, ничего не понимая, хлопала пушистыми ресницами. — Блин, Габри, я тебе так завидую! За тебя пацаны будут драться! Значит ты действительно охуительная чикуля! Эх… Вот бы мне так… Пиковый король, как обычно неприступной скалой нависавший над кудрявой низенькой девушкой, раздраженно выпучил глаза, на его лице так и читалось: «Ты блять серьезно сейчас?» — Я все еще ничего не понимаю… — приложив пальчик к губкам сказала Габри, оглядываясь по сторонам. — Э-это опасно, я надеюсь о-они не придут… — Зонтя вся дрожала от волнения, а Куро, приобнимал ее одной рукой за плечо и гладил по нему, как бы успокаивая: — Это безрассудно на 90% и на 10%… мужественно… — Ага. Не нойте девки, но это дело чести. — подал голос Пик. — Только вот опаздывать на собственную дуэль не очень-то мужественно. — возмутился Куро, поправляя очки. — Пфф, это же красные масти, они назначили стрелку в пять, чтобы припереться в шесть, как всегда. — фыркнул фиолетовый. Но вот, на стадионе мелькнули два силуэта — розовая и красная макушки, они приближались к толпе. Зеваки оживились. — Оооо! Это просто обязано попасть в мой инстаграмм! — Варя включила прямой эфир на телефоне и стала снимать происходящее. Габрина дернула ушками от легкого волнения, когда «бойцы» встали напротив в боевую стойку, но ничего не сказала. Зонтя уткнулась Куро в плечо, начиная тихо всхлипывать: — Н-не могу на это смотреть! — Бой! Бой! Бой! Бой! — все громче требовала толпа. Ромео сейчас был в совсем невыгодном положении: он совершенно не умел драться, только словесные перепалки устраивал всю школьную жизнь, а вот Данте с самого детства обучался кунг-фу у отца, надо же было хоть как-то защищать деревню, или как сейчас — любимую девушку. И вот, первый ход достался романтику, он неумело махнул правым кулаком, левым, целился в лицо, кажется, красноглазый с легкостью увернулся, потом и сам сделал пару выпадов, но целился в туловище, в солнечное сплетение. Ромка увернулся, некий опыт в этом все же был, но в следущую секунду после одного из уворотов ему резко прилетает удар с ноги в правый глаз, остался фингал… Романтик не удержал равновесие и шумно упал на землю, неплохо так приложившись головой об асфальт, из-за чего и отключился. Толпа ликовала и восхваляла победителя, Пик удивленно хлопал глазами на философа, Зонтя оторвала лицо от плеча кардинала, сильно вздрогнула, увидев кровь у Ромео, ее ноги подкосились и она упала в обморок, Куро вовремя успел ее поймать и взял на руки: — Кто-нибудь! Вызовите скорую! — имелись ввиду и Зонтя и Ромео. Варвара растянулась в садистской улыбке, а потом радостно взвизгнула: — Потрясающий материал! Столько лайков за пару минут! Толпа начала расходиться. Фелиция, наблюдавшая за этим со стороны с самого начала, испуганно подбежала к Ромео и упала на колени, разбив их об асфальт. Она положила его голову на свои колени, совершенно не реагируя на боль, и не боясь запачкать желтые шортики кровью, дрожащими руками набрала скорую, и, глотая слезы, сказала адрес и что случилось. Закончив вызов, блондинка заревела навзрыд, но то, что парень дышит ее немного успокаивало, она слишком разволновалась… Поглаживая его по розовым, взъерошенным волосам, она ревела до сорванных связок, кричала, что очень сильно любит его… Сама виновница торжества шокированно застыла, раскрыв рот: — Я… Я… Ч-что это было… Я… ничего не понимаю… — Габри закрыла лицо руками, она не плакала, просто не понимала, боялась. — Данте, зачем?! Зачем ты это сделал?! Ты же всегда был добрым! Всегда! Ты же… _ты целитель_ — последние слова она прошептала себе под нос. Данте просто стоял напротив пострадавшего с каким-то черезчур задумчивым видом, устремив взгляд куда-то вдаль, за горизонт. — Данте! Данте! Ты вообще меня слышишь?! — растерянность и страх сменились яростью и разочарованием, навернулись