суббота
11:06 [Илья]: как ты, Рамзи? Парень глупо смотрел на начатую переписку и искренне не мог понять, какой черт попутал его это сделать. Макаров вообще сомневался, что после сегодняшнего рандеву соседка не будет его избегать, ощущая крайнюю степень стыда. Тяжело вздохнув, он открыл её профиль и приблизил фотографию, стоящую на аватарке. Она была слишком живая и настоящая, отчего появлялось странное желание увидеть такую картину в реальности: Нина сидела в позе лотоса на диване, на коленях стоял ноутбук, а на кончик носа сползли большие квадратные очки, видимо, для сидения с техникой, о которых она упоминала на ужине. Она смеялась в камеру, протянув руку навстречу, видимо, в попытке забрать у брата (Илья хотел верить, что у брата) фотоаппарат. Неожиданно звук уведомления прервал изучение11:10 [Нина]:
ого, я и забыла, что у
тебя есть мой номер
11:10 [Нина]:
истерика прошла,
так что нормально
Эти слова заметно успокоили внутренного «спасателя» Макара, который рвался на помощь всем окружающим, но это не убрало мысли о том, что, быть может, девушка всё же сорвётся и вновь потянется к бутылке. Он прекрасно помнил себя в такие периоды депрессии: он был разбит, никого не хотел видеть — просто пить и курить, проёбывать свою жизнь окончательно. Благо у него отличные друзья, которые не позволили опуститься на дно Марианской впадины. Словно ощутив его мысли и переживания, девушка отправила вдогонку ещё одно сообщение:11:12 [Нина]:
не пью
11:13 [Илья]: верю 11:13 [Илья]: если захочешь пореветь — мои двери открыты, вместе пересмотрим «Дневник памяти», обложившись салфетками, а пока отдыхай11:14 [Нина]:
спасибо, Илюш
От этого «Илюш» невероятно потепло в душе, а которая улыбка сама по себе появилась на лице. В его памяти не отложилось то, как она впервые произнесла это обращение, ведь оно было сказано в пьяном бессвязном бреду, но он с нетерпением ждал, когда оно сорвётся с уст Нины вновь.воскресенье
21:09 [Нина]:
какое блюдо твоё
самое любимое?
Лениво наблюдающий за тупым сюжетом фильма парень вздрогнул от иконки уведомления, на которой была изображена соседка. Он внезапно встрепенулся и отряхнул руку от карамельного попкорна, заметно удивляясь столь внезапному вопросу. Наверное, это было самое тупое, с чего можно было начать разговор после пережитых событий. 21:09 [Илья]: и тебе привет21:10 [Нина]:
привет
21:10 [Нина]:
так какое?
21:10 [Илья]: бля, да не знаю даже, никогда не задумывался 21:11 [Илья]: наверное то, что сделано с любовью21:13 [Нина]:
какая поэзия
ну ладно, спасибо
Макаров усмехнулся видимому сарказму в сообщении девушки. В состоянии любого человека это говорило о том, что он уже шёл на поправку и ему явно было лучше морально. 21:14 [Илья]: а тебе зачем вообще?21:16 [Нина]:
да не знаю, что
завтра готовить
21:16 [Нина]:
без понятия, чем
ещё можно удивить
21:16 [Илья]: о, так ты снова в строю? рад это знать) Макаров едва ли держался, чтобы не воскликнуть «Юху-у-у!» на всю квартиру, с возможностью того, что это могла услышать и девушка. Его радовал не тот факт, что вкусные ужины вновь войдут в его жизнь, его радовал тот факт, что Нина вновь войдёт в его жизнь. С той же улыбкой и невероятными зелёными глазами. 21:17 [Илья]: с братом все проблемы решила?21:17 [Нина]:
как оказалось, я зря себя,
как всегда, накрутила
21:17 [Нина]:
и да, я вновь в строю:)
21:17 [Илья]: это прекрасные новости Парень глупо смотрел на последнее отправленное сообщение, заметил, что Нина его прочитала, и уже хотел что-то добавить, как точечка «онлайн» исчезла от её фотографии, ясно давая понять, что девушка вышла из сети. В один момент стало тоскливо, но Илья всё равно был рад тому, что подруге получше и уже завтра его будет ожидать стикер от неё.***
— Ну и я решил сделать Ирке предложение. — Это уже давно пора, Тох. Пять лет! Некоторые даже в браке столько не живут. — Херовое ты сравнение выбрал. — Завались. Макаров недовольно закатил глаза на смех друга, а после, легко задев плечом, прошёл к двери квартиры, на ходу доставая ключ. За два года у него так и не выработалась привычка держать связку в руке после того, как воспользовался ключом от домофона. Антон широко улыбался, держа в руках пакет с горючим для душевного разговора. — К чему это я? Буш шафером? — Ты сначала предложение сделай, а то и вправду можно подумать, что ты к ней привязан, а по Арсу течёшь, как сучка. — Завались с этими шипперскими подъёбами, мне фанатов в сетях хватает, — как-то сконфуженно и недовольно отозвался Шастун, проходя вслед за хозяином в квартиру. Он удивлённо свёл брови домиком, когда учуял приятный аромат еды, которым, на его памяти, в доме друга не веяло уже очень давно. — Я люблю Иру. — Ну да, ну да, — полностью не веря, со смешком отозвался Макар, отчего Антон искренне не мог понять, шутил ли он или нет. Пока друг пребывал в прострации, Илья откинул связку ключей на излюбленную полочку у зеркала, которая сегодня было чище обычного (Нина убралась?), и поспешил на кухню, в мыслях перебирая то, что могла сегодня