Seekers of her heart (ловцы её сердца)

После встречи с мистером Блэкманом Гермиона наскоро придумала отговорку, что ей нужно заглянуть по делам ещё в несколько мест, при этом убедив Гарри, что ему совершенно ни к чему её сопровождать. Вопреки ожиданиям девушки Поттер только согласно кивнул головой, и в довольно скором времени Гермиона осталась одна. Честно говоря, не то, чтобы компания лучшего друга уже настолько тяготела ей в данной ситуации, просто хотелось заглянуть в больницу Св. Мунго, а с приближавшимся полнолунием там наверняка должно было быть довольно много жертв укусов оборотней. А после войны благодаря Сивому и его шайке ошалелых разрешением делать все, что им только вздумается, прихвостней, таковых оказалось довольно много. А каждый раз, когда Гарри сталкивался с очередным свидетельством преступлений приспешников Волан-де-Морта, Гермиона отчётливо видела: парень принимал это слишком близко к сердцу. И никакие убеждения, что всё это – «вина выживших» и совершенно нелогична, и что ни в чем из произошедшего нет его вины, не помогали. Гермиона слишком отчётливо это видела, чтобы притащить Гарри в больницу накануне полнолуния. Даже если не учитывать, что все это бы мгновенно напомнило ему о гибели Римуса. Ведь точно так же, как и Люпину, всем этим несчастным требовалось аконитовоё зелье. Что, если задуматься, было немного забавно: даже когда они проводили долгое время в семье Уизли и были свидетелями, как именно этот напиток в определённое время каждого месяца употреблял Билл, не настолько давило на Поттера. Быть может, потому что старший брат Рональда был вполне финансово успешен и мог позволить себе его купить без каких-либо проблем. Или, потому что Билл зачастую сам его и варил, при этом еще и отправляя десяток бутылочек в Св. Мунго для нуждающихся. Старший Уизли был в состоянии приобрести ингредиенты и являлся вполне компетентным в Зельях. Что в который раз наводило Гермиону на мысль, насколько же финансово бедствовал в свое время Римус, если, будучи одним из лучших учеников своего потока, даже не мог себе позволить купить нужные ингредиенты, чтобы сварить зелье самому? Или на самом деле именно его успехи в зельеварении были слегка преувеличены? Ведь даже в тот год, когда все они жили на Гриммо 12, Римус предпочитал, чтобы зелье ему варила Гермиона. Если, конечно, его просто молча не доставлял мрачный Снейп. Эмоции самой Грейнджер по поводу обращенных благодаря стараниям Сивого волшебников независимо от того, было ли оно полное или частичное, не были такими обостенными, как у Гарри, но Гермиона довольно быстро обнаружила, что, выбрав посетить больницу именно в этот день, немного погорячилась. Нет, встречаемые ею волшебники не смотрели на Гермиону осуждающе: скорее, все было наоборот. Ей улыбались, с ней здоровались, некоторые даже благодарили. Но всё-таки горечь волной подкатывала к горлу, а грудь сжимало железным обручем. Лаванда Браун к ней не подошла. На самом деле, заметив Гермиону ещё издалека, бывшая соседка по комнате как-то неловко вжала голову в плечи и прошла бы мимо как раз в этот момент отвлёкшейся на разговор с лекарем бывшей соперницы, но Грейнджер её заметила, мгновенно перехватив за руку. – Лаванда, как же давно я тебя не видела, – в голосе Гермионы совершенно не было враждебности, и Лаванда заметно расслабилась. Ведь звериное чутье, обострённое как раз в это время месяца в преддверии полнолуния, несомненно дало бы ей понять, если бы Грейнджер испытывала к ней хоть каплю агрессии. Но зверь внутри молчал, а Браун уже давно научилась ему доверять хотя бы в этом. – Что ты здесь делаешь? Почему не вернулась в