слезы. Габрина со всей силы дала любимому пощечину и он моментально вышел из своих мыслей, широко распахнув глаза цвета крови. Данте шокированно пялился на альвийку, потом осторожно потрогал красную щеку и прошипел, продолжая смотреть. — Ты ведь можешь помочь ему! Я знаю, ты можешь! Я видела! — Габри схватила философа за одежду и притянула к себе. — Ты же гребаный целитель! Ты должен исправить то, что натворил! Данте отвел взгляд и с минуту помолчал, собираясь с силами: — _Я не могу…_ — едва слышно прошептал он. — ЧТО?! — Я не могу ему помочь… Иначе он не выучит урок… — Ты… ТЫ! Мерзавец! Какие к черту уроки сейчас?! Ты чуть не убил Ромео! В это же время Варя уже отсмеялась от всей никчемности и слабости розововолосого, вытерла слезинки из-под очков и присела на корточки рядом с ревущей Фелицией, которая уже сорвала голос и просто сипло всхлипывала, продолжая гладить Ромео по голове, ее руки были в его крови, слезы капали на его желтую рубашку. — Хэй, истеричка, прекращай реветь, с ним все будет нормально. — кудрявая довольно лыбилась. Блондинка никак не отреагировала на эту фразу, просто продолжала тихо плакать, сипло нашептывала теплые слова парню, Варя же была в этом не сильна совсем: — Эй! Чекнутая! Я тебе это говорю! Скорая вот-вот приедет, харэ реветь! — зеленоволосая пихнула Фелю в плечо. И снова ноль реакции. Пиковый король всё это время стоял в стороне и лишь наблюдал за происходящим с каменным лицом, как всегда, был лишь немного нахмуренней обычного. Но, не смотря на отстуствие эмоций внешне, внутри короля сейчас бушевал целый вулкан эмоций: он разрывался между отвращением к слабому, противному бабнику Ромео, и жалостью и переживаниями за друга, коллегу-короля, который ради надуманной любви пошел на довольно рискованный шаг. Искорка уважения мелькнула в голове, но она потухла так же быстро, как и загорелась. Рогалик просто не знал что делать: гордо посмеяться над слабаком, как они с Варей обычно это делают, или отбросить предрассудки и наконец помочь другу… От безысходности, король взглянул на своего валета — несмотря на обычное, якобы безразличие, в каждом движении зеленоволосой читалось волнение: она грубо трясла Фелю за плечи, давала ей неслабые пощечины, но реакции не было, Варя даже попыталась разбудить Ромео, но все безуспешно. И вдруг, она резко замерла, в ее голове что -то щелкнуло и она подозвала короля к себе: — Пик, подойди сюда. Живо! Как послушный пес, рогалик медленно подошел к уже сидящей на коленях кудрявой. — Сядь рядом. Он сел. — Оторви рукав моей рубашки. Пика передернуло: — Что…? — Оторви рукав говорю! Правый, левый, без разницы! Я сама не могу! — девушка показательно сняла свою зеленую рубашку и дернула рукав — ничего не произошло, она попыталась еще раз — ничего. Время тянулось мучительно долго, Варя начинала дрожать, чувствуя, что если скорая не поспешит, она может лишиться одного из ничтожных знакомых, которых в глубине души считала друзьями и любила. Фиолетововолосый отобрал у своего валета предмет одежды и одним легким движением оторвал оба рукава. Тут же подоспел и Куромаку, который до этого безуспешно пытался привести в чуство Зонтю, в итоге сдавшись, он положил ее на траву и подоспел к месту происшествия: — Использовать любые подручные средства для перевязки — разумно, благородно и неожиданно с вашей стороны, пиковые, Ромео был бы польщен. — Куро присел на колени рядом с Ромой тоже, после чего отобрал у Пика два куска ткани и стал перевязывать голову пострадавшему. Феля без сопротивления отдала любимого во власть трефового, она уже просто сидела, стеклянными глазами глядя в землю, слезы кончились, говорить уже невыносимо больно. Через пять минут приехала скорая и забрала Ромео, и Зонтю за компанию. До этого отстраненные бубновые первыми бросились в машину, представившись