приготовить подруга. Но он застыл на входе, обескураженный присутствием Нины. Она ритмично двигалась по кухне, тихо подпевая себе под нос песню, играющую в наушниках. Медленно, но до него дошло, что сейчас был восьмой час, а девушка, видимо, чтобы еда оставалась тёплой к его приходу, начинала готовить как можно позже. Блин, он забыл предупредить, что сегодня будет рано. Но тем не менее Илья сейчас созерцал ритмичные и такие плавные движения девушки, которая словно порхала в воздухе от плиты к столу и обратно. Она аккуратно проводила тряпочкой по поверхностям, убирая последствия готовки. Но это совсем не привлекало внимания, ведь первым, что бросалось в глаза, была улыбка. Та самая: неидеальная, с неправильным прикусом, но чертовски искренняя и милая. Макаров и сам невольно улыбнулся, почувствовав, как в груди потеплело. Его голубые глаза в момент засверкали некой гранью восторга. Он скользнул взглядом по тому, как Нина грациозно покрутила бедрами, и заметил, что сегодня она была не в одном из своих комбинезонов, а в платье. Таком обычном, цветастом, тёмном, огибающим её женственные изгибы и подчеркивающим всю нежность, которую она из себя представляла. В этом наряде девушка словно ожила. После ужасной пятницы и практически безмолвных выходных было радостно видеть девушку такой… живой. Она ещё не была прежней, но была собой. — Ну я, если бы меня так Ира встречала, тоже домой спешил бы, — возвращая зависшего друга в реальность, со смешком протянул Антон над ухом, невольно проводя параллель с тем, как час назад Макаров суетливо подгонял его. — Завались, — в который раз за этот день повторил Илья, толкая локтем в живот рядом стоящего парня. Ему стало неловко от такого доброго смешка со стороны Шастуна, ведь в его словах и вправду был некий смысл. — Кстати, ты не говорил, что у тебя есть девушка… Или это ты домработницу завёл? — скользя заинтересованным взглядом по не заметившей их ещё незнакомке, Антон оперся плечом о дверной косяк. — Нина не моя девушка, а соседка, которая готовит мне ужины. — Лицо друга заметно вытянулось в удивлении, и он глупо моргнул, устремив на Макара странный взгляд. — У нас договорённость. — Нихуевая у вас договорённость, Илюх. Ирка за то, что мне готовит, такой список требований выставляет, что… — Ёб вашу мать, блядь! Шастун заткнулся, тут же обращая обеспокоенный взгляд на девушку, которая на самом деле испугалась их неожиданного появления. Приложив ладонь к сердцу, Нина пыталась восстановить дыхание, прикрыв глаза. Резко обернувшись, она совсем не ожидала увидеть соседа с его другом — слишком потерялась во времени за прекрасной музыкой в наушниках. — Привет, Нин. Сразу сорян, не хотели напугать, — улыбаясь её всё ещё испуганному лицу, проговорил Илья. Внутренний голос предательски повторял о том, что ему стоит сделать комплимент по поводу платья и её светящегося вида. — Привет, ничего, вся вина на наушниках, — вздёрнув уголками губ вверх, отозвалась Нина, поправляя глубокое блюдо с салатом. После она заинтересованно взглянула на смутно знакомого ей человека. — Познакомься, это мой друг Антон Шастун, а это Нина… м-м-м… — В один момент парень осознал, что не знал полного имени своей соседки, несмотря на такое дружеское и уже более тесное общение. Девушка опомнилась, а после с улыбкой подсказала: — Макарова. — Мака… Что? Макарова? — Илья изумлённо уставился на неё, не понимая, шутила ли она над ним, намекала или просто не могла упустить момент поиздеваться. Антон даже не старался сдержать широкую, лучезарную улыбку и краткий смех. Было забавно наблюдать за таким… смущённым другом. — Да, мы однофамильцы, — беззаботно ответила она, словно не видела в этом ничего такого. — Приятно познакомиться, Антон. — И мне, Нина, — оставляя на лице вздёрнутые вверх уголки губ, ответил парень. — Очень вкусно пахнет, — поглядывая на плиту, где красовалась кастрюля с каким-то супом, добавил он, подводя к самому главному, интересующему его вопросу. — Так что у тебя за договорённость с Илюхой? Я так и не понял, за какие такие его добрые дела ты ему готовишь? Нина хмыкнула и перевела взгляд на закатившего глаза Илью, который явно уже был недоволен тем фактом, что позвал старинного друга навернуть стаканчик-второй. Устало стрельнув взглядом в рядом стоящего Шастуна, он поймал зелёные омуты Нины, которая находила эту ситуацию забавной, несмотря на странное недопонимание всей картины. — Да просто… Просто люблю готовить, а Илье почему-то неуютно в два часа ночи на моей кухне есть. Так что никаких добрых дел, лишь «гастрономическое соседство». По сути девушка обнаружила странный плюс в этой договорённости, но не хотела его признавать вслух, чтобы не согласиться с тем, что она в самом деле имеет такие проблемы. Алкоголизм. Илья настолько старался заполнить её жизнь заботами и разговорами, что лишний раз тянуть руку к стакану не хотелось да и причин особых не было, не считая брата. Слава Богу. — Ва-ау, — многозначно протянул Антон, оборачиваясь к другу, что с самым недовольным