Хогвартс? – Ну, что я делаю в Святого Мунго в это время месяца ты и сама можешь догадаться, всё-таки самая смышлёная волшебница нашего времени, как никак, – насмешливо хмыкнула Лаванда, впрочем, совершенно беззлобно. - Но в Хогвартсе мне реально делать нечего. Ну, сама подумай, что я там забыла? Благодаря моему «лёгкому недомоганию». Я ведь вряд ли и в лучшей ситуации могла бы претендовать на какую-то престижную или высокую должность, и даже ликантропия здесь ни причём. Впрочем, если бы не она, мне бы не нужно было беспокоиться об аконитовом зелье на всю оставшуюся жизнь, но тоже грех жаловаться. Все могло быть и хуже. В любом случае, мне и раньше этот аттестат был особенно не нужен, а сейчас и вообще ни к чему. – Ты уже получила порцию зелья? – решив не начинать выяснение отношений с бывшей соседкой прямо здесь, на виду у довольно большого количества любопытных соглядатаев, Гермиона решительно взяла белокурую однокурсницу за руку и потащила в сторону лифта. – Потому как я прекрасно вижу, что ты возвращаешься из аптеки, а не идёшь туда, и поэтому, думаю, не будешь сильно возражать, если мы отправимся вместе на ланч. – Как знаешь, – Браун отрешённо пожала плечами. – Хотя, предупрежу сразу. Мне на работе дали всего лишь час на посещение врача. И это обозначает, что через сорок минут я должна вернуться. – Трансгрессировала прямо в атриум, а в аптеке не было очереди? – усмехнувшись, констатировала Гермиона и понимающе кивнула. – Что ж, можно зайти в какую-нибудь забегаловку, взять кофе и бутерброды. Это не займёт много времени. Про себя Гермиона добавила, что очень надеялась: в результате этого разговора Браун просто уволится и выберет отправиться с ней обратно в Хогвартс. Впрочем, судя по тому, как насмешливо хмыкнула Лаванда в ответ на её слова, Гермиона не могла до конца исключить возможность, что ранее не отличавшаяся особой догадливостью, бывшая соседка по комнате теперь видела её насквозь. Забавно, если это так. А ещё, подобное чутье открывало довольно много возможностей в будущем. – И если ты собираешься убеждать меня, что не все так плохо, как мне кажется, и могло быть намного хуже, то не стоит. Я и так прекрасно это понимаю. Ведь я могла бы не просто поглощать кровавый стейк приблизительно за неделю до нового полнолуния, а в «день Икс» испытывать небольшое недомогание. Могла бы бегать в образе белокурой зверюги по лесам и полям, пока, сама не зная от кого, но принесла бы целый выводок волчат. И ещё хорошо, если бы не загрызла кого-нибудь по дороге, – вздохнув, выдала Браун, едва они расположились за столиком, расплатились за свои напитки и бутерброды. – Так что, Грейнджер, можешь не разжёвывать мне очевидное. Это я и сама понимаю, хоть самой блистательной ведьмой нашего поколения и не слыву. – Даже в этом случае не преувеличивай, – холодно пожала плечами Гермиона, решив не притворяться более дружелюбно настроенной, чем была на самом деле. К слову, решив вообще не притворяться. Ведь из уже сказанного Лавандой успела понять: Браун теперь отличалась удивительной прозорливостью и чутьем. – В конце концов, аконитовое зелье способно сохранить твой разум, и ничего подобного тебе бы не грозило. Выпила бы порцию и лежала спокойненько на коврике у огня, пока кто-нибудь причёсывал твою белокурую шкурку. – А ты изменилась, Гермиона, – кивнула Лаванда и вопреки ожиданиям Грейнджер, улыбнулась. – Мне нравится. Решила не ходить вокруг да около и резать правду-матку даже жёстче, чем необходимо? Или уже поняла, что я чувствую фальшь? – Можно сказать и так, – и вновь Гермиона выбрала не спорить, только пожала плечами. – Но в принципе, после изобретения