***
То ли Илья так давно не ел домашней еды и любое подобие сейчас было шедевром, то ли Нина невероятно вкусно готовила, что добавка была само собой разумеющейся. А ещё она очень сильно преуменьшала свои «много осталось» в том плане, что до жареного картофеля у неё был целый набор закруток, от которых разбегались глаза, и овощной салат со сметаной. Просто классика. — Чай будешь к запеканке? — с ухмылкой спросила Нина, замечая, как парень доедал вторую порцию картошки. — Ну или ряженку, если Марик не выпил. — Ряженку, — казалось, у него загорелись глаза от этого продукта. Всё же сочетание выпечки и какого-то кисломолочного напитка было самым идеальным в мире, после картофеля с овощным салатиком, разумеется. — Блин, мне вроде и должно быть стыдно, что я вот так вот тебя объедаю, но тебе не передать словами, как это вкусно. Я сто лет не ел домашнюю еду, ибо времени на готовку просто нет. — Спасибо, — хохотнула Нина, вставая на ноги и подходя к холодильнику. — И ты не объедаешь, а наоборот, помогаешь. Я с Мариком столько не съем, а Веталь в последнее время не слишком спешит на мою стряпню. — Ну и дурак, — подытожил парень, отодвигая пустую тарелку в сторону. Сырная запеканка стояла на красивой деревянной доске, накрытой полотенцем, словно в деревне у бабушки. Он аккуратно повернул голову вправо, замечая соседку, которая, придерживая рукой дверцу висящего шкафчика, доставала чашку. Это было комично и мило одновременно. — Дурак — это легко сказано, — с нотками серьёзности добавила Нина. Она развернулась на одних лишь пятках, замечая то, как поздний гость сразу же дёрнулся, отворачивая голову в сторону, и подала ему ряженку. — Если не хочешь сейчас, можешь взять с собой. — Нет, я хочу, просто слишком устал и… — характерный зевок с его стороны не заставил себя ждать. Илья прикрылся тыльной стороной ладони, бросая взгляд на электронные часы, которые стояли в уголке кухни. — Блин, уже двенадцать, а я сижу на соседской кухне и уничтожаю месячный запас еды — лучшего сценария нельзя было и представить. Нина лишь мягко улыбнулась, отрезая большой кусок запеканки. Она никогда не отличалась альтруизмом, да и волонтером её назвать было трудно, а про установление соседских связей и вообще стоило молчать. Но сегодня ей искренне стало жаль Макарова, который уж очень редко раньше десяти возвращался домой и мог что-то себе приготовить. Плюс ко всему она не была жадной, да и не хотела посреди ночи просыпаться из-за звонка курьера, который перепутал квартиры. К слову, такое уже было трижды. Илья вновь замолчал, осознавая грань неловкости. Они никогда не отличались с Ниной какой-то дружелюбностью — обычная соседская вежливость, — поэтому сейчас в его голове металось множество вариантов того, как завести или продолжить разговор, который не то чтобы не клеился, но выходил дурацким. — Малой уже спит? — откусив добрую половину запеканки, поинтересовался ради вежливости парень (наконец-то найдя, за что зацепиться), а после поднёс чашку с напитком к губам. — Скорей всего на порнохабе зависает, но искренне не хочу об этом думать, — честно ответила девушка, скривившись и не позволяя таким мыслям и близко придвинуться к сознанию. Илья рассмеялся, вспоминая себя в четырнадцать, свои гормоны и наличие прыщей, которые отпугивали всех девушек в радиусе пятнадцати метров. — Если ты думаешь, что этот период пройдёт, то нет, — поспешил обнадёжить соседку он. Нина на мгновение замерла, переваривая информацию, а после добродушно закатила глаза. — Пожалуйста, просто избавь меня от этих подробностей, — она подняла руки вверх, словно сдаваясь, а после прошла к балкону, закрывая дверь, которая была открыта для зимнего проветривания. За ней внимательно наблюдала пара серых глаз. Макаров не был соседом года, как минимум, об этом напоминал тот факт, что лишь сейчас он заметил невысокий рост девушки, ссутуленную осанку и небольшое тату в виде сливы с левой стороны запястья правой руки. Последнее совсем не вязалось с образом Нины, которая, по его мнению, была