взглядом глядел на него. — Два часа ночи? У тебя на кухне? Илюш, а ты мне таких интимных подробностей своей жизни не рассказывал. — За-ва-лись, — по слогам произнёс Макаров, мило улыбаясь. Но эта милая улыбка насквозь была пропитана ядом и предупреждением убрать к чёрту свои тупые шуточки. — Как ты уже поняла, он придурок, — теперь обращаясь к подруге, добавил он. Нина смущённо улыбалась, переводя взгляд с одного на другого, чувствуя себя немного… странно. — Как по мне, он прикольный, — подмигнула Антону девушка, пряча свой телефон в невидимый до этого карман цветастого платья. Парень от этого лишь самодовольно улыбнулся. — Ладно, — не давая им и слова вставить, а также неловкой паузе образоваться, продолжила Макарова, — борщ на плите, жульен в духовке в тепле стоит, салат на столе… а я пойду, не буду мешать. — Борщ? — невольно встрепенулся Шастун, больше ничего не слыша, кроме названия этого блюда. — Илюх, твоя соседка чудо, — вновь повернувшись к другу, словно здесь девушки не было, изрёк он. Нина почувствовала, как на щеках появились красные пятна смущённости. — Нин, может останешься? Мы джека купили, бахнем по рюмахе, поужинаем, пообщаемся? Быть честным, Макарова на мгновение задумалась: она была не против составить компанию, поговорить с кем-то и отвлечься от ситуации с братом, но понимала, что Илья не для этого позвал своего друга. Он хотел отдохнуть, и если бы было желание — сам предложил такой план на вечер, но не делал, что значило — она будет лишней. Это не обижало, но напоминало об установленных границах. Негромко выдохнув, Нина мило улыбнулась, мазнув взглядом по напряжённому соседу, после чего спокойно отрезала: — К сожалению, должна отказаться. Брат дома один, причем некормленный, а тотальное уничтожение колбасы и сыра с чаем мне невыгодно. — Что ж… Очень жаль, но я надеюсь, что у нас ещё будет шанс пообщаться ближе, — искренне произнёс Антон, хлопнув себя по бедрам. Девушка улыбнулась и кивнула, почувствовав странную дружескую симпатию к новому знакомому. С ним было уютно с первых минут, и она поспешила занести Шастуна в ряд «комфортных людей». — Тогда я пойду, — Нина вновь бросила улыбчивый взгляд на Илью, тут же мрачнея, заметив его отчуждённость и какое-то недовольство. Антон тоже это подметил, но в отличие от девушки прекрасно знал, почему была такая реакция у его друга. — Хорошо вам провести время… Доброй ночи… — И тебе, Нин. Дождавшись прощального кивка головой, который вышел у Макарова слишком рваным, соседка негромко прочистила горло, и, напоследок мазнув взглядом по сидящему на спинке дивана Шастуну, поспешила на выход. Её переполняли мысли и искреннее недопонимание поведения соседа, который, как оказалось, довольно милый человек. Антон выглядел до жути хитрым, но в тоже время улыбчивым. Проведя девушку взглядом до самого выхода и хлопка двери, он обернулся к другу, анализируя состояние, которое сейчас можно было прочесть, как открытую книгу. — Так ты на моей свадьбе будешь с парой? — Что? — не понял Макаров. Опомнившись, он убрал маленькую улыбку, которой проводил соседку до выхода, и закатил глаза. — Не неси херни, Тох. — Такая херня, что от моих любезностей с ней у тебя было лицо, словно тебе навоза предложили отведать? — Блядь, Шаст, — то ли недовольно простонал, то ли устало выдохнул Илья, отворачиваясь от друга, который на это лишь негромко хохотнул, прекрасно понимая запущенность ситуации, а также то, что вот он шанс отыграться за все гейские шуточки в его сторону. Макар в попытке отвлечься от тупых шуток (намёков) друга подошёл к духовке, вытянул горячий противень с жульеном, после чего поставил его на доску, стоящую на столе, и поспешил к борщу. И всё это под внимательный, пронзительный взгляд Антона. — Макарова… — словно пробуя эту совсем «новую» фамилию на вкус, протянул Шастун, внимательно наблюдая за другом, накладывающим им еду в тарелки. — Даже подпись не придётся менять. — Какую подпись? Шаст, ты вообще о чём? — поставив порцию перед гостем, Илья мазнул по нему недовольно-вопросительным взглядом, вновь возвращаясь, чтобы наполнить свою тарелку борщом. — Ну обычно у людей подпись включает в себя фамилию, а девушки её при свадьбе меняют — но твоей не придётся, ведь и так Макарова… — Блядь, Шаст, — устало оборвал парень, закатывая глаза, — Нина не моя… кхм… девушка, просто соседка-подруга, которая готовит мне ужины. Всё, — на последнем слове он сильно ударил тарелкой о столешницу, отчего немного жидкости выплеснулось наружу. Он лишь больше цокнул, закатывая глаза, вспоминая, где у него лежали сухие полотенца. Антон этому лишь больше ухмыльнулся, понимая, что попал прямо в нужную нотку друга. — Илюх, но ты же не будешь отрицать, что она тебе нравится, — едва ли довольно не промурчал Шастун. — Да, как человек. — А если не как человек?.. — А как кто? Инопланетянин что ли? — Да девушка, блядь, — не выдержал Антон, раздражённо закатив глаза. — В прерогативе, конечно, как твоя девушка. Илья молчал, агрессивно утирая капли борща, которых