аконитового зелья, все действительно не так печально, как раньше. И да, я уже поняла, что твой не до конца сформированный зверь дает тебе возможность чуять довольно много. Ты ещё не подумала, что это изумительное качество? Особенно если такой талант развивать и регулярно принимать зелья, хотя бы поначалу, чтобы контролировать его, а не наоборот? – Грейнджер, если ты по какой-то причине запамятовала, то позволь напомнить: зельевар из меня никчемный. Аконит безумно дорогой, и поэтому чтобы себе позволить эту настойку даже раз в месяц, нужно чуть ни на двух работах работать, а без диплома берут как-то не очень. Поэтому, ни самой сварить такое количество, ни уж тем паче купить, мне не по карману. – Лаванда, я прекрасно помню, насколько ты преуспевала в школе по всем предметам, а в «зельях» и подавно, – вновь совершенно откровенно выплюнула Гермиона в лицо бывшей сокурсницы, которая в ответ только изумлённоприподняла бровь. – Но в отличие от тебя, я зельевар отменный, и вполне могу подсобить. Более того, я уверена, что в Хогвартсе будет несложно найти аконит. – С чего это мы вдруг такие подруги? Или теперь, Грейнджер, когда ты с Рональдом, то решила, так сказать, утереть мне нос добротой? – Лаванда, если ты сейчас мне скажешь, что действительно в это веришь, то я забираю обратно свои слова про чутье и проницательность. И буду взамен утверждать, что ты как была дурой, так ей и осталась, и можешь возвращаться на свою какую там мало-оплачиваемую работёнку ты сейчас ни делаешь. Ты ведь чем занимаешься? Работаешь где-то официанткой, в парикмахерской или помогаешь в магазине одежды? – Я ассистирую стилисту по укладке волос, – вздохнув, буркнула Браун. – И на самом деле, мне нравится. Но скажу по правде, от тебя я ничего такого не чувствую. Конечно, если отбросить в сторону прежде существовавшую между нами враждебность... И мне действительно хотелось бы вернуться в школу и получить диплом. А если говорить начистоту, то и Рон мне сейчас уже ни к чему. – Мы с Роном больше не вместе, Лаванда. Если тебя это интересует, конечно – равнодушно пожав плечами, спокойно проговорила Гермиона. – Я поняла, что ты ему всегда больше нравилась, чем я. Мы порвали ещё летом, о чем ты бы несомненно знала, если бы поддерживала хоть какие-то отношения с волшебным миром. Из чего следует, что ты работаешь в не волшебном Лондоне? – Да, – прищурившись, кивнула Лаванда. – Это проще. Меньше объяснять, а если возникают вопросы, то они тоже «волшебным образом» улаживаются… - После чего девушка прищурилась, одарив ту, кого никогда не считала своей подругой, подозрительным взглядом, и хмыкнула. – Что, Грейнджер, сейчас примешься за поучительную лекцию о недопустимости такого поведения и сходу процитируешь, сколько различных законов я с удивительным постоянством нарушаю каждый месяц? – И не подумаю, – отмахнулась от нее Гермиона. Действительно при этом и "не подумав" спорить, она лишь сходу открестилась от подколок Браун. – Зачем? Я ведь прекрасно понимаю, что ты чувствуешь себя преданной и брошенной. Искренне считаешь, что тебя все забыли, и никому до тебя дела нет. Когда ты была нужна, тебя использовали, а сейчас, когда ты «бракованная», оставили за бортом. Поэтому нет, я не буду ни читать лекций, ни осуждать, ни вообще что-либо говорить на эту тему. Ты делаешь то, что считаешь нужным и единственно возможным в своей ситуации. Я только пытаюсь тебе объяснить, что это не единственный выход. После чего Гермиона бросила на стол несколько купюр и поднялась с места, всем своим видом демонстрируя, что уходит. Впрочем, судя по тому, как Браун с самым серьезным видом уже несколько раз проверила