не полностью, но правильным человеком, для которого главное чистота души и прочая лабуда домохозяек. Сестра его за стереотипы съела бы сейчас. Аккуратно, на одних лишь пятках она обернулась к нему и поправила съехавшую футболку, оголившую ключицу. Соседка сейчас выглядела до ужаса нелепо в чёрном громадном комбинезоне, в котором запросто тонула. За ним, быть честным, нельзя было даже понять телосложение и тип фигуры, на что всегда обращали внимание парни. — Тебе отрезать ещё? — замечая то, как сосед просто сидел за столом и буравил взглядом одну точку на поверхности, поинтересовалась Нина. — А? Нет-нет, — спохватился Илья, ставя пустую чашку к грязной посуде. — Я очень сильно наелся, — он говорил размеренно, подбирая слова. — Всё было неимоверно вкусно. Спасибо тебе огромное, — искренняя, слегка неловкая улыбка моментально появилась на лице от чистой благодарности и незнания, что ему делать. Илья встал на ноги, останавливаясь около чёрного большого дивана. У Нины была очень хорошая проектировка квартиры: большой зал, соединенный с кухней, и несколько дверей, видимо, в комнаты девушки и младшего брата, а также ванной комнаты. — Тебе спасибо, и... — девушка глубоко вздохнула, принимая более расслабленную позу, — и мне не трудно, наоборот, даже в радость, ведь продукты не пропадут. Если что — приходи ещё. — Ты бы так не говорила, ибо реально приду. — Напугал ежа голой жопой. Макаров широко улыбнулся. Он не знал, ради приличия или на полном серьёзе ответила соседка, но тут же почувствовал себя уютно. Почему-то эти зелёные глаза светились добром, пускай и с нотками некой наглости и дерзости. Соседка была не такой уж и странной, относительно. Вряд ли бы многие пустили соседа в двенадцать ночи поесть. — Доброй ночи. — И тебе, — качнула головой девушка. — Захлопнешь дверь, — беря в руки грязную посуду, попросила она, указав взглядом в сторону выхода. Парень кивнул, пару секунд глупо наблюдая за движениями соседки, а после засеменил к выходу, не до конца осознавая странность этого вечера или уже ночи.***
После того необычного вечера прошло полторы недели, которые Илья успешно проводил на работе, возвращаясь далеко за полночь без малейшего желания что-нибудь делать. Конечно, живот устало подавал знаки того, что ему хотелось есть и он должен соблюдать приёмы пищи, но парню было плевать. После работы он сразу же заваливался спать, утром принимал душ и вновь ехал на работу, по дороге заезжая в какое-то кафе, если было время. Парень уже скучал по тем дням, когда, имея больше свободного времени, мог готовить свои кулинарные шедевры. Не сказать, что он был фанатом кулинарии, но прекрасными умениями похвастаться мог. Нину же за это время он видел всего несколько раз: первый, когда она возвращалась с небольшими пакетами из магазина, второй — на прогулке с братьями, среди которых она казалась дюймовочкой, ведь братья были почти под два метра (это, кстати, умиляло), а третий буквально на днях — выйдя на балкон покурить где-то в час ночи, Илья заметил сидящий женский силуэт на лавке у подъезда. Выйти к ней или окликнуть он не решился, но вот наблюдать, словно маньяк, было интересно, да и познавательно. Нина не курила, как можно было бы подумать, но вот бутылку какого-то горючего в руках держала. От перспективы иметь соседку, страдающей алкоголизмом, Илью по-странному передёрнуло. Сегодня была среда. Тяжёлая и ужасно длинная, поэтому он сразу же понял, что раньше часа не вернётся. Прогнозы себя не оправдали: машина въехала во двор лишь около двух. Пришлось задержаться из-за накладки в следующих съёмках «Читки», но зато он с чистой совестью получил завтра, а точнее, уже сегодня, выходной, за который попытается восстановить все силы. Июльская ночь радовала своей погодой даже в столь позднее время: безветренно, тепло и уютно, на небе ни тучки, лишь луна, которая освещала всё вокруг. Характерный звук блокировки машины дал понять, что до заветной квартиры оставалось несколько минут на лифте, которые, как всегда, будут тянуться чертовски