уже не было и в помине. Казалось, что ещё немного и он просто протрёт дыру, но его это не волновало. Точнее, он стеклянным взглядом глядел куда-то в сторону, пребывая в своих мыслях. — Макарыч, — с улыбкой позвал Антон, забирая у парня салфетки, — просто скажи «да», и я отстану, — скрестив пальцы под столом, попытался обмануть как в старые добрые он, искренне веря в то, что его наивный большой друг поведётся и сейчас. — Я тебя знаю сто лет, Тох, не сработает, — с упрёком усмехнулся Илья, присаживаясь напротив. Шастун закатил глаза, не теряя своей улыбки, а после поспешил последовать примеру друга и закинул первую ложку горячего борща в рот. Это был взрыв эмоций — прямое попадание в сердце. Насыщенный, пряный, словно из глубокого детства, где на кухне ещё властвовала бабушка, слегка сладковатый, но не настолько, чтобы перебить естественную кислоту капусты, вкус играл с рецепторами. Наваристый, с хорошо притрушенной зеленью, заправленный сметаной и имеющий вдобавок сырой лук и сало, борщ был сейчас словно мёд на душу (странное сравнение, однако). — Бог мой, м-м-м!.. — не сдержался Антон, прикрыв глаза от наслаждения, которое даровала домашняя еда. — Если не женишься на ней — я женюсь, и к чёрту Ирку. — Ты хотел сказать Арса. — Заткнись, — шикнул друг, совсем не пребывая в том настроении, чтобы спорить и как-то реагировать на тупые гейские шутки. Без лукавства, он давно не ел такого «играющего» борща. Конечно, с маминым он не сравнится, но и это была особая грань мастерства. — Очень вкусно! Илья с улыбкой смотрел на друга, параллельно уничтожая свою порцию жидкого. Поначалу он также реагировал, казалось, на такие обычные блюда в исполнении Нины, которой бы и в самом деле работать каким-то шеф-поваром, а не программистом, после привык к мыслям, что она за «спасибо» готовила для него — по сути единственного — все эти блюда. Это грело душу, и он не понимал почему, точнее… Неужто это из-за того, что он такой особенный? — Добавки или жульен? — посмеяиваясь, предложил Илья, намекая на скорость уничтожения еды. — Всё и сразу, — уверенно заявил Антон, игнорируя самодовольную улыбку друга, — а ещё и выпить. Куда ты, кстати, вискарь подевал? — Макар потянулся за джеком и поспешил разлить в бокалы алкоголь, чтобы не терять нужной нотки вечера. — За встречу? — Да! Наконец-то она состоялась, — искренне добавил Шастун и ударился бокалом с другом, после чего сделал пару хороших глотков. В горле приятно запершило, и он не спешил закусывать, чтобы насладиться этим ощущением. — Так что у вас с Нинкой? Илье хотелось завыть. И не оттого, что друг хотел покопать в его душе в тех местах, где и он ещё перед сном не анализировал, а оттого, что надеялся этот вечер провести за душевным разговором. Да, любовные дела можно отнести к этой категории, но в понимании парня это были проекты, усталость от жизни и воспоминания из бурной юности в Воронеже. — Что ты хочешь услышать? — Что ты к ней присматриваешься и уже придумал, куда позвать её на свидание. — Тох, не начинай, — устало протянул Макар, закатывая свои глаза. Он медленно закинул в рот очередную ложку борща и взглянул исподлобья на уверенного разгорячившегося друга, в котором сейчас включился режим «Ларисы Гузеевой». — Я и не начинаю, — неожиданно спокойно улыбнулся он, — просто напоминаю, что у тебя девушки не было год. — Раз год, так сразу надо первую встречную насиловать? — пассивно поинтересовался хозяин квартиры, неожиданно вспомнив, что спокойно мог выгнать друга на улицу и не слушать эту проповедь «почему ему стоит раскрыть свои глаза пошире». — Я не говорю насиловать, да и Нина не первая встречная. Вы с ней сколько под одной крышей живёте? Год? Полтора? — Два. — Во-о-от, — качнул ложкой Антон, победно улыбнувшись. — Два года… Как ты там говорил? Столько в браке не живут, Илюх… Нина далеко не первая встречная, и это огромнейший её плюс. Макаров устало выдохнул, откидываясь на спинку стула. Несмотря на улыбку и сияющие озорством глаза, Антон был серьёзен в своих словах и точно не думал отступать от роли если не свахи, так психолога, который обязательно поможет другу найти свою проблему в любовных делах. Внезапный вздох вырвался из груди Ильи, и он потянулся, чтобы налить себе ещё одну порцию джека. Быть честным, он ловил себя на мысли, что глупо улыбался, читая записки Нины; порой вставал поздно ночью, чтобы проверить, не пьёт ли она сама у подъезда; неосознанно пытался уловить аромат её духов, приходя с работы в пустую, но наскозь пропитанную (благодаря ей) теплом квартиру; невольно задерживал взгляд на соседской двери, когда уходил утром на работу, а когда слышал ссоры, то едва ли одёргивал себя, чтобы не позвонить в звонок. Это пугало. И каждый раз, ловя себя на этом, Илья быстро откидывал эти мысли в сторону. Он не желал привязываться и рушить те странные дружеско-соседские отношения, которые были между ними. Ему не нужны эти проблемы. — Я не говорю прямо сейчас идти и признаваться в любви, но попробуй как-то… ну не знаю… Сделай ей