свои ручные часики, и учитывая, что она заранее предупредила Грейнджер об ограниченном времени для этой встречи, её поведение вряд ли можно было считать невежливым. Напоследок окинув Лаванду полном сочувствия и сожаления взглядом, на этот раз даже не заботясь о возможной реакции собеседницы, Гермиона вздохнула. – В любом случае, просто пришли сову, если надумаешься возвращаться в Хогвартс. Или не присылай мне сову, а просто собирай вещи и приходи на платформу Хогвартс-Экспресса. А я напишу профессору МакГонагалл, и она сделает все, чтобы ты могла присоединиться к нам. И к слову, если нужна помощь, я буду рада её предоставить. Как и уверена, все остальные ребята тоже помогут, если будет нужно. А из того, что я сегодня уже увидела, могу сделать довольно смелый вывод: с этим твоим новым чутьем тебе цены не будет. Тебя с руками отхватят, Лаванда, поверь мне. От Аврората до любой юридической компании, да хоть гоблины в банке кредит давать. Ты же теперь буквально любую ложь на дух чувствуешь. Как по моей логике, так это бесценно. И, дождавшись ответного кивка вмиг притихшей Лаванды, Гермиона покинула кафе. Впрочем, уже оказавшись на улице она обернулась, одарив бывшую соседку по спальне последним, задумчивым взглядом. Лаванда по-прежнему сидела на том же месте, сосредоточено глядя прямо перед собой, и явно обдумывала услышанное. Через несколько мгновений лёгкая улыбка облегчения коснулась её губ, и девушка, подхватив остатки своего бутерброда и бумажную чашку с кофе, поспешила к выходу. В этот вечер Лаванда как обычно заказала себе кровавый стейк из любимого ресторана – как ей ни хотелось, но приготовить его «именно так» у неё никогда не получалось. Да и вообще, по всему выходило, что Браун была не только никчемным зельеваром, но и повар из неё тоже был никакой. А на следующий день Лаванда уволилась с работы, решив использовать остаток зимних каникул для подготовки к школе. Грейнджер не солгала и ее предложения были явно не ради красного словца. Уже на следующее утро Браун получила письмо из Хогвартса с приглашением вернуться на второй семестр. Точнее, в этом письме было повторено то самое приглашение, которое Лаванда уже получила летом, и которое проигнорировала. А ещё в своей небольшой приписке МакГонагалл уведомляла бывшую и, как она надеялась, будущую ученицу, что все необходимые аккомодации «для её удобства и успеха» будут сделаны. Что ж, Гермиона Грейнджер всегда всё делала досконально, и на этот раз результатами могла насладиться именно Лаванда. И не до конца сформированный зверь внутри Браун удовлетворенно заурчал, сделав чуткое заключение: Грейнджер – ценный союзник и друг. А еще как раз та ведьма, с которой лучше дружить. Да и если отбросить в сторону все прошлые недоразумения, основным из которых был Рональд Уизли, то на самом деле между возможной дружбой Лаванды и Грейнджер ничего больше не стояло. А уж если быть совсем честной с самой собой, то теперь Браун должна была признать: шестой из рыжих был не просто сомнительным призом, но явно недостаточным аргументом против дружбы с Гермионой на любых весах, управляемых логикой. А по прошествии полугода Лаванда не могла бы утверждать с той же самой долей уверенности, что её чувства к Рональду были уж настолько сильны. И поэтому в строго назначенный срок Лаванда Браун появилась на перроне Хогвартс-Экспресса. Где её мгновенно и буквально встретили с распростёртыми объятиями все учащиеся не только Гриффиндора, но и довольно многих других факультетов. И где Гермиона тут же ей кивнула, приветливо улыбнувшись бывшей сопернице самой тёплой улыбкой, которую Браун когда-либо видела на её губах.