долго. Выйдя из-за угла дома, Илья заметил знакомую фигуру в тёмной толстовке, сидящую на лавке у подъезда. Из-под тёмной ткани выглядывали пряди светлых волос, скрывающих лицо капюшоном, а также короткие шортики розового цвета с рожками мороженого. В остальном ноги Нины были голые, можно было сказать, бледные в свете луны, не считая чёрных тапочек с пушистым помпоном на носках. В руке она вновь крепко сжимала бутылку горючего, скорей всего, какого-то виски или коньяка, частенько делая глотки. — Доброй ночи, соседка, — с некой ухмылкой бросил Илья, подходя ближе. Было видно, что это ни на шутку напугало девушку. Она рвано дёрнулась, оглядываясь на голос, параллельно пытаясь спрятать алкоголь, что у неё, естественно, не вышло. — Привет. — На её лице было смятение и недоумение; глаза, которые сейчас казались тёмными, блестели в свете мигающей лампочки у подъезда, ясно давая понять о достаточном количестве алкоголя, которое она в себя влила. Макаров остановился за полтора метра от лавочки, с мнимым интересом разглядывая девушку. — Я думала, ты уже дома. — Задержали на работе, как всегда, — без особого энтузиазма ответил он, аккуратно переводя взгляд на виски, которое Нина практически вжимала в себя, отчаянно надеясь, чтобы сосед не заметил. — Тяжёлый день? — кивнув подбородком на этот самый алкоголь, добродушно спросил парень. С её стороны послышался тяжёлый вздох, говоривший о том, что она была недовольна фактом, что её спалили, но всё же сдалась, протягивая бутылку ему. — Будешь? — Нет, спасибо. Я ничего не ел, а пить на пустой желудок чревато последствиями, — поучительно, словно пытаясь достучаться до неё, ответил Илья. Конечно, это была странная попытка, после которой он задался мимолётным вопросом: «А ему это зачем, собственно?» — Так что? Тяжёлый день? — Нет, хороший, — слабая улыбка была едва заметна в свете тусклой лампочки. — Поэтому его стоит закрепить глотком двадцатипятилетнего Чиваса, — проговорив это до ужаса безумным тоном, Нина взмахнула бутылкой, этикетку которой сумел разглядеть изумлённый парень. Это виски было само по себе дорогое, а выдержка двадцать пять лет лишь накидывала несколько десятков тысяч сверху. Если он не ошибался, то цена такого лакомства сейчас на рынке была около сорока тысяч рублей. Это было странно, учитывая то, что он думал, что соседка, работающая поваром, получала небольшой оклад. Но сейчас это было второстепенным, ведь мысль о том, что соседка могла быть очень сильным любителем выпить, легло каким-то неприятным осадком внутри. Это не было переживание, скорее всего какое-то недоумение и немой вопрос: «Зачем?» — Так ты голоден? — неожиданно спросила девушка, возвращая внимание Ильи вновь на себя. — У меня осталось полказана плова, который завтра никто есть не захочет, ведь он будет холодным и невкусным, по словам братьев, — недовольно закончила она, закатывая глаза. — Мда, умею я разрекламировать свою стряпню, — словно сама себе тише под нос добавила Нина. — Уже почти три ночи, — со смехом подметил парень, взглянув на экран телефона, свет с которого неприятно ударил по глазам. — Спать нужно, — и как назло в противес этим словам его желудок подал жалобный звук о том, что был голоден и желал хоть что-то. Илья поймал весёлый, слегка сощуренный взгляд соседки, которая не особо то и сделала вид, что не услышала это. — Плохой из тебя лжец, Макаров, — парню стало немного не по себе от её весёлого тона, — но настаивать не буду. Ты лучше знаешь, что тебе нужно. Доброй ночи, — махнула она ладонью, словно на прощанье, тем самым ясно давая понять, что больше была не намерена продолжать этот разговор, который с самого начала был обречён зайти в тупик. — Доброй, — глупо кивнул Илья, повторяя её слова, а после медленно посеменил ко входу. Он быстро в этот раз нащупал связку ключей, а именно специальный от домофона, а после обернулся, параллельно прикладывая к датчику. Серые глаза скользнули по мешковатому силуэту, который, честно говоря, смотрелся глупо, учитывая то, что её