даже банальный комплимент и посмотри на её реакцию… Просто попытайся стать ближе… Антон искренне хотел помочь своему другу. Было тоскливо замечать грустные взгляды всегда одиноко сидящего Макарова на собраниях друзей. В такие моменты он выглядел как брошеная и никому не нужная собака, каким бы ужасным ни было это сравнение. — Давай не будем об этом? — внезапно усталым голосом попросил Илья, подтягивая к себе жульен. — Мы ведь столько времени не собирались лишь вдвоём, неужто нам поговорить не о чем? Шастун разочарованно цокнул. Но деваться было некуда. Грустный друг в таком состоянии был опаснее, нежели в злом, поэтому, чтобы не раздражать его темой, которая его может и цепляла, но вызывала смешанные чувства, он кивнул и мастерски завёл разговор о праздновании дня рождения Макара, которое, к слову, было уже меньше чем через две недели.***
Илья недоумённо нахмурил брови, когда входная дверь его квартиры легко поддалась вперёд. Мысли о том, что он забыл закрыть её (второй раз за последние полторы недели, блядь) неприятным беспокойством отозвалась внутри. В голове возник номер полиции и список важных, дорогих вещей, которые могли унести с собой грабители. Ступая медленно и размеренно, он внимательно осматривался по сторонам, приближаясь к гостиной. Перед ним предстала невероятно милая картина, которая вызвала невольную мягкую улыбку на лице. На столешнице, подле овощного салата в тусклом свете одиноко свисающей лампы спала Нина. Положив голову на сложенные вместе руки, она тихонько сопела, видя, наверное, десятый сон. Густые ресницы трепетали, половина волос высвободилась из пучка и волнами лежала на плечах, на щеке красовалось небольшое пятно муки, которое, видимо, она не заметила. Невероятный аромат чего-то печёного щекотал обонятельные рецепторы, в который раз напоминая, что он давно не ел. Взгляд метнулся за спину Нины, где в подсвечиваемой духовке виднелась запеканка, поверх которой красиво расплавился сыр. Илья медленно подошёл ближе, ступая максимально тихо. Нина была настолько милая, беззаботная и прекрасная, что не хотелось рушить её спокойствие. Впрочем, вообще ничего не хотелось, кроме как сесть напротив и любоваться ей, словно картиной эпохи Возрождения. Такая спокойная, беззаботная и такая в неком понимании — его. Антон был прав, когда говорил, что у него была симпатия к соседке, и от этого было трудно откреститься. За эти две с половиной недели плотного общения Нина прочно вошла в его жизнь, заняв ближайшую позицию, а также ответ на вопрос: «Илюх, чё ты так домой спешишь? Давай с нами лучше в бар!» В квартиру, где аромат её духов пропитал каждый закоулок, хотелось возвращаться. Трудно было назвать это любовью, трудно здравым смыслом, ведь где-то внутри противный голосок шептал о том, что это был лишь ебаный «синдром спасателя», но хотелось думать о лучшем. Как минимум, о взаимности. Нину хотелось узнавать, хотелось слушать и хотелось наслаждаться. За два года, которые они жили на сухих «привет-пока», он и представить не мог, что скрывалось за этой миниатюрностью и взглядом зелёных глаз. Там был целый внутренний мир сильной сестры, невероятного шеф-повара, загадочного веб-разработчика и уставшей от жизни и её подножек обычной девушки. Не удержавшись и проведя ладонью по светлым волосам девушки, Илья невероятно удивился их мягкости. Поняв, что ночевать Нине здесь не вариант, парень уже было хотел подхватить её на руки и отнести на мягкую постель, но вовремя осознал, что это лишь разбудит её. Присев на корточки перед ней, он вновь застыл, изучая то, как трепетали её ресницы во сне, как она невольно хмурилась, а после расплывалась в лёгкой улыбке. Говорят, что если смотреть на человека, то он проснётся, но, видимо, не в его случае, ведь Макарову казалось, что он добрых минут пять глядел на спящую соседку, словно маньяк. — Нин, — тихонько позвал он, накрыв ладонью хрупкое плечо. — Ни-и-ин, — легонько встряхнув, чуть громче повторил Илья её имя. Девушка недовольно нахмурилась во сне и повела плечом, попытавшись скинуть что-то с него. Усмехнувшись, Макаров решил действовать более настойчиво, отчего подул чуть ниже крохотного ушка. От неожиданного горячего потока ветра, щекочущего кожу, Нина вздрогнула и медленно начала открывать глаза, время от времени закрывая их обратно. Когда сонная пелена исчезла, а взгляд сфокусировался, она испуганно встрепенулась, замечая перед собой доброе лицо Ильи с невероятно милой улыбкой. Он сидел перед ней на корточках, левой рукой страхуя, чтобы она не упала со страха на пол от вынужденного пробуждения. — Илюш?.. — парень шире улыбнулся, когда услышал давно желанное обращение её голосом. — Оу, прости, я уснула… Я не хотела и… — Да всё нормально, Нин, — добродушно произнёс он, скользя взглядом по её милым и рваным движениям, ведь она не знала за что хвататься и куда деваться. — Почему ты постоянно извиняешься? — Да я… Нина неоднозначно повела плечами, а после опустила взгляд на руки, теребящие подол платья. Она и сама не понимала эту