родственниками, так же сделал и Куро. Пик и Варя, хмурые, молча залезли в машину, а на вопросы врачей, рогатый так на них глянул, что люди в белых халатах вздрогнули и ничего больше не говорили. Последней к машине на ватных ногах плелась Фелиция, но дело было совсем не в разодранных коленках. Когда она уже почти подошла к машине, зеленка резко схватила ее за руку и затащила в машину: — Эту истеричку тоже подлечите, у нее походу нервный срыв, как бы руки на себя не наложила. Скорая доехала до больницы намного быстрее, чем приехала. Романтика быстро укатили на осмотр, а Зонтю привели в чувство нашатырем еще в машине, поэтому она присоединилась к обеспокоенной толпе друзей. Феля, приехав в больницу, резко озверела, ее тащили к больничному психиатру, а она рвалась следом за Ромео, не хотела его бросать. В итоге кучка разделилась: Пик, Варя и Габри ушли следом за романтиком на перевязку, а Куро, Зонтя и Данте сторожили Фелицию у психиатра. Данте и Габри в тот день впервые поссорились, поэтому не хотели друг друга видеть какое-то время, а точнее, только альвийка не хотела, философ же просто не хотел сейчас смотреть на Ромео с фингалом, оставленным им же. Он чувствовал вину, а все объяснения перед любимой сейчас были как горох об стену. Ромка пролежал в больнице неделю, т.к. врачи все никак не могли определить есть ли у него сотрясение мозга, да и пара дней спокойной жизни ему бы не помешали. Хотя назвать спокойными их сложно, ведь каждый день после школы романтика навещала целая толпа: Пик и Варя постоянно ржали — кудрявая шутила о его беспомощности, и что он явно облажался, а ее король лишь улыбался, сверкая белыми клыками, и никто не мог понять — это в знак поддержки, или молчаливая насмешка над червовым королем? Склонялись больше ко второму. Зонтя и Куро каждый день стабильно приносили фрукты, и трефовый король читал нотации другу о ста процентах безрассудности его поступка! Умалчивая о том, что даже немного завидовал такой смелости, ведь сам он врядли бы решился на такое. Зонтя тихонько ему поддакивала, искренне считая насилие злом. Данте не приходил в больницу, невероятно мрачный он шатался по школе, постоянно размышляя о недавней недо-драке. Габри его избегала, но он и не осуждал ее, не всем дано понять важность жизненных уроков, да и не ей это было адресовано. Девушкам вообще свойственно раздувать из мухи слона, что собственно и сделала Фелиция… Её записали к психологу после того случая, но она благополучно игнорировала каждый приём. Вместо этого она каждый день прибегала к Роме раньше всех, садилась у кровати и плакалась ему в ноги от всепоглощающего беспокойства. А он осторожно распускал ее хвостики и нежно гладил блондинку по голове, шепча приятные и успокаивающие стихи, без романтического подтекста, ведь… он считал ее просто другом. Потом червовые вместе ели какие-нибудь вкусняшки из кондитерской Солнцевых, Фелькиного приготовления, и о чем-то мило беседовали пока не придет Габри. Она тоже приходила одной из первых и заставляла Ромео волноваться… Приходила, кланялась в ноги, извинялась за своего «друга», потом шептала что-то на каком-то странном языке, видимо, чтоб голова быстрее зажила, ну и самое обычное из этого — она приносила Роме зверушек из оригами, чтобы они составили ему компанию днем, пока все в школе, складывала она их конечно же сама по специальной книжке дома. После выписки романтика, все вроде как вернулось на круги своя. Хотя пересесть от красноволосого бедолаге так и не разрешили, поэтому Рома периодически чуть-ли не обделывался от одного только холодного взгляда обычно спокойных алых глаз. Нужно ли говорить, что он забился к краю парты, а вникнуть в материал на уроке стало просто невозможно? Чтож, у него хотя бы всегда была рядом его милая Фелиция, чтобы успокоить и защитить…