бледные, ровные ноги были словно две спички. Только сейчас он заметил тонкие кисти руки и пальцы, которые до посинения сжимали горлышко бутылки. За вечными объёмными комбинезонами пряталась болезненная худоба и склонность к анорексии. Это было… иронично. Он наблюдал за тем, как Нина медленно подносила алкоголь к губам, как делала несколько неуклюжих глотков, отчего пара капель стекали мимо по подбородку, теряясь в ткани чёрной толстовки, как она наспех вытирала лишнюю влагу и как кривила губы от обжигающего ощущения. Илья и сам любил выпить, поэтому не мог судить других из-за этой особенности, но Нина… Второй раз за неделю, одна, на лавочке у подъезда — это не было хорошим знаком, да и наталкивало на разные глупые мысли, всё время упирающиеся в один немой вопрос: «А зачем он, собственно, об этом задумывался?» Но всё же все размышления возвращались к начальному вопросу: «Почему она это делала?» Макаров никогда не был одним из тех дотошных людей, которым главное узнать лишнюю сплетню, а после разнести всему миру, не был любителем кого-то поучить жизни. Он считал это наглым — лезть в чужую жизнь, когда в твоей происходил пиздец. Но, глядя на Нину, ему хотелось понять, что же её подтолкнуло давиться дорогим алкоголем в одиночестве у подъезда, пока в квартире спит младший брат. Это было как-то… неправильно. Именно в восприятии такой правильной девушки, как она. — Знаешь, — Нина вздрогнула от низкого голоса, который неожиданно раздался со стороны. Она недовольно прищурилась и оглянулась через плечо, вопросительно приподнимая бровь. — Я всё же не против поесть плов, если предложение всё ещё в силе. Макаров не понимал, чем руководствовался в этот момент, но, когда заметил, как соседка вновь потянулась губами к горлышку виски, не раздумывая окликнул её, надеясь, что это отвлечет её от самоуничтожения таким способом. Но, видимо, он настолько яростно пялился на бутылку алкоголя, что Нина это поняла, пусть виду и не подала. — Ещё в силе. В её голосе уже улавливались нотки лёгкого опьянения. Девушка быстро встала на ноги и, слегка пошатываясь, поравнялась с ним, благодарно и шутливо склонив голову набок, когда он открыл для неё дверь подъезда. Илья шёл позади, готовясь к любой момент подстраховать соседку, если та задумает оступиться или случайно споткнуться. Она была чертовски миниатюрной по сравнению с ним — едва ли доставала до его груди. Но эта миниатюрность не была уютной, особенно в понимании её худобы и склонности к анорексии, которую он сегодня заметил. Хотелось срочно взять ложку, кашу и накормить соседку, чтобы её лицо приняло свежий вид и естественный здоровый румянец. Нина первой зашла в лифт, тут же опираясь спиной о стенку, которая своим холодом немного отрезвила, вызывая мурашки. Макаров остановился напротив, и она подняла на него ленивый взгляд из-под опущенных ресниц, изучая его усталость. — А малой? Мы не помешаем тем, что будем шариться по кухне? — Илья всё ещё не понимал, что делал. Ответ на вопрос: «Зачем?» был, а вот осознания — нет. — Он давно спит, поэтому не думаю, — безразличным тоном отмахнулась девушка. — Кстати… — она неловко прочистила горло, — не распространяйся другим о… — молчание и было окончанием фразы. Нина указала глазами на бутылку виски в руках, которую пыталась вжать в толстовку, а после выжидающе взглянула на соседа, словно пытаясь на его повлиять. Макарову не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Не в его стиле было лезть в жизнь других. Поучать должны были родители, а всё, что у них не вышло — дети забрали с собой во взрослую жизнь, приучая себя к плохим привычкам и занятиям. Дверцы открылись с характерным звуком, запуская свежий воздух и выпуская соседей, которые в один момент ощутили себя максимальными незнакомцами друг для друга. Илья терпеливо ожидал, когда девушка откроет дверь и впустит его — ему чертовски быстрее хотелось оказаться дома и уснуть, даже несмотря на то, что живот подавал жалобные сигналы через каждые пару секунд. Он пытался не шуметь, как и хозяйка