свою особенность, от которой бы стоило избавиться — психологи говорят, что такие люди обесценивают значение слова «прости». Если судить по себе, то Макарова могла с ними согласиться. — Ты голоден? — уверенно спросила она, откровенно игнорируя вопрос парня. Илья дёрнулся, когда девушка уверенно слезла с барного стула и направилась к духовке, вытягивая картофельную запеканку. — Можешь составишь мне компанию? — внезапно предложил он, медленно опершись бедрами о холодильник. На устах была лёгкая усмешка, тело расслаблено и полностью выражало уверенность, но даже несмотря на это внутри трепетал страх, что девушка обернется и посмотрит на него, словно он умалишенный. Но этого не случилось, Нина лишь неоднозначно вскинула плечами. — Я бы была не против выпить чай, — поставив на стол порцию, Макарова взглянула на парня, который не спешил за стол. Он держал руки в карманах своих тёмных джинс и внимательно изучал её движения. — Тогда, — неожиданно начал Илья, загоревшись пришедшей идеей, — давай я быстро схомячу запеканку и мы посидим на лоджии? — Сейчас час ночи. — Это разве проблема? — Нет. Секунды три была глухая тишина, после чего послышался искренний смех соседей, посчитавших этот диалог если не самым тупым в мире, то самым «познавательным». Парень быстро присел на своё место во главе стола, взялся за вилку и начал поглощать запеканку со скоростью света, пока Нина безмолвно поспешила заварить чай. Мельком Макаров наблюдал за девушкой, прекрасно подмечая тот факт, как уверенно она двигалась по его кухне, словно была хозяйкой уже много лет. Хотя тут скорее подходил эпитет — гармонично. Когда-то Алёна, младшая сестра, в каком-то из своих журналов для настоящих леди вычитала, что у женщины случается один лишь коннект за всю жизнь с идеальной для неё кухней, по которой она не просто передвигается, а плывёт, словно танцуя. Интересно, что бы сестричка сказала, увидев Нину и её «коннект» с его кухней. Илья и сам не понял, как быстро уничтожил порцию запеканки. Он уже был в предвкушении душевных посиделок с соседкой-подругой, хотелось расспросить, как продвигалось дело с братом, как её состояние и неозвученное обещание «не пить». — Погоди, — позвал он её, когда Нина открыла дверь на лоджию, позволяя холодному, но свежему воздуху проникнуть на кухню. Парень подхватился на ноги и быстро схватил плед, заботливо накидывая на плечи обескураженной девушке, которая явно не ожидала такого джентльменского жеста. — Августовские ночи очень обманчивы, поэтому главное не идти на провокации. — А, хорошо, — расхохоталась Макарова, выслушав поучительную мини-проповедь от парня. С одной стороны, ей было неловко от такого жеста, но с другой — было невероятно ощущать чью-то заботу. Искреннюю заботу. — Держи. — Кстати, у меня для тебя кое-что есть, — опомнился Илья, когда Нина подала ему большую чашку с зелёным чаем. Он не знал, почему среди всех чашек с множеством рисунков девушка выбрала именно эту, но она была его любимая. Быстро Макаров подошёл к своему рюкзаку и с крайнего кармана вытащил плитку шоколада «Чайка». Глаза Нины загорелись, словно первые звёзды на небе, а улыбка невольно образовалась на устах. Синяя обёртка, милая птичка и один неприятный минус — запрет на поедание из-за возможности превратиться в один большой красный прыщ. — Но у меня аллергия на этот шоколад, — помня о том, что она об этом упоминала при совместном шопинге в супермаркете, сквозь тоскливую улыбку произнесла Макарова. Но парень ждал такой ответ. С некой потехой он глядел на неё и понимал, что сейчас поможет перебороть ещё один ужас детства (юности). — Нина, да нет у тебя никакой аллергии. Это психологическое и вообще связанное со смертью деда, — как-то вымученно усмехнулся он. — Ты ведь сказала, что эта «аллергия» проявилась в дни похорон, а ты тогда испытывала невероятный стресс и любые кожные проявления со стопроцентной вероятностью были из-за него, а не из-за аллергии. Девушка нахмурилась, невольно вспоминая те неприятные два дня, когда её мир переломился на две половины. Тогда она не вызывала скорую. Просто уехала домой, где были таблетки от аллергии, которые принимал младший брат. Она подумала, что помогли они, но сейчас осознание того, что помогла смена обстановки, где никто на неё не давил, медленно добралось до здравого смысла. К врачам она так и не добралась, застряв в рутине дней и последствий. — Возьми и съешь кусочек… — уложив в ладонь задумчивой подруги, негромко произнёс он. Нина дёрнулась и глупо моргнула, глядя на Макара, который выглядел невероятно уверенным. — Ты ведь мне веришь, Нин? — более расслабенно спросил он, готовясь, если что, всё перевести в шутку. — Если ничего не выгорит, что маловероятно, я поставлю тебе уколы. Опыт имеется, — не дождавшись ответа, улыбнулся парень, сглаживая углы. — Так и хочешь мою пятую точку заценить, — не удержалась и хохотнула Нина, окончательно сдавшись под напором своих мыслей и добродушности и харизмы Ильи. Почему-то в последнее время она невольно подмечала