квартиры, которая, едва ли скинув с ног тапки с тем смешным балабоном, поспешила на кухню. Нина тихо подошла к замотанному в полотенце казану и быстро наложила хорошую порцию плова с сухофруктами и мясом, который очень любил старший брат. Ещё в прихожей Илья ощутил изумительный пряный аромат блюда, от которого урчание живота стало более жалобным, но, когда глаза заметили блестящий рис жёлтого цвета с различными яркими элементами в виде коричневого мяса, оранжевой кураги и янтарного цвета изюма, то слюнки потекли сами собой. — Честно говоря, никогда не ел плов с сухофруктами, — присаживаясь во главе стола, как и в прошлый раз, мягко улыбнулся Илья, на мгновение бросив взгляд на соседку. Она спрятала бутылку алкоголя за крупами на верхней полке и сейчас занималась чаем, который должен был помочь в отрезвлении. — Этот рецепт мне когда-то дал двоюродный дедушка, который был узбеком, — спокойно объяснила странность такого блюда Нина, разворачиваясь к Макарову. — Жаль, что бабуля с ним развелась, — тоскливая улыбка на пару мгновений озарила её ясное лицо. — У тебя интернациональная семья? — поинтересовался парень, пока что не решаясь попробовать столь необычное для него блюдо. Вилка в его руке уже хорошенечко нагрелась. — На самом деле, да, — задумчиво согласилась Нина, а после встрепенулась, когда чайник щелкнул о том, что нагрелся. Она быстро налила кипяток в кружку, где уже лежали пакетик и два кубика сахара. — Мне кажется, что если брать в процентном отношении, то я где-то на семьдесять процентов украинка, а после уже русская, полячка и даже молдаванка, — такой невольный вопрос вызвал странное осознание у девушки, которая над этим никогда не задумывалась. — Видимо, мне нужно будет заняться семейным древом, — наконец-то возвращаясь в реальный мир без всяких раздумий, едва заметно приподняла уголки губ она. Илья лишь кивнул, не зная, что ответить, а после всё же закинул в рот первую вилку плова. Это было… необычно. Странный, но особый пикантный вкус, который щекотал вкусовые рецепторы. Мясо и традиционные продукты для плова неожиданно изумительно сочетались со сладостью изюма и кураги, вызывая буйство смешанных эмоций. Невольно он забросил в рот ещё немного плова, понемногу начиная уничтожать свою порцию. Только сейчас он по-настоящему понял, насколько был голоден. Парень уже и позабыл о правилах приличия, а также глупом разговоре о семейных древах, который не вязался, и просто отдался в плен необычному для него вкусу. Нина с некой теплотой в глазах глядела на то, как сосед поедал её стряпню, которой она всегда готовила чертовски много, и чувствовала странную эйфорию от этого понимания. В такие моменты она осознавала свою нужность, словно это было единственное, что она могла дать окружающим людям. Особенно это касалось братьев. У неё были не наилучшие отношения с Веталем и Мариком, но в редкие моменты, когда они собирались за сытным ужином, она могла распрашивать их обо всём и не бояться услышать грубость или стандартное «Просто не лезь в мои дела, Нин» в свой адрес. Очередная волна уныния и грусти накрыла её с головой, и взгляд метнулся к верхней дверце, за которой покоилась бутылка недопитого виски, который мог согреть в этот момент. Забываться в алкоголе — это было так… слабо. Братья бы точно засмеялись, если бы узнали. Илья забросил очередную порцию в рот и мельком взглянул на соседку, которая сидела по левую руку от него, испепеляющим взглядом глядя куда-то в сторону кухонной стенки. Она выглядела чертовски потерянной и безэмоциональной, как маленький котёнок, которого выбросили на улицу. Хотелось обнять и расспросить, что же такого случилось. В один момент ему стало не по себе. И не только от происходящего, но и от давящей атмосферы. Аккуратно он положил вилку, исподлобья рассматривая её. — Всё нормально, Нин? — Казалось, это был первый раз, когда Макаров обратился к ней именно по имени. Девушка от неожиданности вздрогнула и подняла стеклянный взгляд на соседа, в серых глазах которого читался немой вопрос и