это. — Каюсь, — усмехнулся Илья, подняв руки в жесте «сдаюсь». — Так что, ты мне веришь? Илья внимательно следил за тем, как девушка напротив медленно склонила голову набок, как медленно растеклась в лёгкой, едва заметной улыбке и практически одними губами произнесла: — Почему-то да. От этого внутри расцвели сады Семирамиды, а улыбка стала невероятно широкой, отчего выражение «треснуло лицо» могло быть показано на практике. Зрительный контакт был установлен спонтанно, но не прерывался подолгу. Им не было неловко, не было не по себе. Лишь умиротворённость, спокойствие и полноценное доверие. — Тогда предлагаю больше не стоять, а направляться на лоджию, чтобы выпить чаёк и испробовать мою версию насчёт шоколада, — первым опомнился Илья. Его голос был едва слышен, но полностью пропитан добротой и мнимой гранью нежности. Нина послушно кивнула, почему-то пряча смущённый взгляд, и первой выпорхнула на лоджию, позволяя себе вдохнуть на полную грудь свежий воздух, который отрезвил не только лёгкие, но и мысли. Ей было странно ловить себя на понимании, что ей становилось неловко от обычного взгляда парня на неё. Она не хотела этого непонятного, ненужного клубка чувств внутри. Но волей-неволей в последнее время начала понимать, что задумывалась над тем, что стоило написать на записке, что приготовить, чтобы порадовать; стала чаще выглядывать в окно и смотреть на дисплей телефона, надеясь, что там будет след, оставленный Ильей. Странная зависимость, которую Нина наотрез отказывалась называть «симпатией». Она предпочитала это понимание скидывать на привязанность из-за помощи, нежели на что-то более глубокое. В этом плане она была трусихой и всегда давала заднюю. Макаров присел рядом на небольшой, но вместительный диванчик, сразу же облокачивая локоть о подлокотник. Тепло его тела приятно щекотало голую, выглядывающую из-под пледа кожу, а чувство защищённости окутывало с ног до головы от понимания его присутствия. Они молчали, а перед ними горела, жила ночная Москва. Такая огромная, чужая, но уютная своими людьми. Ею можно было любоваться вечно, глядеть, изучать и всё равно не выучить полностью, ведь этот город в вечном беге. То ли от себя, то ли для себя, то ли для людей, которым непременно стоило встретиться. Они пытались не смотреть друг на друга, но всё равно украдкой искоса бросали взгляды в попытках урвать хоть пару секунд изучения. Они не говорили, но молчать было крайне трудно, отчего в мыслях творился аврал. Они старались не рушить личные границы, но Илья меланхолично закинул руку на спинку дивана, тем самым обнимая Нину. А она и не была против. Лишь хмуро, с нотками вопроса взглянула на него, а после сделала глоток. Умиротворённость. Спокойствие. Уют. Тепло. — Как там брат и… И следствие? — всё же решился прервать приятное молчание Макаров, внимательно следя за тем, как хрупкие руки подруги аккуратно раскрыли шоколад. — Всё идёт нормально? — Идёт-то нормально, но, — Нина отломала немного сладости, — семья пострадавшего… настоящая семейка алкоголиков, наотрез отказываются принимать настоящую версию событий и говорят, что пока мы им не заплатим полмиллиона рублей, не отстанут и будут ходить в полицию, чтобы дело двигалось, а Веталя засадили, — видимо, забывшись, она закинула кусочек шоколада себе в рот, а после, пребывая в своих мыслях, протянула Илье, отчего тот затормозил, изумлённо уставившись на это. Нина нахмурилась и обернулась, и уже хотела рассмеяться и объясниться, как парень неожиданно подхватил губами шоколад, поедая. — Всегда так Марику делаю, ведь это его бесит, и вот… забылась. — Ничего, — отпив чая, искренне улыбнулся Макаров. — Давно меня не кормили, я и забыл, как это приятно. Неловкость отсутствовала напрочь, одна лишь мнимая грань смущённости в виде покрасневших щёк и блестящих глаз, которую не было видно в ночи. Согнув руку в локте, парень аккуратно заправил волосы, которые Нина всё же распустила полностью, за ушко. Она ощутила тепло его подушечек пальцев слишком остро, отчего мысли спутались в клубок, а капли волнения насчёт аллергии исчезли напрочь. Нина застыла, глупо глядя на Илью, который в полумраке лоджии выглядел большой статуей, одной из тех прекрасных, которые искусствоведы готовы восхвалять часами. Его взгляд голубых глаз был ясен, словно солнце в летний день; светился добром, искренностью и особой гранью понимания, от которой её душа была готова цвести даже посреди зимы. Улыбка тронула её уста. — Так что вы будете делать? — со вздохом спросил Илья, отводя взгляд вновь куда-то на огни города. Девушка дёрнулась, словно в один момент её обдало холодным воздухом. — Дождёмся суда, а после вместе пошлём эту семейку к чёрту, — спокойно ответила девушка. Медленно она откинулась на спинку дивана, а после и вовсе аккуратно сползла на плечо Ильи, удобно устроившись у его сердца: волосы рассыпались по груди, а щечка тепло прижалась к тёмной футболке. Он не возражал, несмотря на все её внутренние страхи. Подобрав под себя ноги, Макарова поправила плед на своих