нотки некого сожаления. — Конечно, — мягкий ответ совсем не убедил Илью, который видел в глазах напротив совсем другое. Он проследил за тем, как тонкие пальцы заправили русые пряди волос за крохотное ушко, словно это могло помочь достучаться до неё. Нина ничего не хотела, да и не собиралась ему рассказывать, отчего ему было… легче. Он не хотел разбираться в проблемах соседки, на кухне которой по странной случайности ночью уже сидел второй раз, поглощая стряпню. Комната вновь погрузилась в тишину, которую время от времени прерывал удар вилки о тарелку, что не раздражало никого из них. Наоборот, девушка всё также отсутствовала, в то время как Илья раздумывал о происходящем в целом. — Я не могу у тебя есть каждый раз, когда мне приспичит, — с тяжёлым вздохом, держа на лице лёгкую, но уставшую усмешку, твёрдо заявил он. — Это… странно, — наконец-то подобрав слово, которое прекрасно описывало ситуацию, качнул головой Макаров. Хотя «странно» — это было ещё мягко сказано. — Но мне ведь не трудно, — вскинула плечами Нина, рассматривая то, как ладони покраснели из-за горячей чашки чая, которую она сжимала и с которой ни разу не отпила. — Я люблю готовить. — Но это неправильно. Но она лишь вновь вскинула плечами, словно говоря, что всё также не видела в этом проблемы. Макарову на мгновение показалось, что он не прав в этой ситуации и должен был заткнуться, чтобы не развивать эту «глупость». — Раз ты любишь готовить, то у меня есть предложение, — неожиданно произнёс он, когда прекрасная, по его мнению, мысль посетила его макушку. — Как насчёт того, чтобы ты готовила на моей кухне из моих продуктов мне ужин? — когда Илья проговорил задуманное вслух, то это показалось невероятно бредовой идеей. Но отступать было некуда. Нина с интересом уставилась на него. — Я не буду тебе надоедать в три ночи, отвлекая от сна, а ты будешь заниматься своим любимым делом до сна. Дубликат ключей я оставлю, доверие ты вызываешь, — попытавшись пошутить, закончил своё обоснование он. Нина встрепенулась, а после аккуратно повернулась к нему вполоборота, рассматривая то, как разные эмоции сменяли друг друга на его лице. Парень выглядел уверенным в своих словах и предложении, которое сейчас ему казалось до безумия тупым. — Я понимаю, что ты порой загруженная и работа забирает всё твои силы, но… — Я не против, — мягко оборвала его попытку оправдать глупый порыв Нина, едва ли приподняв уголки губ. Сосед замолчал, неким выжидающим взглядом уставившись на неё. — Как я уже говорила, я люблю готовить, — весь её тон так и говорил, что это было очевидно. Внутри неё зажёгся ещё один огонёк нужности этому миру. — Тогда… гастрономическое соседство? — слегка сконфуженно улыбнулся он, протянув ей руку. Нина с улыбкой на лице осмотрела его большую ладонь и уверенно сжала, тем самым до конца закрепляя их странный договор. — Гастрономическое соседство… — задумчиво произнесла она, когда парень отодвинул тарелку и раздумывал над тем, как сказать об уходе, — а мне нравится. Илья часто видел неидеальные улыбки, в которых подчёркивались кривые зубы, был странный прикус и прочие дефекты, но он ещё никогда не видел, чтобы эта неидеальная улыбка так кому-то шла. Слегка неровные зубы, среди которых выделялись короткие клыки, придавали странный шарм Нине, словно подчёркивая её индивидуальность. Её смех был искренний и слишком заразительный, и у неё появлялись маленькие ямочки на щеках. — Ладно, — со вздохом начал он, поднимаясь на ноги, — в который раз спасибо, Нин. — Обращайся, — девушка непонятно зачем также поднялась на ноги, но после быстро сориентировалась и схватилась за грязную посуду. — Захлопнешь дверь. Спокойной ночи. — Спокойной. Макаров скользнул серыми глазами по девичьему силуэту совсем неосознанно и невольно. Едва ли придя в себя и осознав тот факт, что попрощался он около тридцати секунд назад, Илья быстро качнул головой сам себе, а после поспешил на выход, пытаясь понять, какой странный договор он заключил. Гастрономическое соседство… А что же, неплохо.