плечах, а после потянула его на себя, укрывая не только свои голые колени, но и парня рядом, отчего его лицо пронзила искренняя усмешка, пусть это она и не могла увидеть. — Звучит очень хорошо… — А на деле будет ещё лучше, — усмехнулась девушка, сделав последний глоток чая. — Я прямо вижу, как выхожу из здания суда и вовсю тычу ей факи, — мечтательно протянула она, искренне рассмеявшись. — Ну да, а потом ты возвращаешься в этот суд, ибо на тебя накатали заяву за «оскорбление личности», — с широкой улыбкой продолжил Илья, моментально обламывая всю красоту мечты девушки. — Да ну тебя, — наигранно возмущённо хлопнула Нина его по животу сквозь усмешку, а после поднялась, чтобы узреть его довольное лицо. Парень хохотал, не в силах остановиться, отчего и она не сдержалась, рассмеявшись. Макаров понемногу замер, сводя свою веселость на нет. Это было больше всего, что он любил и боготворил в соседке, — улыбка и смех. Такой неидеальный, но искренний, такой громкий, но ласкающий слух. Когда девушка смеялась, у неё сужались глаза, что придавало больше милости в её образ, ровный носик весело подпрыгивал, а Нина сама светилась, словно одинокий фонарь посреди тьмы, — ярко, недосягаемо и необходимо. — Ты очень красива, Нин, — неожиданно проронил Илья. Голос был тихим, неспешным и чётким, словно он боялся произносить это вслух, боялся последующей реакции и своих мыслей. Девушка, которая искренне улыбалась после его шутки, застыла, обращая выразительный взгляд на парня, сидящего рядом. Ни намёка на улыбку или позитивные эмоции — одна лишь серьёзность, только вот голубые глаза искрились тенью усмешки и радости, словно у ребёнка, который смотрел на обожаемую игрушку. — Спасибо. Она не узнала свой голос. Он был таким робким, тонким, с нотками смущения, словно совсем не её. В один момент Нине стало не по себе от этого напряжения, которое разве что не светилось вокруг них огоньками. — И очень хорошая как человек и… как девушка. Нина хрипло рассмеялась. Скорей от нервозности, нежели от странного комплимента, который был почти что призывом к действиям. Его можно было сравнить с тем, как разведчик прощупывал вражескую оборону на наличие «неожиданных» сюрпризов. — Приятно это слышать. Хоть не парень, как меня частенько подкалывают братья. — Нет, ты не поняла, — аккуратно оборвал её Макаров. — Как девушка в плане… для меня… ну или какого-нибудь другого парня… То есть, для отношений… Илья даже не хотел представлять себя со стороны и понимать, насколько неуверенно и глупо выглядел. Он поймал себя на мыслях, что зря вообще начал этот разговор, точнее, он не понимал — зачем начал. Ебаный Шастун. Нина не выглядела смущённой или испуганной. Одна лишь странная невозмутимость, сквозь которую пробивалось недоумение происходящего. Пустая чашка была готова выскользнуть из плотных рук в любой момент, но девушка поставила её на ближайшую поверхность, коей оказался небольшой столик, и вновь посмотрела на парня. — Приму это как комплимент, — искренне отозвалась Макарова, не понимая, что на это можно было ответить и не переступить черту личных границ, которые и так уже пару раз нарушала. Мысли путались, чувства протестовали и желали (а чего — и сами не знали), один лишь здравый смысл, который вовсю кричал, что стоило повременить и ничего не делать. Ей однозначно стоило понять сначала себя, а после и мотивы соседа-друга. В один момент помещение начало давить, стало душно, несмотря на свежий ночной воздух, им обоим захотелось выйти отсюда, а в лучшем случае — разойтись, чтобы не ощущать этого. Но они продолжали сидеть, глядя друг в другу и испытывая свою выдержку. Илья сдался первым. Нет, он не отвёл взгляд, не моргнул, а просто потянулся рукой к её лицу. Девушка застыла, когда шершавые пальцы дотронулись её красных от смущения щёк. Прикосновения были лёгкими, воздушными, аккуратно перебирающимся по лицу: вдоль щеки, миленькой ямочки, приближающимися к губам… — Я, наверное, пойду, — уворачиваясь от его руки, когда та была готова скользнуть по её устам, натянуто улыбнулась девушка. Поспешно Нина встала на ноги и схватила свой телефон, мазнув взглядом по времени — 02:01. — Спасибо за чай. — Спасибо за ужин и… Илья тоже подскочил на ноги, переминаясь, словно девятиклассник перед учительницей, в которую был влюблен. В один момент ей даже стало совестно за такой резкий отказ — если это был он, — но сердце трепыхалось в слишком странном ритме, а среди метающихся мыслей она не могла найти истину происходящего. — Доброй ночи, — более-менее взяв себя в руки, произнёс парень, поднимая на неё взгляд, полный тоски и осознания того, что не случилось, и как его оттолкнули на уровне подсознания. Нина рвано кивнула, а после, поймав его глаза, приподняла уголки губ в тёплой, ободряющей улыбке, тихо выдыхая: — Доброй ночи, Илюш… И вот это «Илюш» дало не только надежду, но и чувство полноценности. Дверь в этот раз закрылась тихо, оставляя глупо улыбающегося парня наедине с Москвой, в которой теперь не хотелось ощущать себя одиноким.